колотил ушами, то есть - указательными пальцами всех четырех рук, по
пульту, вызывая корабль сопровождения. Меня доставили в зал заседания
прежде, чем я успел составить в уме апелляцию против незаконных действий
некоторых подданных Альдебарана.
Зал, куда меня доставили, напоминал огромную палату в сумасшедшем доме:
все стены были обиты мягкой материей, способной поглотить не только звуки
и удары, но даже политические взгляды и взаимные оскорбления. Видимо,
поэтому собравшиеся в зале существа были так вежливы друг с другом, а
также со мной, свалившимся будто снег на голову.
- Уважаемый господин Шекет, - обратился ко мне председательствующий. Это
было двоякодышащее существо с планеты, где наверняка понятия не имели о
том, что гостю сначала нужно предложить сесть. - Господин Шекет, мы рады,
что вы намерены принять участие в голосовании. Среди кандидатов на этот
раз...
- Позвольте, уважаемый, - воскликнул я, - видите ли, сюда я попал случайно
и не имею чести... Я совершенно не знаком с политической ситуацией и
потому... Нельзя ли оставить меня в покое и позволить мне покинуть
помещение?
- О, господин Шекет, - застонал председатель, - Честь вы, безусловно,
имеете, а что касается политической ситуации, то нынче она проста, ибо
всего восемь народов претендуют на то, чтобы получить достойных
руководителей. Поэтому, как вы можете видеть, конкурс очень велик, и ваше
в нем участие придаст выборам еще большую остроту, без которой никакое
политическое действо...
- О чем вы говорите? - удивленно воскликнул я. - Какие восемь народов? Кто
кого здесь выбирает, в конце-то концов?
Настала очередь удивляться председателю этого высокого собрания.
- Как кто кого? - сказал он. - Мы, профессиональные политики, входящие в
ассоциацию политиков Альдебарана и ближних миров, выбираем на ближайшее
пятилетие народы, которыми будем управлять к вящей славе корпорации.
Сегодня мы слушаем избирательную программу цивилизации аллопренов с
планеты Биркусс.
- Послушайте, - проникновенно сказал я, - я расскажу вам, как происходят
выборы на Земле и прочих приличных планетах. Раз в четыре или пять лет
народы приходят к урнам и отдают свои голоса за того или иного
политического лидера. Тот, кто получит большинство голосов, и будет
править данным народом в течение некоторого отрезка времени.
- Глупая система! - воскликнул председатель. - В приличных мирах все
происходит наоборот. Как может народ выбирать себе правителя? Он же может
выбрать какую-нибудь кухарку, не имеющую представления о том, что такое
государственная машина, где у нее руль и где тормоз!
- Ну да, - согласился я. - Так часто и бывало. Не знаю, как с кухарками,
но слесарей и всяких там водопроводчиков выбирали. Потом, конечно,
мучились, но ведь это прямое следствие свободного волеизъявления масс...
- Ну и чепуха! - в сердцах сказал председатель. - Управлять должен
профессиональный политик, его для того и учат. Именно политики, собираясь
здесь один раз в пять лет, выбирают себе народы, которыми будут управлять.
И каждый народ хочет, конечно, быть избранным, ибо иначе может остаться
вообще без власти, впасть в анархию и дикость, а это никакому народу не
хочется. Поэтому предвыборные обещания, которые мы получаем от народов,
очень, я бы сказал, специфические...
- Ничего не понимаю, - расстроился я. - Кто кому дает предвыборные
обещания?
- Народ политикам, естественно! Сегодня, например, мы заслушиваем
предвыборную программу пустынных жителей планеты Брибрам. Вы, уважаемый
Шекет, прервали выступление на самом интересном месте. Садитесь, смотрите
и слушайте.
Что мне оставалось делать? Я сел и начал смотреть и слушать.
Пустынные жители планеты Брибрам были похожи то ли на татаро-монголов
земного средневековья, то ли на бедуинов двадцатого века. Жили они в
барханах и им позарез нужен был начальник, который смог бы заставить их
пойти навстречу достижениям цивилизации. Взамен они обещали не обрезать
будущему правителю конечностей, не работать тогда, когда будущий правитель
будет отдыхать, создать будущему правителю все условия для его сексуальной
деятельности... и что-то еще, очень уж специфическое, в чем я по
неопытности так и не сумел разобраться.
- Ничего себе, - сказал председатель, когда предвыборная реклама
закончилась. - Неплохие условия, вчерашняя речь тирдикопов с Баккаверы
была, на мой взгляд, менее привлекательна.
- По мне, - заявило какое-то дикого вида существо, лежавшее неподалеку от
меня и ежесекундно взбрыкивавшее то ли задними конечностями, то ли
передними глазными отростками, - по мне, так лучше всего была программа
зиннеров с Филдрепрендагоролы, я лично буду голосовать за эту цивилизации,
с ней, по крайней мере, меньше хлопот, они даже ходить не умеют!
- Лучше пусть ходят, - подал голос некий трехногий политик, нетерпеливо
прыгавший в соседнем ряду, - пусть лучше ходят, но не желают жить при
коммунизме, как врагапы с Храбокисты!
- Спокойно, господа, - сказал председатель. - Среди нас новый выборщик, и
возможно, от его голоса зависит, какой именно цивилизацией нам предстоит
управлять в ближайшие пять лет. Господин Шекет, вам слово!
- М-м... - сказал я. - Э-э... Мне очень нравится ваша система выборов. Но
как-то это непривычно. Могу себе представить, что творилось бы на Земле,
если бы, скажем, не израильтяне в конце прошлого века выбирали между
Бараком и Нетаниягу, а Барак выбирал себе народ, которым хотел бы
управлять. Или Биби...
- Но ведь так и должно быть! - удивился председатель. - Этот ваш Барак -
профессиональный политик?
- Ну... - с сомнением произнес я. - Не так, чтоб очень...
- Тогда он и выбирать не должен! - воскликнул председатель. -
Непрофессионалы лишены у нас всех избирательных прав! Только профессионал,
обладающий дипломом, имеет право выбирать себе народ!
- Да... - протянул я. - Интересно, где бы Нетаниягу нашел себе такой
народ, который полностью соответствовал его политическим взглядам. Не
говорю уж о Бараке...
- Так это народы должны постараться, - поучительно сказал председатель, -
и преподнести себя в самом выгодном свете. Кстати, я очень не люблю, когда
у народа появляются популистские лозунгы. Например: "Готовы ублажать
начальника всеми способами, даже если таких способов не существует!"
Понятно же, что обещание невыполнимо, так нет же, предлагают некоторые! Я
за такие народы никогда не голосую.
Собрание одобрительно зашумело.
- А можно, - торопливо сказал я, - проголосовать заочно? Мне, видите ли,
нужно срочно лететь на Дарсан, и потому...
- На Дарсан? - воскликнул председатель, и я кожей ощутил, как изменилась
атмосфера в зале. - На Дарсан, говорите вы? Нет, Шекет, мы были о вас, как
о политике, лучшего мнения! Как можете вы иметь дело с этой цивилизацией,
не знающей даже, что такое политическая система правления? Послушайте,
Шекет, да вы вообще профессионал или кто?
- Или кто, - признался я и в следующее мгновение был вытолкнут из зала
двумя дюжими погромщиками, состоявшими сплошь из рук и не имевшими голов
на плечах.
Меня живо доставили обратно на дарсанский звездолет и дали "добро" на
немедленный старт.
- Ну что, - осведомился компьютер, когда закончился этап разгона, - за
кого проголосовал? Кем тебя заставят управлять?
- Никем! - отрезал я. - Может, это и прогрессивная система, может,
действительно не народ должен выбирать себе правительство, а
профессиональные правители должны выбирать народ для управления... Но не
по мне это. Я традиционалист. Вот вернусь на Землю и проголосую за
депутата Кореша, я хотя бы знаю, чего от него можно ждать.
- И чего же от него можно ждать? - заинтересованно спросил корабль.
- Да ничего! - воскликнул я. - И это самое лучшее, чего можно ждать от
политика.
ЛЮБОВЬ ЗЛА
Честно говоря, я не знаю, в каком мире живу. Конечно, в моем компьюетере
все Вселенные, которые я когда-либо посещал, пронумерованы - есть в
каталоге даже Вселенная с номером 100, отличающаяся от Вселенной с номером
99 только отсутствие темной туманности между Альтаиром и
Альдопарабоглуксом. Я уже давно взял за правило нумеровать миры, иначе мне
пришлось бы блуждать в одних и тех же пространствах, не понимая, то ли я
действительно попал во Вселенную, где уже бывал однажды, то ли это
странное проявление так называемого deja vu на галактическом уровне.
Проблема в том, что я и сам забыл, чем, собственно, отличается мой родной
мир от всех прочих. Да, там есть Соединенные Штаты Израиля, так они есть
везде - Вселенных без Соединенных Штатов Израиля, насколько я понял, не
существует в материальной Вселенной. В моем мире (это я помнил точно) на
парапете тель-авивской набережной я как-то нацарапал надпись: "Иона Шекет
не любит цветную капусту". Но точно такую же надпись я обнаружил в
десятках других миров. Было, конечно, еще одно обстоятельство, которое
могло мне доказать: я - дома. Однако, именно это обстоятельство я вовсе не
жаждал выяснять. Я имею в виду, что в моем мире меня вот уже который год
ждала на звездолете "Бутон" в поясе астероидов моя законная жена Далия. Но
во время всех своих путешествий по мирам и звездам я старательно облетал
пояс астероидов на расстоянии минимум десять парсеков - только Далии мне
недоставало для полного счастья! Поэтому я до сих пор не знаю, удалось ли
мне вернуться в мой собственный мир или я все еще пребываю в одном из
альтернативных.
Как-то, желая все-таки выяснить истину, я попросил капитана пролетавшего
мимо звездолета о небольшой услуге.
- Будете пролетать сквозь пояс астероидов? - спросил я.
- Всенепременно, - ответил капитан, даже не потрудившись уменьшить
скорость.
- Поглядите, пожалуйста, дрейфует ли там звездолет "Бутон", на борту
которого находится женщина по имени Далия.
- Всенепременно, - повторил капитан, и у меня сложилось мнение, что он не
знает ни одного другого слова.
Наши звездолеты разошлись во времени и пространстве, и с тех пор я не
встречал ни этой посудины, ни ее капитана. Возможно, ему и удалось
выполнить мою просьбу, но сообщить мне об этом он мог лишь при следующей
случайной встрече на одной из трасс в какой-нибудь из Вселенных.
Как-то я поставил свой звездолет в космопорту имени Бен-Гуриона и
специально поднялся в буфет кнессета, чтобы найти там депутата Ниссима
Кореша, давнего моего знакомого, который никуда и никогда не улетал с
Земли-1 и мог бы ответить мне на вопрос: "В какой, черт побери, Вселенной
я нахожусь?" Депутат сидел за чашкой кофе на своем обычном месте и
встретил меня так, будто мы расстались вчера.
- Конечно, Шекет, вы в своем родном мире! - воскликнул он. - Ибо где еще
оппозиция готова завалить законопроект об аннексии Южной Зеландии только
на том основании, что согласно последней переписи там не было обнаружено
ни одного еврея?
- Нигде, - согласился я, но уверенности это сообщение мне так и не
придало: в любом из миров, думал я, присоединение Южной Зеландии к
Соединенным Штатам Израиля было бы невозможно, и вовсе не из-за глупой
переписи. Ведь еще в начале XXI века Новая Зеландия погрузилась на дно
океана в результате катастрофического землетрясения. Естественно, что там
не оказалось ни одного еврея! Кому вообще пришло в голову проводить
перепись в этом подводном государстве? Наверняка это была какая-то шалость
статистического компьютера...
Впрочем, не статистике я хотел рассказать вам и не о депутате Кореше,
естественно, а о любви. Да, господа, может, у вас сложилось обо мне иное
мнение, но на самом деле ничто человеческое мне не чуждо. А любви, как
известно, все возрасты покорны, хотя к моему случаю подошла бы другая
поговорка: "Любовь зла, полюбишь и..." Там, помню, упоминалось какое-то
животное с рогами, но это уже детали...
Произошло это несчастье в звездной системе Альдерамина, куда меня занесло
в поисках все того же указательного знака, по которому я мог бы понять,
что нахожусь именно в моей Вселенной - той Вселенной, где я родился и где
в детстве ел мороженое на палочке, купленное за шекель, украденный из
компьютерного банковского файла родителей.
Альдерамин - звезда голубая и потому излишне жаркая. Темперамент у
аборигенов, живших на второй от звезды планете, оказался под стать
звездному излучению. Носились они взад-вперед с такой скоростью, что у
меня мелькало в глазах, а разговаривали так быстро, что мысль, которую они
хотели высказать, терялась за словесным забором еще до того, как вы
понимали, что обращаются именно к вам. Уже через минуту после прибытия у
меня зверски болела голова, и я мечтал побыстрее сняться с якоря, но это
было невозможно: баки требовали дозаправки, а из того факта, что
альдераминцы быстро двигались и еще быстрее говорили, вовсе не следовало,
что и контракты в этом мире выполнялись с такой же скоростью.
Потусовавшись на взлетном поле часа четыре по бортовому времени, я понял,
что до утра нечего и рассчитывать на дозаправку, и отправился искать
какой-нибудь подходящий отель.
Это была самая большая ошибка в моей жизни!
У ворот космопорта меня ждала Она.
Я понял это сразу. У Нее была изумительная фигура: голова в форме стручка
сидела на изящной шее, какой не бывает даже у жирафы, а шея, в свою
очередь, крепилась к телу, которому позавидовал бы двухэтажный особняк на
улице Шенкин - оно было монументально и создано, казалось, на века. О
ногах я уж и не говорю! Правда, впоследствии я припомнил, что ног у
Бриганцы попросту не было, но в тот момент отсутствие конечностей
почему-то показалось мне проявлением высочайшей гармонии. Для меня до сих
пор остается невыясненным вопрос: почему я, собственно, решил, что передо
мной существо именно женского пола? Однако я решил именно так, и любовь
вспыхнула во мне, будто олимпийский факел в руке чемпиона по боксу.
Женщина пронзала меня лучистым взглядом своих лазерных глаз-излучателей. У
взгляда был желто-оранжевый цвет и обещал он мне райское блаженство,
если... Если, конечно, я сумею ответить любовью на любовь этого неземного
(в полном смысле слова!) существа.
- О, Бриганца! - выдохнул я и бросился в горячие объятия моей подруги. В
тот момент я не подумал: откуда мне вдруг стало известно имя этого
небесного (в полном смысле слова!) создания.
- Ах, Иона! - воскликнула Бриганца и прижала меня к себе магнитными
захватами, столь же прочными, сколь и невидимыми.
Какая-то часть моего существа понимала в тот момент, что любовь к
созданию, у которого нет рук и ног, а голова похожа на недозрелый стручок
гороха, - авантюра, о которой мне еще придется пожалеть. Но кто и когда,
будучи в состоянии любовного экстаза, слушает голос разума? Я барахтался в
магнитных объятиях Бриганцы, ноги мои болтались в воздухе, не находя
опоры. Со стороны зрелище наверняка было весьма уморительным, но разве
истинные влюбленные во все века не выглядят уморительно - возьмите хотя бы
Дон Кихота с его смешной любовью к простой крестьянке по имени Дульсинея,
которую он в воображении своем наделил всеми достоинствами дворянского
звания?
Мы с Бриганцей немедленно удалились подальше от космопортовской суеты,
чтобы предаться любовным утехам в сладостном уединении ее интимного
гнездышка. Господа, не подумайте, что Иона Шекет спятил и начал вдруг
выражать свои ощущения в стиле любовных романов прошлого! Вам-то хорошо
следить за моими приключениями, а мне-то пришлось пережить их самому, и
смею вас уверить: я думал в тот момент именно такими словами, которые в
иное время показались бы мне гнусно и беспредельно банальными.
В нашем уединенном гнездышке мы нежно устроились с Бриганцей на ее ложе и
при свете полной луны, спутницы влюбленных, принялись отдаваться друг
другу со всей страстью, которая... Ох, избавьте меня, ради Бога, от
описания сцены, которую я, будучи в здравом уме и твердой памяти, назвал
бы отвратительной и бездарной. Можете себе представить: полураздетый
мужчина в самом расцвете сил болтается, как гроб Магомета, в воздухе,
дрыгая всеми конечностями, а огромный кристалл-параллелепипед, сияющий
всеми цветами радуги от переполняющей его любви, изощренно играет
магнитными щупальцами, заменяющими ему... ей... руки.
Возможно, в том мире, где все жители выглядели так же, как моя
несравненная Бриганца, именно так и происходил процесс зачатия нового
поколения. А возможно, что целью любовных утех для Бриганцы было вовсе не
создание здорового потомства. Я и до сих пор не знаю, что, собственно,
должны были, по мнению Бриганцы, символизировать наши жуткие объятия.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг