Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
глаза, а украдкой, за спиной. Вот такие дела.
   Дела неважнецкие...
   "Ох, и задам я им взбучку! - подумал вельможа, имея в виду то ли своих
нерадивых спутников, то ли насмешников-придворных, а может, и тех и
других. - И непременно отрежу язык этому горе-советчику. Чтобы другим не
показывал дорогу, как мне показал..."
   Эта мысль на некоторое время утешила молодого вельможу - но ненадолго.
Будучи от природы незлопамятным и прекрасно зная об этом своем недостатке,
он сильно подозревал, что вышеупомянутому горе-советчику удастся избежать
заслуженного наказания.
   "Дон Фелипе тоже хорош, - нашел еще одного виновника своих бед
вельможа. - Жил бы себе в Сантандере, в своей столице, так где ж там!
Угораздило же его забраться в эту глухомань, в эту..."
   Вдруг всадник настороженно придержал лошадь. Его чуткие уши охотника
уловили доносившийся издали треск сухих веток, который становился все
громче и громче по мере приближения источника звука. Так шумно мог
передвигаться только человек...
   или медведь - но наш путник предпочел не думать о второй возможности,
справедливо считая, что сегодня на его долю и так выпало слишком много
неприятностей. Он не обманулся в своих оптимистических ожиданиях: вскоре
между деревьями замаячила человеческая фигура.
   - Эй! Эгей! - зычным голосом крикнул вельможа. - Кто там?
   В ответ на его окрик раздался короткий собачий лай. Человек немного
изменил направление, ускорил шаг и спустя минуту уже подходил к вельможе.
Это был крестьянин лет тридцати пяти, здоровенный детина, одетый в
видавшие виды потертую кожаную куртку, штаны из грубого домотканого
полотна и высокие охотничьи сапоги. С его внешностью деревенского громилы
резко контрастировала на удивление добродушная физиономия и прямой,
открытый, хоть и немного плутоватый, взгляд маленьких черных глаз. За
правым плечом крестьянина виднелся колчан с луком и стрелами, а через
левое был перекинут ремешок охотничьей сумки, которая тяжело билась о его
бедро. Рядом с ним, важно ступая, брела великолепная борзая, достойная
королевской псарни. Будучи большим любителем собачьей охоты, к тому же не
лишенным тщеславия, вельможа от души пожалел, что эта борзая не
принадлежит ему, и проникся невольной завистью к ее владельцу.
   Между тем крестьянин остановился в двух шагах от вельможи, снял кепку и
почтительно, но без тени раболепия поклонился.
   - Ваша милость звали меня? - вежливо осведомился он.
   - Да, человече, звал, - с нарочитой небрежностью ответил всадник, затем
снова взглянул на четвероногого спутника крестьянина и, не сдержавшись,
восхищенно добавил: - Хороший у тебя пес!
   - Хороший, - согласился крестьянин. - Да не мой, а моего господина.
   - Хороший пес у твоего господина, - сказал вельможа отчасти потому, что
действительно так подумал, но еще и потому, что вдруг растерялся. Ему
страшно не хотелось обнаруживать перед плебеем свою беспомощность,
признаваясь в том, что заблудился.
   Однако крестьянин будто прочел его мысли.
   - Ваша милость, верно, сбились с пути, - полувопросительно,
полуутвердительно произнес он.
   - С чего это ты взял? - нахмурился вельможа, а мочки его ушей
предательски покраснели. - Вовсе нет.
   Крестьянин безразлично пожал плечами: ну, раз так, воля ваша.
   - А ты куда путь держишь, человече? - после неловкой паузы спросил
вельможа.
   - Возвращаюсь в замок моего господина, - ответил крестьянин, поглаживая
борзую, которая смотрела на него ласковыми и преданными глазами. - Вот
настрелял дичи и возвращаюсь. Мой господин ужинает поздно. - При этих
словах он почему-то усмехнулся. - Очень поздно. А любит, чтобы все было
свежее.
   - И что ж это за птица такая, твой господин? - поинтересовался всадник.
   Крестьянин укоризненно покачал головой:
   - Никакая он не птица, сударь. К сведению вашей милости, я имею честь
служить у самогo дона Фелипе - хозяина этого края. И ежели он птица, то не
простая - орел!
   - Так ты служишь у графа Кантабрийского?!
   - Да, сударь. У его высочества, - ответил крестьянин, особо подчеркнув
титул своего господина.
   - И сейчас ты возвращаешься в его замок?
   - Да, да, ваша милость. Прямо в замок его высочества.
   Вельможа обрадовался: вот так удача!
   - Прекрасно! - удовлетворенно и с явным облегчением произнес он. -
Просто великолепно! Нам, оказывается, по пути. Я, видишь ли, тоже еду к
дону Фелипе.
   - Вот как, - вежливо сказал крестьянин. - Сеньор дон Фелипе, без
сомнений, будет рад такому гостю, как ваша милость.
   - Да уж, надеюсь, - сказал вельможа и спешился. - Если хочешь, можешь
повесить сумку на луку седла, - предложил он крестьянину. - Вижу, ты
славно поохотился.
   - Так, стало быть, ваша милость собираетесь идти пешком? - спросил
крестьянин.
   - Да, - кивнул вельможа, - мы пойдем вместе. - Он немного помедлил,
затем добавил: - И вообще, зря ты бродишь по лесу один. Не ровен час,
нарвешься на разбойников, и тогда твой хозяин останется без свежей дичи на
ужин.
   Крестьянин украдкой ухмыльнулся: нетрудно было раскусить наивную
хитрость этого спесивого господина.
   - Однако же, ваша милость, дорога нам предстоит неблизкая. Лучше бы вам
поехать вперед, а то пока мы доберемся...
   - Сам знаю, что далеко, - раздраженно оборвал его вельможа. - Но я весь
день провел в седле и хочу малость поразмять ноги.
   - Воля ваша, сударь, - сказал слуга Филиппа. - Мне-то что.
   И они пошли.
   - А как тебя зовут, человече? - спросил вельможа.
   - Гоше, к сведению вашей милости.
   - Гоше? Странное имя. Ты откуда?
   - Да здешний я, сударь, здешний. Это их высочество дали мне такое имя.
Сказали, что прежнее им трудно выговаривать.
   - Ага. Судя по произношению, ты баск.
   - Ваша милость угадали.
   - И ты согласился переменить имя?
   - Согласился, ваша милость, с радостию согласился. Ведь сеньор дон
Фелипе освободил меня, и теперь я служу ему как свободный человек, а не
как раб.
   - Да, да, что-то такое я слышал. За выкуп.
   - Сеньор дон Фелипе всех освободил. Сперва за откупную, а у кого не
было чем платить, тех их высочество позже освободили задаром. И меня в том
числе...
   Они шли не спеша, наслаждаясь приятным вечером и непринужденно беседуя.
Против ожидания, молодой вельможа обнаружил, что ему доставляет
удовольствие общение со слугой-крестьянином, в котором за внешним
простодушием, несколько нарочитой грубостью и неуклюжестью речи скрывался
незаурядный, живой и хитрый ум. В частности, вельможа не сомневался, что
деньги у этого малого всегда водились, но он не спешил выкладывать их за
свое освобождение, предвидя, что коль скоро граф Кантабрийский решил
отменить в своих владениях крепостное право, то в конечном итоге свободу
получат все - независимо от того, заплатили они выкуп или нет. Со своей
стороны, крестьянин заключил, что его знатный спутник не так уж надменен и
спесив, как пытался показать это в начале их знакомства. Скорее всего, к
такому поведению его принуждало занимаемое им высокое положение, а по
природе своей он был довольно мягок, добр и сердечен. В общем, оба
остались довольны друг другом и даже не заметили, как оказались у ворот
новенького опрятного замка на берегу реки Эбро.
   Солнце уже скрылось за горизонтом, и вокруг начали сгущаться сумерки.
Крестьянин провел вельможу в дом сеньора - небольшое двухэтажное здание с
чисто выбеленными стенами, местами увитыми молодым плющом, - где поручил
его заботам юного пажа с необычайно серьезной миной на лице. Молчаливый
паж препроводил гостя в просторную, роскошно обставленную гостиную на
первом этаже и вежливо попросил его немного подождать, пока он доложит о
его прибытии.
   Когда паж ушел, вельможа снял с себя дорожный плащ и шляпу, аккуратно
положил их вместе со шпагой в ближайшее кресло и неторопливо осмотрел
комнату. Затем он подошел к небольшому зеркалу, висевшему на стене между
окнами, пригладил всклокоченные темно-каштановые волосы и подкрутил свои
пышные черные усы.
   Вскоре в дверях гостиной появился плотный, преклонного возраста мужчина
в сутане священника.
   - Pax vobiscum, mi fili[5].
   Гость резко повернулся на голос и ответил, перекрестившись:
   - Et vobis pax, pater reverendissime[6].
   - Прошу прощения, сударь, - сказал преподобный отец, жестом приглашая
молодого вельможу садиться. - Сеньор дон Фелипе сейчас в отлучке, так что
боюсь, что весь сегодняшний вечер вам придется довольствоваться моим
скромным обществом.
   - Я всегда рад общению с людьми вашего сана, падре, - учтиво ответил
вельможа. - Особенно после такого утомительного и полного забот дня, как
этот.
   Устраиваясь в удобном кресле, он отметил про себя, что взгляд у его
собеседника грустный и усталый.
   - Я преподобный Антонио Гатто, - представился падре. - Канцлер
графства, капеллан замка и духовник дона Фелипе. Мне доложили, что вы
прибыли к нам с деловым визитом.
   - Да, - подтвердил гость. - Я здесь по поручению его величества короля
Кастилии и Леона Фернандо Четвертого.
   - Да хранит его Бог, - сказал преподобный отец. - А вас, милостивый
государь, как прикажете величать?
   - При дворе меня называют просто доном Альфонсо, - уклончиво ответил
вельможа. - И вы весьма обяжете меня, если будете обращаться ко мне так же.
   Падре на мгновение приподнял бровь, затем пожал плечами.
   "Ну что ж, - подумал он, догадываясь, что имеет дело с гостем, чьего
прибiтия ожидал уже несколько месяцев. - Если его высочество хочет
оставаться инкогнито, так тому и быть. Желание гостя закон".
   - Сейчас готовят ужин, - после короткой паузы сообщил преподобный отец.
- А пока мы можем поговорить о делах. Видите ли, дон Альфонсо, в данный
момент графством приходится управлять мне. Дон Фелипе нынче мало
интересуется хозяйственными делами, и если целью вашего визита к нам
является инспекция графства и ознакомление на месте с текущими проблемами,
то я весь к вашим услугам. А к завтрашнему утру вам будут предоставлены
все необходимые отчеты.
   Дон Альфонсо отрицательно покачал головой:
   - В этом нет нужды, дон Антонио. Что касается положения дел в графстве,
то ни я, ни его величество никаких претензий к вам не имеем. Здесь все в
полном порядке:
   и налоги в королевскую казну приходят исправно, и войско
предоставляется по первому же требованию, всегда хорошо снаряженное и
обученное. И вообще лояльность Кантабрии к Короне и Государству никем не
подвергается сомнению.
   Другое дело - сам граф.
   Падре тяжело вздохнул:
   - Да уж, сударь, правда ваша. С доном Фелипе не все в порядке. Далеко
не все.
   - И король дон Фернандо того же мнения, - подхватил гость. - Ведь дон
Фелипе не какой-нибудь провинциальный дворянин. Он один из грандов
Кастилии, первый принц Галлии, полуродной племянник галльского короля и
внучатный племянник самогo дона Фернандо. Уже прошло почти два года с тех
пор, как он непосредственно вступил во владение Кантабрией, но еще ни разу
не появлялся при кастильском дворе.
   Естественно, это не может не вызывать удивления и даже недовольства у
его величества.
   - Вы правы, дон Альфонсо, - с готовностью согласился падре. - И
удивление, и недовольство королевского величества вполне понятны. Но вы
должны учесть, что когда дон Фелипе приехал из Гаскони в Кантабрию, дон
Фернандо во главе своей армии находился в Андалусии. Господин граф лишь
недавно женился и, конечно, не мог поехать с молодой женой, даже слишком
молодой, царство ей небесное...
   - Этого никто не требовал, дон Антонио, - заметил дон Альфонсо. -
Однако с марта прошлого года длится перемирие, так что в распоряжении дона
Фелипе было достаточно времени, чтобы наведаться в Толедо.
   - С прошлого года, - задумчиво повторил падре. - Как раз в прошлом
году, милостивый государь, все и пошло кувырком. Год назад... Да, да,
скоро исполнится ровно год, как умерла донья Луиза, и с тех пор дон Фелипе
никак не придет в себя.
   - Вот как? - осторожно произнес дон Альфонсо и решил выражаться по
возможности мягче и деликатнее, чтобы случайно не задеть старика, который,
судя по всему, был привязан к Филиппу, как к родному сыну. - А при дворе
говорят совсем другое.
   Утверждают... я, конечно, прошу прощения, но при дворе говорят, что
потеря жены не очень огорчила господина графа. И хотя госпожа графиня была
не слишком знатного рода, и этот брак никто не одобрял, все же образ
жизни, который начал вести дон Фелипе вскоре после ее смерти... э-э,
вызывает недоумение, а кое-кого... надеюсь, вы понимаете, кого я имею в
виду в первую очередь?.. Так вот, кое-кого поведение дона Фелипе просто
шокирует.
   Преподобный отец снова вздохнул:
   - Еще бы! Я с самого начала опасался, что многие, в том числе и король
дон Фернандо, чья щепетильность в этих вопросах общеизвестна, превратно
истолкуют поведение дона Фелипе. Вижу, мои опасения были не напрасны.
   Горечь, прозвучавшая в голосе падре, тронула дона Альфонсо. Он вовсе не
был толстокожим и черствым человеком; к тому же он ни в коей мере не
разделял ханжеских воззрений своего отца, короля Фернандо IV, прозванного
современниками Святошей.
   - Боюсь, вы преувеличиваете, дон Антонио, - с удвоенной осторожностью
заметил он. - Его величество далёк от того, чтобы считать дона Фелипе
порочным и распущенным юношей. Он более склонен полагать, что его
безответственное поведение проистекает из легкомыслия, которое в той или
иной мере присуще всем молодым людям.
   Падре угрюмо покачал головой:
   - Увы, не от легкомыслия это, дон Альфонсо, но скорее от отчаяния.
Когда умерла донья Луиза, дону Фелипе еще не исполнилось пятнадцати лет,
он был сущим ребенком... да и сейчас он еще мальчишка - и на него
свалилось такое горе, которое способно сломить и взрослого человека... Гм.
По сути дела, так ведь и случилось с его отцом. И вот ирония судьбы: мать
дона Фелипе умерла при его родах, а его жена - при родах его ребенка. В
этом я усматриваю нечто большее, чем простое совпадение. Дон Фелипе тоже
так считает, он убежден, что на него и его бедную жену с их не родившимся
ребенком обрушилась кара Божья за грехи отца.
   Это постоянно гнетет его, не дает ему покоя. А тут еще родители доньи
Луизы...
   Я, конечно, понимаю их горе - они потеряли дочь. Но даже в горе не
следует забывать о сострадании и чисто человеческом участии. Аморально
причинять боль другим только потому, что самому больно. Господин герцог
всю жизнь смотрел на дона Фелипе, как на убийцу своей жены, а отец доньи
Луизы напрямую обвинил его в смерти дочери. К счастью, у дона Фелипе
хватило мужества не возненавидеть в ответ весь мир. - Падре печально
взглянул на гостя. - Знаете, дон Альфонсо, хоть я ни в коей мере не
одобряю поведение дона Фелипе, постоянно пытаюсь образумить его, убеждаю,
что пора уж остепениться, но... Да простит меня Бог, но я предпочитаю,
чтобы он и дальше предавался греху распутства, чем пошел по стопам своего
отца.
   Дон Альфонсо понимающе кивнул:
   - Да, я слышал эту историю.
   - То-то и оно. Господин герцог отравил жизнь не только себе, но и
окружающим.
   Дон Фелипе пострадал больше всех остальных, однако и другим приходилось
несладко. Я не отрицаю, что среди владык земных мало найдется таких
мудрых, справедливых и рассудительных мужей, как нынешний герцог
Аквитанский, и тем не менее в частной жизни, не в обиду ему будет сказано,

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг