тринадцать женщин. Теперь Д. Саут распознал в музыке знаменитый
бетховенский похоронный марш, извращенный мажором. Шествие открывал
генерал лет семидесяти, при регалиях и с апоплексическим затылком. За
ним шла горбунья лет сорока с ярко напомаженными губами. Затем
широкоплечий, узкотазый красавец с четким пробором. Невзрачная девушка
в очках. Голый подросток. Негритянка в белых шортах... Взгляд Д. Саута
заскользил дальше и остановился на высокой загорелой девушке с прямыми
соломенными волосами в голубом и коротком пляжном халате.
Он почувствовал легкое головокружение, и ему показалось, что
когда-то он уже видел эту девушку, хотя прекрасно сознавал, что видит
ее впервые. Но эти прямые соломенные волосы, этот голубой халат, этот
загар... Что-то далекое и щемящее всплыло в памяти Д. Саута... Часов
шесть утра. Лето. Куда-то они едут с отцом на машине. И неожиданно,
как смена кадров в кино, открывается перед ними залив, пустынный
песчаный берег и единственная фигурка, стоящая на чуть расставленных
длинных ногах, лицом к морю, с прямыми соломенными волосами, в
коротком голубом халатике. И он, пятнадцатилетний мальчишка, прокричал
ей что-то, и, может быть, она услышала и обернулась, но дорога
свернула резко влево, а Д. Саут поклялся себе, что непременно разыщет
эту девушку, но вскоре в загородном парке, полном комаров, стал
взрослым, столкнувшись со жгучей брюнеткой на коротких упругих ногах,
с хриплым низким голосом.
С последним аккордом странного марша участники парада повернулись
спинами к посетителям, и Д. Саут увидел на ее халатике No 18. Его
столик имел тот же номер...
Оркестр в нише сменился. Снова появилось тихое трио, и мечты стали
расходиться по соответствующим номерам. Д. Саут встал, когда она
подошла к нему. Сердце его бешено колотилось.
- Ты когда-нибудь стояла лицом к морю? - спросил он.
- Сегодня, - сказала она. - Рано утром. Потом я услышала, как
кто-то крикнул, обернулась, но никого не было. - Она смотрела на Д.
Саута спокойно, без робости, но все с той же грустной отсутствующей
улыбкой.
- Это был я, - сказал Д. Саут.
- Я поняла.
- Откуда?
- Не знаю. Я уверена, что это был ты. Я сегодня утром думала о
тебе.
- Но вечером за этим столиком мог оказаться другой.
- Нет. Только ты.
- Ты всем так говоришь?
- Нет. Только тебе.
- Но ведь это твоя работа.
- Значит, это не ты видел меня сегодня утром?
- Я! - испуганно произнес Д. Саут. - Только я!
- Тогда какая разница, что было вчера, - устало сказала она.
В зале появился человек во фраке.
- Нам надо переодеться, - сказала она, словно извиняясь.
Д. Саут провел рукой по ее прямым волосам.
- Ты вернешься?
- Я никуда не денусь до самого конца.
Он закрыл глаза.
Ему вдруг захотелось, чтобы этот вечер, его финальный вечер, не
кончался. В последние годы он все чаще и чаще пытался представить себе
свой последний момент. Свою последнюю кровать, последнюю рюмку,
последнюю женщину... Он видел себя усталым и старым, недопившим
последний стакан, не дотронувшимся до последней женщины, обессилено
падающим на последнюю гостиничную кровать, запутавшимся в сумеречном
лабиринте угасающего сознания. Но он и не предполагал, что последний
вечер принесет ему столько облегчения, столько невероятного
блаженства, столько желания продлить этот последний вечер до
бесконечности. И Д. Саут просто физически ощутил то самое вселенское
равновесие, по которому все минусы в конце концов обязательно
соберутся в одной чаше весов, а все плюсы - в другой. И ни одна чаша
не будет перевешивать. Это закон. Его жизнь тоже разместилась в двух
чашах. В одной - сегодняшний вечер, в другой - все остальное. И еще он
почувствовал, что первая чаша начинает переполняться и что в его силах
не явиться утром к З. Гроунду и превратить, таким образом, свой
последний вечер в первый.
Ее пальцы осторожно дотронулись до его лба. Д. Саут открыл глаза.
Она была рядом. Во всем черном. Он опустился на колени и положил свою
голову в ее прохладные, пахнущие морем ладони. Старый генерал мирно
дремал на коленях сухой длинной старухи. Негритянка в шортах
извивалась в танце на столе, а молодой бизнесмен смотрел на нее вялым
взглядом и безразлично похлопывал в такт музыке. Широкоплечий
узкотазый красавец с пробором играл мускулатурой. Горбунья с ярко
напомаженным ртом раздевалась. Голый подросток рыдал на плече
коммивояжера, а невзрачная девушка в очках вульгарно хохотала, увлекая
куда-то толстого майора.
- Я хотел завтра улететь, - проговорил Д. Саут.
- Пойдешь со мной? - спросила она и сделала движение головой в
розовую глубину зала.
- Нет. Ты пойдешь со мной, - твердо сказал он.
Чаша последнего его вечера перевесила.
- Куда?
- Куда угодно. Не знаю. Мы будем идти, пока не останемся одни, и
тогда остановимся и никуда больше не пойдем.
- Это невозможно. У меня контракт.
- Я все оплачу. Ты знаешь, сколько у меня? 6000 фл.
Он допил "верблюд".
- Меня не отпустят.
- Тогда ты уйдешь сама.
- А ты?
- Я буду тебя ждать. В шесть утра у старой церкви на площади.
- Я не доживу до этого. Идем со мной. Сейчас.
И она повела Д. Саута за руку в розовую глубину зала.
Ему показалось, что прошла целая вечность, когда он снова появился
в зале, легкий и опьяненный. Он подошел к человеку во фраке.
- Она уйдет со мной, - сказал он.
- До закрытия куда угодно, - ответил человек во фраке и
усмехнулся.
- Навсегда, - жестко произнес Д. Саут. - Я за все заплачу.
- Естественно, - сказал человек во фраке. - Но не за нее. Ваша
мечта - наша собственность. Вы уйдете, - он нажал на слово "уйдете", -
а на вашем месте завтра окажется другой человек, и ему тоже захочется
прикоснуться к своей мечте. Так что не тратьте время. Его уже не так
много у вас осталось.
И он понимающе подмигнул Д. Сауту.
И тогда Д. Саут ударил его левой прямо в переносицу. Пока человек
во фраке опрокидывал своим телом столик и делал попытки встать на
ноги, Д. Саут заметил, как в зал вбежали трое крепко скроенных молодых
людей, и понял, что сейчас ему придется туго. Он сбросил китель и
встретил первого кинувшегося на него ударом в солнечное сплетение. Тот
осел, и в то же мгновение Д. Саут совершенно инстинктивно отпрыгнул в
сторону. Тяжелая каучуковая дубина, предназначенная для его головы, со
свистом опустилась на столик, расколов его надвое. И второй, не
сохранив равновесия, оказался на полу, лицом книзу. Кованый башмак Д.
Саута заставил его оставаться в этой позе. Третий просто выстрелил в
Д. Саута, но пуля ушла в потолок, потому что элегантный официант,
который обслуживал его, резко в момент выстрела поднял руку
стрелявшего.
Стало тихо. Посетители продолжали сидеть с тем же странным
отсутствующим видом, как будто ничего не произошло. Тихо играло трио.
- Вы устали, Д. Саут, - спокойно произнес элегантный официант. - Я
провожу вас наверх, где вы выспитесь.
И тут только Д. Саут почувствовал, что он действительно устал и
страшно опьянел. Сердце бухало контрабасом, в ушах шумели щетки
ударника, и мысли разлетались пассажами пианиста. Руки и ноги его
стали ватными, и, поддерживаемый элегантным официантом, он послушной
собакой поплелся куда-то наверх.
- Вам придется выполнить одну маленькую формальность, - сказал
элегантный официант, когда они поднялись в комнату, предназначенную
для ночлега.
И он положил перед Д. Саутом большую книгу в черном кожаном
переплете с золотым тиснением.
- Зачем? - промычал Д. Саут и оттолкнул от себя черную книгу,
которая почему-то вызвала у него прилив холодного липкого ужаса.
- Для коллекции, - сказал элегантный официант. - Не будьте
ребенком. Оставьте здесь ваше имя и дату посещения.
И он раскрыл перед ним книгу.
Д. Саут боязливо перелистал несколько страниц и вдруг увидел
знакомое имя, выведенное знакомым до мельчайших закорючек почерком. Д.
Саут судорожно проглотил слюну. На шестой строчке сверху стояла
подпись: "П. Карри", оставленная, вне всякого сомнения, им самим.
Рядом стояла дата. 4 марта. Двенадцать лет назад. Д. Саут захлопнул
книгу и испуганно взглянул на официанта. Тот оставался в прежней позе
молчаливого ожидания. Тогда, движимый жутким предчувствием, Д. Саут
снова стал листать книгу, пока не увидел аккуратно выведенные имена
своих родителей. Дата посещения точно соответствовала дню знаменитого
урагана...
"Этого не может быть, - подумал Д. Саут. - Я просто напился".
- Ну? - нетерпеливо оказал элегантный официант. - "Аттракцион"
закрывается.
И вдруг Д. Сауту стало легко.
"Скорей бы утро", - подумал он и улыбнулся. Он вывел свое имя на
чистой строчке и поставил дату.
Больше он уже ничего не помнил до тех пор, пока не проснулся.
Утро было чистым и желтым. Д. Саут чувствовал себя удивительно
бодро. Вчерашнее осталось в каком-то нереальном тумане, и
единственное, что в нем вырисовывалось четко, было старой церковью на
городской площади. Д. Саут взглянул на часы. Начало шестого. Ему
казалось, что он стоит на нулевом делении между двух абсолютно пустых
чаш весов. Ничего не осталось в прошлом. В настоящем только он. И
томительное сладкое ожидание чего-то в будущем. На столике перед
кроватью лежал лист бумаги, исписанный цифрами. Д. Саут понял, что это
счет за вчерашнее, и пробежал по нему глазами. Дойдя до общей суммы,
остолбенел. Под жирной красной чертой стояло: "6000 фл.". И еще
какая-то мелочь. "Что за чепуха?" - подумал он.
- Никакой чепухи, - услышал он знакомый голос.
В дверях стоял элегантный официант.
- Желания, воображение, мечты беспредельны, - продолжал официант.
- Возможности ограничены. В любую игру человек играет до тех пор, пока
ему есть что проигрывать. Выигрыш - понятие временное. Наступает
момент, когда выигрыш становится проигрышем. К нам приходят тогда,
когда готовы рассчитаться за все и готовы отдать все, чтобы
рассчитаться. Когда-то наше кафе называлось "Финиш", но постепенно мы
достигли уникального уровня обслуживания посетителей, мы научились
улавливать тончайшее, еле заметное желание, малейшую прихоть, и мы
изменили название на "Аттракцион". Это менее притязательно, но более
оптимистично. Вы согласны?
Д. Саут молчал, с трудом понимая смысл услышанного. Официант взял
в руки счет.
- Для того, чтобы вы, уходя... - он подчеркнул слово "уходя", - не
имели к нам претензий и не подозревали, не дай бог, в обсчете и
нечестном обслуживании, давайте разберемся во вчерашних деталях... Вам
стало неловко сдавать плащ швейцару, внешне похожему на лорда, и он
предложил вам повесить плащ самому...
- Да, - произнес Д. Саут.
- Это мелочь. 18 фл... Далее. Вам захотелось, чтобы чуть-чуть
прибавилось свету, и свет прибавился...
- Мне так показалось, - проговорил Д. Саут.
- Нет. Не показалось. Свет прибавился. Это 280 фл. Электроэнергия
обходится нынче дорого... Ну, и конечно, в копеечку обошелся мужчина с
нахальным и тупым, как вам показалось, выражением лица, который
беспричинно вызывал раздражение. Его уход стоил вам 1000 фл.
- Но ведь я тоже мог ему не понравиться, - перебил Д. Саут.
- Еще как! Но ваша неприязнь к нему была более денежно обеспечена.
В противном случае удалить пришлось бы вас.
- Это ужасно, - тихо сказал Д. Саут.
- Не лицемерьте. В тот момент вам было приятно. Затем "верблюд" и
воспоминания о вашем друге... 150 фл... А вот удовлетворением ваших
комплексов по отношению к Г. Кэрролу вы доставили много хлопот.
Авиакомпания, вынужденная посадка, неустойка. Все это встало вам в
1250 фл. Наконец, кульминация. Подсознательная мечта, берег залива,
одинокая женская фигурка лицом к морю, в голубом халатике... И драка,
которую вы изящно и непринужденно выиграли, как в дешевом
кинобоевике... Думаете, это просто так? Вот уж почти 4000 фл...
- Потрясающе, - абсолютно спокойно сказал Д. Саут, - но вы не учли
главного. Вы обеспечили конгруэнтность, но не смогли учесть ее
степени. Я столь же необходим этой девушке, сколь она необходима мне.
И мы уходим! Она уходит со мной! Она не может не уйти со мной!
- Вы убеждены в этом? - улыбнулся официант.
- На все сто! - закричал Д. Саут. - На все сто!
- Прекрасно, - сказал официант. - Значит, мы доставили вам
наивысшее наслаждение. Это все отражено в счете и составляет
оставшиеся 2000 фл. плюс какая-то мелочь.
И он протянул Д. Сауту счет. В последней графе перед жирной
красной чертой Д. Саут прочел: "Стопроцентная убежденность клиента в
истинности происходящего..." Он перечитал эту фразу несколько раз и,
когда по-настоящему ощутил ее холодный смысл, сразу обмяк и
почувствовал, что постарел.
- Мы держим высочайших профессионалов, - с гордостью сказал
элегантный официант.
Д. Саут автоматически вынул из бумажника свое состояние - шесть
банковских билетов по 1000 фл. каждый, и растерянно стал шарить в
карманах, выгребая оттуда оставшуюся мелочь.
- Прощайте, - поклонился элегантный официант. - Заметьте: я не
благодарю вас и не приглашаю заглянуть еще раз. К нам больше не
возвращаются...
...И Д. Саут начал уходить. Он уходил и уходил, Все дальше и
дальше. Опустошенный и легкий. Он уходил, а его руки искали пульт
управления. Он уходил, а двигатели работали бесшумно, не нарушая
безмолвия бесконечности. Он уходил, а его руки осуществляли коррекцию
в направлении никуда. Мимо пустынного залива, на берегу которого не
было никого лицом к морю. Он уходил, а на площади маленького городка,
возле старой церкви, весь день стояла девушка в голубом пляжном
халате, с прямыми соломенными волосами. И когда часы на площади
пробили шесть часов вечера, она медленно побрела в сторону особняка с
надписью "Кафе "Аттракцион"". Она поднялась на второй этаж и вошла в
небольшую комнату. На столике возле кровати лежала большая черная
книга с золотым тиснением. Она открыла эту книгу и прочитала: "Д.
Саут". И дата.
На первом этаже зазвучала тихая музыка.
Кафе "Аттракцион" начинало работать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг