- Скорее треугольную, - рассмеялся сержант Аронов, будто Илан сморозил
какую-то глупость. Я не видел в нашем положении ничего смешного - если
арабы вздумают сейчас прибрать к рукам все это богатство, они же нас тут
положат в два счета, если будут стрелять с холма.
- Отходим в рощу? - предложил я.
Метрах в двухстах от нас стояла апельсиновая роща, где можно было хотя бы
спрятаться от солнца, если не от передовых отрядов "сынов Арафата".
- Подождем, - философски заявил сержант. - Что-то они запаздывают.
Накликал! Из той самой апельсиновой рощи, где я хотел скрыться от солнца,
появились десятка два палестинцев с автоматами наперевес. Стрелять они
начали, еще не сообразив, по-моему, в какой стороне враг. Во всяком
случае, я даже свиста пуль не слышал, но все равно ощущение было не из
приятных. Я выставил вперед свой "дайлер", но не успел сделать ни единого
выстрела - сержант дернул оружие за ствол и зашипел на меня, как змея, на
которую наступили ногой в кованом сапоге:
- Рядовой Шекет, ты рехнулся? Отходим!
И мы отошли. Точнее, побежали, как зайцы, и мне было так стыдно, что я дал
себе слово: если добежим до ближайшего еврейского поселения, немедленно
сдам сержанта военной полиции как дезертира и палестинского пособника.
Рядом пыхтел на бегу рядовой Коваль, понимавший не больше моего. Он все
время оборачивался, и рука его непроизвольно поднимала автомат, но приказа
стрелять не было, и Илан лишь сбивался с темпа, отставая от нас с
сержантом.
Выстрелы стихли, когда мы обогнули холм. Впереди, километрах в трех, я
увидел забор какого-то поселения. Скорее всего, это был Маале-Киршон -
если, конечно, я хоть что-то понимал в картах государства Фаластын и
его еврейских анклавах.
Мы перешли на шаг, и несколько минут спустя, когда я увидел летевший к нам
со стороны поселения вертолет, сержант Аронов скомандовал:
- Стоп. Ждем здесь.
Илан остановился так резко, что не удержал равновесия и повалился в пыль.
А я встал поближе к сержанту, чтобы обезоружить предателя сразу, как
только приземлятся поселенцы.
- Эй, - сказал Аронов, прочитав в моих глазах свой приговор, - ты что?
- Оружие! - резко сказал я, сунув ему под ребра дуло "дайлера". - Брось
оружие и руки за голову.
Понимая, что я не стану медлить и выстрелю первым, сержант выпустил из рук
автомат и, заложив руки за голову, принялся смотреть в небо, будто никогда
прежде не видел перистой облачности.
- Послушай, рядовой Шекет, - сказал он, желая, видимо, ослабить мою
бдительность, - ты что, не проходил инструктажа?
- Помолчи, - бросил я. - Первый раз вижу еврея, который оставляет врагу
горы оружия и спасает свою шкуру.
Вертолет опустился неподалеку от нас, и из-за рокота моторов я не смог
расслышать, что сказал сержант. Видимо, это было что-то веселое: Аронов
начал хохотать и смеялся, как помешанный, всю дорогу в поселение. Это
действительно оказался Маале-Киршон, и прием нам здесь устроили по первому
разряду. Аронова, конечно, тут же взяли в оборот, как только я сказал,
какое предательство совершил этот человек. Сержанта увели куда-то два
дюжих поселенца с "дайлерами" наперевес, а нам с рядовым Ковалем
предложили отведать местных устриц.
- Сами выращиваем по технологии Вейсмана, - гордо сказала девчушка лет
пятнадцати, которой жить бы не в этом опасном месте, а тусоваться на
набережной Тель-Авива.
- Спасибо, - поблагодарил я. - Нельзя ли сначала поговорить с кем-нибудь
из начальства? Очень важно!
Должен же я был отчитаться о том, каким именно образом оружие,
предназначенное для поселенцев, оказалось в руках противника!
Должно быть, что-то в моем лице говорило о том, что устрицы меня сейчас
интересуют не больше, чем марсианские танцы в базарный день. Девчушка
обиженно пожала плечами и повела меня куда-то по заросшим травой дорожкам.
Рядовой Коваль топал сзади, радуясь тому, что остался живым и даже
здоровым.
Я ввалился в комнату, на которую мне указала девчушка, и остановился на
пороге, разинув от удивления рот. Посреди салона стоял стол, за которым
сидел поселенец в вязаной кипе, бородатый, как сам раввин Михельсон, и
слушал сержанта Аронова, у которого даже не забрали оружия. Сержант, ясное
дело, плел какую-то чушь о том, что задание выполнено полностью.
- Эй! - воскликнул я. - Не слушайте предателя!
Поселенец поднял на меня непонимающий взгляд и неожиданно расхохотался, а
сержант вторил ему, будто я сморозил какую-то глупость.
- Послушайте, рядовой, - сказал поселенец, отсмеявшись. - Я вижу, вас не
успели проинструктировать, а сами вы в политике разбираетесь не больше,
чем в истории освоения Марса. Садитесь-ка и положите, пожалуйста, свой
"дайлер".
Я сел - подальше от сержанта, естественно.
- Вы знаете, конечно, - сказал поселенец, - что, согласно договору с
Сирией, Израиль разрешил двум миллионам палестинских беженцев вернуться на
территории?
- Знаю, - буркнул я. - Жаль, Габи не спросил моего мнения.
- А то вы бы высказались против, - кивнул поселенец. - Видите ли, даже из
наших многие сомневались, что из идеи Габи что-нибудь выйдет. Предпочитали
не рисковать. Но на нас давили... В общем, как сейчас оказалось, премьер
оказался прав, снимаю перед ним шляпу.
Должно быть, он действительно когда-то снял перед премьер-министром шляпу
и оставил ее где-нибудь в зале приемов.
Сержант Аронов, переводивший взгляд с поселенца на меня, добавил:
- Послушай, рядовой, ты родился в Израиле?
- Так точно, - ответил я. - В две тысячи...
- Неважно, - быстро сказал сержант, - а твои родители?
- Прибыли из России с Большой алией девяностых.
- Ну вот! Хорошо их принимали, а?
- Гм... - промычал я.
- Ну вот! - еще раз сказал Аронов. - Слишком много понаехало, никому из
старожилов не хотелось делиться благами или властью. До открытых стычек
дело не дошло, но крови из новых репатриантов попили изрядно, верно?
Я кивнул, не понимая, какое это имеет отношение к предательству сержанта.
- Ну вот! - в третий раз сказал Аронов. - А теперь представь, что на
голову палестинцев сваливаются два миллиона их единокровных братьев, о
возвращении которых они так пеклись все последние годы.
Я представил и подумал, что начинаю понимать и сержанта Аронова, и этого
поселенца, и самого премьер-министра Габриэля Нахшона.
- Одно дело - добиваться права на возвращение, чтобы досадить нам, -
продолжал Аронов, - и совсем другое - принимать родственников, которых
оказалось гораздо больше, чем хотелось бы видеть. Арабы, между прочим,
люди экспансивные. Новоприбывшие сразу начали конфликтовать со
старожилами. А мы...
- Понятно! - воскликнул я. - А мы подливаем масла в огонь, да?
Натравливаем новых палестинцев на старых, а старых на новых? Разделяй и
властвуй, верно?
- Дошло наконец, - с удовлетворением сказал поселенец. - На территориях
вот-вот начнется гражданская война, оружие наше, и победа будет тоже наша,
ибо, если двое дерутся, кому от этого польза?
- Третьему! - воскликнул я. - Сержант, прошу прощения, но я думал...
- Знаю я, что ты думал! - махнул рукой Аронов. - Когда вернемся, нужно
будет сказать твоему начальнику, что рядовые у него совершенно не знают
обстановки на территориях! Вам, молодежи, только бы в дискотеках
тусоваться...
Он меня, конечно, смертельно обидел, но я не подал вида.
- А если бы нас действительно сбили? - ужаснулся я.
- Ха! - сказал сержант. - Не родился еще такой араб, который сбил бы
сержанта Аронова! Машина в порядке, обратно мы на ней и полетим. Через
час, - внушительно добавил он и знаком велел мне убираться с глаз долой.
Я и убрался, а потом до самого отлета объяснял рядовому Ковалю, какая это
была блестящая идея - разрешить всем изгнанным когда-то палестинцам
вернуться на свою историческую родину. Они там передерутся, как пауки в
банке, тут мы их и...
- Мои родители, - ни к селу, ни к городу заметил рядовой Коваль, - так и
не нашли порядочной работы, когда приехали, мать всю жизнь на сабров
горбатилась, а отец машины мыл, а он, между прочим, был доктором биологии!
Так что я хорошо понимаю...
Обратно на базу мы летели над той же, продуваемой всеми ветрами, Иудейской
пустыней, но с совершенно другим настроением. И я твердо решил - когда
отслужу, непременно отправлюсь на Марс или в еврейскую колонию на
Ганимеде: там, по крайней мере, мои нулевые познания в политике никого не
будут шокировать...
СТАТЬ ЕВРЕЕМ
В ожидании заказанных напитков я потчевал депутата от Ликуда господина
Ниссима Кореша рассказом о том, как на заре туманной юности возил
оружие палестинским переселенцам, чтобы им было сподручнее выяснять
отношения со своими единокровными братьями.
- Интересно, - протянул Кореш, - но вы обещали рассказать о том, как
брали Вашингтон с бригадой "Голани".
- С бригадой "Голани"? - удивился я. Мне почему-то всегда казалось, что
это были десантники из "Эскимо", и не бригада там была, а целый
корпус, все-таки не поселок брали, а столицу дружественного
государства... Вот что делают слухи, - подумал я, - если их вовремя не
корректировать.
- Нет, - сказал я. - О Вашингтоне я расскажу, когда получу свою колу.
По-моему, официанты в кафе кнессета перешли на самообслуживание: они
обслуживают себя. Посмотрите-ка, вон тот робот с телескопической
антенной - он, кажется, решил сам выпить кофе, заказанный господином
за крайним столиком. Кстати, кто это? Знакомое лицо...
- Это, - уважительно произнес Кореш, - Хаим Бозон, председатель еврейской
общины Ганимеда.
Черт возьми, как я сам не узнал? Ну естественно, характерная шишка на
удлиненном черепе, похожем на кривой огурец! Да и фигура характерная
- двойное туловище с четырьмя так называемыми руками, больше
похожими на щупальца осьминога, если бы, конечно, осьминог мог своими
щупальцами, как господин Бозон, держать сразу четыре стакана с соком и
пить поочередно из каждого, а то и изо всех сразу.
- Бозон, Бозон... - сказал я, вспоминая золотые деньки собственной
молодости. - Конечно, он меня не узнал, столько воды утекло. Впрочем,
точнее сказать - аммиака, поскольку на Ганимеде именно аммиак течет по
главным речным руслам...
- Вы и на Ганимеде были? - уважительно сказал Кореш. - Тоже с десантом?
- Нет, нет! - я даже замахал руками от возмущения. - Исключительно
мирная миссия! Это было... ну да, я как раз отслужил в армии и решил
повидать мир, как это обычно делают молодые израильтяне. Когда-то они
отправлялись в Непал или Таиланд, где самым модным развлечением были
местные тюрьмы, столько впечатлений на всю жизнь! Но в мои годы
молодежь предпочитала спутники больших планет. Тюрем там не было, а
если и были, нам их не показывали, и потому мы развлекались совсем иначе.
- Расскажите, - попросил Кореш, откинувшись на спинку кресла,
которая тут же наподдала депутату так, что бедняга вынужден был сесть
прямо. - Расскажите сначала о Ганимеде, а то, как я понимаю, напитков мы
дождемся только после того, как с Луны завезут новую партию.
- А что, партии нам уже завозят с Луны? - удивился я. - Своих
недостаточно?
- Более чем! - воскликнул депутат. - Нет, я имею в виду не политические
партии, вы ж понимаете...
- О, простите, - смешался я. - Значит, вам интересно, чем я занимался
после того, как армия после трех лет беспорочной службы вышибла меня
из своих рядов под предлогом того, что бездельничать можно и на
гражданке?
- Конечно, интересно!
- Пожалуйста, - я собрался с мыслями, провожая взглядом очередной
стакан с соком, выпитый бездонным ганимедянином. Отобрать бы у него
бутылку и... Нет, это было чревато межпланетным скандалом. Пришлось
облизать пересохшие губы и приступить к рассказу.
- Когда мы с приятелем прилетели на Ганимед, - начал я, - там
обосновалась всего одна колония с Земли, не принадлежавшая ни
одному конкретному государству. Несколько человек из Соединенных Штатов,
несколько - из России, один украинец, два японца, еще кто-то...
Ученые, сами понимаете, кто еще мог высидеть на Ганимеде два года,
положенных по контракту? Мы-то с Амиром прилетели на две
недели повеселиться и погулять по аммиачным руслам. Доставил нас
планетолет "Алексей", который шел курсом к кольцам Сатурна, и он же
должен был подобрать нас на обратном пути ровно четырнадцать
стандартных суток спустя.
Ну, приземлились мы - в скафандрах, естественно, мы же падали с
высоты стационарной орбиты, три часа падали, было время осмотреться - и
немедленно принялись разоблачаться. А почему бы нет? Небо
густо-зеленое, солнце как красное червивое яблоко, и белые скалы
кругом - красота! Особенно после полета в тесном корабле, где даже
танцы устраивают в привязанном к поручням состоянии...
Не успели мы с Амиром расстегнуть шлемы, как услышали над самым ухом
истошный крик:
- Эй, с Земли, вам что, жизнь надоела?!
Остановились, огляделись - никого. А тот же голос продолжал вопить,
будто его обладателю приставили к горлу острый длинный нож:
- Шлемофоны закрыть, идти только по дорожке, раз-два, раз-два!
Совсем как в армии! Вы ж понимаете, не для того мы
демобилизовались, чтобы выполнять нелепые приказы всяких... в общем,
неизвестно чьи. Но и рисковать жизнью тоже не хотелось, а
потому мы приняли компромиссное решение: шлемофоны закрыли, но
пошли, естественно, не по дорожке, а напрямик, через белое аммиачное
поле. Мы очень быстро поняли свою ошибку, но было уже поздно: аммиачный
снег почти как вода - не успели мы сделать и двух шагов, как
потонули и оказались в белой мгле, полностью потеряв ориентиры. Кстати,
испуга мы не испытывали - в конце концов, для чего мы сюда летели, если
не за приключениями на свою голову?
Вытащили нас два с половиной часа спустя. Четыре странных палки подняли
меня над поверхностью аммиачного поля, и я, честно скажу, обомлел,
потому что впервые в жизни оказался лицом к лицу с инопланетянином. Ну,
лицо - это слишком вольно сказано, вы же знаете, что такое лицо жителя
Ганимеда, да вот хотя бы посмотрите на господина Бозона, который, как я
вижу, выдул уже весь запас соков этого славного питейного заведения,
а потому нам с вами, депутат, на напитки рассчитывать не
приходится...
Так о чем это я?.. Ах, да, лицо. Я рассчитывал, что нас спасут
ученые со станции, а передо мной оказалось это неземное создание и
прошепелявило своим ртом, расположенным на макушке из-за какой-то
странной прихоти природы:
- Господина хороша себя ощущовывает?
- Хороша, - сказал я. - С кем имею честь?
Не подумайте, что я такой уж джентльмен, это я просто от неожиданности
ляпнул. Но ганимедянин принял мой вопрос за чистую монету и заявил:
- Честь имеется называется Аббин Биурак. Заходи, гостем будешь.
Несколько последних слов господин Биурак явно выучил наизусть,
потому что произнес их безо всякого акцента.
Вы когда-нибудь возражали, когда инопланетное существо о двух
туловищах, четырех руках и голове, подобной кривому огурцу,
приглашало вас посетить с официальным визитом его скромное бунгало?
Или ранчо, или коттедж, или как там это все у них называлось. Вот и я
не отказался, тем более, что еще пятеро жителей Ганимеда неподалеку
занимались препровождением в гости моего друга Амира.
Ученые-колонизаторы (или, может, правильнее - колонисты?) не подавали
никаких сигналов, и я последовал по тропинке между двумя аммиачными
холмами, строго следуя указаниям господина Аббина. А может, уже и не
Аббина, все они как-то успели перемешаться, и я уже не знал, кто из
сопровождавших - тот, кто откопал меня из аммиачного плена.
Так мы и стали гостями корренных ганимедян. Неплохие ребята, главное -
очень любили слушать. Я уж не знаю, что там рассказывали о Земле
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг