меня за это.
- А казнь сотен военнопленных?
- Я не мог оставить их в живых. Государство было слишком истощено войной,
поэтому их нельзя было ни освободить, ни оставить рабами внутри страны.
Лучше бы ты, бог, оценил, что я все-таки сумел выиграть эту войну. Были
дни, когда я сам не верил в победу. Лучше бы ты оценил, что соседи уже
пятнадцать лет не воюют с нами.
- Но сам ты - после той победы ты еще не раз ходил на них войной.
- А что мне оставалось делать? - Тиран взглянул на него в упор. -
Порабощай - или поработят тебя, предавай - или предадут тебя, убивай - или
убьют тебя. Выбирай одно из двух - середины нет. Разве это не ваши, не
божеские законы? Я сделал свой выбор давно, когда пришел к власти. И
каждый раз, достигая успеха, я благодарил за это вас, богов.
- Нет, это не наши законы. - Маг отрицательно покачал головой. - Это ваши,
человеческие законы. Ты стоишь на вершине власти - и ты мог бы изменить их.
- Нет, - возразил тиран. - Если бы я мог, я изменил бы их. Но я не мог.
Значит, это ваши законы - человеку не под силу изменить предначертанное
богами.
Оба замолчали, думая каждый о своем. Наконец Маг поднял голову. Властитель
почувствовал его движение и тоже взглянул на него. В маленьких черных
глазках не отражалось ни страха перед божеством, ни мольбы о снисхождении.
- Я ухожу, - сказал Маг. - Я понял, что ты уже несешь свою кару.
Не дожидаясь ответа, он растворился в воздухе. У него было второе
поручение, как он надеялся, более приятное. Вознаградить святого.
Это была неглубокая пещера у подножия горы. Естественного происхождения,
но доработанная человеческими руками до пригодного к проживанию состояния.
На плоском камне у пещеры сидел тощий, нищенски одетый старик, лысая
голова которого составляла забавное сочетание с длинной белой бородой,
невольно наводя на мысль, что растительность с макушки отшельника в один
прекрасный день надумала переселиться на его подбородок.
Старик вкушал трапезу. На разостланной перед ним тряпице лежал черный
сухарь и несколько сушеных акрид - местной разновидности кузнечиков,
собранных отшельником в прибрежных кустах протекающей поблизости реки. В
кривобокой, тщательно отмытой деревянной миске поблескивала родниковая
вода. Отшельник обмакивал сухарь в воду, а затем обсасывал размокший
верхний слой, помогая себе беззубыми деснами.
На ведущей к пещере тропинке замаячила человеческая фигура. Опять кто-то
из этих паломников, этих поклонников, от которых не было покоя. Странно,
однако, что он увидел пришельца раньше, чем услышал его шаги. Зрение
старика ослабло за последние годы, но слух никогда еще не подводил его.
Приблизившись, фигура превратилась в нищего бродягу - высокого белокурого
парня в стоптанных сандалиях и подпоясанной веревкой рубахе под поношенным
плащом. Этот, конечно, пришел не поговорить о возвышенном, а посмотреть,
нельзя ли чем-нибудь поживиться у святого отшельника. Старик окинул его
неодобрительным взглядом и вернулся к своей трапезе.
- Добрый день, святой человек, - обратился к нему бродяга.
- Добрый день, - с достоинством ответил старик.
- Радуйся, отец, небеса увидели твое благочестие, - улыбнулся бродяга, - и
решили вознаградить тебя. Говори же, какую ты хочешь себе награду?
Старик нашел его шутку возмутительной, но проявил сдержанность.
- Кто ты такой, чтобы обещать другим небесные дары? - Он сдвинул брови,
совсем немного, только чтобы поставить зарвавшегося шутника на место.
- Я? - переспросил Маг. - Бог.
Это было уже слишком, но старика было нелегко вывести из себя.
- Разве так выглядят боги? - сказал он. - Они прекрасны и светлы ликом,
они являются в сиянии огня небесного, а не такими оборванцами, как ты.
- Если бы я судил по одежде, то никогда не назвал бы тебя святым, - сказал
Маг. - Ты такой же оборванец, как и я. Даже хуже. В обличье, какое ты
описал, и дурак узнает бога, но я надеялся встретить здесь мудреца,
который различит божество под любой одеждой.
Обычный бродяга так говорить не мог. Неужели...
- Прости мне темноту и невежество, владыка, - осторожно сказал старик. -
Но мне было бы легче поверить твоим словам, если бы ты явился мне в
истинном облике.
- Сколько же веков я занимаюсь тем, что прощаю людям темноту и невежество,
- вздохнул Маг. - Сколько же веков мне еще предстоит этим заниматься... Но
как не простить святого человека, если я прощаю грешников?
Он на несколько мгновений принял свой подлинный облик. Юноша со
снежно-белыми волосами, в малиновом плаще и белой, подпоясанной веревкой
рубахе до колен, появился перед стариком, но тот смотрел сквозь него и
недоуменно щурился - куда же вдруг исчез этот странный бродяга?
- Ты доволен, святой человек? - спросил Маг, возвращаясь в плотное тело.
Он присел на соседний камень и взглянул на старика. - Боги послали меня,
чтобы я вознаградил тебя по достоинству, - продолжил он. - Я подумал, что
будет лучше всего, если ты сам выберешь себе награду.
- Но я не видел тебя, - взволнованно сказал отшельник. - Ты вдруг исчез, а
теперь появился снова.
- Так ты не видел меня? - понял Маг. - Значит, ты не можешь увидеть мой
истинный облик.
- Сделай так, чтобы я смог увидеть твой истинный облик, и это будет моей
наградой! - взмолился старик. - Столько лет я мечтал увидеть бога, и вот
он стоит передо мной, а я не вижу его!
- Здесь я ничем не могу помочь, - покачал головой Маг. - Способность
видеть бога зависит только от самого человека.
- И я никогда не увижу бога? - В голосе отшельника послышалось отчаяние.
- Почему же, может быть, еще увидишь, - утешил о Маг. - Все меняется - и
люди, и боги. Возможно, высшие миры когда-нибудь еще станут доступными
твоему зрению. Выбирай себе другую награду.
Старик долго не отвечал, рассматривая сидящего соседнем камне бродягу.
Обыкновенный парень, такой же, как сотни неимущих оборванцев, вот только
глаза... этот взгляд не мог принадлежать человеку. Перед ним был бог, и он
предлагал награду. В голове отшельника проносилось прошлое, настоящее,
недолгое будущее, толпились все его прежние мысли, желания, чаяния и
стремления. Что же ему выбрать, что попросить у богов?
- Спасибо, что мое стремление к вышнему не осталось незамеченным богами, -
сказал наконец он. - Это моя лучшая награда, и мне не нужно другой.
- Совсем ничего? - переспросил Маг.
Ему неудобно было возвращаться к Геласу, ничего не сделав для этого
старика.
- Ничего, - подтвердил тот. - Я имел многое, но отказался от всего. Люди
утомили меня, и я решил уйти от них, но они находят меня и здесь. Сначала
это меня сердило, но с годами я смирился - если им от этого становится
хоть немного лучше, пусть ходят. В мире мало радости, еще меньше -
утешения. Пусть ходят.
- Как же ты живешь здесь, добрый человек? - подивился Маг. - Что ешь, во
что одеваешься? - Его взгляд перескочил с нищенской одежды отшельника на
его скудный обед.
- Вот в это и одеваюсь. - Старик приподнял пальцами край своего рубища. -
Одеяло есть. Ем сухари, когда люди приносят, но чаще питаюсь кореньями и
акридами. Коренья, правда, жесткие, зато акриды вкусные - вот, попробуй.
Он протянул Магу одного из сушеных кузнечиков, лежавших перед ним на
тряпке. Маг отломил длинную заднюю ножку насекомого и прожевал ее
утолщенное основание. На большее его не хватило.
- Кореньев здесь всегда много, - продолжил старик, надкусив другого
кузнечика, - а акриды не каждый год появляются. Бывает много, бывает и
мало. Все равно еды хватает, раз я с голода пока не помер. Ничего мне не
надо, владыка. Ступай с миром.
Маг вернул недоеденную акриду на тряпицу и попрощался с отшельником.
Отправив плотное тело в небытие, он полетел к Воину.
- Ты все сделал? - спросил тот, когда он вернулся.
- И да и нет, - ответил Маг.
- Ты говоришь загадками, - недовольно глянул на него Гелас. - Да - это да,
а нет - это нет. Одно исключает другое.
- Не всегда.
- Почему я вечно должен у тебя допытываться? - вспылил тот. - Отвечай, как
ты наказал тирана? Какую наихудшую кару ты выбрал для него?
- Я оставил его жить.
Некоторое время Воин изучал лицо Мага, не говоря ни слова. Наконец он
все-таки решил, что тот не шутит.
- Что ж, - согласился он, - возможно, ты прав. А как ты наградил святого?
- Я спросил, что ему нужно, но отшельник отказался от награды, и я не стал
настаивать. Кому нужна награда, которой не хочется? - Маг взглянул на
Воина, невеселое его лицо посветлело. - Старик сказал - лучшая награда для
него, что его стремление к вышнему не осталось незамеченным богами.
Их глаза встретились, и они оба улыбнулись.
- Все-таки не зря мы здесь работаем, - сказал довольный Гелас. - Может
быть, что-нибудь еще получится.
- Может быть, - согласился с ним Маг. - Знаешь, но, проследи, чтобы у
пещеры этого отшельника никогда ее переводились акриды.
Глава 15
Закончив с отчетом, Маг расспросил Воина о состоянии развития плотного
мира, а затем полетел по этому миру, чтобы увидеть все собственными
глазами. Людей становилось все больше - их поселения множились и
разрастались, превращаясь в крупные города, сеть дорог прорезала леса и
равнины. По дорогам двигались обозы и одиночные повозки, брели путники и
вышагивали военные отряды. Реки и моря колыхали весельные и парусные суда,
несущие смельчаков в дальние города и страны. Вокруг мелких селений
простирались поля и паслись стада, в городах процветали торговля и ремесла.
Взгляду творца открывалась гармоничная карта людской жизни, где все звенья
были взаимосвязаны, отлажены и притерты друг к другу, составляя единую
цепь. Гелас похвалился Магу, что наконец-то здесь наладилось и приобрело
относительную стабильность. Однако, если приглядеться, внизу
свирепствовали болезни и пороки, а над человеческими жилищами вились тучи
грязеедов.
Маг разглядывал искры людей, пытаясь определит! уровень их развития. Его
высшему зрению людские поселки казались созвездиями, а города - огромными
звездными скоплениями. Слово "звезды" пришло к Магу из человеческой речи,
хотя для него это были плотные миры, различавшиеся по составу, размеру и
температуре. Искры людей различались точно так же. Большинство из них были
мелкими и тусклыми, многие выглядели затухающими, но, в отличие от звезд,
им было не суждено погаснуть до конца этого пробуждения.
Он разыскивал искры поярче, но как же их было мало! Не больше, чем звезд
соответствующего размера. Тем не менее они были - преимущественно в
больших поселениях, хотя встречались и одиноко светившие посреди пустыни,
как тот отшельник. Маг вспомнил, что совсем недавно, всего лишь несколько
веков назад, таких ярких искр здесь не было. Они росли и развивались, а
значит, была надежда, что когда-нибудь они вырастут в творцов.
Составив представление о развитии людей, Маг отправился к работающим в
этом мире творцам. Почти все Силы Аалана слетелись сюда. Они работали
группами, в зависимости от сродства и симпатий выбрав одного из лидеров.
Таких лидеров было несколько, двое из них были немногим слабее самого
Императора, но колодец предназначения выбирал во Власти только одного, а
здесь они, наконец, нашли применение своему могуществу. Вокруг них
собрались большие и пестрые компании, от самых высокоразвитых творцов до
самых примитивных, вроде завсегдатаев Тартара.
Власти тоже были здесь. Как и Гелас, они не примыкали ни к одной из групп,
а предпочитали свободно бродить по всему миру и вмешиваться в деятельность
Сил, когда находили это нужным. Императрица по-прежнему занималась
растительностью. Правда, теперь она уделяла основное внимание
сельскохозяйственным видам. Судья наводила порядок, но не среди людей, а
среди творцов, следя за строгим соблюдением законов высших миров. У нее
было много работы - любителей нарушить их оказалось гораздо больше, чем
можно было предположить. Творцы нередко управляли людьми на свое
усмотрение, считая, что ради успеха дела можно поступиться и божественными
законами. Когда она пожаловалась на них Магу, тот только смущенно пожал
плечами - он и сам относился к злостным нарушителям законов Единого.
Вслед за ней Магу встретился Крон, хмурый и неразговорчивый, как всегда.
Он дисциплинированно выполнял приказ Императора, но заметно тяготился
поручением. Ему, привыкшему создавать миры, повелевать их временем и
пространством, такая работа казалась слишком мелкой и скучной. Наверное,
подумалось Магу, точно так же к ней отнеслась бы и Геката. Эти двое были
слишком велики для работы в каком-то одном из миров.
Жрица, напротив, приняла свою работу близко к сердцу. Она все еще
переживала ошибку, допущенную в законах этого мира, и теперь прикладывала
все усилия, чтобы исправить ее. Во время пребывания в плотном теле Маг
узнал, как эти законы звучат у людей - "человек человеку - волк", "око за
око, зуб за зуб" и тому подобное. Сами люди называли их звериными, но это
был поклеп на зверей. Звери не знали, что такое жестокость, звери не умели
мстить, не умели творить зло ради зла.
- Но это означает, что люди понимают ошибочность этих законов, - возразила
она Магу, когда он указал ей на это. - Они считают зверей неразумными.
Значит, по их понятиям, эти законы тоже неразумны.
- Тем не менее люди следуют им, - заметил Маг. - Они следуют однажды
заданным путем, понимая, что есть другие пути, но не умея свернуть на них.
- Хорошо, что они это понимают, - обрадовалась Жрица. - Мысль - огромная
сила.
- Только не в плотном мире, - печально улыбнулся Маг. - И мысль и слово
бессильны здесь без действия.
- Неправда! - Жрица окинула возмущенным взглядом этого мальчишку,
ставившего под сомнение всю ее работу. - Сила убеждения очень велика. Как
говорится у людей, она горы может сдвинуть.
- Но горы стоят спокойно, - заспорил с ней Маг. - Я еще не видел, чтобы
хоть одна из них сдвинулась с места. Так же и законы человеческого бытия.
Один мой знакомый тиран пытался изменить их к лучшему, но не преуспел в
этом. И тогда он решил, что это наши, божественные законы.
- Тиран! - Жрица брезгливо сморщила нос, всем видом давая понять, что не
одобряет знакомств Мага.
- Да, тиран, - хладнокровно подтвердил тот. - И я верю, что он пытался
изменить этот мир к лучшему. Но один человек бессилен перед тем, чему
следует большинство, пусть даже ему дана неограниченная власть. Если его
не поддерживают другие, он вынужденно становится тем, чем он стал. Чтобы
людские законы изменились, одного человека мало. Должны измениться все
люди. Или хотя бы многие.
- Ты уверен в этом? - заинтересованно спросила Жрица.
- Я ни в чем не уверен, - уклонился от прямого ответа Маг, - но из
знакомства с тираном я понял, что человек на верхушке пирамиды власти -
создание людей ее дна или, по крайней мере, их отражение. Как человек он
может быть любым, но как правитель он может достигнуть только того, что
они в состоянии поддержать.
- Значит, если кто-то хочет изменить человеческие законы, - ухватилась она
за его мысль, - он должен изменить отношение к ним большинства людей?
- Вероятно, - согласился Маг. - Но это, мне кажется, выше сил одного
человека.
- А творца? - воодушевленно сказала она. - Что не под силу человеку, то
возможно для творца.
Маг не разделял оптимизма Жрицы по этому поводу. Из разговоров с Силами он
уяснил, что люди охотно соглашаются с учениями творцов на словах, но
отнюдь не рвутся претворять их в дела.
- Конечно, послать сюда творцов - хорошая идея, - задумался вслух он. -
Однако во время этого облета я обратил внимание, что мы влияем на людей
гораздо меньше, чем предполагалось. Они считают богов высшими силами,
отдают им дань почтения, но не стремятся следовать им во всем. Они очень
хорошо помнят, что боги - это одно, а они, люди - совсем другое. Все-таки
мы им чужие, а кто захочет следовать за чужими?
- Да, и мне так показалось, - с жаром подхватила Жрица. - Они считают, что
от богов можно откупиться, и развращают этим себя и наших служителей. Они
воображают, что с нами можно обходиться так же, как с людьми:
поздороваться, раскланяться, попросить, дать взятку, а затем расстаться и
жить прежней жизнью до следующей встречи. Порой мне кажется, что они
вообще не понимают нас, не понимают, чего мы хотим от них.
- Тебе не кажется, Хриза, - так и есть. - После общения с лидерами Сил у
Мага сложилось твердое убеждение в этом. - Большие истины, попадая в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг