сына".
- Значит, всё-таки было, - сказал Рик и недоуменно пожал плечами. -
Тогда к чему этот допрос? Всё и так ясно.
- Отнюдь не ясно, - возразил я. - Внешнее воздействие на Анхелу
было... особенным. Явно не таким, как на тебя. Что с тобой сделал
профессор Альба?
- Со мной он ничего не делал. Это всё я. Я похитил у него формулу
препарата, который он разработал лично для себя.
- О Господи! - опередив всех нас, воскликнула Анхела. - Ты хочешь
сказать, что дон Фернандо тоже обзавёлся Даром?
Рик отрицательно покачал головой:
- Ему это не удалось. Он пробовал, но у него не получилось.
Чужеродный j-комплекс не прижился в его генах. Произошла реакция
отторжения.
- А как же у тебя получилось? - спросил я.
- Мог бы и сообразить. - Рик ухмыльнулся и нежно взял Анхелу за руку.
- J-гены, которые я привил себе, не были чужеродными, они от моей милой
сестрички. А мы с ней - одна плоть и кровь... Короче говоря, два месяца
назад, когда я был с визитом на Терре-Сицилии, тамошние биохимики, мои
хорошие знакомые, синтезировали для меня препарат по формуле профессора
Альбы. Правда, для этой цели были использованы образцы ДНК не Дженнифер,
а Анхелы. На обратном пути к Астурии меня здорово лихорадило, целых два
дня держалась температура выше сорока, зато теперь я такой же, как вы. -
Он обвёл всех нас взглядом. - Ну! Почему вы не радуетесь, что вашего
полку прибыло?
Анхела вздохнула и присела рядом с братом.
- Сначала нужно убедиться, что с тобой действительно всё в порядке, а
потом уже будем решать - радоваться нам или горевать. Но если окажется,
что всё в порядке... Как ты думаешь, мамины гены не отторгнут мой j-
комплекс?
- Дон Фернандо считает, что отторжения быть не должно.
- Ты уже спрашивал его?
- Да. И тогда мы крупно повздорили. Он поклялся, что разложит меня на
аминокислоты, если я вздумаю ещё что-либо предпринять без его ведома и
согласия. Как раз сейчас он бьётся над тем, чтобы преодолеть реакцию
отторжения. Его можно понять - каждому человеку хочется долго жить...
Кстати, сколько я всё-таки проживу?
Анхела снова вздохнула:
- Если ты напортачил, то боюсь, что недолго.
- А если всё сделал правильно?
- Тогда будешь жить, пока тебя кто-нибудь не прибьёт.
- Ого!..
- А учитывая твой несносный характер, - неумолимо продолжала Анхела,
- за этим дело не станет.
"Кеви, - мысленно обратилась ко мне Дейдра. - Могу поклясться, что у
Рика полноценный Дар. Ты понимаешь, что из этого следует?"
"Прекрасно понимаю. Власть над силами и бессмертие - всем и почти
задаром. Миллиарды, триллионы новых колдунов и ведьм. Отца точно удар
хватит".
"Очередной сюрприз космической цивилизации... Что будем делать Кеви?"
"А что делать, сестричка? Разве у нас есть выбор? Вправе ли мы
отказывать другим людям в том, что сами имеем? Нравственно ли это?"
"Конечно, безнравственно".
"Вот тебе и ответ".
"Гм-м... Многие урождённые колдуны не согласятся с тобой".
"Это их право".
"Они станут говорить об угрозе мирозданию..."
"Вернее, существующему порядку вещей, - уточнил я. - А что касается
мироздания... В конце концов, Вселенная бесконечна, для неё что миллион
колдунов, что миллиард, что триллион - всё едино. И если мы, люди, не
сумеем ужиться друг с другом в этой бесконечной Вселенной, то мы просто
недостойны в ней жить. Открытие профессора Альбы станет для человечества
экзаменом на зрелость. Надеюсь, мы выдержим его".
Дейдра встала на цыпочки и поцеловала меня в губы.
- Кеви, ты прелесть! Я обожаю тебя. - Затем она повернулась к Рику и
Анхеле: - Думаю, нам нужно кое с кем повидаться.
- С Хозяйкой? - догадалась Анхела.
- Да, с ней.
- Кто она такая? - спросил Рик.
Я улыбнулся ему:
- Профессор Альба говорил, что насчёт нас у тебя есть весьма
оригинальная гипотеза. Небось, ты считаешь, что мы - пришельцы из иного
мира, потомки древних колдунов и ведьм?
Рик потупился:
- Ну... в некотором роде...
- Тогда ты попал в точку, - сказал я. - Всё так и есть. А Хозяйка -
наша главная колдунья. Она-то и решит твою судьбу.
20. ЭРИК
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ИЗГНАНИЯ
- Папа, - спросила Фиона. - Почему у Паолино две мамы, а у меня
только одна?
Я поправил дочкино одеяло и погладил её белокурую головку.
- Разве тебе одной мамы мало, Фи?
- Нет. Я люблю нашу маму. Но почему у Паолино их две?
Трёхлетняя Фиона ворочалась в своей постельке и никак не могла
заснуть, находясь под впечатлением событий ушедшего дня. Мы отмечали
двойной юбилей - радостный и одновременно грустный. Сегодня моему
старшему сыну Паоло исполнилось семь лет, и ровно семь лет назад умерла
его мать, Джулия. Мы впервые взяли с собой на кладбище Фиону, и она
вместе с нами положила свой букетик на могилу Джулии. Открытие, что,
кроме Дженнифер, у Паоло была ещё одна мать произвело на нашу малышку
огромное впечатление.
- Понимаешь, Фи, - сказал я, - у всех детей должна быть мама. Верно?
- Да, папа, понимаю. Без мамы детям нельзя.
- Вот то-то же. И когда первая мама Паолино умерла, он не мог
остаться без мамы, поэтому его новой мамой стала твоя мама.
- А почему его первая мама умерла?
Из-за меня, с горечью подумал я. По моей вине... Но, разумеется, я
этого не сказал.
- Так устроена жизнь, Фи. Все люди когда-нибудь умирают.
- Вы с мамой тоже умрёте? - встревожилась Фиона.
Я снова погладил её по головке.
- Не бойся, доченька, мы не оставим тебя.
- Если вы умрёте, я тоже умру.
- Успокойся, мы не собираемся умирать. Хочешь, я позову маму?
- Не уходи, папа. Останься.
Не знаю, как это получилось, но Фиона была стопроцентно папиной
дочкой. Она больше любила играть со мной, чем с Дженнифер, с годовалого
возраста предпочитала мои колени маминым и быстрее засыпала, когда
именно я укладывал её в кроватку и рассказывал ей на ночь сказки.
Дженнифер немного ревновала, но не могла не признать, что я оказался
хорошим отцом и умею ладить с детьми.
В конце концов мне удалось рассеять страхи Фионы, постепенно она
успокоилась, перевернулась на бочок и уже сонным голосом потребовала
свою любимую сказку про Красную Шапочку. Я послушно начал рассказывать,
но не успел ещё дойти до первого появления серого волка, как Фи ровно
засопела носиком во сне.
Я умолк и некоторое время тихо сидел на краю кровати, ласково глядя
на дочь. Я вспоминал, как без малого четыре года назад, когда у
Дженнифер начались схватки, я просто сходил с ума от страха потерять её
так же, как прежде потерял Джулию. К счастью, на сей раз всё обошлось
благополучно. Ещё когда Джулия ждала Паоло, она научила нас обоих, как
нужно правильно принимать роды и что делать в послеродовой период. Ей
самой это не помогло; и, если быть до конца откровенным, благополучный
исход беременности Дженнифер не был моей заслугой. При всей своей
внешней хрупкости Дженнифер оказалась на редкость сильной и выносливой
женщиной, она вполне могла родить Фиону и сама, без моей помощи.
А вот Джулию, несмотря на все наши старания, спасти не удалось. Она
лишь успела дать имя сыну - Паоло, в честь своего отца, - и умерла.
Позже мы нашли в ящике стола письмо, в котором Джулия просила нас не
винить себя в её смерти. Она утверждала, что с её врождённым пороком
сердца даже в лучших клиниках её родного мира, под присмотром самых
лучших специалистов она не имела шансов выжить.
Впрочем, нас это мало утешило - и особенно страдала Дженнифер. На её
родине, в космическом мире, смерть при родах была такой же дикостью, как
каннибализм. К тому же она не могла простить себе, что сдуру рассказала
Джулии об открытии своего знакомого, профессора Альбы, который нашёл
верный способ преодоления генетической несовместимости колдунов с
простыми смертными. Как я теперь понимаю, Джулия ещё с юных лет сильно
страдала от того, что ей не дано стать матерью, потому-то избрала себе
профессию акушера-гинеколога - чтобы хоть косвенным образом быть
причастной к рождению детей; а заключение в необитаемом мире лишило её
жизнь и этого смысла. Она не относилась к нашему положению так же
философски, как мы с Дженнифер. Время было против неё, а вдобавок она
чувствовала себя третьей лишней в нашей компании. Как я ни старался
уделять ей достаточно внимания, как ни скрывал своего явного
предпочтения Дженнифер, правда то и дело лезла наружу. Увы, сердцу не
прикажешь: Дженни была мне намного милее Джулии, а я никогда не блистал
актёрским талантом и не умел убедительно притворяться.
В конце концов Джулия поняла, что остаток молодости ей суждено
провести на положении запасной любовницы, женщины второго сорта. Она всё
чаще впадала в депрессию, замыкалась в себе, днями не покидала своей
комнаты, а на третий год даже попыталась покончить с собой. По
счастливому стечению обстоятельств, в тот раз всё закончилось
благополучно. Мы сделали вид, что ничего особенного не произошло, и дело
просто в случайной передозировке снотворного, которым Джулия в последнее
время злоупотребляла.
Только тогда мы с Дженнифер по-настоящему спохватились и поняли,
какими были эгоистами. Дженни даже наложила на себя епитимью, всерьёз и
надолго переселилась в комнату Джулии, а её отправила жить ко мне. Но
было уже поздно.
Джулия использовала добровольную отставку Дженнифер, чтобы
забеременеть от меня. Видимо, она решила, что глупо умирать просто так,
ничего после себя не оставив, и поэтому задумала родить ребёнка. Позже
она призналась, что в благоприятные дни принимала небольшие дозы
иммуннодепрессанта, и это, хоть и не так быстро, как она надеялась, дало
положительный результат. Спустя четыре года, два месяца и восемь дней
после нашей первой встречи Джулия родила сына и, едва успев дать ему
имя, умерла...
А через три с небольшим года появилась на свет Фиона - солнышко наше
ясное. Мы зачали её по неосторожности, и известие о беременности
Дженнифер не наполнило моё сердце радостью. Я проклинал ту ночь, когда
это произошло, и чуть было не возненавидел ещё не родившегося ребёнка.
Теперь, вспоминая это, я недоумеваю и возмущаюсь своим тогдашним
поведением. Я уже не могу представить свою жизнь без малышки Фи, моего
нежного ангелочка, папиной доченьки...
Я наклонился к Фионе, поцеловал её в щёчку и тихонько вышел из
бывшего кабинета, полтора года назад переоборудованного под детскую.
Раньше Фиона жила в одной комнате с братом, но со временем мы заметили,
что Паоло, хоть и души не чает в сестрёнке, всё больше тяготится её
постоянным присутствием. Учитывая, в каких условиях он рос и
воспитывался, такая его реакция была объяснимой и вполне предсказуемой.
Мы с Дженнифер, выругав себя и друг друга за несообразительность,
поспешили переселить Фиону в отдельную комнату. С тех пор мы стали
уделять повышенное внимание развитию Паоло, как социальной личности, но
по причинам малочисленности нашей семьи это воспитание носило большей
частью теоретический характер. И хотя Паоло многое узнал от нас о жизни
и о людях, мы понимали, что, попав в большой мир, он испытает сильный
психологический шок, и ему понадобится помощь хорошего специалиста. Я
надеялся, что мой отец справится с этой нелёгкой задачей.
Я подошёл к двери комнаты сына (раньше здесь жила его мать) и
осторожно приоткрыл её. Дженнифер там не было. Одетый в пижаму Паоло
сидел на кровати и внимательно читал детскую книжку с картинками. В
библиотеке таких книжек, к сожалению, не было, поэтому мы с Дженнифер
делали их сами. Она вспоминала все известные ей сказки и истории для
детей, придумывала свои собственные, а я рисовал к ним картинки, потом
верстал на компьютере макеты книжек и распечатывал их на цветном
принтере. Паоло этого не знал; он считал, что читает настоящие детские
книжки.
Заметив меня, Паоло отвлёкся от чтения.
- Привет, папа, - сказал он. - Ищешь маму?
- Да, - ответил я и вошёл в комнату. - Где она?
- Пошла убирать на кухне. Хотела почитать вместе со мной, но я сказал
ей, что хочу читать сам. Она поцеловала меня и ушла.
- Ты не хочешь, чтобы тебе мешали?
- Нет, папа, я не хочу, чтобы мама опять плакала. Как в прошлом году.
Это плохо, когда плачут в день рождения.
- А в прошлом году она плакала?
Паоло кивнул:
- Тогда она читала мне книжку и вдруг заплакала. Это из-за Джулии,
правда?
Я сел рядом с ним и обнял его за плечи.
- Да, сынок. Джулия была лучшей подругой мамы, и она очень грустит по
ней.
Паоло посмотрел на меня своими большими голубыми глазами. Я бы очень
хотел, чтобы он был похож на Джулию, но природа рассудила иначе, и с
каждым годом Паоло становился всё более похожим на меня. У него были
такие же золотистые с рыжинкой волосы, такие же голубые с бирюзовым
оттенком глаза, такое же лицо с правильными, типично пендрагоновскими
чертами. Он ничем не напоминал Джулию - и это огорчало меня...
- Папа, - нерешительно произнёс Паоло. - А зачем вы рассказали мне
про Джулию?
- Как это зачем? - удивился я.
- Ну, если бы вы не сказали, я бы не знал, что она тоже была моей
мамой. Я бы думал, что только Дженни моя мама. Тогда я не любил бы
Джулию, а любил бы только тебя с мамой. И Фи, конечно.
Я был так поражён его рассуждениями, что не сразу нашёлся с ответом.
- Знаешь, сынок... Это было бы нечестно. И очень нехорошо. Нельзя
удерживать любовь ложью. Ложь может погубить её. Ты знаешь, что Джулия
тоже была твоей мамой, ты любишь её, но ты любишь и нас. И если в
будущем кто-то скажет тебе, что Дженни - не твоя настоящая мама, ты не
перестанешь любить её.
- Как не настоящая?
- Ну, есть некоторые люди... я не говорю, что они плохие, просто они
глупые... такие люди считают, что настоящая мама может быть только одна.
Это неправда.
- Я знаю, папа. Джулия была моей настоящей мамой, и Дженни тоже моя
настоящая мама.
- Вот видишь, ты уже знаешь это. А если бы не знал, и кто-нибудь
рассказал тебе о Джулии, ты бы очень обиделся на нас за то, что мы
обманули тебя. Теперь понимаешь?
Паоло молча кивнул.
- Кроме того, - продолжал я. - Если бы мы не рассказали тебе правду,
то оскорбили бы память Джулии. Она очень любила тебя и хотела, чтобы ты
любил и помнил её.
- Папа, - вдруг сказал Паоло. - Сейчас ты тоже заплачешь?
- Нет, что ты.
- А почему у тебя слёзы?
- Это бывает, сынок. Мужчины не плачут, но слёзы у них иногда бывают.
- Я поцеловал его в лоб и поднялся. - Спокойной ночи, Паолино. Не
засиживайся допоздна.
- Не буду, - пообещал он. - Спокойной ночи, папа.
Я спустился на первый этаж и действительно застал Дженнифер в кухне.
Она уже закончила уборку и теперь программировала кухонный автомат на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг