- Допустим, - сказал Двойник. - А теперь представьте себе, что на линии
бытия в результате внешнего вмешательства возникла вторая петля. - Он
нарисовал нечто похожее на канцелярскую скрепку:
[Image] - Сколько тут сосуществующих параллельных участков?
- Раз - два - три - четыре - пять, - сосчитал студент.
- То-то! - сказал Двойник и расставил стрелки. - Два в обратном и три в
прямом времени. На экране локатора будущего эта кривая и зафиксирована.
Она послужила сигналом о неизбежной осуществимости эксперимента.
- Здорово! - восхитился студент. - А может быть, какая-нибудь другая,
более сложная петля?
- Видимо, да, - сказал Двойник. - Например, такая... - Он нарисовал:
[Image] - Тут из одного тела получается одиннадцать. Пять благополучно
путешествуют из будущего в прошлое, а шесть пребывают в мире прямого
времени. Если говорить о бытии вне камеры, то тело умножается в шесть раз.
- Блеск! - сказал студент.
Умножение тел
После того как публика, пошумев, уяснила сущность умножения тел в
простых и сложных петлях времени, посыпались вопросы:
- Извините, товарищ Рубцов, - сказал журналист из ежемесячника "Март" и
встал со своего места, щелкнув каблуками, - возможно ли таким способом
увеличить численность, э... футболистов?
- Возможно, - сказал Двойник, - хоть почти невероятно. Но только при
условии, что в играх их не будут калечить и убивать.
- Почему? - спросил разочарованно бравый журналист.
- Потому что ни одно из размноженных тел нельзя уничтожить. Ведь тогда
линия бытия прервется, и никакой петли не получится - некому будет
залезать в камеру, чтобы ехать в прошлое. Локатор будущего не увидит
заказанного процесса, ибо он просто не состоится.
- А танцовщиц и певиц? - спросил журналист. - Можно умножать?
- Да, можно. В принципе, конечно.
- А студентов? - спросил студент. - Хотя бы на денек перед экзаменом?
- О, боже! - Двойнику надоели чепуховые вопросы. - Я думаю, если уж
умножать, то неодушевленные предметы - электрограммофоны, пылесосы,
автомобили. Их можно было бы сдавать на прокат с полной гарантией
исправности на сутки вперед. И еще... Как вы думаете, что еще? Нечто очень
нужное...
- Деньги, деньги! - воскликнули вместе студент и фотограф.
- Наконец-то! - одобрил догадку Двойник. - Позавчера я проверил
установку на обыкновенном двугривенном. Правда, он был умножен только на
два и только на полчаса. Вот он... - Двойник поднял над головой беленькую
монетку. - Эту реликвию я оставил как доказательство того, что иногда
можно брать деньги взаймы у будущего. К сожалению, с неминуемым возвратом.
Сумму, полученную сегодня, вы обязаны завтра послать в прошлое.
- А больше, чем на сутки, можно занимать? - с надеждой спросил студент.
- Любое умножение только на сутки, не более, точнее на 23 часа 49 минут
и 22 плюс-минус 3 секунды.
Студенту стало грустно. Прочая публика тоже затосковала о невозможности
занимать деньги у отдаленного будущего. Выразили надежду, что всемогущая
наука преодолеет этот запрет. И в это время вернулся Иосс.
Взоры устремились к нему.
Объяснение прозрачности
- Разумеется, все в порядке, - сказал Двойник.
- Да, - сказал Иосс. - В порядке. У меня до сих пор трясутся руки...
Это было привидение, а не человек. Май Сергеевич. Черт знает что...
Домой не мог идти, вот вернулся...
- Это был я, но почти весь в обратном времени, - Двойник встал,
чувствуя, что надо дать следующую порцию разъяснении. Он откашлялся и
начал. - Прошу внимания. Дело вот в чем. Процесс обращения времени есть
процесс перевода объекта из области положительных энергий в область
отрицательных энергий. У меня в аппарате перевод выполняется на тоннельном
эффекте. Объект как бы проваливается под пустоту. Для этого служит
устройство, которое я назвал поворотным приводом. Оно включается дважды -
на старте и на финише. Причем, при повороте на старте выделяется
значительная энергия. Она идет в достаточно емкие аккумуляторы. А при
повороте на финише эта энергия, наоборот, расходуется. Объект как бы
выталкивается обратно в область положительных энергий. Должен сказать, для
живого существа операция не из приятных. Итак, тело, существующее в
отрицательном времени, есть тело отрицательной энергии. Иными словами,
энергия его частиц и полей меньше, чем нуль. И благодаря этому в нашем
мире оно не может быть воспринято и зафиксировано через посредство обычных
и даже весьма сильных воздействий. Таковы общеизвестные следствия из
элементарной теории Дирака. Я понятно говорю?
- Смотря для кого, - сказал фотограф.
- Вполне понятно и популярно, - сказал студент.
- Значит, непонятно, - сказал Двойник. - В таком случае прошу верить
мне на слово. Вот что надо понять: тело, существующее в обращенном
времени, для тел прямого времени является просто пустотой. Вы можете
освещать его прожекторами, стрелять в него из пушки - оно останется
неуязвимым, неощутимым и невидимым.
- Вот так понятно, - сказал фотограф.
- Очень рад, хоть и не уверен, - сказал Двойник. - Идем дальше.
Полностью обращается время в моей установке лишь при прочно закрытой
камере. Когда камера открывается, в нее проникает внешний мир,
просачивается вместе с ним его прямое время. Так что же происходит, когда
объект отрицательной энергии соприкасается с объектом положительной
энергии?
- Аннигиляция! Взаимное уничтожение! - радостно воскликнул студент.
- Ошибаетесь! Врете в простейших вопросах! - недовольно сказал Двойник.
- На каком вы курсе?
- На втором, - студент потупился.
- Вам пора понимать, что тут нет столкновения антител, а значит, не
может быть никакой аннигиляции. Тело отрицательной энергии - не антитело.
Странно теперь учится молодежь!..
Студент сидел пунцовый.
- Так вот, - заключил Двойник, - никакого взрыва не будет. Влияние
внешнего мира весьма медленно начнет поворачивать тело обращенного времени
в свою сторону. Будут происходить повороты атомов и целых молекул. В
первый внешний час тело воспринимается не полностью, а лишь теми
частицами, которые успели встать в прямое время. Значит, оно будет
полупрозрачным и полупроницаемым для внешнего мира. Наоборот, для него
полупроницаемым и полупрозрачным будет внешний мир. Вам ясно?
Слушателям было не ясно, исключая, разумеется, физиков. Но Двойнику
надоело объяснять. Подмигнув Иоссу, он объявил:
- Кто не понял, поступайте в университет. Другие вопросы есть?
После недолгого молчания раздался твердый голос журналиста:
- Есть один вопрос, товарищ Рубцов. Разрешите?
- Слушаю, - сказал Двойник.
- Удалось ли установить личность преступника, совершившего незаконное
открытие камеры?
- Нет, я же говорил, что не смог разглядеть лица.
- И до сих пор не произведено его задержание?
- Нет, конечно!
- Ну, я спешу, до свидания, - сказал журналист и вышел, чеканя шаг.
Присутствующие многозначительно переглянулись.
Опять зазвонил телефон. Двойник ответил:
- О! Добрый вечер, Федор Илларионович!.. Не ожидал, никак не ожидал...
Очень хорошо... Давно пора... Конечно, конечно... Спасибо. - Произнося
эти вежливые слова, Двойник не верил своим ушам: профессор Барклай заявил
о своем полном согласии с работой Рубцова; о пересмотре своего отношения к
нему, Рубцову; о том, что утром, как понял профессор, был возврат Рубцова
из суточного прогноза; что завтра, на старте, по приглашению Барклая,
будут присутствовать представители прессы, кино, телевидения...
Конец дня
Лита ушла из редакции в приподнятом настроении. Этот богатый событиями,
сумбурный, острый день уже не удивлял ее. Сейчас, в конце, он вылился в
безотчетную праздничность. Лита не помнила своих страхов, болезненных
недоумении и слез. Ее не пугало раздвоение Мая. Теперь это было интересно
и даже смешно. Там, в редакции, было весело отличать сегодняшнего Мая от
завтрашнего. Лита это делала так безошибочно, что Юра Бригге охал и
восхищался, будто Литино чутье было удивительнее самого раздвоения.
Сидя в полупустом троллейбусе, Лита мысленно прикинула, в чем же
заключается отличие Маев. Завтрашний, решила она, мужественнее, ловчее,
увереннее. Пожалуй, порой он бывал слишком уверен, самоуверен больше, чем
хотелось бы Лиге. Зато сегодняшний Май тише и теплее. И в нем было
послушание - послушание завтрашнему. Это было немножко неприятно. Оба они
другие, не такие, каким был единый Май вчера. Подумав об этом. Лита
немножко пофантазировала на тему о раздвоении мужчин.
Впрочем, главным в ее состоянии было чувство здорово сделанного дела,
чувство газетной удачи, в которой она была прямой участницей и
исполнительницей. Такого еще не случалось в маленькой редакционной жизни
Литы. И еще ее смешило любопытное поведение главного редактора, который
оказался таким умелым интервьюером и ловким кавалером.
Недалеко от дома Мая сверкал огнями "Гастроном". Он был яркий и
манящий. Прикинув сумму гонорара, неожиданно заработанного сегодня, Лита
решила, что вполне уместно истратить в этом "Гастрономе" двадцать рублей,
отложенные в прошлую получку на туфли. К Маям она явилась с двумя тяжелыми
пакетами.
Когда Лита вошла, Саша Гречишников мягко выпроваживал посторонних. Он
говорил, что Двойнику надо отдохнуть после перенапряженных суток, а Маю -
перед путешествием во вчера. Гости понимающе кивали, одевались и искоса
поглядывали на шеренгу бутылок, которую Лита выстраивала на подоконнике.
Наконец, дверь за гостями закрылась, и Саша спросил Литу:
- Ну как, сестрица, готов завтрашний чудо-номер?
- Ой, мальчишки, это был фурор! На газете, которую привез Май, была
маленькая клякса на третьей полосе внизу, а на нашей газете ее сперва не
получилось. Так рабочие в типографии совсем обезумели. Технолог цеха сам
мудрил над матрицей, чтобы эта клякса вышла. В общем, наша газета как две
капли воды похожа на твою, - она кивнула Двойнику. - Фотографии абсолютно
одинаковые. А текст одной корреспонденции сперва был немножко другой, но
главный его поправил, и стала точная копия!..
Юра возвестил:
- Внимание! Благодаря тонкой сообразительности, яркому темпераменту и
щедрому бескорыстию научно-газетной феи Аэлиты Усковой объявляется
внеочередная разрядка атмосферы! - Он хлопнул пробкой и разлил вино по
бокалам. - Отныне налагается запрет на научные темы! Да здравствуют
умноженные Май! Ура!..
- Ура! - подхватили все.
Перед стартом
Май устроился на кровати, Двойник - на диване. Не спали и дымили
сигаретами. Говорить не хотелось. Оба устали.
Двойник пытался догадаться, кем бы мог быть злоумышленник, открывший
камеру. Климов? Что-то он пропал, как в воду канул - Барклай вот объявился
и больно уж бодро высказал признание, сам себя высек. Не очень похоже на
Барклая...
А Май вспоминал начало. Припомнил, как набрал кодированный запрос, как
вставил его в локатор будущего, надеясь хоть на пятиминутную петлю с
разрешенным прогнозом. И как экран заполнило сплошной зеленью. Это был
знак удачи - резко выраженной интерференции волн бытия. Тогда он набрал на
коммутаторе заказ на разрешение максимального - суточного прогноза с
полной загрузкой камеры. И завертел ручку строчного сжатия и увидел то, на
что не смел и надеяться: суточную двойную петлю. Она была яркая и гладкая.
И именно двойная! Май только сейчас вспомнил эту подробность.
В памяти четко встал ее характерный рисунок.
Значит, решил Май, с Двойником что-то творилось в пути из завтра.
Сказал громко:
- Петля на локаторе была двойная.
- Разумеется, - не сразу отозвался Двойник, он уже начал дремать.
- Что там произошло?
- Я рассказывал. Не надо было тебе уединяться на кухне и заниматься
мировой скорбью.
- Расскажи.
- Нет. Не положено. Во-первых, тебе будет неинтересно, во-вторых, не
судьба. Я точно повторил то, что слышал вчера от Двойника.
Май не стал отвечать. Значит так надо, ничего не поделаешь.
- Давай-ка спать, - изрек, зевая, Двойник. Май закрыл глаза и вспомнил,
что было утром дальше: щелчок автомата, отключившего поворотный привод, и
этот грохот, урчащий, почти инфразвуковой гром обращения времени в камере.
И перепуганные лица Климова, Иосса, парня из охраны, врача...
Хотел спросить у Двойника, насколько неприятен поворот, больно ли
переходить в отрицательное время и отрицательную энергию. Прислушался -
Двойник уже уснул. Нет так нет. И едва ли был резон задавать подобные
вопросы.
* * *
...Серое осеннее утро. И треск будильника. Диван был пустой. Двойника
не было. На столе лежала записка - "Из гуманности даю тебе поспать лишний
час, иду кое-что подготовить, начало в 10.40. Двойник".
Май машинально помахал руками и ногами, считая, что делает зарядку.
Принял холодный душ, крепко обтерся и только тогда сбросил с себя
остатки сна. Перечитал записку Двойника, крякнул и пошел бриться. Ни о чем
особенном не думалось. Состояние было нормальное - выспался хорошо.
Настроение тоже ничего, только чуть напряженное, как у студента перед
экзаменом. Замурлыкал себе под нос привязавшееся вчера
"Пустоведы-дармоеды".
Завтракая, размышлял о матричном представлении функции бытия. Даже
положил перед собой лист бумаги. Но никаких идей в голову не приходило.
* * *
Было самое начало одиннадцатого, когда Май вышел из дому. И тотчас
почувствовал себя в окружении зорких глаз. Какой-то парень торчал на
лестничной площадке. Когда Май проходил, он смотрел вниз, облокотясь о
перила. Внизу тоже были какие-то молодые люди. Они стояли кучкой и
нарочито не взглянули на проходившего Мая. На углу стояла "Волга", которая
двинулась с места, как только Май ее миновал. "Наверное, у меня началась
мания преследования", - подумал Май;
"Волга" проехала за троллейбусную остановку и остановилась. Май, назло
"Волге", решил не ждать троллейбуса и идти пешком. Через некоторое время
оглянулся - "Волга" стояла на прежнем месте, но шагах в двадцати вслед за
Маем шел один из тех молодых людей, что были возле его дома.
Другого из той же группки увидел на противоположной стороне улицы.
"Ну и судьба!" - подумал Май и сел на скамейку, стоявшую у стены. Ему
захотелось удрать от непрошенных телохранителей. И было досадно, что так
скоро, через полчаса - начало эксперимента.
Парень, шедший за Маем, показался вблизи. Вот он совсем рядом. Идет, не
спеша, прогуливается. И не глядит на Мая.
- Эй, гражданин! - громко позвал Май.
- Вы меня? - обернулся парень.
- А вы кого? Не меня?
- Чего? - парень запнулся.
- Не меня ли, говорю, стережете?
Парень не ответил. Стоял вполоборота к Маю и молчал. А в это время
подъехала "Волга". Она затормозила возле самой скамейки, и из нее выскочил
вчерашний гость-журналист, который спрашивал об умножении футболистов.
- Приветствую вас, Май Сергеевич! Не подвезти ли? - осведомился он.
- Куда?
- В институт, я полагаю. У меня, видите, транспорт.
- Неужели вы не понимаете, что ничего не будет! - заговорил раздраженно
Май. - Ничего, ровным счетом, не помешает! Зачем же вы лезете!
Журналист ни капельки не смутился:
- Для порядка, Май Сергеевич, и для безопасности. Прецеденты имеются.
Наш долг...
- Катитесь вы к чертовой бабушке!
- Ну, хорошо, - начал успокаивать собеседник, - отдохните, только не
надо волноваться.
Он сел в машину и медленно тронул ее. Парень тоже тихонько зашагал
вперед.
Май выждал с минуту и почувствовал, что не может этак безропотно
повиноваться. Им, как вчера утром, завладело вдруг отчаянное стремление
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг