ВАРИАНТ ВТОРОЙ
1. Из донесения русского посланника в Саксонии
Дрезден, 7 июня (26 мая) 1812 г.
...Внезапная кончина императора французов произвела здесь
первоначально большое смятение. Руководствуясь общепринятыми правилами
этикета, я на другой день после этого несчастного события явился к герцогу
де Бассано и выразил ему свое соболезнование. Я добавил, что беру на себя
смелость считать это выражением чувств моего государя. Однако герцог
принял меня подчеркнуто холодно. На мой вопрос о возможности аудиенции у
ее императорского величества регентши он отвечал уклончиво. Принимая во
внимание такое отношение французских официальных лиц, я ограничил самыми
необходимым знаками вежливости мое участие в состоявшейся вчера церемонии
отправления траурного кортежа.
На седьмой или восьмой день после кончины императора сюда прибыл из
армии вице-король Италии принц Евгений, а ранее или одновременно с ним
некоторые другие военачальники. В течение двух дней принц до поздней ночи
совещался с маршалом Бертье, генералом Коленкуром, герцогом де Бассано и
другими лицами. Неоднократно в этих совещаниях принимала участие
императрица. Как я имел возможность узнать от верных людей, на совещаниях
были большие баталии и дело доходило до громких криков. Надо думать, споры
шли о военных приготовлениях покойного императора на границах наших.
Вчера оглашена прокламация о назначении вице-короля командующим всеми
войсками к западу от Рейна и об образовании ему в помощь Верховного совета
армий из командиров корпусов и прочих видных генералов. Князь
Невшательский остается начальником штаба.
Сегодня утром вице-король и князь со свитой отбыли к армии. Уверяют,
что они направляются в Кенигсберг. По моему разумению, французы готовятся
перейти нашу границу не позднее конца июня, чтобы иметь благоприятные
условия для летней кампании.
2. Статья из энциклопедии Ларусса
БОГАРНЭ (Евгений де) родился в Париже в 1781 г. Сын генерала
Александра де Богарнэ, гильотированного в 1794 г. по приговору
революционного трибунала, и Жозефины Таше де ля Пажери, во втором браке
жены генерала Наполеона Бонапарта. Служил в армии под началом Бонапарта,
участвовал в итальянском и египетском походах. В 1804 г. - бригадный
генерал, в 1805 г. назначен вице-королем Италии, в 1806 г. усыновлен
императором с титулом принца империи. В том же году женился на
Августе-Амелии, дочери короля Баварии. Со славой участвовал в войне 1809
г. с Австрией. В январе 1810 г. вызван в Париж, чтобы подготовить свою
мать к разводу с императором. Повиновался с безмолвной покорностью, чем
вызвал в публике немало нареканий...*
_______________
* Подлинный текст сокращен и несколько перестроен.
При формировании Великой армии в 1812 г. сначала командовал четвертым
корпусом, состоявшим из французских, итальянских и баварских войск. После
внезапной кончины императора Наполеона принял главное командование армией
и возглавил несчастный поход в Россию.
3. Воззвание к армии
Солдаты! Вам выпала великая честь осуществить замыслы нашего
императора. Слепой рок оборвал его жизнь. Но имя его поведет вас на врага.
Россия упорно нарушает условия мира, которые император заключил с ней в
Тильзите. Она не желает дать объяснение своим действиям и требует удаления
наших войск за Рейн.
Неужели мы оставим на ее произвол наших друзей и союзников в Германии
и в Польше? Нет! Меч судьбы занесен над Россией, и ваши руки держат этот
меч. Солнце Аустерлица будет освещать нам путь. Вас поведут в бой
испытанные полководцы императора. Мы перейдем границу и будем вести войну
на земле врага.
Победа в этой войне надежно оградит Европу от посягательств на ее
свободу. Эта победа окончательно подорвет положение коварной Англии и
покроет французское оружие новой бессмертной славой. Итак, под знаменем,
которое дал вам император, вперед - к победе!
Евгений
4. Ольга Истомина - Николаю Истомину в Петербург
Владимирская губ., конец мая 1812 г.
Месяц не писала я тебе, наш милый Николенька. Время в деревне тянется
медленно, и кажется, что прошла целая вечность. Маменьке стало лучше -
может быть, от погоды теплой и сухой. Черемуха отцвела, сейчас дивно
цветет вишня. Яблони тоже в цвету. Сад весь белый с розовыми прожилками.
Вчера ходили мы с маменькой и няней на папенькину могилку. Все там зелено
и мирно. И слезы были светлые, тихие...
А третьего дня заезжал к нам по дороге из города в свое имение г-н
Русаков (помнишь его: такой румяный, с черными баками и всегда веселый),
сказал, что в столицах все войны ждут. Наполеон, мол, поклялся Россию
извести. Оставил нам газеты, маменька делает вид, что их читает. Да что из
газет поймешь? Хоть бы ты нам объяснил, к чему дело идет. Приедешь ли
летом, как собирался? Я тебя очень жду! Хочется обо всем поговорить.
Помнишь наши секретные разговоры у няни в светелке? Маменька нас, бывало,
не докличется, а папенька говорил: "Опять военный совет?" Очень мне не
терпится, чтобы ты об NN своими словами рассказал, в письмах ведь все
как-то не так.
Книжки я твои читаю прилежно. Пробовала Tacite, но очень все это
страшно и мрачно. Например, как Нерон устраивал гибель своей родной
матери. Не могу такое читать.
Мы совсем не знаем, что думать об отставке Сперанского. Может быть,
это нехорошо, но мы с маменькой больше думаем не о нем, хоть нам жаль его
искренне, а о тебе и твоей службе. Ты не раз писал, что он желает добра
России и ты хотел бы всегда работать с ним. Чем же он мог прогневить
государя? Юлия Павловна, вице-губернаторша, была у нас на прошлой неделе и
рассказала, что его провезли через Владимир с жандармом. Теперь он в
Нижнем. Ты писал, что у него дочь - ангел. Что же с ней? Господи, почему в
мире столько зла и жестокости?
Маменька целует тебя тысячу раз и говорит, что в следующий раз
обязательно напишет тебе сама, а сейчас ей трудно. Она благословляет тебя
снова образом Владимирской божьей матери. Наша Матрена Ивановна тебе
кланяется. Старая она совсем стала, и ноги у нее пухнут. А сама исхудала
страшно. К маменьке доктор из губернии приезжал, я его попросила Матрену
посмотреть. Сказал, долго не протянет. Я поплакала. Внука ее Петра в
солдаты забрали. Маменька не хотела, да так мир решил.
А что Андрюша Татищев, mon pauvre admirateur?* Если он в Петербурге,
вот для него засохшая веточка черемухи, а для тебя сирень и сестринские
поцелуи, милый Николенька. До свидания, хочется думать - скорого.
_______________
* Мой бедный обожатель (фр.).
5. Из дневника Николая Истомина
Петербург, июнь - июль 1812 г.
...Война с французами загорелась. Боже праведный и всемогущий!
Благослови Россию и Александра! Весь город читает рескрипт государя из
Вильны: "Французские войска вошли в пределы нашей империи..." Не могу
ничем заниматься - ни службой, ни делами, ни NN. Бродил по городу.
...Какой рок влечет сию нацию? Казалось, воля одного человека толкает
ее и к славе и к погибели. Но вот его нет, однако та же неодолимая сила
гонит французов на поле брани. Много думал об этом до боли в голове.
Известий из главной квартиры нет. Полагают, что сражение или уже было, или
должно быть со дня на день. Господи, дай победу нашему оружию!
...Думал о покойном отце. Какой совет он дал бы мне теперь? Служба в
комиссии, и ранее меня обременявшая, ныне теряет всякий смысл. Тому две
причины: не главная, но существенная - изгнание М. М. С.*; вторая,
главная, - война.
_______________
* Сперанского.
Делаю повседневные дела, но голова занята другим. Много говорят об
ополченцах. Если идут все, то что же я? Думается мне, в сей войне
российское воинство не будет разбирать сословий, это война подлинно
народная. Может быть, нужна именно такая война, чтобы начать дело
освобождения рабов?
...Наконец, наконец! Принято два великих решения: я женюсь и я иду в
армию. Вернее, я делаю предложение NN и я прошусь в адъютанты к графу
Алексею Борисычу. Конец моих мучительных сомнений отпраздновали пуншем у
Корсакова. Что было после пунша и как добрался домой, совсем не помню.
Утром проснулся больной, однако вынужден был идти на службу: сегодня
записка моя по уголовному уложению отправляется в Государственный совет.
Одно утешает, что через неделю или две...
...Может ли быть счастие больше моего? NN меня любит! Голова моя
кружится от восторга. Слезы блистали в ее прекрасных очах... Лицо ее,
одухотворенное любовью к отечеству и, смею думать, ко мне, было прекраснее
греческих богинь. Я еду в армию, она будет ждать меня. Теперь предстоит
мне разговор с ее матерью.
6. Николай Истомин - сестре
Петербург, начало августа
Сестра, граф Алексей Борисыч (он - наша дальняя родня по отцу, ты его
в детстве видела) берет меня в адъютанты. Ему поручена дивизия, которая
теперь собирается в Твери. Я выезжаю вместе с ним через два или три дня.
От него поклон маменьке.
Я пишу ей особо и еще раз прошу благословения. Для тебя же вот копия
с моего письма к матери NN и с ее ответного. Скажу тебе, что несколько
дней после счастливого объяснения я был сам не свой от радости. Если бы ты
знала, какой она ангел и умница! Но maman! Как видишь, мы должны ждать ее
решения. Сколько ждать? С болью душевной я собираю имущественные бумаги
для ее сведения о состоянии моем. И это теперь, когда отечество в огне и в
крови, и, бог знает, вернусь ли я с войны. Она не хочет, чтобы мы виделись
до моего отъезда. Я вынужден повиноваться, хотя одному богу ведомо, как
мне это тяжело. Вот никогда не думал, что я, с моей рассудочной натурой,
могу так полюбить.
Поговорим о другом.
Когда говорят пушки, молчат музы. Молчат и реформаторы. Я надеюсь,
что после победы час Сперанского настанет, и он вернется оправданный от
низкой клеветы. Ведь государь проницателен и добр. Вы, конечно, знаете, с
каким восторгом встречал его народ в Москве. Боюсь только, боюсь я за
Ростопчина! Тот ли он человек, какой ныне нужен в Москве? Оттуда пишет мне
Корсаков, уехавший дней десять назад, что Ростопчин творит жестокие
расправы с тамошними иностранцами. Какой-то француз-повар за неосторожное
слово высечен публично и отправлен в Сибирь. Другой ожидает кнута. Мне это
противно: если хотят внушать народу ненависть к врагам, есть другие
средства.
Здесь чуть не каждый день гремят грозы. Суеверные люди гадают, что
это предвещает. А военная гроза гремит своим чередом. Никогда еще Россия
такой войны не вела! Даже здесь, в Петербурге, где народ по-настоящему
увидеть-то трудно, все это чувствуют. Федор (он поедет со мной, чему рад
сверх меры) сказывал, что говорят так: мы их и с Наполеоном бивали, а уж
без него и вовсе. И то правда: иных генералов, кои на нас идут, еще
Суворов бивал. Няньку Матрену жаль мне очень. Сколько раз, уже взрослым
человеком, думал я: эх, если б можно было побежать и спрятаться от всех
бед и зол у нее на теплой лежанке!
В заключение вот тебе свежий анекдот из дипломатических сфер.
Касается он нашего нового союзника - наследника шведского престола
Бернадотта. Ты, наверное, слыхала, что он в прошлом бравый французский
генерал времен революции, с Наполеоном в походы ходил. Шведы взяли его в
наследники к бездетному и полусумасшедшему королю, чтобы угодить
Наполеону. А теперь он, вишь, противу французов идет: шведы без торговли с
Англией обойтись не могут. Так вот, с некоторых пор весь Стокгольм
заинтригован: как наследник ни болен, а врачам не позволяет себя
осматривать. Всегда наглухо застегнут до шеи. Стали ходить разные сплетни.
Недавно загадка разрешилась. На мужественной волосатой (mille pardons!*)
груди будущего короля неистребимая татуировка - "Смерть королям".
_______________
* Тысяча извинений (фр.).
7. Жак Шасс - Леблану в Париж
Ковно, 28 июня
Итак, жребий брошен. Рубикон, то есть Неман, перейден. Война,
вызывавшая столько сомнений и толков, началась. Впрочем, выстрелов еще
почти нет: русские отошли от берегов без боя. Возможно, большое сражение
будет под Вильной.
Зрелище перехода армии через Неман я не забуду до конца дней.
Понтонеры за ночь навели три моста. Утром наши колонны, развернув знамена
и блистая оружием, вступили на мосты. Думаю, еще никогда в истории не были
собраны вместе такие массы войск.
Сегодня месяц после смерти императора. Я постепенно начинаю сживаться
с этим и иной раз с горечью наблюдаю, как быстро его забывают. Но империя
и армия движутся по пути, который он начертал.
На что надеется Александр?
Говорят, он уже бежал из Вильны. Его армия втрое слабее нашей. Она
раздроблена на несколько частей, которые мы разобьем по отдельности. Сам
царь, находясь при армии, стесняет Барклая. Возможно, известие о победе
обгонит это мое письмо.
Конечно, в главной квартире есть и тревога. Все знают, что против
похода до последнего дня возражал герцог де Виченца. Лишь по упорному
настоянию вице-короля остался он при армии.
Но он ошибается. Россия - колосс на глиняных ногах. Ее армия,
набранная из невежественных крестьян, которые ненавидят своих господ,
рассыплется от нашего удара. Дворяне не позволят Александру подвергать
страну разорению и заставят скоро подписать мир.
Условия мира могут быть великодушны, ибо мы на стремимся к унижению
России. Но ее гибельному влиянию на Европу будет положен конец. Сильная,
дружественная нам Польша станет преградой для этого влияния.
Я очень надеюсь быть к рождеству в Париже и обнять вас. Поцелуйте
моего сына и расскажите ему, что я выполняю свой долг здесь, на грани
цивилизованного мира. Видите ли вы моего бедного брата? Не прошло ли его
печальное политическое безумие?
8. Из дневника Жака Шасса
Июль - август 1812 г.
...Черт меня подери, если я в состоянии запомнить, правильно
произнести и записать эти варварские названия - литовские, славянские,
еврейские и неведомо еще какие. Пески, болота, мрачные леса. Адская грязь
после дождей и лошадиная бескормица. На лошадей, которые пали за три
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг