заткнуть Ладиславу рот, вовсе не обязательно было убивать его... хотя я
с огромным удовольствием задушил бы его собственными руками. И вообще,
Эрик, знаешь, как это называется? Я имею смутное представление об
этических нормах твоей религии, но с точки зрения христианства ты
преисполнен гордыни. Где-то в глубине души тебе лестно думать о том, что
ты взял на себя грех ради... - Он осёкся. - Ладно, хватит об этом. Ты
уже решил, что нам делать?
Я кивнул:
- Если ты не против, мы пустимся в бега. Здесь оставаться опасно.
- Значит, ты выбрал третий вариант?
- В некотором роде. Там, куда мы направляемся, мне будет чем
заняться. Дел хватит на много лет вперёд.
В глазах Мориса зажёгся робкий огонёк надежды:
- Так ты... нашёл?
- Да, нашёл, - подтвердил я и встал с кресла. - Подробности позже. А
пока давай собираться в дорогу. И не забудь об одежде.
На последнем слове я сделал особое ударение. Морис понял меня - мы
заблаговременно подобрали себе костюмы, в которых не будем выделяться
среди прочих людей в его родном мире. Сейчас эта предусмотрительность
пришлась весьма кстати.
- А если за нами будут следить?
- Не беспокойся, - сказал я, направляясь к двери. - Об этом я тоже
подумал... Ну всё, теперь молчок.
Я открыл дверь, и мы вышли в коридор. Морис сразу потопал к себе
собираться, а я первым делом вернул в кабинет Дианы заподозренный в
шпионстве портативный компьютер. Затем непосредственно, без зеркала,
связался с отцом - это исключало любую возможность перехвата разговора.
При других обстоятельствах я обратился бы к маме или Диане, но сейчас
помощь отца была предпочтительнее. Хотя праздное любопытство свойственно
представителям обоих полов, мужчины в этом отношении всё же более
сдержаны, чем женщины, и не склонны делать трагедию из того, что от них
что-то скрывают или чего-то не договаривают.
Отец отозвался через пару секунд:
"Это ты, Эрик?"
"Да, папа. Привет".
"Привет. Как дела?"
"Да так себе, более или менее. Ты не очень занят?"
"Зависит от того, насколько срочно я тебе нужен".
"Желательно поскорее".
"Тогда я свободен. Где ты?"
"В доме Дианы".
"Буду минут через десять. Устраивает?"
"Вполне".
"Тогда до встречи".
В своей комнате я по-быстрому переоделся и привёл себя в порядок
(пришлось немного повозиться с всклокоченными волосами), затем перешёл в
смежный со спальней кабинет и открыл встроенный в стену сейф, где лежали
предметы, захваченные нами во время налёта на Чернобыльский центр.
Никаких следов взлома я не обнаружил, всё было на месте, включительно
с ноутбуком, где хранились звёздные карты и результаты моих неуклюжих
попыток определить местонахождение космической цивилизации. Я переложил
содержимое сейфа в кожаную сумку и вышел в коридор, где меня уже ждал
Морис. При нём была сумка немного поменьше моей.
- Захватил бритву и покетбук? - первым делом спросил я.
- Захватил. А ты ничего не оставил?
- Ничего, - ответил я и похлопал по сумке.
- Шпагу не берёшь?
- Взял бы, но она осталась в Солнечном Граде.
- Жаль, конечно. У тебя классная шпага.
- Ещё бы...
Когда мы спустились на первый этаж, отец уже ждал нас в холле. Он был
одет в свой непритязательный "домашний" королевский наряд, а в руках (о
чудо!) держал мою Грейндал.
Улыбнувшись, отец смерил меня оценивающим взглядом, затем с сомнением
посмотрел на шпагу.
- Ты забыл её в моём кабинете, - объяснил он. - И я подумал...
Впрочем, неважно, что я подумал. Судя по твоей одежде, тебе вряд ли
понадобится шпага.
- Как раз наоборот, - сказал я и взял из его рук Грейндал. - Большое
спасибо, отец.
Я не имел ни малейшего представления, чтo' буду делать со шпагой,
пусть и волшебной, в мире высоких технологий и сверхсветовых скоростей,
но надолго расставаться с ней мне не хотелось. А моё отсутствие грозило
затянуться на многие годы... Мне стало очень тоскливо при мысли о том,
что я буду вынужден общаться с отцом и мамой на расстоянии, тщательно
скрывая от них своё местонахождение. Я с трудом подавил горестный вздох,
готовый вырваться из моей груди...
- Так ты познакомишь меня со своим новым другом? - спросил отец, с
интересом глядя на Мориса, который явно чувствовал себя не в своей
тарелке, однако держался с достоинством и нисколько не робел в
присутствии коронованной особы.
- Да, разумеется, - спохватился я. - Позволь представить тебе Мориса
Огюстена Жана-Мари де Бельфора.
Отец доброжелательно улыбнулся ему и кивнул:
- Здравствуйте, господин де Бельфор. Я всегда рад друзьям моего сына.
Морис церемонно поклонился:
- Весь к услугам вашего величества. - Сказано это было с отменной
вежливостью, без театральной напыщенности, а просто и изящно, словом,
по-аристократически.
Они обменялись ещё несколькими любезностями в том же духе, затем отец
повернулся ко мне:
- Ну, Эрик, чем я могу помочь?
Я замялся:
- Тут такое дело... Ты можешь кое-что сделать для меня, не задавая
вопросов?
Отец был несколько озадачен.
- Смотря что ты попросишь, - слегка растягивая слова произнёс он. -
Если кого-то прикончить, я всё же поинтересуюсь, чем этот тип тебе
насолил.
- Убивать никого не придётся, - ответил я. Порой мне трудно было
понять, шутит отец или говорит серьёзно. - Избивать тоже. Просто
перенеси нас в одно местечко, и всё.
- Куда?
- Куда-нибудь на твоё усмотрение. Куда угодно, желательно подальше
отсюда и в необитаемый мир. Только не говори куда.
Во взгляде отца отразилось понимание. Он сосредоточился, и я
почувствовал, как он тщательно сканирует окрестности.
- За нами не следят, - сообщил отец. - И в радиусе трёхсот миль нет
ни души.
Мне немного полегчало. Но лишь самую малость.
- Так ты можешь выполнить мою просьбу?
- Конечно, могу. Прямо сейчас?
- Да, сию минуту.
Он пожал плечами:
- Ну что ж, ступайте за мной.
Мы вышли из дома и остановились на крыльце. Даже не взяв нас за руки,
отец вызвал Образ Источника, и на мгновение нас окутала фиолетовая мгла.
Потом она исчезла, и мы уже стояли, утопая ногами в зелёной траве, на
берегу небольшого озера, окружённого со всех сторон плотной стеной
деревьев. В чистом весеннем небе над нами ярко светило солнце, в лесу
весело щебетали птицы и слышался ласковый шёпот ветра в листве.
Морис был восхищён - но отнюдь не окружавшей нас идиллией, а тем,
каким способом мы здесь оказались. Дитя космической цивилизации, к тому
же звёздный пилот с десятилетним стажем, он был знаком с феноменом
Туннеля не понаслышке, и тем более глубоко его поразило мгновенное
перемещение.
- Ух ты! Да это же квантовый прыжок!
- Совершенно верно, - подтвердил отец и улыбнулся. - Мой зять Колин
похвалил бы вас. Он ратует за этот термин и злится, когда в его
присутствии выражаются иначе, так как он уже давно доказал, что подобные
перемещения происходят не мгновенно, а за интервал, в точности равный
планковскому кванту времени.
Я вдруг рассмеялся. Отец удивлённо посмотрел на меня и спросил:
- В чём дело, Эрик? Я что-то не так сказал?
- Да нет, - ответил я, унимая смех. - Просто твои слова напомнили мне
один забавный случай.
Отец не стал уточнять какой именно, хотя забавных случаев, связанных
с Колином и его (вернее, планковскими) квантами времени было великое
множество. Впрочем тот, который я вспомнил, имел к Колину лишь косвенное
отношение.
Я знал эту историю только понаслышке, так как дело было ещё до моего
рождения. Это произошло в день бракосочетания Моргана Фергюсона с
Монгфинд Энгус. Когда Кевин явился на свадебный пир, все боялись, что он
напьётся в стельку и устроит пьяный дебош. Однако Кевин не думал
напиваться, вёл себя мирно и даже благодушно. В этом, по мнению Дейдры,
и состоял его коварный план - праздник был омрачён самим ожиданием
скандала.
Ближе к ночи обстановка немного разрядилась, и Морган, будучи слегка
под хмельком, стал выпендриваться перед подругами своей жены,
рассказывая им, какая крутая штука Безвременье. В числе прочего, он
повторил уже устаревшую к тому моменту байку, что каждая секунда
реального времени содержит бесконечное число сегментов Безвременья. На
его беду, это услышал Кевин, который тут же воспользовался
представившимся случаем. Делая вид, что не замечает Моргана, он громко
заговорил с Монгфинд и пустился в пространные рассуждения о понятиях
объективной и субъективной бесконечности. Саму же субъективную
бесконечность для конкретного субъекта Кевин трактовал как минимальное
из всех чисел N, удовлетворяющих требованию, что любое число, которое
только способен вообразить данный субъект, будет меньше N. Если значение
субъективной бесконечности, продолжал развивать свою мысль Кевин,
находится в пределах величины сорок третьего порядка (то есть, с сорока
тремя нулями), это, конечно, прискорбно, но ещё не безнадёжно. Такой
субъект вполне способен справляться с обязанностями первого министра
королевства и даже, если не будет выставлять напоказ свою
ограниченность, сможет и дальше владеть жезлом главного магистра
колдовских искусств.
Чтобы не усугублять ситуацию, Монгфинд пришлось терпеливо выслушивать
оскорбительные выпады Кевина, притворяясь, будто она не понимает, против
кого они направлены. Морган не вмешивался по той же причине. Дядя Артур
и тётя Дана не могли сообразить, как им остановить зарвавшегося сыночка,
не спровоцировав взрыв. Положение спасла Дейдра, которая велела
распорядителю объявить белый танец и тотчас же пригласила брата
составить ей пару. Это подействовало безотказно.
Инцидент был скорее скандальным, чем забавным, однако впоследствии с
подачи Кевина величину, обратную кванту времени Планка, стали именовать
константой Фергюсона. А поскольку она равнялась количеству сегментов
Безвременья в секунде Основного потока, адепты нет-нет да упоминали о
ней в разговорах. Это страшно не нравилось Моргану, но ничего поделать
он уже не мог...
- Ты удовлетворён, Эрик? - спросил меня отец. - Достаточно далеко я
вас перенёс?
- Достаточно, - сказал я, определив наше местонахождение по
Формирующим. А про себя добавил: и достаточно далеко от конечной цели.
- Всё-таки позволь задать один вопрос. Без конкретики.
Я вздохнул:
- Ладно.
- Ты попал в неприятность?
После некоторых колебаний я коротко ответил:
- Выкручусь.
Теперь уже вздохнул отец. На его лицо набежала тень.
- Что ж, будем надеяться... Если тебе понадобится помощь, ты знаешь,
где её искать.
- Да, папа, знаю.
- Тогда удачи тебе. - Он повернулся к Морису: - Приятно было
познакомиться с вами.
Тот не остался в долгу:
- Я польщён вашим вниманием, сир!
Отец отступил от нас на несколько шагов, с улыбкой произнёс:
- До скорой встречи, - и исчез. В его прощальной улыбке было много
тревоги...
С минуту после его ухода мы простояли молча. Наконец Морис сказал:
- У тебя отличный отец!
- Не спорю, - отозвался я. - Кстати, ты вёл себя как придворный
вельможа. Где ты нахватался таких манер?
Он небрежно передёрнул плечами:
- В детстве много времени ошивался при королевском дворе.
- Каком?
- Французском, разумеется.
Гм, разумеется...
- Я и не знал, что у вас монархия.
- В этом нет ничего странного. Французы традиционно привержены
монархическому строю.
Я опустил сумку на траву, а сам присел у кромки воды, положив шпагу
себе на колени. Морис последовал моему примеру.
- Пожалуй, я не соглашусь с тобой, - сказал я. - Насчёт
приверженности французов монархии. В большинстве миров, где обитают твои
соплеменники, они с завидным упорством устраивают революции, рубят
головы своим королям и провозглашают республику.
Морис улыбнулся, но покачал головой:
- Это всё из любопытства. Хочется же узнать, каково жить при
республике и чем она отличается от монархии. А что касается казни
королей, то не мы это придумали; прецедент создали англичане. Прежде
королей убивали на поле брани, резали, травили, душили в постели, но вот
однажды Генрих Восьмой, решив обзавестись новой женой, велел казнить
Анну Болейн. С этого всё и началось: люди поняли, что у коронованных
особ голова на плечах держится не крепче, чем у остальных смертных.
Потом дочь Генриха и той же Анны Болейн приговорила к смерти шотландскую
королеву Марию Стюарт. Прецедент был возведён в ранг принципа и стал
чуть ли не национальным обычаем. Позже добропорядочные английские
буржуа, желая показать всему миру, какие они крутые ребята, взяли и
отрубили голову внуку Марии Стюарт, королю Карлу Первому. Французы же,
глядя через Ла-Манш на забавы соседей, подумали: "А чем мы хуже?" - и
отправили на гильотину Людовика Шестнадцатого с Марией-Антуанеттой.
После чего успокоились и Наполеона, к примеру, уже не казнили.
Неплохой исторический экскурс, подумал я. Особенно если учесть, что
описываемые Морисом события в его родном мире происходили свыше тысячи
лет назад.
- Значит, - после паузы произнёс я, - в вашей Франции монархия всё же
устояла.
- Не совсем так, - ответил Морис. - Попытки реставрации в первой
половине девятнадцатого века потерпели фиаско. Вернее, было три короля -
Людовик, Карл и Луи-Филипп, - но правили они недолго и лишь
дискредитировали идею монархии. Франция вновь стала королевством в 2068
году по результатам общенационального референдума.
- Да ну! - удивился я. - На кой чёрт вам сдалась монархия в середине
двадцать первого века?
- А вот и сдалась. И не только французам, но и другим народам. После
образования Северного Союза, евро-американского прообраза нынешней
Земной Конфедерации, национальные правительства потеряли значительную
часть своих полномочий и многие страны стали нуждаться в более
устойчивых символах национальной государственности, нежели выборные
институты власти. Мы, французы, поняли это в числе первых и, пожалуй,
немного перестарались, восстанавливая монархию только как символ. Наши
короли не имеют практически никаких полномочий, по сути дела, они
являются лишь наследственными управляющими Лувра и Версаля. Зато живут,
надо сказать, на широкую ногу. Это всё Хитрец Анри, он же Генрих
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг