Портер увидел, что к хозяину подошел мужчина и сел за стойку. Смотрел
мужчина не столько в бокал с виски, сколько в зеркало на противоположной
стене. В зеркале он видел внутреннюю комнату, но и Портер видел все, что
происходило перед стойкой. Оба делали вид, что не интересуются друг другом,
но Портер все больше нервничал.
Наконец, на экране появился текст, и Портер, не читая, затребовал
распечатку. Он знал, что тем самым дает преследователям возможность следить
и дальше за его передвижениями: данные можно распечатать вторично, что, без
сомнения, и сделает тип перед стойкой или кто-то другой. Но имен в списке
было много, и Портер, естественно, обратится не к тому, который обозначен
первым.
Портер направился к двери в зал и увидел в зеркале, как мужчина начал
слезать с табурета. Подойдя к двери, Портер захлопнул ее и запер изнутри,
вырвал из принтера список, взял свою сумку и выбежал во двор. Здесь
громоздились ящики и коробки с товаром, и Портер, миновав ворота, оказался
на улице. Оглянулся - за ним никто не шел. Быстрым шагом он направился к
перекрестку и перехватил такси, из которого только что вышла молодая
женщина. Попросив ехать к универмагу "Мэйси", Портер развернул лист бумаги.
В списке были двадцать три фамилии - двадцать один мужчина и две
женщины. Кто-то из этих людей попал сюда случайно и не имел отношения к
фирме, товарный знак которой вышит на платье Жаклин Коули. Кто именно?
Занимаясь всеми, можно потратить уйму времени. Нужна система. Прежде всего
необходима, как говорят ученые, рабочая гипотеза. Скажем, так: несколько лет
назад было создано объединение ученых, некая частная фирма, каким-то образом
попавшая в поле зрения законодателей. Похоже, что речь шла о негласном
финансировании. Фирма проводила систематический опрос большой группы людей,
в основном, работников науки и культуры. Причем, почему-то - людей,
замеченных в достаточно грязных делах.
Одна странность. Нигде не упоминалась ни одна фамилия военного. Значит
ли это, что военные к этому непричастны?
Портер бросил водителю десятку, выскочил из такси и нырнул в холл
универмага. Быстро переходя из зала в зал, он купил мороженое и съел его,
ненадолго задержавшись у большого зеркала на лестнице. "Нужно сделать две
вещи,- решил он.- Показать список Жаклин, она должна вспомнить хотя бы
одну-две фамилии. А расследование начать с космолога Патриксона. Фамилия
стояла в середине списка, жил ученый в полутора часах езды от Филадельфии, в
том же университетском городке, что и Льюин. Вряд ли космолог попал в список
случайно. Но и логически - какое он мог иметь отношение к фирме? Вот и
объяснимся."
Обратно к дому Жаклин Портер добирался пешком, а потом в полупустом
автобусе. На углу, откуда были видны окна квартиры Жаклин, стоял таксофон, и
Портер набрал номер. Трубку не снимали. Он набрал еще раз, с тем же
результатом. Уснула? Ушла?
Портеру стало беспокойно. Окна в квартире закрыты - он помнил, что они
были распахнуты во время их разговора. Если Жаклин нет, то ему не только в
квартиру, но и в дом не попасть - на двери электронный замок. Портер дошел
до следующего перекрестка и опять позвонил. Жаклин не отвечала. Подавив
беспокойство, Портер направился к бюро проката автомомобилей, реклама
которого виднелась в сотне метров.
x x x
- Вам не кажется, что именно из-за вас Воронцов попал в неприятное
положение? - сухо спросил Крымов.
- Нет,- отозвался Портер.
- Если речь действительно идет о сведениях военного характера...
- Дайте досказать,- Портер поднял руки,- решать будем потом.
- Продолжайте,- буркнул Крымов,- но все это мне не нравится.
x x x
Портер явился к Патриксону без предупреждения. Жил космолог на тихой
тенистой улице, в небольшом коттедже, какие строят обычно на берегу
Чесапикского залива. Открытая терраса, небольшой сад с ухоженными кустами.
Когда Портер остановил машину перед входом, был час дня. В саду возился
мужчина, который на звонок Портера поспешил к забору и открыл дверь, не
поинтересовавшись именем гостя.
- Вы впускаете всех? - улыбнулся Портер, глядя на открытое и
доброжелательное лицо Патриксона. Космолог был высоким, склонным к полноте,
он не выглядел ни озабоченным, ни тем более удрученным.
- Всех,- Патриксон тоже улыбнулся.- Грабителям у меня делать нечего. А
вы кто?
Портер представился, и улыбка сползла с лица Патриксона.
- Давно не имел дела с репортерами,- сухо сказал он.- Радости от таких
разговоров мало. Хотите узнать, как мне живется после скандала?
- Нет,- Портер покачал головой.- Хочу поговорить с вами о физике
Уолтере Льюине. И о фирме, которая года три назад распространяла опросные
листы...
Они прошли в комнату, которая служила, видимо, кабинетом и спальней
одновременно. Порядок был образцовым - стеллажи вдоль стен до самого
потолка, письменный стол, узкая кровать. Не спрашивая, Патриксон поставил на
стол бутылку сухого вина и два высоких бокала.
- Хотите пейте, хотите нет,- сказал он,- а я выпью. Вот так. А теперь,
господин Портер, расскажите мне, что вы знаете о Льюине и о фирме. Все, что
знаете. Только тогда я отвечу на ваши вопросы. И заранее скажу: как вам
известно, обошлись со мной круто. Жена ушла, постоянной должности в
университете я так и не получил. А связь, о которой писали, у меня была.
Хотел бы я посмотреть на мужчину, который не имел таких связей. Так - это
все обо мне лично. Теперь ваша очередь.
Портер говорил сжато, но старался не упустить важных, с его точки
зрения, деталей. Он чувствовал, что с Патриксоном дело пойдет, говорить с
ним было легко. Когда Портер замолчал, космолог вышел, не сказав ни слова.
Вернулся он через минуту и бросил Портеру на колени небольшую книжицу. В
правом верхнем углу обложки Портер увидел тот же знак, что и на платье
Жаклин Коули.
- Вот то, что вы ищете,- сказал Патриксон.- Это один из вопросников
фирмы "Лоусон". Всего их было полтора десятка. В этом - около двухсот
вопросов, вы их потом изучите и, если будет желание, сами сможете ответить.
Это, знаете, как игра - после десятого вопроса втягиваешься, и... Три года
назад Льюин - он был у них экспертом - предложил мне побаловаться на досуге.
Я ответил на вопросы, а потом заинтересовался - все-таки Льюин физик, а
здесь есть и география, и зоология и даже секс. Начал анализировать,
проверять кое-какие факты, устанавливать взаимосвязи. Наконец, понял, почему
Льюин мной заинтересовался.
- Почему?
- Из-за моих работ. Я занимался в то время проблемой скрытой массы во
Вселенной. Не делайте умное лицо, господин Портер, для вас это темный лес.
Попробую объяснить, иначе вы и дальнейшее не поймете.
- Можно, я включу запись?
- Да, пожалуйста. Посмотрите на досуге. Если вас не прижмут по дороге и
не отнимут камеру.
- Думаете, может до этого дойти?
- Уверяю вас. Видите, я говорю спокойно, потому что все останется между
нами. Никто этого не напечатает, и ничего, кроме неприятностей, материал вам
не принесет. Как, нравится такое вступление? Если перспектива пугает,
скажите, и мы пойдем на кухню есть жареное мясо.
- Говорите,- вздохнул Портер.
- Ну, ну... Речь пока пойдет о космологии, поскольку для меня все
началось именно с нее. Вы знаете, что Вселенная расширяется? Галактики
удаляются друг от друга... Впрочем, это знают даже дети. Вопрос: вечно ли
будет продолжаться расширение, или когда-нибудь оно сменится сжатием? Ответ
зависит от того, какова плотность материи во Вселенной. Если она больше
некоторого предела, то силы тяготения в конце концов остановят разбегание
галактик. А если материи недостаточно, то галактики будут разбегаться
всегда, и ничто этот процесс не остановит. По современным данным, плотность
материи близка к критической. Очень близка. Теоретически такие модели
исследовались. Не я первый, конечно, решал задачу: что будет со Вселенной,
плотность материи в которой точно критическая. Я всего лишь привлек более
надежные физические идеи. Больше физики, чем математики... Не буду утомлять
вас наукой... Получилось, что Вселенная с критической плотностью не в
состоянии развиваться. Она не будет ни расширяться, ни сжиматься, никакого
развития в крупных масштабах.
- Значит, в нашей Вселенной плотность не может быть критической,- с
глубокомысленным видом сказал Портер,- ведь галактики разбегаются, вы сами
сказали.
- Однако! Вы умеете рассуждать, браво...
- Не иронизируйте, я ведь, в общем, далек от науки.
- Ну, аналитические способности у человека или есть, или их нет. Как
мед у Винни-Пуха.
- Спасибо, профессор.
- Я не профессор. Зовите меня Рольфом.
- Я - Дэвид.
- Так вот, Дэвид, вернемся к нашим баранам. В роли барана
небезысвестный вам Льюин. Он явился ко мне недели через две после того, как
я вернул опросный лист. О Льюине я раньше слышал, читал его статьи. Они мне
нравились. Об этом мы и говорили весь вечер. В общем, кончилось тем, что
Льюин предложил мне поработать на фирму. В группе экспертов.
- Значит, вы...
- Нет, в элиту я не входил. Я потом выяснил, что над нашей группой было
еще несколько. А окончательный анализ и решение принимались уж совсем
высоко. К какой ступени иерархической лестницы принадлежал Льюин, я так и не
понял. Возможно, он знал о проблеме чуть больше меня.
- О какой проблеме, Рольф?
- Дальний прогноз развития общества. Такие прогнозы называют
стохастическими, потому что в них велика роль случайных, трудно учитываемых
факторов. Но это лишь мое мнение, Дэвид. В нашей группе экспертов было
девять человек. Контактов с другими группами мы не имели. Возможно, они
работали с той же информацией, а выводы потом где-то сравнивались.
- Вас собрали вместе? Кто входил в группу?
- Жили мы врозь, если вы это имеете в виду. Собирались дважды в неделю.
Только через мои руки прошли сотни анкет, причем цели многих вопросов я так
и не понял. А вот кто был членом группы... Как вы, видимо, сами
догадались...
- Фамилии коллег вы увидели в списке, который я вам показал.
- Да. Мне и в голову не приходило, что со всеми обошлись так же, как со
мной. Но если вдуматься, чем я хуже других?
- В списке наверняка есть лишние фамилии.
- Кое-кого недостает, но есть и лишние, вы правы. Впрочем, это могут
быть члены другой экспертной группы.
- А прогноз? Что вы скажете о нем?
- Ничего, Дэвид. Я ведь не прогнозист, а космолог. Какие выводы сделали
наверху, я не знаю. Могу предполагать, что не очень утешительные, скажем
так. Я ведь судил только по поведению Льюина. Мы с ним встречались довольно
часто, и менялся он на глазах.
- Расскажите подробнее, Рольф.
- Сначала, месяцев пять-шесть после нашего знакомства, это был
уравновешенный человек, влюбленный в жизнь и науку. Послушали бы вы, как он
возмущался, когда в Конгрессе прошел законопроект о возможности
ограниченного ядерного удара против особо опасных режимов. Помните трагедию
Ирака?.. А со временем... Он мрачнел. Я приписал это усталости. Он ведь
занимался физикой, участвовал в работе комитета "Ученые за мир", входил в
контрольную группу ООН, возился с нашими экспертными группами. И еще делал
что-то в комиссии или комитете, где обрабатывались выводы экспертов. Позднее
я понял, что это не усталость. Как-то он сказал: "Рольф, ваш академизм
выглядит смешным. Мой тоже, так что не обижайтесь. Скажите лучше, как бы вы
поступили, если бы узнали, что ваш любимый сын сооружает бомбу, чтобы
взорвать собственный город?" - "У меня нет сына",- ответил я. - "Вы умеете
мыслить абстрактно - вот вам задача".- "Отлупил бы его, отобрал все, что он
сделал..." - "А он начал бы сначала, и чтобы предупредить дальнейшие
вопросы, скажу: он будет начинать сначала после каждой вашей трепки. А слова
на него не действуют". - "Не знаю",- сказал я. - "Если бы пришлось
выбирать,- закончил разговор Льюин,- между жизнью вашего сына и жизнью всех
жителей города?"
- Он ушел, и я забыл об этом разговоре. Через неделю он вернулся к
своему вопросу, но я не смог ответить - честно говоря, вопрос казался мне
бессмысленным. Льюин был расстроен, сказал что-то вроде: "Чего тогда вы все
стоите, ученые, черт вас дери". Чувствовалось, что вопрос этот его буквально
мучил. Позднее, анализируя, я подумал, что он, возможно, имел в виду
собственного сына Роя, но бомба, конечно, ни при чем. Выражался он, скорее
всего, фигурально... Уезжая, он сказал: "Я бы его убил". А в следующий
приезд спросил: "Как по-вашему, Рольф, зачем мы живем? Не мы с вами лично,
но все люди, человечество?" В общем, появился в нем какой-то надлом.
Работу мы закончили, я дал свой срез прогноза в области физических
исследований, насколько вообще мог представить будущую физику по анкетам и
собственным соображениям. Больше с Льюином не встречался. Когда же он начал
публично призывать к войне... Я не удивился. Прежде всего, по-моему, это
было просто глупо. Впрочем, то, что сделали со мной и всеми членами группы -
не глупо? Нам говорили, что мы не должны распространяться о своей работе на
"Лоусон", но подписки с нас никто не брал... Толку в этом нет.
- Действительно,- сказал Портер,- я тоже не вижу смысла.
Скомпрометировали, судя по всему, всех. Почему? Если хотели бы угрожать, то
угрожали бы иначе - держали бы на крючке, намекая на возможность скандала. А
если скандал уже произошел - это ведь развязывает руки, а не связывает их.
Так?
- Конечно, не так. Этот скандал - предупреждение. Я понял его так, и
каждый из группы, думаю, испытал нечто подобное.
- Предупреждение - о чем?
- Выключите камеру,- сказал Патриксон резко.
- Пожалуйста.
- Между нами, Дэвид. Эта связь, из-за которой... В общем, она кончилась
трагически. Мейбл... Господи, не могу об этом вспоминать... Когда мы
расстались, Мейбл покончила с собой. И оставила записку. Думаю, что
оставила, хотя сам не видел. Но в полиции мне дали понять... Меня в любую
минуту могут привлечь за... Я не убивал ее своими руками, но...
- Я понимаю, Рольф,- тихо сказал Портер.- Не продолжайте.
- Теперь вы знаете, чем этот шантаж отличается от обычного. То, о чем
разболтали газеты,- лишь вершина айсберга. А в глубине...
- Вы думаете, что каждый из вашей группы...
- Уверен. Нас и выбирали-то для работы на "Лоусон", зная, чем потом
прижать.
- Почему же вы были так откровенны со мной?
- Откровенен? Я рассказал вам кое-что, больше из космологии. И это тоже
вершина айсберга. Захотите копать дальше - ваше дело. Но не советую.
Собственно, я уверен, что до истины вы не докопаетесь.
- Не докопаюсь до того, что сделала, в конце-то концов, фирма "Лоусон",
или до причин странного поведения Льюина?
- Одно - следствие другого. Не докопаетесь потому, что это
действительно сложно. Очень.
- А ваша космологическая проблема? Она имеет отношение к...
- Имеет. И моя сугубо, казалось бы, академическая проблема, и то, над
чем работал Льюин, и... ну, неважно. Все сцеплено крепчайшим образом и
совершенно однозначно. Поступки Льюина - прямое следствие. Плюс
гипертрофированная совесть. Да, мне кажется,- именно совесть. Я только не
понимаю, почему его не останавливают?
- Зачем? Вашим ястребам это очень импонирует. Сила Соединенных Штатов -
в их ядерном щите, и все такое...
- При чем здесь наши ястребы? Кому они вообще интересны? Его должны
остановить другие!
- Вы хотите сказать...
- Все, Дэвид. Я сказал достаточно. Вы меня поразили своим списком. Все.
- Все, Рольф?
- Ну, хорошо... По дороге отсюда, подумайте над вопросом: для чего
живет человечество? Не каждый из нас, а все вместе. А?..
x x x
Портер остановил машину у кафе и зашел перекусить. День клонился к
вечеру, и нужно было принять решение. Телефон Жаклин по-прежнему не отвечал.
Видимо, не имело смысла двигаться дальше по цепочке и выуживать у каждого,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг