города Акаба, вколачиваю гол... нет, три гола... а еще лучше пять.
Воображение рисовало мне мою юность, и я менял ее, как хотел. Служба в
зман-патруле? М-м... Нет, лучше поработать в лаборатории Неемана. Чистое
помещение, хорошие оклады...
Фантазию перебило воспоминание о том, как я, в возрасте семидесяти пяти
лет, отправляюсь послом на планету Далия-шева. Сбывается моя мечта - я
официальное лицо, представитель Соединенных Штатов Израиля. Я вручаю
верительные грамоты президенту Далии-шева, и он целует меня в затылок по
местному обычаю...
На мгновение я пришел в себя (должно быть, поцелуй оказался слишком
крепким) и обнаружил, что сижу в кабине звездолета, и спидометр показывает
1,1 скорости света... Ах, вот оно что, подумал я. Конечно, время здесь
идет вспять, я помню то, чего еще не было, но о том, что уже было, могу
только догадываться и строить планы.
Нужно выбираться! - мелькнула мысль. Иначе я, подобно алкоголику, буду
пить воспоминания о будущем, а прошлое забуду, да его уже и не было
вовсе... Понятно, почему на всех трассах Вселенной висят ограничительные
знаки: "Проезд со скоростью более 300 тысяч км/с запрещен!"
Из последних мысленных сил я надавил на сенсорный переключатель, и
звездолет начал экстренное торможение. Я, естественно, не помнил уже, что
в сверхсвет отправился, спасаясь от проклятого шершня.
Когда небо за бортом вместо молочно-белого опять стало черным, а звезды
приобрели свои привычные оттенки цветов, я не сразу понял, чем прошлое
отличается от будущего. Все на миг перемешалось: рождение со смертью,
женитьба с разводом, болезни с выздоровлениями, война с миром. Но правы
оказались те путешественники, кто, вернувшись из сверхсвета, говорили:
"Мгновение и вечность - никакой разницы!"
Шершень уже почти настиг меня, но то, что казалось мгновением, растянулось
для меня на целую вечность, и я спокойно навел на гадину кормовое орудие,
тщательно прицелился и выстрелил.
О результате умолчу.
Я вернулся на планету Ухма в системе Денеба и никому не стал рассказывать
о том, что пережил за световым барьером. Мне, знаете ли, не доставляет
удовольствия воспоминание о собственной немощи и старости. К тому же, на
мои похороны могли прийти куда больше официальных представителей - ведь я
прожил такую замечательную жизнь! Обидно.
ПЛАНЕТА ЕДИНОРОГОВ
О путешествии на планету Единорогов я рассказывать не хотел. Во-первых,
попал я туда вовсе не потому, что очень желал этого. Во-вторых, - не один.
Видите ли, я терпеть не могу путешествовать или, тем более, выполнять
какую-то работу в компании - выслушивать мнение попутчика или компаньона
по поводу ужасных дорог или не менее гнусного провала во времени в районе
Беты Стрельца... Особенно не люблю выслушивать чужое мнение, зная, что
собеседник прав - тогда я вынужден как бы подчиняться чужой воле, что для
моего независимого характера совершенно невыносимо. Но ведь если перед
тобой лежит белый камень, и твой компаньон говорит, что камень белый, ты
ведь не станешь ради удовлетворения собственного самолюбия утверждать, что
камень черный! Я знаю людей, которые на это способны, например, моя жена
Далия, но сам я к таким людям не принадлежу. Если мне на белое говорят,
что это белое, я соглашаюсь, но потом в течение недели ощущаю сильную
изжогу и неодолимое желание покрасить белое в черный цвет самой
несмываемой на свете элдохринной краской...
Это я все к тому говорю, что, когда Фред предложил мне слетать на планету
Единорогов, первым моим желанием было сказать: "Нет". Фред Ньюмен -
хороший парень, мы с ним как-то служили в одном отряде зман-патруля, делая
свое дело, конечно же, поодиночке. А однажды много лет спустя встретились
случайно в буфете космопорта Бен-Гурион, похлопали друг друга по спине
(по-моему, Фред поставил-таки пластиковые ребра, что-то подозрительно
скрипело у него внутри, когда я давал приятелю тумака), а потом Фред
неожиданно сказал:
- Послушай, Иона, я сейчас улетаю на Каппу Телескопа, не хочешь ли
составить мне компанию?
Вопрос был слишком неожиданным, до меня не сразу дошла вторая его часть, и
я ухватился за первую:
- Что это еще за Каппа Телескопа? Никогда о такой не слышал.
- Звезда класса "ка-шесть". Карлик. Есть планета, похожая на Землю,
называется Блямзик.
- Хорошее название, - пробормотал я.
- Блямзик, - пояснил Фред, - это "планета" на языке альдераминцев, они
первыми посетили Каппу Телескопа сто лет назад...
- Ясно, - кивнул я, и тут до меня дошел смысл второй части вопроса,
заданного Фредом. Повторяю, первым моим желанием было сказать "нет", но я
посмотрел на выражение лица старого приятеля...
- Зачем я тебе? - с подозрением спросил я. - Мне, вообще-то, в другую
сторону.
- А ты отложи дела, - с жаром произнес Фред. - Давай со мной, не
пожалеешь. Там, видишь ли, живут Единороги.
- Большое дело, - небрежно сказал я. - Единорогов во Вселенной пруд пруди.
- Не таких, Шекет! Нормальный единорог - тупая скотина размером со слона,
неповоротливая и жрущая траву. А Единорог Блямзика - существо,
появляющееся ниоткуда, когда его ждешь меньше всего, резвое, как белка,
стремительное, как гепард, и умное, как... как Иона Шекет!
Если бы не последнее сравнение, я бы все-таки от поездки отказался - ну
что я, в самом деле, единорогов не видел? Но скотина, равная умом такому
человеку...
- Когда отлет? - спросил я.
...Три дня пути до Каппы Телескопа мы с Фредом провели в каюте - у меня
разыгрался приступ мизантропии, я не желал видеть пассажиров и донимал
приятеля расспросами о блямзикских Единорогах. В результате, когда нас
высадили в порту Блямзика, я знал об этих тварях не больше, чем три дня
назад, поскольку знания самого Фреда оказались столь же отрывочными, сколь
и бесполезными.
У выхода в город висел огромный транспарант: "Берегись Единорога!" А чуть
пониже приводились правила для гостей. Примерно такие: "Увидев перед собой
рог животного, немедленно бросайтесь на землю и не шевелитесь, пока не
получите разрешение спасательной службы! Ни в коем случае не махайте
руками и не хлопайте в ладоши, это смертельно опасно, и служба будет
вынуждена использовать против вас любое средство спасения, вплоть до
лазерного прокалывателя печени!"
- Ничего не понимаю, - сказал я. - Почему хлопать в ладоши смертельно
опасно, и почему спасательная служба будет спасать меня, прокалывая мою же
печень?
- Не знаю, - страшным шепотом сказал Фред. - Именно поэтому мы с тобой
сюда и прилетели. Чтобы понять.
- Так пойдем к диспетчеру или к тем же спасателям и спросим! - воскликнул
я.
- Ни за что! - твердо заявил Фред. - Нас немедленно депортируют с планеты!
- Почему? - удивился я.
- А потому, - объяснил Фред, - что жители Блямзика убеждены, что всем во
Вселенной прекрасно известно, что представляют собой их любимые Единороги,
и потому любые вопросы, свидетельствующие об обратном, они считают личным
оскорблением. Ну представь, к примеру, что ты приходишь домой к президенту
Соединенных Штатов Израиля господину Хаиму Варзагеру и на вопрос охраны,
"Сколько у господина президента кошек?", отвечаешь: "Понятия не имею!"
Долго ты после этого будешь гостем господина президента?
- Ни одной минуты! - согласился я. Действительно, о том, что в доме
господина Варзагера живут семь кошек, знал каждый, это проходили в школах,
об этом создавали фильмы и рассказывали анекдоты. Человек, не знавший
Варзагеровских кошек в лицо, мог быть только дебилом или агентом внеземной
разведки. В обоих случаях в доме президента СШИ делать ему было нечего.
Что ж, если для жителей Блямзика их любимые Единороги были тем же, чем
кошки для президента Варзагера, то я мог понять... местных жителей,
конечно, но никак не содержание плаката.
- Разберемся, - бодро сказал Фред, мы взяли напрокат машину (гоночный
"шерп", на котором можно сбежать не только от единорога, но и от ракеты
класса "воздух-земля"), и отправились в прерию искать Единорогов.
Погода была прекрасная - ясно, сухо, прохладно, перистые облака на небе...
Я могу рассказывать о погоде достаточно долго, ибо кроме погоды на
Блямзике ничего больше и не было. Степь да степь кругом. И все. Не только
Единорогов, но даже простой лисицы. Насекомых, правда, было неимоверное
количество, но нас с Фредом они не трогали - мимо с жужжанием пролетали
мухи, быстрые, как самолеты, и огибали нас с искусством пилота
"скайтранера", выполняющего на бреющей высоте фигуру высшего пилотажа.
Сначала мы с Фредом ехали на юг по раздолбанной дороге, где даже скорость
200 километров в час давалась машине с трудом. Потом мы еще снизили
скорость: Фреду пришло в голову, что единороги, возможно, боятся машину,
мчащуюся стрелой. Мы потащились дальше, делая в час всего 70 километров, и
свернули к востоку просто для того, чтобы местное солнце - Каппа Телескопа
- не светило в глаза.
Вот тогда-то мы и увидели первого в тот день единорога.
Ужасное животное возникло сбоку от машины и чуть сзади. Я не заметил,
откуда оно появилось, но бежал единорог резво, даже обгонял нас немного.
Это стоило видеть: ноги как тумбы, хвост торчком, и морда с огромным рогом
во лбу. Рог сверкал на солнце, как начищенный дамасский клинок.
Фред хлопнул ладонью по кнопке экстренного торможения, и машина застыла на
месте - если бы не ремни, которыми мы были привязаны, нас обоих размазало
бы по пульту управления.
- Эй, - сказал я, отдышавшись, - ты что, рехнулся?
Фредди не успел ответить - морда единорога возникла перед ветровым стеклом
автомобиля, на нас смотрели два маленьких глаза, а между ними сверкал рог,
острый, как наточенный боевой клинок. Что было делать? Оружия, как вы
понимаете, у нас с собой не было - мы же не на охоту приехали, а в
ознакомительную туристическую поездку. Залезать под сидение машины,
спасаясь от рога, было недостойно моего самолюбия. А встречать смерть
лицом к лицу у меня и вовсе не было желания. Пожалуй, единственное, что я
мог предпринять в этих условиях, это...
- Не надо! - воскликнул Фред, увидев, что именно я собираюсь сделать.
Да собственно, я уже и сам понял, что - не надо. Меня предупредили об этом
весьма элегантным способом: что-то сверкнуло, что-то зашипело, и в спинке
кресла рядом с моей головой появилось глубокое узкое отверстие. Такое
отверстие способен выжечь в долю секунды лишь боевой лазер. Похоже, что
сбывались угрозы, начертанные на плакате в космопорту Блямзика. Пройди луч
чуть пониже, и "лазерное прокалывание печени" было бы мне обеспечено.
- Ну-ну, - сказал я философски и положил обе руки на панель управления
машины, чтобы пресловутые спасатели видели меня, откуда бы они ни вели
наблюдение.
Морда единорога между тем продолжала висеть перед капотом, а нетерпеливые
копыта били землю, правда, земля на это никак не реагировала - я хочу
сказать, что, когда бьешь копытом, то должны быть слышны удары, да и пыль
должна подниматься в воздух... Ничего этого не было, и в мою душу начали
проникать черви сомнения. Точнее, я начал понимать, что на самом деле
происходит, а Фред, похоже, все еще не понимал ничего и глядел в глаза
единорога, как кролик - в глаза удава.
Я осторожно снял руки с панели управления и, стараясь не делать резких
движений, нащупал рычаг реверса и дал задний ход. Машина покатилась назад,
а единорог остался стоять посреди дороги. Он смотрел на нас с каким-то
невысказанным сожалением.
- Смотри внимательно, - сказал я Фреду. - Постарайся заметить, куда он
полетит.
- Кто? - удивился Фред.
- Да единорог этот, кто еще, - раздраженно сказал я.
И все-таки момент мы пропустили. Вот стояло посреди дороги животное, и
вдруг его не стало. И рог перестал сверкать.
- Черт, - изумленно сказал Фред. - Куда он делся? Это что было -
голограмма?
- Ничего подобного, - твердо сказал я. - Скорее, наведенная галлюцинация.
Ты не заметил, куда он полетел?
- Нет! - вскричал Фред. - Ты не мог бы изъясняться понятнее?
- Пожалуйста, - усмехнулся я. - Ты помнишь тот плакат в космопорту? Тебя
не удивило, почему нельзя махать руками, и почему спасатели грозят
проткнуть тебе печень? Видишь ли, спасать они должны не тебя от единорога,
а единорога от тебя, вот в чем дело! Видишь этих насекомых? Какое-то из
них способно в минуту опасности превращаться в единорога - точнее,
создавать видимость. Если хлопнуть в ладоши, можно ненароком и прихлопнуть
это насекомое! А оно наверняка редкое, вот его и охраняют, спасают от
туристов, подобных нам с тобой. Туристов, видишь ли, много, а этих
насекомых, вероятно, мало и становится все меньше. Если каждый турист
махает руками или хлопает в ладоши...
- Понятно, - мрачно сказал Фред. - Садись, Иона, за руль, дальше поведешь
сам. А то, если эта морда опять возникнет перед моим носом, я не удержусь
и устрою бурные продолжительные аплодисменты, переходящие в овацию...
Я пересел за руль и повел машину, не превышая двадцати километров в час.
Так мне казалось безопаснее - для единорогов, конечно, но и для моей
печени тоже.
СЛУЖБА СПАСЕНИЯ
Побывав на планете единорогов, я написал письмо в Галактическую службу
спасения. "Господа! - писал я. - Не потрудились бы вы объяснить, кого вы,
собственно, призваны спасать? Если ваша задача - спасение всякой
инопланетной живности от людей, то так и пишите в ваших воззваниях, и
тогда мы, люди, поймем, что, если где-нибудь на планете Фи Змеи на нас
бросится разъяренный бурухноид, то спасать вы станете это кровососущее, а
вовсе не нас, простых путешественников".
"И вообще, - возмущенно писал я далее, - почему я должен оплачивать из
своего дырявого кармана работу так называемой службы спасения, если ко
всем галактическим опасностям теперь добавилась еще и опасность отдать
концы по вине ваших эмиссаров, для которых жизнь крупнопанельной бородавки
на Хи Южного Креста дороже жизни нормального налогоплательщика?"
Теперь вы можете себе представить, до какой степени я был возмущен? Но
возмущение мое усилилось во сто крат, когда ровно сутки спустя я получил
ответ, подписанный начальником Галактической службы спасения господином
Гидеоном Авитаминозовым.
"Дорогой господин Шекет! - писал начальник. - Рад был получить Ваш
автограф. По существу Ваших претензий могу сообщить, что Ваша жизнь на
весах истории не более драгоценна, нежели жизнь упомянутого вами
бурухноида с Фи Змеи, каковой также является разумным существом и подлежит
спасению в критической ситуации. Поэтому Служба спасения оставляет за
собой право в каждом конкретном случае отдельно решать, кого именно нужно
спасать, а кто в наших услугах не нуждается".
Вот так-то.
Скажу сразу: лично я сильно сомневаюсь в умственных способностях
упомянутого бурухноида. Видел я это создание, когда переезжал как-то с
одного космопорта Фи Змеи в другой. Ехал я по шоссе, напоминавшем
проселочную дорогу между русскими селами середины ХVIII века. Машину
трясло так, что я даже маму свою не мог вспомнить - память мне перевернуло
на первом же ухабе. Я бы с удовольствием взлетел в воздух, благо на своем
"фиате-космо" мог это сделать, но правила дорожного движения на Фи Змеи
категорически запрещали использование воздуходувных двигателей. И до поры
до времени я не понимал - почему.
Ну еду я себе и еду. Память отшибло, мозги свернуло набекрень, а печень
превратилась в отбивную. Терплю. Но когда до цели - космопорта Бижмак -
оставалось, по моим прикидкам, километра три, прямо передо мной
спикировало на дорогу существо, о котором только Иероним Босх мог бы
сказать, что оно разумно.
Больше всего оно было похоже на морскую мину времен русско-турецких войн:
шар диаметром метра полтора, из которого во все стороны торчали острые
шипы. Если у существа и были глаза, то располагались они, вероятно, именно
в шипах. Мне и в голову не пришло тогда, что эта штука может обладать
разумом - я как-то привык к тому, что разумные существа обмениваются друг
с другом какой-нибудь информацией, а потому имеют рот, если общаются с
помощью звука, или эхолокаторные полости, если общаются телепатически или
используют иные диапазоны электромагнитного спектра. Но существо,
загородившее мне дорогу, вело себя, как должна поступить мина, всплывшая
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг