Колин кивнул:
- Да уж, действительно есть на что посмотреть. Правда, одно маленькое
уточнение: Шрёдингер никогда не проводил опытов с кошками. Он предложил
это, как мысленный эксперимент для демонстрации некоторых парадоксов
квантовой механики... Между прочим, проверь, можешь ли ты увидеть, что
происходит в соседней лаборатории.
Мы уже вышли из кабинета и остановились перед массивной раздвижной
дверью. Я проверил и сказал:
- Нет, не могу. Очень сильная защита. Чтобы заглянуть внутрь, нужно
только пробить её.
- Вот то-то же. Я максимально обеспечиваю чистоту эксперимента.
Колин нажал кнопку, и створки двери раздвинулись.
Мы вошли в просторное, ярко освещённое помещение, которое больше
походило не на лабораторию, а на какой-нибудь супермодерный кинозал. Или
на центр управления полётами.
Почти всю противоположную стену занимал огромный прямоугольный экран,
на котором были изображены две плоские диаграммы, составленные из
причудливо извивающихся и меняющих толщину синих и красных полос. Обе
диаграммы были схожи, но не идентичны.
На возвышенности перед экраном (я тут же окрестил её "сценой") стояли
в ряд десять одинаковых предметов, похожих на положенные набок небольшие
автоклавы. Перед сценой располагалось шесть или семь рядов кресел с
пультами и экранами дисплеев. В настоящий момент в лаборатории
находилось только два человека - мужчина и женщина. Они вежливо
поприветствовали меня, но не проявили к моей персоне чересчур
обострённого внимания. Это были не праздные зеваки, а увлечённые своей
работой люди.
Колин двинулся по проходу между рядами кресел к "сцене". Я последовал
за ним.
- Сбор экспериментальных данных уже закончен, - говорил он на ходу,
видимо, объясняя мне причину малолюдности лаборатории. - Сейчас
производятся лишь контрольные опыты, которые ещё ни разу не обнаружили
отклонений от полученной закономерности. - Колин остановился перед
"сценой" и указал на "автоклавы". Мы называем это ящиками Шрёдингера.
Вернее, большими ящиками Шрёдингера, так как внутри каждого находится
ещё и малый ящик Шрёдингера. Проверь, сможешь ли ты заглянуть внутрь.
- Не могу, - спустя секунду ответил я. - Автоклавы... то есть, ящики
защищены сильными чарами. Я не могу заглянуть внутрь, не разрушив их.
Я не боялся озадачить своими словами сотрудников Колина, поскольку мы
с ним говорили по-валлийски.
- Это очень важный момент в мысленном эксперименте Шрёдингера, -
сказал Колин. - В классическом, хрестоматийном варианте он выглядит
следующим образом: берётся герметичный ящик, куда помещается
микроскопическое количество радиоактивного вещества, счётчик и ампула с
цианистым калием. Туда же сажают кошку, и ящик закрывается. Количество
радиоактивного вещества насколько мало, что в среднем распад хотя бы
одного атома случается за довольно длительный промежуток времени. Когда
счётчик фиксирует распад атома, срабатывает специальных механизм, ампула
с цианистым калием разбивается, и кошка умирает. Смерть кошки,
согласись, это макрособытие, но оно порождено микрособытием - распадом
атома, поэтому должно подчиняться волновым законам квантовой механики.
Следовательно, пока мы не открыли ящик и не посмотрели, жива кошка или
нет, её состояние описывается волновой функцией, частично состоящей из
живой кошки, а частично из мёртвой. То есть, в данный момент во всех
десяти ящиках кошки не живы и не мёртвы, а так сказать, живо-мертвы.
- Но это же бред! - возразил я. - Кошка не атомное ядро, она может
быть или живой, или мёртвой.
Колин кивнул:
- В том-то и дело. На этом примере Шрёдингер, один из создателей
квантовой теории, демонстрировал её парадоксальность. Наш эксперимент
технически более сложен, предложенного Шрёдингером, но максимально
приближён к нему идейно. Мы обеспечиваем надёжную изоляцию кошек от
внешнего мира: большой ящик защищён мощным силовым полем, а малый ящик
внутри него (где, собственно, и находится кошка) вдобавок погружён в
стазис - статический Туннель. Замечу, что это не приводит к мгновенному
распаду радиоактивных ядер - ведь Туннель не динамический. Он полностью
предохраняет кошку от любого воздействия извне, и узнать её состояние,
не открыв оба ящика, не представляется возможным ни практически, ни
теоретически.
Тут мне пришла в голову одна нехорошая мысль.
- Послушай, Колин, - сказал я. - Неужели вы в самом деле...
- Контроль! - произнесла за моей спиной женщина-ассистент.
Колин молча указал на таймер в правом верхнем углу экрана. Он
отсчитывал последние десять секунд - с десятыми, сотыми и тысячными.
Когда на табло таймера появились нули, прозвучал зуммер, третий слева
"автоклав" открылся, и из него на специальную подставку выскользнула
прозрачная капсула с пушистой сибирской кошкой внутри. Она повернула
голову, пристально поглядела на меня, а затем принялась лениво чесаться.
- Живая, - констатировал Колин.
Вторая диаграмма исчезла, а первая увеличилась на весь экран. Только
тогда я заметил, что синие и красные области не сплошные, а состоят из
множества синих и красных точек на белом фоне. Через отметку на
вертикальной оси 782,457 протянулась желтая горизонтальная линия.
Колин поднялся на "сцену", вынул из прозрачной капсулы кошку,
погладил её и опустил на пол.
- Иди погуляй, киса. Только не путайся под ногами.
Затем взял со стола указку, подошёл к экрану почти вплотную и ткнул
её концом в районе пересечения жёлтой линии с ближайшей к вертикальной
оси границей между синей и красной областями. Изображение вновь
укрупнилось, и теперь мне не приходилось напрягать зрение, чтобы
различать точки - они располагались на приличном расстоянии друг от
друга.
- Следующее контрольное время, - произнёс Колин, - триста двадцать
две целых сто восемьдесят четыре тысячных.
Женщина склонилась над своим пультом, пробежала пальцами по клавишам
и сообщила:
- Готово.
- Каков прогноз?
- Киска будет мертва, - сказал мужчина. - Уже мертва. Протянула лапки
за двадцать четыре и семьдесят одну сотую до первого контроля.
- Отлично. Ждём. - Колин поманил меня к себе. - Подойди ближе, Артур.
Посмотри.
Я поднялся на "сцену", подошёл к экрану и первым делом спросил:
- Вы что, действительно убиваете кошек?
Колин рассмеялся:
- Ну, ты даёшь! Конечно, нет. Иначе бы нас давно растерзало местное
Общество охраны животных. Просто, когда срабатывает счётчик, синяя
лампочка в капсуле гаснет и загорается красная. В таких случаях мы
считаем, что кошка сдохла. Но в этой капсуле, как видишь, горит синяя.
Значит, кошка жива.
- Гм. А к чему тогда кошки?
- Собственно говоря, ни к чему. Только для наглядности и чтобы
оправдать название эксперимента.
Несколько секунд я молчал, собираясь с мыслями.
- А каков смысл этого эксперимента? Извини, Колин, но я до сих пор не
врубился.
- Дело вот в чём, - он провёл указкой вдоль жёлтой линии. - Видишь,
она пересекает то красные области, то синие. Красная означает, что кошка
мертва, синяя - жива. Второй ящик будет открыт вот здесь... вернее, вот
тогда, - кончик указки уткнулся в мигающую точку на границе синей и
красной областей, но всё же ближе к последней. - Киска попадает в зону
смерти. Она будет мертва. Она уже мертва - условно, разумеется. А если
вместо лампочек использовать устройство с ампулой цианистого калия,
киска была бы по-настоящему мертва.
- Таким образом, - наконец сообразил я, - несмотря на случайный
характер такого события, как распад атома, ты наперёд знаешь, произойдёт
распад или нет?
- Вот именно! Самое потрясающее в этом эксперименте, что волновая
функция состояния кошки принимает лишь два дискретных значения - жизнь
либо смерть - и никогда не состоит из комбинаций двух этих состояний.
Если мы откроем ящик в этот промежуток времени, - Колин указал на
красную область, - то непременно обнаружим, что киска мертва. Но если мы
не станем его открывать и подождём ещё две минуты, - указка побежала
вправо, картинка на экране сдвинулась влево, и появилась область с
синими точками, - то, открыв ящик, неизбежно увидим живую киску. То
бишь, будет светиться синяя лампочка.
- Погоди, погоди! - Я слегка обалдел. - Это что ж получается? Будь на
месте лампочек ампула с ядом, то сейчас кошка была бы мертва, но, открой
вы ящик на две минуты позже, она бы чудом воскресла?
- Не совсем так. Она бы вовсе не умирала. Киска умрёт, - Колин глянул
на таймер, - приблизительно полторы минуты назад только в том случае,
если мы откроем ящик в назначенное время. Но если мы откроем его в зоне
жизни, то киска не умрёт, она будет жива.
- "Умрёт полторы минуты назад, если..." - растерянно повторил я и
покачал головой. - Боюсь, для меня это слишком круто.
- Думаешь, мне было легко смириться с этим? - Колин хмыкнул. - Чёрта
с два!
- М-да, - протянул я. - Это почище игральных костей Кевина. Здесь
пахнет нарушением причинно-следственной связи.
- Отнюдь, - живо возразил Колин. - Никоим образом нельзя доказать,
что причиной смерти кошки является открытие ящика в определённые
промежутки времени. Следовательно, как и в случае с костями Кевина, мы
имеем дело с вопиющим отклонением от нормального статистического
распределения результатов случайных событий. Это вовсе не нарушение
законов - ни причинно-следственных, ни вероятностных. Регулярное
выпадение костей в одной и той же комбинации нисколько не противоречит
теории вероятностей. Она не отрицает возможность такого события, а лишь
утверждает, что его вероятность ничтожно мала. Невозможное и невероятное
- разные вещи. Это же справедливо и в отношении моих опытов с кошками.
- А зачем ты вообще ими занимаешься? - поинтересовался я. - Спору
нет, весьма забавно. Но какой в этом практический смысл?
- Я почти на сто процентов уверен, что именно здесь зарыта собака. -
Колин ткнул указкой в ближайший "автоклав" с кошкой и даже не сообразил,
какой каламбур только что выдал. - Ключ ко всем происходящим с нами и
вокруг нас невероятным событиям. Смотри. - Картинка с синими и красными
точками исчезла с экрана, и на её месте появился график. - По
горизонтали обозначено время открытия ящиков, а по вертикали - время
условной смерти кошек. Как видишь, кривая плавная, но с разрывами - в
тех промежутках, когда кошки остаются живыми.
- Ну, и что из этого следует?
- Погоди, это ещё не всё. Есть и третья координатная ось - время
открытия первого ящика. Это время и состояние первой кошки - жива она
или мертва - однозначно определяет состояние всех остальных кошек в
любой момент времени. И вот что получается!
Экран из двухмерного сделался трёхмерным, и я увидел замысловато
искривлённую поверхность, чем-то напоминающую схему ландшафта горной
местности с многочисленными бездонными ущельями. Не знаю почему, но мне
стало жутко. В этой, на первый взгляд безобидной картинке крылось что-то
зловещее. Однако я не мог понять, что именно.
- Так, - как можно безразличнее произнёс я. - Что дальше?
Колин пытливо поглядел на меня:
- Разве ты ничего не почувствовал?
- Ну... По правде сказать, мне стало неуютно.
Он кивнул:
- Все чувствуют какое-то странное беспокойство, когда смотрят на эту
поверхность. И главное - непонятно, по какой причине. Сейчас её изучают
психологи и математики.
- Успехи есть? - спросил я уже гораздо серьёзнее.
- Пока что нет. - Колин вздохнул. - Сюда бы Диану. Жаль, что она так
упорно отказывается иметь дело с космическим миром.
После некоторых колебаний я достал из кармана небольшой футляр со
специально обработанным кристаллом - миниатюрным носителем информации. Я
собирался отдать его Колину по окончании нашей экскурсии, но на сегодня
с меня хватило и кошек Шрёдингера. А это был верный способ превратить
основательное знакомство с работой всех отделов и подотделов института в
беглый осмотр главных лабораторий. Беглый - в самом буквальном смысле
этого слова.
- Кстати, о Диане. Она просила передать это тебе и ещё очень просила,
чтобы затем к ней не приставали с расспросами. И ты, и все остальные
должны делать вид, будто ничего не произошло и она ничего вам не
передавала.
Колин взял футляр, открыл его и посмотрел на кристалл.
- Что здесь?
- Решение так называемой задачи Макартура, - ответил я. - Ключ к
путешествию космических кораблей между мирами. - Я ухмыльнулся, глядя на
потрясённого Колина. - Вот вам оно на блюдечке с голубой каёмочкой.
11. ДЖЕННИФЕР
ИЗБАВЛЕНИЕ
Александр вернулся через сорок семь дней - я их считала. И втайне
надеялась, что он вернётся с моим сыном. Увы, надежды мои не сбылись -
он явился один. И сразу захотел со мной поговорить.
Я же не хотела с ним разговаривать и заперлась в своей спальне.
Однако замки Александру не помеха, и он вошёл ко мне через закрытую
дверь. А я не могла бежать от него сквозь стену.
- Дженнифер, - сказал он, садясь в кресло. - Пойми наконец, что ты
моя дочь, плоть от плоти моей, и я люблю тебя. Я вовсе не желаю тебе
зла...
- Ты отнял у меня сына! - выкрикнула я, нарушив тем самым своё
решение никогда не вступать с ним в спор. - Это что, доброе дело? Это
твоё проявление отцовской любви? Да по мне лучше ненависть, чем такая
любовь!
- Я отнял его не навсегда, дочка. Как только ты исправишься, сразу
получишь мальчика обратно.
- Исправлюсь? - переспросила я. - Это как же?
- Ты знаешь, как. Ты моя дочь, а я твой отец. И ты должна относиться
ко мне соответственно.
Этого следовало ожидать! Я присела на край кровати и опустила голову,
чтобы он не увидел слёзы в моих глазах.
- Это шантаж?
- Это условие возвращения тебе сына.
Я рассмеялась сквозь слёзы:
- И что я должна делать? При каждой встрече вешаться тебе на шею и
называть папочкой?
- Нет, Дженнифер. Ты должна изменить своё отношение ко мне. И не
только внешне, но и в душе. Ты должна принять меня как отца - со всеми
моими достоинствами и недостатками.
"Лучше я поцелую жабу", - подумала я, но вслух ничего не сказала.
- В тот день, когда это произойдёт, - между тем продолжал Александр,
- ты получишь своего сына. Но не раньше. А я терпеливый и буду ждать.
Теперь у тебя есть стимул, чтобы пересмотреть свои убеждения и понять их
ошибочность.
Как шантаж не назови, он всё равно остаётся шантажом. На какой-то миг
меня посетило искушение принять условия Александра и для вида начать
постепенно "меняться", "пересматривать свои убеждения" и в конце концов
"понять их ошибочность". Возможно, мой блеф и удался бы, и я получила бы
обратно сына... и потеряла бы уважение к себе.
- Теперь ты выслушай мои условия, - заговорила я и сама удивилась
тому, откуда у меня взялась такая твёрдость. - Я дам тебе шанс завоевать
мою любовь и уважение, но только в том случае, если ты перестанешь силой
удерживать меня, вернёшь мне сына и помиришься со своей роднёй. И - в
первую очередь - со своим братом Артуром. Про Эрика я даже не говорю.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг