- Споем, - согласился Маг.
* * *
Покинув Литанию, он облетел еще несколько миров, где обитали другие его
творения. Можно было бы попробовать сотворить что-нибудь еще, но у Мага не
было интересных задумок. Они и не могли появиться, потому что все его
мысли были заняты людьми. Он даже не вызвал Нерею - ему не хотелось, чтобы
та заметила его настроение.
Погруженный в свои размышления, он брел по берегу ааланского моря.
Желтоватый песок мягко поскрипывал под ногами, незаметно уходя под
зеркально-спокойную воду. Чтобы на море были волны, требовался ветер, но в
Аалане не существовало подобных нарушений спокойствия. Какой же это был
тихий, благополучный мир!
Навстречу ему показалась женская фигура, точно так же прогуливавшаяся по
берегу. Вглядевшись в нее, Маг узнал Императрицу. Редкая встреча - творцов
в Аалане было не так уж много и все они предпочитали бродить по другим
мирам, поэтому случайные встречи творцов, а тем более Властей, бывали
очень редки.
Императрица приближалась, пышная, красивая. Складки густо-синего,
переливающегося под лучами Аала платья колыхались при каждом ее движении,
ярко-желтый подъюбник мел по песку, поигрывая красными узорами. Вскоре она
подошла ближе, и Маг разглядел ее лицо, покрытое безупречной кожей, ровные
дуги бровей, чистый и ясный взгляд прозрачно-голубых глаз.
- А-а, это ты, Маг, - разошлись в улыбке ее яркие, пухлые губы. - Какая
неожиданная встреча!
- Мои глаза счастливы созерцать подобную красоту, Аллат, - приветствовал
ее Маг.
- А ты научился говорить комплименты. - Улыбка Императрицы стала еще
очаровательнее. - Взрослеешь, мой милый мальчик.
Сразу три наглые лжи, подумалось Магу: не ее, не милый и не мальчик.
- В твоем присутствии такие слова появляются сами собой, - сказал он вслух.
- Чудесно, чудесно, - расцвела она. - Надеюсь, ты уже забыл эту маленькую
неприятность с людьми?
Не забуду, и не надейся, сказал про себя Маг.
- Разумеется, - ответил он вслух. - Я не умею подолгу помнить всякую
чепуху.
- Тебе, наверное, будет приятно узнать, что дела в человеческом мире идут
хорошо, - настойчиво продолжила Императрица. - Хриза и Гелас прекрасно
справляются с работой.
- Я в восторге, - ответил Маг. Издевается она над ним, что ли?
- Все благополучно. - Императрица подтвердила свои слова еще одной
пленительной улыбкой. - Наши намерения успешно осуществляются.
- Я уже сказал, что я в восторге. - Кажется, ему не удалось полностью
совладать с голосом.
- Ничто не может помешать нам... - продолжила Императрица, словно не
замечая его тона. - К счастью, среди нас нет Гекаты.
Странное упоминание!
- При чем тут Геката? - с плохо скрытым недоброжелательством проворчал Маг.
- Ее талисман мог бы изменить ход событий, - неодобрительно качнула
головой Императрица.
- Карты Таро! - вспомнил он.
- Да, - безмятежно кивнула она. - Ни один из наших талисманов не обладает
силой менять будущее без прямого вмешательства в события - только ее карты.
- Они ушли в небытие в конце прошлого пробуждения, - напомнил Маг. -
Вместе с остальными талисманами. На заре бытия мы заново тянули свои
талисманы из колодца предназначения.
- Да, но Геката - это особый случай. - Прозрачно-голубой, ничего не
выражающий взгляд прочно утвердился на лице Мага. - Она могущественна, она
создала вокруг себя Запретную Зону и в следующем пробуждении возродилась
там. Значит, не все исчезает от пробуждения к пробуждению. Возможно, карты
с ней.
- Ты так думаешь?
- Я уверена в этом, - по лицу Императрицы растеклась благожелательная
улыбка. - К счастью, не найдется такого безумца, который проберется к ней
за этими картами, а значит, ничто не помешает успешной работе Жрицы и
Воина. Как это прекрасно!
- Да, - кивнул Маг. - Я и высказать не могу, как меня это радует.
- Вот и чудесно. - Она повернула к морю безмятежное лицо. - Какая сегодня
изумительная погода!
- Здесь всегда такая погода, - обронил замечание Маг.
- Тем лучше, - ответила Императрица. - Приятно было поговорить с тобой.
Она не исчезла, как он ожидал, а ласково кивнула ему и пошла по берегу
дальше, все той же неторопливой, колышущейся походкой. Маг обернулся ей
вслед и проводил ее долгим взглядом.
Глава 24
Подумать только, он считал себя хитрецом! Нет, ему было далеко до такого
виртуоза хитрости, как Императрица. До сегодняшней встречи он ни за что не
заподозрил бы ее в подобных замыслах. На каждом обсуждении она вела себя
сдержанно, не высказываясь ни за ни против решений Императора. Указывала,
правда, на недостатки этих решений, но уступала малейшему нажиму. Она
нечасто бывала в людском мире, занимаясь там преимущественно полезными для
людей растениями. Маг никогда не заподозрил бы, что она на его стороне.
Да на его ли она стороне? Может быть, у нее есть какие-то свои планы, и
они временно совпадают с его планами? Этого нельзя было не учитывать. А
как она повела разговор! Ни один дотошный наблюдатель хроник, даже если он
догадается дослушать их беседу до конца, не придерется к ее словам, не
скажет, что она посоветовала Магу отыскать эти карты. Ну, сболтнула по
нечаянности, от радости, что все идет хорошо.
Все-таки в хрониках есть своя слабость. По ним можно отследить слова и
поступки, но они совершенно бессильны запечатлеть мысли и намерения. Уже
неплохо - никто ничего не заподозрит, пока не совершится поступок.
А Императрица? Сама она не пошла за картами, предпочитая сделать это
чужими руками. Почему? Сомневается, что карты там? Маг на некоторое время
задержался на этой мысли. Расспросить бы Императрицу подробнее - но она и
так сказала больше, чем требовалось. Она пошла на риск, высказала прямой
намек: "К счастью, не найдется такого безумца", хотя все было и так
понятно. Это было равносильно приказу: "Иди за картами, они там".
Конечно, не очень приятно было сознавать, что сама она осталась в стороне,
решила подставить его. Поразмыслив немного, Маг понял и это: зачем
раскрываться ей, осторожной, когда уже есть некто безрассудный, готовый
подставиться. Не важно, из какого источника он узнает о картах, - важно,
что он готов рискнуть, откуда бы ни узнал о них.
Маг никогда еще не пробовал проникнуть в Запретную Зону. Почему?
Подразумевалось, что это невозможно? Смертельно опасно? Во время сражения
с Гекатой в Зону пробовал проникнуть Крон. Иерофант вернулся невредимым,
но больше он туда не совался, ни слова не говоря почему. После этого
как-то само собой сложилось мнение, что незачем туда соваться, что главное
- не дать ничему выскочить оттуда.
Он снова вспомнил Гекату - чернокудрую красавицу с фиолетовым взглядом. В
последнее время, когда она еще была с ними, он мог бы поклясться, что из
ее глаз глядела Бездна, хотя понятия не имел, как эта Бездна выглядит.
Может быть, вот эта бесконечная опустошенность и казалась ему Бездной?
Сейчас он был другим, он лучше понимал, откуда начинается эта бесконечная
густота. А что, интересно, глядит сейчас из его глаз?
Императрица сказала, что дела у Жрицы с Воином идут успешно. Маг вспомнил
роскошную улыбку на ее пухлых, ярких губах. Неужели настолько успешно, что
она пренебрегла осторожностью и подстроила эту встречу с ним на берегу? Он
углубился в хроники Акаши, наскоро просматривая все, что произошло в
человеческом мире за время его отсутствия. Эти двое, безусловно,
преуспевали. Рыжий полностью подчинился Жрице и работал по ее указке,
заеденный нравоучительными разговорами и душеспасительными прописями. И
совершенно не похожий на прежнего жизнерадостного, энергичного Воина.
- Что они с ним сделали, веревочка! - вздохнул Маг, отрываясь от хроник. -
Теперь с ним даже цапаться не интересно.
- Ну, не цапайся, - невозмутимо отозвалась Талеста.
- Как он изменился... - Маг снова вздохнул.
- Но и ты уже не тот, - подсказала она.
- А ведь когда-то мы с ним мечтали о будущих творцах, которые разовьются
из людей, - продолжил Маг, предаваясь ностальгическим воспоминаниям.
- Это он мечтал, - уточнила веревка. - Тебе было все равно.
- А теперь мне не все равно, а он ведет себя так, будто и не мечтал ни о
чем...
- Он - Воин, - напомнила Талеста. - А у воинов в крови - выполнять приказы
начальства.
- Но я - не Воин. Я - Маг.
- Ты что-то задумал? - насторожилась она.
- Нет, что ты, веревочка, - отмахнулся Маг, бессознательно используя прием
Императрицы. - Я тихий, я сдавшийся. Я все понял и осознал. Я ни на что не
гожусь, я даже не способен выговорить твое полное имя. Все, что мне
осталось, - это смириться и помалкивать.
- Не смей говорить так! - зашипела веревка. - Не заставляй меня думать,
что я служу какому-то слюнтяю! Я еще прощу тебе, что ты не можешь
выговорить мое полное имя, но это единственная слабость, которую я тебе
прощу!
- Тихо, Талеста, - сказал он. - Я не хочу, чтобы в хрониках увидели, как
меня отчитывает собственная веревка. Поняла?
- Поняла... - догадалась наконец Талеста.
* * *
Маг стоял на краю Запретной Зоны.
Он основательно подготовился прежде, чем явиться сюда. Если за ним следят,
то у него будет очень мало времени после выхода оттуда. Нельзя будет
терять ни мгновения. Он точно знал, что будет делать, когда выйдет из Зоны
с колодой Таро. В Плане Мироздания содержались описания и правила
использования всех известных творцам талисманов. Неизвестных не было -
возможно, описание талисмана попадало в План одновременно с его появлением
из колодца предназначения.
Первое правило говорило, что талисман не имеет силы без разрешения его
хозяина. Значит, нужно было, чтобы Геката отдала карты добровольно. Маг не
знал, как он добьется этого от сумасшедшей, да еще сонной, но она была
там, и она была жива. Значит, дело было осуществимым.
У карт оказалось очень много возможностей. Маг долго изучал их, пока не
обнаружил пригодную для его целей. Императрица была права: карты позволяли
влиять на будущее. Правда, их влияние было ограниченным, в зависимости от
расклада для настоящего. Могло оказаться, что требуемое изменение
невозможно, но Маг предпочел надеяться на лучшее. Он не верил в
безнадежные расклады.
Он изучил эти карты досконально, он словно бы ощущал каждую под пальцами.
Он чувствовал каждую нутром - тем самым, особым качеством, которое делает
мага магом, - и слышал отзвук, вибрацию каждой. Он сроднился, сросся с
ними, с их внутренней, магической сущностью, их голоса оживали и
откликались на его мысль, словно струны на пальцы опытного мастера. Ему не
хватало только настоящей колоды карт.
Почувствовав наконец, что он способен совершить это колдовство. Маг
предпринял попытку узнать, с чем ему предстоит столкнуться в Запретной
Зоне. И здесь он потерпел полное поражение. Происходящее в Зоне было
совершенно недоступным для хроник Акаши. Что там было особенного - может,
были привлечены какие-то высшие измерения, не доступные никому из творцов,
кроме могущественной Гекаты? Или сам Единый охранял тайну ее искаженного
мира? Или в хрониках имелись уровни знания, недоступные даже Властям?
Как много, оказывается, еще было неизвестностей, на которые не обращали
внимания творцы, привыкшие считать их частью обыденного окружения. Это был
вопрос для отдельного размышления, и Маг оставил его на потом, если он
благополучно выкарабкается из этой передряги. А сейчас он стоял на краю
Запретной Зоны и очень надеялся, что с дорогой внутрь ему повезет больше,
чем с хрониками. Что он сумеет дойти до центра Зоны, получить там карты и
выйти обратно.
Помешкав немного, он сделал первый шаг. На внутреннем краю Зоны он бывал и
прежде, когда сражался с кошмарами Гекаты. Разница здесь была еще
неуловимой, под ногами еще чувствовалась почва, и можно было идти пешком.
Можно было и лететь, но Маг предпочел идти, и идти медленно, чтобы вовремя
почуять подвох и принять защитные меры.
Твердая почва шла под уклон, становившийся все круче. С каждым шагом она
становилась все менее твердой, постепенно переходя в тонкую субстанцию, не
выдерживающую обычного веса творца. Маг начал управлять собственным весом,
чтобы не потерять опору из-под ног. Однако каждый его следующий шаг все
больше становился полетом. Когда он подошел к центральной части воронки,
то почти не касался ногами земли. Перед ним открылась темная дыра, ведущая
куда-то вглубь. Направление тяжести понемногу менялось, оставаясь отвесным
к стенкам этого туннеля. Еще несколько шагов - и Маг оказался в темном
пространстве равномерной плотности, с едва заметной опорой под ногами.
Здесь начинались основные искажения. Маг приостановил движение и
вслушался, а вернее, вчувствовался в окружающее пространство. Его чувства
не находили здесь ничего, а нужно было как-то определиться, хотя бы
запомнить, где вход. Он был слепым и глухим, его окружала полная тьма. Маг
решил следовать в том направлении, куда он оказался лицом. Да и существуют
ли здесь направления?
Неприятное, тоскливое чувство охватило его. Зачем он идет вперед? Что ему
нужно в этом пустынном, безжизненном месте, где нет ни времени, ни
пространства? Зачем он вторгся сюда, чего ему не хватало в прекрасном,
светлом мире, оставшемся за границей этого черного круга? Зачем ему мрак,
когда есть свет?
Скользкий холодок пополз по его коже. Маг не сразу догадался, что это
незнакомое ему чувство называется страхом. Беспричинным страхом. Чего ему
бояться, творцу, где бы он ни очутился? Что может быть глупее
беспричинного страха? Эта мысль несколько успокоила его. Маг покосился
себе на плечо, надеясь увидеть малиновый отсвет Ариндаля, но не увидел
ничего. Неправда, сказал он себе, у меня есть собственный свет, и он
должен передаваться плащу. Я - светоносный, несущий свет. Не может быть,
чтобы этот свет не светил мне самому. Хотя бы чуть-чуть!
Последняя мысль прозвучала мольбой. Какое-то время Магу казалось, что
вокруг стало светлее, но затем это ощущение пропало. Здесь был не его мир
и не мир Единого. Это был собственный мир безумной Гекаты, подчиняющийся
только ее законам. И в этом мире не было света.
Почему? Как зародилась в ней такая тьма? Кто ее посеял? Не может быть,
чтобы творец добровольно вырастил в себе тьму! Маг скрипнул зубами от
отчаяния и заставил себя продвигаться вперед. Как же здесь пусто и страшно!
Внезапно он догадался, что это не его чувства. Это были ощущения
сумасшедшей Гекаты. Этот мир состоял из ее чувств, претворенных силой ее
магии в защитную оболочку. Она каким-то образом сумела вывернуть наружу
происходящее у нее внутри и отгородиться этим барьером от внешнего мира.
Тогда понятно, почему мир не поддавался хроникам.
Эта догадка ненадолго взбодрила Мага. Его терзал его собственный страх, не
его отчаяние. Углубившись внутренний мир Гекаты, он волей-неволей принял
чувства в себя и теперь переживал их вместе с ней.
Не его чувства... когда он, бродяга, брел по дороге плотного мира поздним
вечером, под проливным дождем и пронизывающим ветром, разве было ему хоть
сколько-нибудь легче от мысли, что это не его дождь и не его ветер? Разве
было от этого хоть сколько-нибудь легче переставлять окоченевшие ноги?
Разве было ему легче от этого сейчас, когда его трепали, раздирали чувства
Гекаты?
Не важно. Он шел вперед тогда, и он пойдет сейчас. Где-то должен быть
центр ее мира, где-то должен быть конец этого пути. Он дойдет туда.
Расколотый мир, где не было света, - как могло случиться, что его не
стало? Где, чем, когда нужно было поступиться, чтобы этот свет погас? Маг
поймал себя на том, что не может понять, зачем он явился сюда. Что ему эти
люди, эти жалкие искорки, попирающие свое высокое предназначение? Неужели
он мало насмотрелся за их историю, как камни подвижничества бесследно
исчезают в болоте малодушия? Что получали в награду одинокие сгоревшие
чудаки, кроме насмешки и забвения? Зачем он рискует бессмертием, чтобы
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг