найти общий язык, то с дарсанскими звездолетами приходилось держать ухо
востро. Один из них, помню, даже вошел в контакт с ракетным катером,
курсировавшим на расстоянии однодневного перелета, и решил бороться против
Ионов Шекетов всеми доступными дарсанскому арсеналу средствами. Хорошо,
мое я-1625 вовремя распознало предательство, и звездолет был направлен в
сторону ближайшей черной дыры, где и сгинул без следа.
Все это время я занимался тем, что искал в телескопы черную дыру с
подходящей массой - такую, чтобы, пройдя сквозь нее, вылезти на свет божий
именно в моем родном мире, а не где-нибудь во Вселенной, не содержащей не
только Израиля, но даже планеты с названием Земля.
- Послушай, - сказал мне как-то я-второй, - ты так хочешь вернуться именно
в свой мир, будто тебя там не ждет твоя жена Далия, которая устроит тебе
головомойку по поводу столь долгого отсутствия...
- Она и тебя ждет, - огрызнулся я, поняв, что мне так и не удастся скрыть
от других я собственные мысли. - Если хочешь знать, я рассчитываю совсем
на другое...
- Знаю я, на что ты рассчитываешь, - заявил я-второй. - Ты хочешь
обнаружить такую Вселенную, где все точно так, как в нашей собственной,
кроме одного обстоятельства: там нет Далии, нет звездолета, в котором она
тебя ждет, и встречи вашей в Древней Греции не было тоже. Верно?
- Ну, верно, - согласился я. - Разве тебе не хочется того же?
- Хочется, - согласился я-второй, а я-третий и я-четвертый,
присутствовашие при этом разговоре, присоединились к общему мнению.
- И все-таки, - добавил я-пятый, который почему-то уже на третий день
после своего появления из белой дыры противоречил мне по любому поводу, -
и все-таки, большая наша часть предпочла бы вернуться к Далии в свой мир,
чем неизвестно куда с неизвестными последствиями.
- Отлично! - сказал я. - Вот и возвращайся!
Наша звездная флотилия действительно приблизилась в это время к какой-то
черной дыре, масса которой была вполне пригодна для эксперимента по
возвращению. Я-пятый лично оценил все параметры и заявил:
- Вы как хотите, господа, а я возвращаюсь. Кто со мной?
На экране бортового терминала замигали зеленые огоньки: с я-пятым пожелали
пойти еще три тысячи девятьсот семнадцать Ионов Шекетов. Хорошенькая
компания мужей свалится на голову одной-единственной Далии, если переход
пройдет благополучно! Я, конечно, предпочел промолчать об этом
обстоятельстве - пусть сами разбираются, взрослые люди все-таки...
- Воздух стал чище, - прокомментировал я-второй, когда часть нашей
флотилии отделилась от общего строя и вошла в энергетическую зону черной
дыры. Корабли один за другим бросались в поле Шварцшильда и исчезали
навеки для этого мира, чтобы появиться в другом, и я не мог сказать - в
каком именно. Впрочем, и без ушедших нас все же оставалось еще очень
много, и не нужно забывать, что каждые полторы минуты белая дыра рождала
очередного меня, настроенного решительно и готового на подвиги.
- С этим нужно кончать, - сказал я-второй, с которым лично я сдружился
больше, чем с остальными своими двойниками. - Есть предложение: взорвать
белую дыру, тогда новые Шекеты перестанут появляться, а с уже появившимися
мы как-нибудь разберемся.
- Именно это я и хотел предложить! - воскликнул я-второй, а остальные две
тысячи триста тридцать четыре Шекета тут же согласились: они, мол, думали
точно так же и собирались предложить то же самое.
Вопрос был один: как уничтожить белую дыру, если масса ее составляла на
тот момент около пяти масс Солнца! Это ж сколько бомб нужно было
использовать! Местных землян я даже спрашивать не стал: ясно, что такого
количества ядерного оружия у них просто не было. Они-то, местные земляне,
в отличие от нас, Ионов Шекетов, вовсе впали в панику: начали строить
огромные звездолеты, чтобы удрать от нас куда-нибудь на другую планету,
когда число возникших в этом мире Шекетов превысит все разумные пределы.
Я вызвал на связь президента местных Соединенных Штатов Израиля и спросил
без обиняков:
- Мы, Шекеты, вам тут нужны или как?
- Или как, - мрачно ответил президент, немного похожий своей прямотой на
известного президента старого доброго Израиля конца ХХ века.
- Ясно, - сказал я. - Есть идея.
- Излагайте, - кивнул президент. Похоже, что его уже успели довести до
ручки разными идеями о том, как избавиться от настырных Шекетов, и он уже
не верил не только в хорошие идеи, но вообще в силу человеческого гения.
- Разрушить белую дыру не удастся, - констатировал я. - Такого количества
ядерных зарядов у вас не имеется, верно?
- Верно, - согласился президент, хотя я и расслышал в его голосе некоторое
сомнение: наверняка Соединенные Штаты Израиля припрятали в бункерах
некоторое избыточное число ядерных бомб и теперь не могли в этом
признаться даже для того, чтобы избавиться от угрозы нашествия Шекетов.
- Так вот, - продолжал я, пропустив сомнения президента мимо ушей, -
давайте сделаем иначе. Сколько в распоряжении Израиля машин времени?
- А что? - по-еврейски, вопросом на вопрос, ответил президент.
- А то, - огрызнулся я, - что проще было бы, наверно, отправить эту белую
дыру в далекое прошлое, пусть мои копии появляются в том времени, когда
евреев еще и в помине не было. Пусть они там организуют первую еврейскую
колонию. Пусть станут отцами-основателями первой еврейской цивилизации...
- Без женщин? - резонно возразил президент. - Или вы хотите, чтобы мы
отправили в подмогу вам, господин Шекет, наших собственных женщин по числу
вас, Шекетов?
- Да, - помрачнел я, - о женщинах я как-то не подумал.
Это было естественно, после общения с моей дорогой женой Далией о других
женщинах как-то не думалось...
- Послушайте, - оживился я, - сделаем иначе. Вот что я предлагаю. Эту
белую дыру вместе с рождающимися в ней Ионами Шекетами все-таки отправим
в прошлое. А я возвращаюсь в свой мир - я ведь все время хочу вернуться, и
останавливает меня только то, что вернуться мне придется в объятия моей
дорогой Далии... Так вот, я возвращаюсь и говорю супруге, что тысячи и
тысячи ее мужей ожидают ее ласкового слова в вашем мире. Она немедленно
отправляется к вам сквозь черную дыру, появляется, конечно, не в вашем
времени, а все в том же прошлом, причем не одна, как вы понимаете, а в
количестве, строго равном количеству Ионов Шекетов... Вот будет
замечательная жизнь для всех! Возникнет новая еврейская цивилизация! А я,
как вы понимаете, буду жить в своем мире и даже смогу, если захочу, еще
раз жениться - на этот раз на женщине, о которой буду знать чуть больше,
чем о Далии в тот момент, когда делал ей непродуманное предложение выйти
за меня замуж...
- План хорош, - с сомнением в голосе согласился президент. - Нужно
посоветоваться.
- Советуйтесь, - кивнул я, - а тем временем белая дыра рождает все новых
Шекетов, и избавиться от них становится все труднее...
Этот аргумент его убедил.
Вы когда-нибудь видели стационарную машину времени, выведенную на
космическую траекторию? Наверняка не видели - ведь обычно эти монстры
стоят себе неподвижно там, где их смонтировали. По сути, это огромный
завод, включающий в себя собственную энергетическую подстанцию. Только в
плохих романах машину времени плохие авторы вроде Уэллса описывают в виде
небольшого креслица с продавленным сидением. Попробовали бы эти авторы
запустить такую машину на время, большее одной микросекунды!..
Короче говоря, проснувшись на следующее после разговора с президентом
утро, я увидел в иллюминатор своего дарсанского корабля приближающуюся
флотилию, которая вела на буксире целый город, и все это была
одна-единственная машина времени, но зато такая мощная, что способна была
перебросить белую дыру солнечной массы в прошлое на время примерно в
пятьсот тысяч лет.
Одиннадцать тысяч Ионов Шекетов на одиннадцати тысячах дарсанских кораблях
приветствовали приближение флотилии мощными световыми сигналами, а
дарсанские звездолеты сказали по этому поводу в единый голос:
- Ух, евреи, да вам бы в левый тоннель и - кранты!
Что означало: "Старт в одиннадцать ноль-ноль, и ни секунды позже!"
Так и сделали. Белая дыра, зиявшая в небе подобно светлому коридору в
потусторонний мир, медленно погасла и появилась в далеком прошлом,
продолжая изрыгать там Ионов Шекетов в прежнем темпе - по одной штуке в
полторы минуты.
Я очень надеялся, что и Далия не замедлила присоединиться к своему мужу -
точнее, ко всем сразу. Кроме, конечно, меня и одиннадцати тысяч моих
двойников, оставшихся неприкаянными в этом - не нашем - мире.
Пусть себе организуют там, в прошлом, новую еврейскую цивилизацию.
Кстати, я не спросил президента, кем были его родители. И их бабушки и
дедушки. Ведь, если говорить честно, я не сказал президенту всей правды:
наверняка он тоже мой потомок, как и все жители этой Земли. Если подумать,
иначе и быть не могло.
Интересно, согласился бы президент отправить в прошлое всех моих
двойников, если бы ему в голову вовремя пришла мысль о том, что сам он,
таким образом, становится потомком одного из Ионов Шекетов и одной из
Далий?
РАВНОЦЕННЫЙ ОБМЕН
Попутешествовав по разным Вселенным и переходя из черных дыр в белые,
начинаешь путаться в Израилях. Вообще говоря, в каждой Вселенной Израили
похожи друг на друга в том смысле, что все они расположены на Ближнем
Востоке. Но в одной Вселенной - кажется, в той, где я имел честь родиться,
- Соединенные Штаты Израиля отхватили себе еще и большую часть Азии, не
говоря о Северной Америке; в другой, - там, где расположена планета
Дарсан, - Израиль имел собственные колонии на Марсе; в третьей... В общем,
путаница во время путешествий неизбежна, как вы понимаете, и относиться к
этому нужно философски.
Я так и поступал, пока не оказался в той Вселенной, где светлые еврейские
головы еще в XX веке открыли Принцип обмена. Принцип, вообще говоря,
простой, я не очень понимаю, как до него не додумались во всех прочих
Вселенных. Он гласит: "Перемещение массы вдоль пространственно-временной
линии в направлении от А к Б вызывает перемещение равной массы вдоль той
же мировой линии в направлении от Б к А". Не очень понятно? Это ничего, я
тоже сначала не понимал, но мне объяснили на очень наглядном примере.
В конце ХХ века, если вы помните, Израиль все еще договаривался с
палестинцами о мире. "Господа арабы, - говорили евреи, - давайте жить
дружно!" И улыбались при этом, как кот Леопольд, которому мыши положили
гвоздь в сосиску. "Хорошо, - говорили арабы, - вы нам территории, мы вам -
мир". Так вот, такое могло происходить только во Вселенной, где Принцип
обмена не был известен. Ибо что требует этот Принцип? "Мы вам даем мир", -
говорят палестинцы. "И мы вам даем мир", - говорят евреи. Нематериальное
меняется на столь же нематериальное. А если евреи дают арабам землю (самое
материальное, что есть на планете), то и арабы должны дать евреям ровно
столько же земли - иначе сделка состояться не может, законы природы этого
не допустят.
В ту Вселенную, где был открыт Принцип обмена, я попал совершенно
случайно. Я просто хотел вернуться домой, а другого способа, кроме как
войти в черную дыру и выйти из белой, наука пока не придумала. Я именно
так и поступил, но вывалился из белой дыры вовсе не в моей родной
Вселенной, а в какой-то иной. Я это сразу понял, потому что никто меня не
встретил, и торжественного приема по случаю моего прибытия тоже не
предвиделось.
- Курс - к Земле! - сказал я дарсанскому звездолету и получил в ответ:
- Чтоб ты сдох!
Я всегда вздрагиваю, услышав эту фразу, хотя прекрасно знаю, что в
переводе на нормальный русский она означает всего лишь: "Слушаюсь и
повинуюсь".
Я посадил звездолет (точнее будет сказать - дарсанский звездолет опустил
меня) на посадочное поле космопорта Бен-Гуриона и доложил о прибытии
руководителю патрульной службы. Конечно, это был другой руководитель, и
служба была другая, и здание управления располагалось здесь не на улице
Каплан, а на проспекте Рабина.
Руководитель оказался миловидной женщиной лет семидесяти, звали ее Ривка
Донат, и она приняла меня с кислым выражением на лице.
- Дорогой Иона Шекет, - сказала госпожа Донат, - судя по документам, вы
служите не в нашей компании, а у наших конкурентов из Вселенной номер
одиннадцать. Но я все равно рада выслушать ваш доклад.
Честно говоря, я всегда был уверен, что моя родная Вселенная имеет первый
номер, но спорить с начальником и, тем более, женщиной не хотелось, да и
смысла не было - попробуйте что-то доказать женщине-начальнику!
Под жуткий вой сирен, доносившийся из-за неплотно прикрытых окон, я
рассказал госпоже Донат о своих приключениях в мире Дарсана и о том, как
были отправлены в прошлое одиннадцать тысяч моих копий, чтобы основать там
еврейскую цивилизацию.
- Как? - поразилась госпожа Донат. - Вы сумели обойти Принцип обмена?
Тогда я и услышал впервые об этом пресловутом Принципе. Оказывается,
местные ученые столкнулись с ним, когда политики вели переговоры с
палестинцами о мирном урегулировании. Пришлось отдать земли и вместо мира
получить другие земли. В результате местный Израиль стал неожиданно
владельцем прекрасных угодий в Центральной России, которые нужны были ему,
как рыбе зонтик. Но Принцип был соблюден, и в следующий раз ученым
пришлось иметь с ним дело, когда в прошлое отправилась первая экспедиция.
Некий путешественник по имени Иона Шекет (с именами у них, видимо, была
напряженка, а может, это действительно был я - в местном исполнении) сел в
машину времени и провалился в I век новой эры, чтобы лично убедиться в
том, что никакого Христа не существовало. Согласно Принципу обмена, в
начале ХХI века должен был появиться объект такой же массы и примерно
таких же габаритов. Он и появился - этим объектом оказался лично Иисус
Христос, отправившийся в будущее в качестве обменной массы именно тогда,
когда он тихо стонал от боли, умирая на кресте.
Крест, между прочим, остался в I веке.
Неудивительно, что мой тезка Иона Шекет не обнаружил никакого Иисуса и не
сумел доказать ни истинности христианских евангелий, ни их лживости.
Кстати, вернуться в свое время он тоже не смог, поскольку для этого нужно
было отправить назад, в I век, Иисуса, но тот решительно воспротивился,
особенно после того, как его вылечили от всех болезней и объяснили, что
вернуть его могут только на тот самый крест, с которого судьба его столь
милостиво сняла.
- Так Христос живет сейчас в Израиле? - поразился я.
- Да, - подтвердила госпожа Донат, - и это наша трагедия, потому что
сказать всем, что Иисус жив, невозможно - вы ж понимаете, как к этому
отнесутся в христианских странах. Отправиться назад, в прошлое, он не
хочет. А скрыть появление Христа в нашем времени тоже не удастся - не
посадишь же его в камеру-одиночку. Впрочем, зная израильских репортеров,
вы, господин Шекет, прекрасно понимаете, что даже одиночка не спасет...
Это я знал прекрасно! От прессы есть только одно спасение - самому стать
репортером. Так я госпоже Донат и сказал.
- Может, вы это возьмете на себя? - с надеждой спросила она.
Вообще-то мне не следовало вмешиваться. В конце концов, не мой это мир, не
мой Израиль, пусть сами со своим Иисусом разбираются. Но, с другой
стороны...
- Хорошо, - согласился я. - Насколько я понимаю Принцип обмена, в тот
момент, когда Христос вернется на крест, ваш Иона Шекет вернется сюда?
- М-м... - протянула госпожа Донат. - Может, и вернется. Точнее, в нашем
времени появится некое материальное тело, масса которого будет в точности
равна массе Иисуса, и это может быть, в принципе, что угодно, в том числе
и Иона Шекет.
Надо вам сказать, Христос, каким его изображают христиане, производит
гораздо большее впечатление, чем оригинал - типичный меланхолик, тощий и
погруженный в раздумья. Со мной - точнее, с Ионой Шекетом этой Вселенной -
он уже был знаком и потому при моем появлении не высказал удивления.
- Хочу написать о вас в газете, - взял я быка за рога. - Иисус Христос в
нашем мире и все такое.
- Нет! - отшатнулся от меня бедняга. - Ни за что!
- Почему? - я сделал вид, что удивился.
- Не понимаешь? Никто, даже папа Римский, не поверит в то, что я -
настоящий. Скажут - самозванец.
- Покажи пару чудес, - предложил я, - и поверят как миленькие.
Христос посмотрел на меня как на сумасшедшего, и я прекрасно понял, что он
хотел сказать: никаких чудес от отродясь не демонстрировал, и все, что
написали потом в Евангелиях ученики, было, видимо, плодом их горячей
фантазии.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг