лёгкой короткой куртке зелёного цвета.
Даже в такой незатейливой одежде Софи выглядела как королева. Её
утончённая красота в сочетании с одухотворённостью, сквозившей во всём
её облике, и каким-то внутренним огнём, идущим из самых глубин её
естества, произвела на меня эффект, сравнимый разве что с прямым
попаданием молнии в голову... Внезапно я вспомнил слова Мориса:
"Разумеется, он тоже полюбил её. Иначе быть не могло", - и теперь они не
казались мне наивными. Более того, теперь я находил их очень меткими.
Да, разумеется, как же иначе...
Не стану спорить, что каждый человек по-своему красив и
привлекателен. Но согласитесь также, что красота красоте рознь, равно
как и привлекательность привлекательности. Обычно природа соблюдает
баланс, в меру распределяя эти качества, однако порой встречаются
отклонения в ту или другую сторону. Зачастую очень красивые женщины не
слишком привлекательны, а привлекательные - не очень красивы; речь,
конечно, идёт о первом впечатлении, которое впоследствии может
измениться. Но бывает и так, что она (то бишь природа) допускает
вопиющую несправедливость, обделяя одних как красотой, так и
привлекательностью, а других одаряя ими сверх меры. И ещё неизвестно,
что хуже: если некрасивые и непривлекательные женщины в большинстве
своём просто несчастны, то женщины, у которых и красота, и
привлекательность присутствуют в превосходной степени, нередко
становятся настоящим стихийным бедствием - как для других, так и для
самих себя. К разряду ходячих стихийных бедствий я относил Диану, Юнону,
Дейдру и Пенелопу. К этой же милой компании, вне всяких сомнений,
принадлежала и Софи.
Увидев в доме незнакомца, она лишь на мгновение растерялась, затем
смерила меня оценивающим взглядом и, как ни в чём не бывало, приветливо
произнесла:
- Bonsoir, monsieur.
У неё был приятный мелодичный голос и очаровательный восточный
акцент, который казался тем более экзотичным, что внешность Софи была
чисто европейская, скорее даже британская - этакая смесь кельтской и
англосаксонской кровей.
За время знакомства с Морисом я неплохо поднаторел в французском
языке, но общаться на нём с другими людьми ещё не решался. Поэтому
ответил нарочито неуклюже, с утрированным английским акцентом:
- Bonsoir, mademoiselle.
Это возымело своё действие, и Софи тут же перешла на английский язык,
которым, как оказалось, владела весьма недурно.
- А вы не похожи на заблудившегося альпиниста, - заметила она, снимая
слегка припорошенную снегом куртку. Мельком глянув в окно, я обнаружил,
что начался снегопад. - Вы здесь в гостях или как?
Под курткой на Софи была симпатичная красная кофточка из неизвестного
мне материала, которая, как и брюки, плотно облегала фигуру, подчёркивая
все её достоинства и указывая на отсутствие каких-либо изъянов.
- Вы правы, я не альпинист, - ответил я, украдкой раздевая её
взглядом (уж с этим я ничего не мог поделать, только старался не слишком
наглеть). - Я гость господина де Бельфора.
- Ага, понятно. - (И если Софи поняла меня так, что я гость Бельфора-
старшего, то это её личное дело.) - Хотя странно... Он ничего не говорил
вам обо мне?
- О вас? - Я замялся, не зная, что и сказать. - Ну... собственно...
Софи истолковала моё поведение по-своему и решила прояснить ситуацию.
- Я Софи де Бельфор, - представилась она. - Франсуа де Бельфор мой
тесть.
- Да, конечно... То есть, я хотел сказать, что мне очень приятно... В
смысле, приятно познакомиться, - сбивчиво проговорил я. - А меня зовут
Эрик Брендон. Весь к вашим услугам.
Софи одарила меня пленительной улыбкой, от которой мой пульс
подскочил раза в полтора.
- Судя по произношению, вы не с Земли, - сказала она. - Ваш
английский довольно архаичен, что характерно для отста... для
провинциальных планет.
- Угадали. - Мне не оставалось ничего другого, как подыгрывать ей. -
Мои соотечественники ведут замкнутый образ жизни и избегают контактов с
внешним миром.
- В самом деле? А как называется ваша родина?
- Царство Света. Вряд ли вы слышали о ней.
Софи утвердительно кивнула:
- И правда, не слышала. Но название очень красивое.
С этими словами Софи подошла к визору и, как бы между прочим,
прикоснулась к одной из кнопок. Когда в ответ ничего не произошло, на её
лице отразилось удивление. Она ещё несколько раз с тем же успехом ткнула
кнопку, затем наклонилась и заглянула в гнездо считывающего устройства.
Теперь её лицо выражало целую гамму чувств от тревоги и растерянности до
досады и раздражения, а на щеках вспыхнул яркий румянец.
Резко выпрямившись, Софи повернулась ко мне и требовательно спросила:
- Где она?!
Благо у меня было время подготовиться к этому вопросу, и я ухитрился
не выдать своего замешательства. Стараясь не переигрывать, я с искренним
недоумением произнёс:
- О чём вы говорите?
- О записи!
- О какой записи? - невинно осведомился я. - У вас что-то пропало?..
Ах да, понимаю. Теперь я вспомнил, что господин де Бельфор производил у
пульта какие-то манипуляции.
- А он не включал визор?
- Нет, не включал.
В конце концов, я не солгал. Морис действительно не включал визор,
это я включил его, а он лишь выключил и забрал карточку с записью.
Софи облегчённо вздохнула и всё же, очевидно для пущей верности,
испытующе посмотрела на меня. Её взгляд вдруг показался мне таким
странно-знакомым, что я непроизвольно послал в её направлении тестовое
заклятие...
С этим я явно переборщил. И не только потому, что был слегка
взвинчен, но также и по той причине, что ещё не успел приноровиться к
местным условиям. Из-за интенсивной эксплуатации Формирующие здесь были
возбуждены до предела и, образно говоря, гудели, как провода
высоковольтной линии при значительной перегрузке.
Впрочем, я не оправдываюсь. Просто объясняю, почему вместо
безобидного толчка у меня получился нокаутирующий удар. Софи пошатнулась
и, если бы я вовремя не среагировал, упала бы в обморок на пол. А так её
падение было более мягким - прямиком в мои объятия.
Подхватив бесчувственную Софи на руки, я несколько минут простоял в
неподвижности, потрясённый и обалделый. Потрясён я был своим открытием,
а обалдел от того, что держал это открытие в своих объятиях, крепко
прижимая к себе. Должен признать, что второе довлело над первым, и я
испытывал огромный соблазн сейчас же, не теряя ни секунды, взбежать с
ней наверх, запереться в первой попавшейся спальне и чисто по-мужски
воспользоваться её состоянием. Лишь неимоверным усилием воли я подавил в
себе это недостойное желание, однако не смог удержаться, чтобы не
поцеловать её бесчувственные губы.
То ли под воздействием моего поцелуя, то ли просто потому, что прошло
достаточно времени, Софи начала подавать признаки жизни. Веки её
дрогнули, дыхание стало более глубоким и ритмичным, а щёки слегка
заалели.
Я усадил Софи в кресло, а сам сел рядом с ней. Кресло оказалось
достаточно вместительным для нас обоих, но недостаточно просторным,
чтобы мы могли сидеть, не прикасаясь друг к другу. Мало того, правой
рукой я обнимал Софи за плечи, а моя левая рука лежала на её бедре. Я
пытался заставить себя убрать хоть эту руку, но все мои аргументы на сей
счёт казались мне неубедительными.
Наконец Софи распахнула глаза и посмотрела на меня затуманенным
взглядом. Затем смущённо улыбнулась и произнесла:
- Не знаю, что на меня нашло.
"Зато я знаю", - подумал я.
Впрочем, думал я не только об этом. Мои мысли двигались в двух разных
направлениях, одновременно и независимо друг от друга. Как сказала бы в
шутку Диана, мой мозг переключился в режим реальной многозадачности.
Однако мне было не до шуток.
Я думал о своём открытии. Софи оказалась непробуждённой ведьмой.
Причём, судя по характерному "эху", у неё был скрытый Дар,
унаследованный от отца-колдуна, а её мать была простой смертной.
Возможно, её отец был мутантом или сыном (или даже внуком) мутанта, но
лично я не верил в существование мутационного Дара. Я не видел ни
единого мутанта-колдуна, и никто из тех, с кем я разговаривал об этом,
не мог назвать мне ни одного конкретного имени - только "кто-то", "где-
то", "когда-то". Я же привык доверять фактам, не полагаясь на слухи.
А факт состоял в том, что Софи - полукровка. Но откуда она взялась?
Кто её отец? Неужели Кевин? О, ужас!..
Хотя нет, вряд ли. Из послания Кевина следовало, что он открыл этот
мир около пятнадцати лет назад, а Софи сейчас девятнадцать-двадцать, не
меньше. Конечно, возможен и такой вариант, что она родилась в другом
мире, а в возрасте пяти лет Кевин продал её здесь на невольничьем
рынке... Чушь! Кевин псих, но не чудовище. Он обожает всех своих сестёр,
даже ненормальную Ди, даже распутницу Алису по прозвищу Из-Рук-в-Руки;
по-своему он любит и Пенелопу, хотя сам не признаётся себе в этом. Семья
для него святое, и будь у него дочь, он бы души в ней не чаял. В
сущности, ты хороший парень, Кевин... но почему я терпеть тебя не
могу?..
Итак, остаётся Александр. Похоже, Софи его дочь, о существовании
которой он не подозревает. Нечего сказать, хорошенькая перспектива! А
если ещё окажется, что Диана права насчёт той девушки, Дженнифер, то и
вовсе получается цепь дичайших, попросту невозможных совпадений.
Нет, надо же - у первого человека, которого я повстречал в мире
простых смертных, обнаружился колдовской Дар! И скорее всего, это моя
родственница. Сказал бы кому - не поверят...
Параллельно с этим я думал о Софи не как о полукровке и моей
предполагаемой кузине, а как о женщине, которая в считанные минуты
заставила меня потерять голову. Я думал о том, что на одной Радке свет
клином не сошёлся. То же самое я думал о Дейдре. Вместе с тем, я сильно
подозревал, что свет для меня всё-таки сходится клином - но теперь на
Софи. Случайная встреча, одно невинное прикосновение, и вся моя личная
жизнь полетела вверх тормашками... Мамочка, я влип!
- Пожалуйста, - слабым голосом произнесла Софи; видно было, что она
ещё плохо себя чувствует. - Не смотрите на меня так.
- Как?
- Ну, так... так, как вы смотрите.
- Я не могу смотреть на вас по-другому, - честно ответил я. - Смотрю
так, как выходит.
Софи тяжело вздохнула:
- В этом моя беда... Тогда совсем не смотрите.
- Вы требуете от меня невозможного, - сказал я, и это была чистая
правда.
Она слегка вздёрнула подбородок, видимо с тем, чтобы, глядя мне прямо
в глаза, попросить меня пересесть в другое кресло. А я как раз и сам
собирался это сделать и уже подался немного вперёд. У нас получились на
редкость синхронные движения, наши губы встретились и совершенно
неожиданно слились в поцелуе.
Поцелуй был жарким и взаимным, но длился недолго. Не говоря ни слова,
Софи высвободилась из моих объятий и встала. На ногах она держалась не
очень уверенно, но упасть ей уже не грозило. Молча она обошла столик и
опустилась в кресло, которое я занимал во время разговора с Морисом.
Затем взяла стакан с недопитым мной апельсиновым соком и скептически
посмотрела на него.
- Это ваш?
- Да, мой.
- Тогда хуже не будет.
- В каком смысле? - не понял я.
- Всё равно мы целовались.
Я смутился и на пару секунд отвёл взгляд от Софи, но потом снова
уставился на неё.
А Софи между тем выпила остаток сока и вернула пустой стакан на
прежнее место.
- Это всё от волнения, - сказала она, объясняя то ли свой обморок, то
ли наш поцелуй. - Я чересчур впечатлительная.
- Вы так переволновались из-за записи? - спросил я.
- Да. Это... это слишком личная запись. Ничего такого особенного в
ней нет, но я бы не хотела, чтобы её кто-то смотрел.
- А господин де Бельфор?
- Франсуа уже видел её... говорит, что только начало. Он нашёл эту
карточку среди вещей Мориса и отдал мне.
- А вы неосмотрительно оставили её здесь?
- Она всегда здесь, но хранится в надёжном месте. Просто вчера я
забыла вынуть её. - Софи внимательно посмотрела на меня. - Так Франсуа
вам действительно ничего не сказал?
- О чём?
- Что я здесь живу. В этом доме.
Вот-те на!.. Изображать удивление нужды не было, я и так был удивлён.
А ещё обескуражен. Удивился я тому, что Морис не заметил ничего
подозрительного. А ведь должен же был заметить! Хоть бы на той же кухне
- по обстановке, по продуктам в холодильнике (или что там его заменяет).
Впрочем, возможно он решил, что здесь хозяйничал его кузен Филипп.
А обескуражен я был, поскольку попал в неловкое положение и не знал,
как из него выкрутиться. Теперь ясно, почему Софи так озадачена. Любому
на её месте показалось бы подозрительным, что Франсуа де Бельфор оставил
своего гостя, мужчину, на ночь в доме, где живёт его невестка, причём
одна-одинёшенька. Поступи он так в действительности, это здорово
смахивало бы на сводничество...
Вдруг Софи рассмеялась. Её смех был звонкий и чистый, а во взгляде,
наряду с весельем, присутствовало смущение.
- Вот оно что! Понимаю...
- И что же? - полюбопытствовал я.
Она уняла свой смех и объяснила:
- Франсуа старый сводник. Последние полгода он усиленно ищет мне
мужа. Ведь вы не женаты, правда?
- Нет... То есть, я не женат.
- Значит, я угадала. Вы очередной кандидат мне в мужья.
- Ага... - пробормотал я, краснея.
Склонив набок голову и откинув назад длинную прядь каштановых волос,
Софи принялась рассматривать меня уже не просто с интересом, а как бы
оценивающе. Мне стало неловко. Я чувствовал себя в роли племенного
жеребца, и не скажу, что был от этого в восторге.
- Ну что ж, - наконец произнесла Софи. - Надо признать, что Франсуа
относится к своей затее серьёзно и не жалеет ни времени, ни сил. - Если
это был комплимент, то весьма своеобразный. - Небось, у вас на родине
ваш отец занимает видное положение?
- В нашем мире он самый влиятельный человек, - ответил я, не покривив
душой. Я решил по возможности не лгать ей, поскольку она, по причине
своего Дара, рано или поздно обязательно узнает, кто такой я и кто мой
отец.
Софи кивнула:
- Так я и думала. В последнее время Франсуа принимает слишком
деятельное участие в моей судьбе, чересчур сильно опекает меня, порой
даже допекает своей опекой. С тех пор, как он удочерил меня, ему повсюду
мерещатся проходимцы, охотники за богатым приданым.
- Он удочерил вас?
- А вы не знали?
- Понятия не имел.
- Странно. Ещё в мае прошлого года Франсуа удочерил меня и сделал
своей главной наследницей. Морис был его единственным ребёнком, и когда
он погиб...
Софи умолкла, ясный взгляд её потускнел. Трудно сказать, какие
чувства обуревали её - грусть, тоска, раскаяние, сожаление, осознание
собственной вины... Но в одном сомневаться не приходилось: она не была
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг