Бренда, ты справишься с этим чудом техники?
- Нет проблем! А что, ты ещё не научился водить машину?
- Научиться-то научился, только не рискую возить других. Когда я
за рулём, она брыкается, как строптивая лошадь.
- Не беда, - сказала я, садясь на место водителя. - Со временем
ты её укротишь.
Морган сел рядом со мной, а Пенелопа и Дейдра устроились на
заднем сидении. С первого поворота ключа я завела мотор и плавно
выехала во двор. Куры и в Африке куры, во всех мирах они всё с тем
же глупым упрямством норовят перебежать тебе дорогу под самыми
колёсами. Этот мир не был исключением.
- Ух ты! - воскликнул Морган. - Ни одной не задавила! Мне бы так.
- Научишься, - утешила я его. - Куда ехать?
- Как только выедешь из ворот, сворачивай налево.
Ворота постоялого двора уже были распахнуты настежь. Все слуги с
перекошенными от страха лицами прятались в таких местах, где даже
при всём желании на них нельзя было совершить наезд. Наверное, они
здорово удивились, когда машина с мерным урчанием выехала со двора и
без всяких приключений аккуратно свернула на хорошо утоптанную
грунтовую дорогу.
- Теперь прямо, - сказал Морган. - До самого замка.
- Далеко?
- Не больше пяти миль.
Я хмыкнула:
- Нужно было просто соорудить парочку "ниш" и не возникало бы
никаких проблем с передвижением.
- Я не сомневаюсь, что "ниши" имеются, - ответил Морган. - Но
Бронвен не спешит их показывать. Не доверяет мне.
- Понятно...
Я переключила скорость и поддала газ. Мы помчались с ветерком,
подпрыгивая на выбоинах. Дейдра то и дело повизгивала - но не от
страха, а от восторга. Поглядывая в зеркальце заднего обзора, я
видела, как её лицо постепенно приобретает здоровый цвет. Я знала,
что делала. Несколько раз мы с Дейдрой вместе посещали
технологически развитые миры, и больше всего ей там понравилось
кататься на машине с открытым верхом. Она так пристрастилась к
быстрой езде, что всерьёз начала подумывать о строительстве первой в
Логрисе скоростной автострады из Авалона в Порт-Ниор. Просто так,
для собственного удовольствия... Между прочим, в Царстве Света есть
замечательная автострада, опоясывающая всю планету вдоль сороковой
параллели. Она предназначена исключительно для развлечения таких вот
сорвиголов, которые любят гонять машины со скоростью четыреста
километров в час.
Приблизительно через милю я почувствовала первые признаки
блокирующих чар и немного сбросила скорость.
- Странные чары, - сказала я Моргану. - Интенсивность Формирующих
несколько понизилась.
- И будет понижаться. Это идея Бронвен - сделать что-то вроде
силовой колыбели. Дело в том, что девочка в фазе активности пытается
вызвать некое подобие зачаточного Образа, но не вполне контролирует
его. И хотя никакого вреда она себе не причиняет, Бронвен убедила
Дану, что нужно подстраховаться.
- И зря. Ребёнок может засунуть себе палец в рот и подавиться, но
это ещё не повод связывать ему руки. За ним надо просто
присматривать. Дейдра урождённый адепт, и для неё контакт с
Источником так же естественен, как зрение, слух, обоняние...
- Девочку зовут Дейдра? - отозвалась с заднего сидения другая
Дейдра, старшая.
- Да, миледи, - ответил Морган. - Её назвали в вашу честь.
- Кто так решил - Артур или Дана?
- Дана. Артур ещё не знает, что у него есть дочь... - Вдруг
Морган что было силы стукнул кулаком по передней панели. - Дочь,
чёрт возьми! Дочь! Это же было ясно как божий день!
Я ударила по тормозам.
- Что с тобой?
- Ха! Что со мной! - воскликнул Морган с потерянным видом
человека, которому только что пришло в голову, что он, возможно,
переоценивал свои умственные способности. Затем повернулся к
Пенелопе и спросил у неё: - Как ты находишь мои уши? Тебе не
кажется, что они сильно смахивают на ослиные? А мне кажется! Недавно
эти уши прохлопали одну любопытную фразу Бренды. Она назвала дочь
Артура твоей младшей сестричкой! Из этого следует, что либо Дана
твоя мать, либо Артур твой отец. Лично я ставлю на Артура.
Пенелопа вздохнула:
- Ты выиграл, Морган.
- Ещё бы! Я делаю ставки наверняка. Теперь ясно, почему Артур так
озверел, когда я... Впрочем, ладно. - Морган посмотрел на Дейдру и
на лице его отразилось недоумение. - Вы не удивлены, миледи?
- Я давно это знала, - ответила она. - И Пенелопа знала, что я
знаю. Только и того, что сегодня мы впервые открыто признали это
друг перед другом.
- Потрясающе! - сказал Морган, откинувшись на спинку своего
сидения. - Просто очаровательно... Но почему вы скрывали это?
- Спроси у Артура, - сказала я, нажав на газ и отпуская педаль
сцепления. - Когда он вернётся.
Машина тронулась, плавно набирая скорость.
Некоторое время мы ехали молча. Наконец Морган задумчиво
произнёс:
- Вот что, Бренда. Я знаю тебя лишь три месяца, но уверен, что ты
не из тех, кто сначала говорит, а потом думает. Тогда ты не
проболталась, ты умышленно назвала при мне крошку Дейдру сестрой
Пенелопы. Ведь так?
- Так, - ответила я. - И не упрекай себя в несообразительности.
Прежде всего, сообразительность - это умение всё подмечать и делать
правильные выводы, а заторможенность зачастую происходит от излишка
ума. Когда думаешь о многих вещах сразу, то порой не успеваешь
следить за всеми своими мыслями. На моём профессиональном жаргоне
это называется переполнением стэка.
Глава 4
Артур
В некотором смысле злые языки были правы, утверждая, что Амадису
больше к лицу ряса священника, чем королевская мантия. Он был
крупным мужчиной, не толстым, но в меру упитанным, с вдохновенным
лицом, как бы не от мира сего, и проницательным взглядом светло-
серых глаз, которые, в зависимости от обстоятельств, могли излучать
саму доброту, кротость и милосердие, или метать молнии гнева
Божьего. У него был хорошо поставленный голос профессионального
проповедника, он в совершенстве владел ораторским мастерством и мог
вещать с амвона дни напролёт, а паства слушала его разинув рты и
развесив уши.
У моего сводного брата были две главные страсти в жизни - Митра и
женщины, благо культ Бога Света не обязывал священнослужителей к
целомудрию. Амадис обожал разъезжать по Рассветным мирам, входившим
в официальные владения семьи, и не только потому, что почти в каждом
из них имел собственный гарем. Он очень серьёзно относился к своим
пастырским обязанностям и, по всеобщему мнению, был лучшим из жрецов
Митры за всю историю нашего Дома. Лет шестьдесят назад наш отец
Утер, оценив успехи Амадиса на ниве религии и окончательно
убедившись в его неспособности справиться с властью светской,
задумал было учредить для него отдельную должность верховного жреца
Митры. Однако дети Света, привыкшие видеть в лице короля
харизматического лидера, горячо протестовали против нововведения, и
в конце концов отцу пришлось оставить всё как было. Теперь же, когда
авторитет королевской власти упал до нуля, такая реформа была не
только возможна, но и желательна. Жаль, что Амадис понял это так
поздно...
Мы сидели в широких удобных креслах перед низким столиком,
обильно уставленным всяческими яствами и напитками. Уже насытившись,
я неторопливо пил кофе и курил. Амадис потягивал маленькими глотками
вино. Я никогда не видел его с сигаретой, сигарой или трубкой;
поговаривали, что он вообще некурящий, но мне с трудом в это
верилось. Скорее всего, он просто создал себе такой имидж, а сам
тайком покуривает, прячась от посторонних глаз.
- Помнишь, - произнёс я, нарушая длительное молчание, - как ты
впервые спас меня от смерти? Тогда Александр разбил электрическую
розетку и предложил мне потрогать оголённые провода под высоким
напряжением, сказал, что они приятно щекочутся. К моему счастью, в
тот момент ты вошёл в комнату и остановил меня. А затем крепко
"пощекотал" Александра.
- Раньше ты этого не помнил, - заметил Амадис.
- Бывает, что излечившись от амнезии, люди вспоминают и то, о чём
раньше не помнили. Так произошло со мной.
- Но это был не первый случай. Ещё раньше Александр дал тебе
конфету со стрихнином. Мы с Юноной едва успели откачать тебя. После
этих двух покушений я потребовал от отца запретить Александру
приближаться к тебе, а для пущей верности изготовил для тебя
специальный медальончик, который извещал меня и Юнону, что Александр
находится рядом с тобой.
- Медальон я хорошо помню, - сказал я. - Этот талисман не
единожды спасал меня от побоев в те времена, когда я сам ещё не мог
постоять за себя. Весёлые были деньки.
Я умолк, чтобы прикурить очередную сигарету.
- Артур, - отозвался Амадис. - Скажи, только честно. Неужели ты
считаешь меня способным хладнокровно убить женщину? Тем более мою
жену с моим ребёнком.
Я выдержал внушительную паузу и лишь затем ответил:
- За прежнего Амадиса я мог бы поручиться своей головой. Но время
сильно меняет людей, и за прошедшие двадцать семь лет ты мог стать
совсем другим человеком. Чего только стоят твои козни с целью
опорочить Брендона - а ведь раньше ты превыше всего ценил семейную
солидарность, всегда выступал в роли миротворца, тебя безмерно
огорчала наша вражда с Александром, ты не уставал убеждать нас в
том, что братья должны жить в мире и согласии... И вообще, какого
дьявола ты сунулся в политику? Тебя никогда не прельщала светская
власть, ты даже оружие не любишь носить.
Амадис тяжело вздохнул и поставил свой бокал на стол.
- Всему виной мои комплексы и страстное желание избавиться от
них. Я хотел доказать себе и другим, что могу с толком распорядиться
властью... но доказал обратное. Да и отец был хорош. Он так унизил
меня, что я просто не мог стерпеть. Мне казалось, что все тычут в
меня пальцами, исподтишка смеются надо мной...
- И ты решил проучить их?
- В первую очередь отца. Да простит меня Митра, наш отец был
воистину великим человеком, но он был и на редкость бессердечным
человеком. Почему он не поговорил со мной и не дал мне понять, что
не хочет видеть меня своим преемником? Я бы сам отрёкся от титула
наследного принца, без малейшего нажима с его стороны.
- Ты мог бы сделать это по собственной инициативе.
- Мог, но не сделал. Боялся упрёков отца, не хотел лишний раз
услышать, что не оправдал его надежд. Я даже не подозревал о его
истинных намерениях... И потом, меня возмутил цинизм, с которым он
использовал твоё имя, чтобы устранить меня с пути Брендона. Это было
подло и безнравственно.
- И ты ответил той же монетой, - прокомментировал я. - Подлостью
на подлость, безнравственностью на безнравственность. От обиды и
унижения ты расколол нашу семью на два враждующих лагеря. Твоими
стараниями Брендон и Бренда едва не превратились в отверженных из-за
тех нелепых сплетен о них...
Тут Амадис коротко хохотнул:
- Ну, уж нет! Этого ты мне не пришьёшь. Никакой нужды порочить
доброе имя близняшек не было. Они сами с пятнадцати лет старались
вовсю, дискредитируя себя. Я не знаю, спали они друг с дружкой или
только пробовали, но они так остро реагировали на самые невинные
шутки в адрес их тесной дружбы, с таким негодованием отвергали любые
намёки, так пылко и с таким жаром убеждали всех и каждого, что между
ними ничего нет и быть не может... Впрочем, я не оправдываюсь. За
время твоего отсутствия я наломал столько дров, что сейчас вот-вот
вспыхнет пожар. И кровь, которая прольётся, будет на моей совести. А
бедная глупышка Рахиль сейчас отчитывается перед своим Адонаем за то
дурацкое упрямство, которое, в конечном итоге, привело к её смерти.
Будь она менее амбициозной, менее честолюбивой и тщеславной... Да
что и говорить! Всё равно прошлого не вернёшь и допущенных ошибок не
исправишь.
- Как давно ты начал подумывать о том, чтобы уступить Брендону
корону?
- Фактически с первого дня царствования. Как только я приступил к
управлению государством, так сразу же понял, что ни черта у меня не
получится.
- И всё-таки продолжал править. Почему?
- Если откровенно, то поначалу мне недоставало мужества открыто
признать своё поражение. Порой очень трудно отличить гордость от
гордыни, особенно когда твои оппоненты настроены крайне агрессивно и
непримиримо. А потом появилась Рахиль, дела в Доме пошли на лад...
гм, более или менее. Во всяком случае, сторонники Брендона перестали
талдычить, что Дом разваливается прямо на глазах и предрекать моё
скорое падение. Я обрёл твёрдую почву под ногами и уже мог
разговаривать с оппозицией на равных, предлагать компромисс, а не
сдаваться на милость победителей. Но тут... - он умолк в
задумчивости.
- Но тут заупрямилась Рахиль, - подхватил я.
- Да, - кивнул Амадис. - Власть вскружила ей голову, она не
хотела быть женой всего лишь верховного жреца, ей нужна была только
корона.
- А ты не мог перечить ей ни в чём. Странный ты всё-таки человек,
брат. Женщины от тебя без ума, но как только они становятся твоими,
то обретают над тобой невероятную власть. Ты готов потакать любым их
капризам. - Я немного помедлил, колеблясь, затем спросил: - А как
это вообще получилось с вашим браком?
- Небось, тебе поведали басню о том, что якобы царь Давид
подсунул мне свою дочку в роли троянского коня?
- Среди прочих я слышал и такую версию.
- Всё это бред сивой кобылы. Как, впрочем, и то, что я женился на
Рахили, чтобы досадить родственникам. Никакого злого умысла ни с
чьей стороны не было. Просто однажды наши дорожки пересеклись и... -
Амадис не закончил и улыбнулся той особенной улыбкой, глубокий смысл
которой, очевидно, способны постичь лишь самые прожжённые ловеласы.
- Ты же знаешь, я люблю всех хорошеньких женщин, но в Рахили было
что-то особенное; меня влекло к ней с неодолимой силой... Честное
слово, мне её очень не хватает.
И тут я понял, что уже вынес свой вердикт. Передо мной был
прежний Амадис, которого я хорошо знал и который, несмотря на все
недостатки, мне нравился. Я хотел верить в его невиновность и
испытал огромное облегчение, убедившись, что действительно верю ему.
Амадис ещё тот фрукт, он горазд на многое, в том числе на подлость и
коварство, но расчётливо убить женщину, тем более беременную
женщину, тем более беременную его ребёнком и тем более сыном - нет,
это не в его стиле.
- Яблони уже зацвели? - спросил я.
Амадис внимательно посмотрел на меня. В его глазах застыл немой
вопрос.
- Да, - сказал он. - Как раз в цвету.
Я встал.
- Если не возражаешь, давай прогуляемся в саду. Я так соскучился
по цветущим золотым яблоням.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг