Тот полез дрожащими руками в карман, бормотал оправдания:
- Никак невозможно было, товарищ старший сержант, справа был вот этот
пикап, слева трамвай...
- Разберемся, - перебил милиционер. Май повернулся на бок, поднялся на
четвереньки, встал.
- В чем дело, гражданин? - спросил его милиционер.
- Ни в чем, - ответил Май, - я сам виноват... Завыла сирена скорой
помощи.
- Освободить проезжую часть! - приказал всем милиционер.
К скорой помощи, которая тотчас подъехала, подбежал Май:
- Напрасно вас вызвали. Я здоров как бык.
- Сержант! - позвал врач.
- Здравия желаю, - сказал милиционер. - Этот - пострадавший, лежал
вот...
Врач, кряхтя, вылез из машины:
- Дайте-ка голову.
Май наклонил голову, и врач ее ощупал, похлопал Мая по рукам, ногам,
груди.
Было не больно. Врач спросил у Мая фамилию, достал какую-то бумагу,
что-то в ней написал, дал подписать милиционеру, потом сказал Маю:
- Ладно, идите. Впредь будьте осторожнее.
- Спасибо, извините, - пробормотал Май и пошел к тротуару. Ему стало
стыдно перед этим пожилым врачом, перед хлопотливым сержантом, перед
испуганным водителем "Запорожца".
- Товарищ пострадавший! - крикнул ему милиционер.
- Что? - Май остановился.
- То самое, - отчеканил милиционер, - прошу уплатить штраф за хождение
по проезжей части транспортной магистрали.
- Сколько?
- Пятьдесят копеек.
- Нет, сказал Май. - Самое малое - два с полтиной. Вон сколько людей я
потревожил. - Подал милиционеру трешку.
- Не чудите, - без тени удивления сказал милиционер, отсчитал сдачу,
оторвал квитанцию. - Лучше почиститесь.
- Ладно, - сказал Май, - извините.
- Не надо было нарушать. Молод еще нарушать.
Май зашел в парадное и носовым платком счистил грязь с одежды. Долго
оттирал пятна пыли, впечатавшиеся в брюки и пиджак. Присел на ступеньку
лестницы. Он еще дрожал. "Ну и глупость же! - вертелось в голове. - Какой
идиот...
Фаталист паршивый... Срам!" Постепенно нервный срыв иссякал.
Все-таки минут двадцать он сидел, приходя в себя...
Она не верит
Лита опаздывала. С полчаса Май терпеливо ходил по скверу, несколько раз
звонил ей из автомата, но безрезультатно - было занято. Позвонил Двойнику,
спросил, придет ли, в конце концов, Лита. Тот ответил, что надо ждать, что
она явится примерно в три.
Опять ходил по скверу. И смотрел, как падают, кувыркаясь, желтые и
оранжевые листья, как шагают под деревьями редкие прохожие. На душе стало
спокойно.
После дурацкого номера с автомобилями Май освободился от
подсознательного желания по-бретерски испытать этот удивительный кусочек
собственной судьбы.
Лита прибежала в начале четвертого. Раскрасневшаяся, она прижалась
щекой к его лицу:
- Ты нехороший человек. - Май понял, что это примирение и прощение. -
Знаешь, что у нас было! Главный снял два снимка, и третья полоса
получилась совсем слепая:Загон, как назло, пустой...
- Лита, - перебил Май, - давай сядем. Они сели, и Лита придвинулась к
Маю.
- Ты соскучился?
- Нет, то есть да... Извини, - он улыбнулся. - Понимаешь, со мной
сейчас происходит нечто очень серьезное и необычайное. Ты можешь выслушать?
Она немножко отодвинулась от него.
- Ты получишь сейчас отличную сенсацию для своей газеты, - сказал Май.
- Да? - в ее голосе была нотка разочарования.
- Ты же просила об этом!
- Ну да, конечно...
- Лита, - сказал он, - ты ведь знаешь, какой я был в последнее время.
Нервный, грубый, правда?
- Немножко... правда.
- Это потому, что я извелся... Извелся с одной идеей. И сегодня
неожиданно получился решающий эксперимент, ты меня понимаешь?
- Не очень, - она зябко поежилась. Он обнял ее за плечи.
- Нет, я не о том говорю. Видишь ли, сегодня эксперимент удался в
небывалом масштабе. Это почти чудо, что он удался. В это не верит даже
твой брат. И Бригге не верит... В общем не верят мои же товарищи физики,
которые знали о моей работе и участвовали в ней. И вот еще что: этот
эксперимент не закончен, он идет сейчас, в эту самую минуту. А начало его
будет завтра утром.
- Конец?
- Начало... О, боже мой, пусть - конец, это неважно. Я опять не о том.
Главное вот в чем, слушай. Пока идет эксперимент, у меня есть двойник.
Она вздрогнула.
- Какой двойник?
- Обыкновенный двойник. В точности такой же человек, как я.
Она встревоженно взглянула ему в глаза.
- Только не бойся, - сказал он, - не думай, что я свихнулся. Сегодня же
ты можешь подготовить публикацию о моем опыте. С кратким описанием и
фотографией меня и Двойника. И чтобы завтра же это было в газете... Тогда
опыт невозможно будет замолчать:
Она опустила голову и держала его за руку. Решила, что возражать ему не
надо. Лучше, пожалуй, согласиться. Он говорил:
- Ты мне веришь, Лита? Ты веришь?
- Можно тебе задать вопрос?
- Ну, конечно.
- Знают ли об этом...
- Ясно, - перебил он, - знают ли об этом мои институтские шефы. Да?
- Да.
- Мой начальник отдела и слышать не хочет об этой идее. Я работал на
свой страх и риск. Вдобавок я не успел ничего подготовить, организовать.
Тут ведь опыт над человеком, надо мной. Везде и всюду коллеги замахали бы
руками, не разрешили бы, а уж раз это случилось, то устроили бы закрытую
экспертизу, за неделю, не меньше. Все бы сомневались, боялись, не верили.
Я их вполне понимаю. В науке быстро дела не делаются. Понимаешь, мне эта
публикация нужна больше, чем тебе сенсационная находка. И срочно!..
- А зачем тебе срочность?
- Завтра явление прекратится, его уже не будет. Не будет Двойника. А
опыт-то, наверное, уникален. Очень может быть, неповторим. Завтра будет
поздно, потому что Двойника не будет... Вернее, меня не будет...
- Что?
- Ну да. Понимаешь, строго говоря, он - это настоящий я, а я - двойник,
потому что он останется жить дальше, а я должен исчезнуть.
- Исчезнуть?
- Ну да, исчезнуть, - сказал ом озабоченно, - это необходимо и
произойдет обязательно, но ты должна мне помочь, чтобы была достоверность,
чтобы опыт не замолчали...
Лита мучительно соображала, что же ей делать. Что делать, когда близкий
человек у тебя на глазах лишается разума!? Она поднялась со скамейки,
потянула за руку:
- Хорошо, Май, пойдем.
Они пошли по аллее, и он ясно почувствовал, что она ему не верит и
считает его сумасшедшим. У дверей редакции она сказала:
- Мне пора. Ты будешь дома?
- Очень скоро я и Двойник будем здесь, в редакции, - ответил он и
повторил.
- Я и Двойник. Извини меня...
Что было в газете
Иосс взял газету из рук потрясенного Климова. Еще раз прочитал дату,
пристально вглядываясь в каждую букву, в каждую цифру. Сомнений быть не
могло - рядом с заголовком напечатано завтрашнее число. Нет никаких следов
подчистки, подрисовки.
Газета была свежая, видно, еще не читанная. Иосс развернул ее,
разгладил, скользнул глазами по первой странице. Передовая "Гордое звание"
о строителях, какая-то статья под заглавием "Широкий шаг", фотография
здоровенного трактора. Иосс перевернул страницу - "Почин обрел крылья",
"Верность делу" - ничего из ряда вон выходящего. Дальше - "Ансамблю Баршая
сорок лет", фельетон "Пятна на солнце". И, наконец, словно электрический
разряд пронизал Иосса: он увидел в газете фотографию удивительно знакомого
лица. Кто это? Да это же Климов! Климов собственной персоной!
Иосс не успел понять увиденное, не успел дальше разглядеть газету (а
там, он угадал боковым зрением, было и еще что-то странное), как газета
вылетела у него из рук. Климов, смотревший через плечо Иосса, вырвал ее,
скомкал и выскочил прочь из комнаты.
- Пальто-то забыл, Андрей! - закричал вслед ему Иосс и, ничего не
услышав в ответ, махнул рукой.
Собравшись с мыслями, Иосс пришел к выводу, что самое разумное было бы
показать газету тому, у кого она украдена - Рубцову. И задать
соответствующие вопросы. Но газеты нет, ее неведомо куда утащил
сбесившийся Климов. Уж, конечно, не к Рубцову. Как быть? Все-таки, видимо,
стоит позвонить Маю, хотя бы для того, чтобы известить его о пропаже
странной газеты.
В телефонной трубке после первого же гудка он услышал:
- Добрый вечер, Иосс.
- Откуда вы знаете, что это я? Я же еще ни слова не сказал!
- Спасибо за то, что вы оказались благородным человеком.
- Что такое?
- Я знаю о том, что Климов выкрал из моего кабинета газету, - сказал
Рубцов, - заходите ко мне, Николай, я все вам объясню.
- Ну и дела! - вздохнул Иосс. - Диктуйте адрес...
А Климов тем временем несся в такси в другой конец города. Сердце его
стучало. Как он ненавидел Рубцова! В нем Климов видел главную причину
позора, который, как он панически предчувствовал, неумолимо на него
надвигался. Климов инстинктивно искал поддержки, поддержки
единомышленника, того, кто был бы согласен с ним, не противоречил бы его
себялюбию, но был бы сильнее его и авторитетнее. Поэтому Климову даже в
голову не пришло извиниться перед Маем за кражу газеты н попросить
разъяснении. Поэтому он ехал к профессору Барклаю.
Профессор сам открыл дверь квартиры.
- Приветствую вас, Федор Илларионович, - сказал Климов. - Простите
великодушно за неурочное вторжение, но причина, побудившая меня к этому
поступку, крайне необычная и требует срочных мер. - Климов вытащил из
кармана газету, протянул ее профессору. - Будьте любезны взглянуть...
Барклай посмотрел на заголовок и недовольно произнес:
- Утренние газеты я читаю по утрам.
- Это, так сказать, завтрашняя газета, Федор Илларионович, вы еще ее не
читали, взгляните на число, вот месяц, вот год, никаких подчисток нет...
- Этого не может быть, - сказал Барклай безапелляционно.
- Конечно, конечно, - поторопился согласиться Климов, - бесспорно.
- И, следовательно, перед нами фальшивка. Что дальше?
Климов получил то, к чему стремился - здоровый подход, железную логику
вывода. Разумеется, фальшивка! Он пожалел, что столь простая и точная
мысль не пришла в голову ему. Но раз фальшивка, молниеносно соображал
Климов, то... Он затараторил:
- Фальшивка эта, Федор Илларионович, состряпана не кем иным, как
небезызвестным Маем Сергеевичем Рубцовым, а цель ее - скандальное
привлечение общественного внимания к своим бредовым идеям н дискредитация
нашего отдела, руководимого вами. Эту, так сказать, газету он, видимо,
каким-то способом сумел отпечатать, я полагаю, в значительном количестве и
будет распространять среди наших сотрудников, а также на стороне... Вам
достаточно посмотреть, что тут напечатано на третьей странице. Пожалуйста,
Федор Илларионович... - Он опять подал Барклаю газету.
Снизу третьей полосы прямо на профессора смотрела фотография Климова,
снятого во весь рост, с портфелем в руке и с выражением растерянности на
лице. Под фотографией была подпись "Похититель секрета". Рядом была
репродукция той самой газетной страницы, которую Барклай держал в руках.
Подпись:
"Вот оно. "чудо". И справа еще одна фотография - два совершенно
одинаковых Рубцова, между ними - хорошенькая девушка, все трое улыбались.
И подпись:
"Виновник необычного события кандидат физико-математических наук М.
Рубцов, его двойник, и подготовившая этот репортаж сотрудница редакции А.
Ускова".
Все это Барклай рассмотрел спокойно и молча. Он надел очки, сверкнув
золотой оправой, и начал читать статью, помещенную под фотографиями.
Статья называлась "Сувенир будущего" и имела подзаголовок "Репортаж об
удивительном научном происшествии".
Пока профессор читал, Климов не спускал глаз с шефа, смиренно положив
руки на колени.
Барклай снял очки, спрятал их в футляр.
- Итак, вы убеждены, что это фальшивка?
- Именно! - ответил Климов, - именно убежден. Барклай на полминуты
задумался и сказал:
- Поскольку это фальшивка, затрагивающая не только нас, но и газету, то
редакция с радостью ответит на нее убийственным фельетоном, причем
незамедлительно, прямо завтра, в самый день фальсификации. Короче говоря,
действуйте.
- Абсолютно согласен. Как я должен действовать, Федор Илларионович?
- Не теряя ни минуты, бежать в редакцию.
- Понятно, - Климов не проявил особого энтузиазма, - Быть может вы
поддержите своим авторитетом?..
- Больше самостоятельности, товарищ Климов. Кстати, где вы взяли газету?
- Ее... э... обронил Рубцов, проходя через нашу комнату.
- Ага! Ну-с, желаю успеха. - Барклай распахнул перед Климовым дверь на
лестницу.
Двойник дома
Май пришел домой. Скрип входной двери показался ему старым и
полузабытым, будто с утра прошел месяц. Сделал несколько бутербродов,
сервировал стол на двоих, поставил варить кофе. Уже немного темнело. Маю
было досадно, что день прошел бестолково, что был этот никчемный срыв,
потом бесплодные разговоры.
А впереди только вечер и ночь... Неожиданно вошел Двойник.
- Знаю, о чем ты страдаешь, - сказал он. - Можешь не страдать.
- Ну, утешай, - сказал Май и налил себе и Двойнику кофе.
- Ешь, - сказал Двойник, отодвигая бутерброды, - я недавно обедал, а ты
весь день голодный.
- Как ты вчера.
- А утешать я тебя не собираюсь. - Двойник отхлебнул кофе.
Раздался телефонный звонок. Двойник взял трубку:
- Добрый вечер, Иосс... - Май с недоумением услышал, как Двойник назвал
позвонившего благородным человеком, сказал, что Климов совершил какую-то
кражу... Спрашивать Маю не хотелось - все узнается потом. И наверняка.
Такова уж судьба. Судьба-Май жевал бутерброд с сыром и думал о том, что
же такое, в конце концов, эта самая судьба. Как соотносится закономерность
со случаем, фатализм с творчеством?..
- Очень просто соотносится, - сказал Двойник.
- Помнишь свои мысли?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг