Звездочки выглядели такими красивыми, они даже мерцали, как настоящие, но
мне было не до сантиментов, я вытащил из кобуры свой "дайлер" и широким
лучом повел поперек нуль-тоннеля. Звездочки сгинули мгновенно, будто их и
не было. Я посмотрел на часы - с момента нашего проникновения в нуль-канал
прошло пять минут замедленного или половина миллисекунды реального
времени. Аборигены вот-вот должны были появиться, и я, оглянувшись,
проверил порядок построения - бойцы распределились, строй растянулся
поперек тоннеля, грудь колесом, оружие наизготовку, отлично.
Я спрятал "дайлер", приставил к плечу огнемет и почувствовал впереди
какое-то движение, будто по нуль-каналу прошла волна сжатого воздуха.
Канал был прямым, как световой луч, я не знал физику нуль-переходов
настолько хорошо, чтобы сказать: смогу ли я, приглядевшись, увидеть на
дальнем конце тоннеля поверхность планеты Иухрос-II. Но впечатление было
таким, будто я мог увидеть даже дальний край Вселенной!
И тут чуть ли не перед самым моим носом появился первый абориген. Если
честно, то на винную бутылку он был похож не больше, чем я - на спящую
Венеру. Есть, конечно, кое-какое сходство в отдельных частях, но в
целом... Да и двигался противник как-то странно. В разведсводке
говорилось, что бутылка... то-есть абориген передвигается, перекатываясь в
своей широкой части. Между тем тот, что наступал на меня, не катился, а
как-то не торопясь переставлял сам себя с горлышка на дно и обратно. Да
еще при этом задумчиво покачивался при поворотах, будто искал и не находил
точку опоры.
Солдаты за моей спиной ждали сигнала, чтобы открыть огонь, но я медлил.
Вражеский солдат в очередной раз переставил себя с головы на ноги - точнее,
с горла на донышко - и застыл, являя собой замечательную мишень. Я
затылком ощущал, как рядовой Гольденвейзер-Иванов побелевшими пальцами
сжимает оружие.
- Не стрелять! - сказал я, подошел к застывшему врагу и похлопал ладонью
по его боку. Звук получился, будто бегемота по животу шлепнул. Нет,
господа, настоящие бутылки звучат совершенно иначе.
Я уже знал, что произошло и что нужно делать. Но у меня был приказ! Мог ли
я его нарушить? Кто я - ефрейтор или генерал?
Но разве Иона Шекет когда-нибудь отказывался от того, чтобы взять на себя
ответственность?
- Назад! - приказал я солдатам.
Гольденвейзер-Иванов что-то недовольно пробурчал, но подчинился, а следом
к выходу из нуль-канала потянулись и остальные солдаты моей бравой дивизии.
Бой закончился.
Когда мы вышли из тоннеля на жаркий плац нашей базы, я демонстративно
выключил "замедлитель", и время побежало с такой быстротой, что я и
оглянуться не успел, как был вызван к майору Фрумкину для объяснений.
- Шекет, - огорченно сказал майор. - Как вы могли! Нарушить приказ!
- Майор, - сказал я, - больше вторжений с Иухроса-II не будет. Мы победили
- раз и навсегда.
- Видите ли, - продолжал я, - бедным аборигенам эта Сахара сто лет не
нужна. Но бактерии... Бактерии ищут новое жизненное пространство. Сами они
телепортироваться не могут, вот и используют эти бутылки... я хочу сказать
- аборигенов. Я продезинфицировал нуль-канал "дайлером", бактерии там жить
больше не смогут, а без них аборигены телепортироваться и не подумают. Им
и на своем Иухросе-II хорошо.
- Господин Шекет, - мрачно ответил майор Фрумкин, выпятив челюсть. - Я
объявляю вам от имени командования благодарность за успешное ведение
боевых действий. Одновременно я арестую вас и до окончания службы
отправляю в армейскую тюрьму за нарушение приказа.
- До окончания службы? - переспросил я.
- Именно!
- То есть, до завтрашнего утра? - уточнил я.
- Точно так.
- Ну, это я выдержу, - беспечно сказал я и повернулся, чтобы отправиться
на поиски тюрьмы.
ТЮРЕМНАЯ ИСТОРИЯ
Выйдя из караульного помещения, я поднял взгляд на большое голографическое
табло: схему расположения объектов на базе. По идее, тюрьма должна была
располагаться где-нибудь в отдалении от стрельбища (зачем стрелять по
своим, даже если это арестанты?), от столовой (чтобы запахи пищи не мешали
осужденным думать о своей вине перед армией), и тем более, от казармы
(нельзя же, чтобы заключенные слышали, как свободные солдаты проводят свое
совершенно свободное время).
Не обнаружив на схеме значка с надписью "тюрьма", я принялся исследовать
голограмму более методично, начав с левого верхнего угла, где значилось:
"Стоянка для транспорта потенциального противника". Путешествуя взглядом
слева направо и сверху вниз, я обнаружил еще "бассейн боевых действий",
"ракетоноситель многофункциональный одноразовый" и какой-то "сходняк для
многоориентированных солдат". Тюрьмы на схеме не было в помине, и я
собрался было вернуться к майору Фрумкину за разъяснениями, но в это время
рядом со мной остановился рядовой, необученный, негодный для активных
действий (так было написано у него на воротнике рубашки), и сказал:
- Господин ефрейтор, что вы ищете, может, я смогу помочь?
- Тюрьму, - мрачно сообщил я, ожидая встретить в ответ взгляд, полный
презрения или, что еще хуже, - жалости.
Однако рядовой, необученный и негодный, посмотрел на меня с таким явным
восхищением, что я невольно смутился и, сам того не ожидая, объяснил:
- Да вот, понимаете, влепили мне срок за неповиновение приказу.
Взгляд рядового стал еще более восторженным.
- О! - воскликнул солдат. - Не будет ли с моей стороны наглостью попросить
вас об услуге?
- Меня? - удивился я. - Что я могу...
- Не скромничайте! - пылко сказал рядовой, необученный и негодный. - Это
просто замечательно, что я вас встретил! Так вы можете?..
- Допустим, - пожал я плечами. - О чем, собственно, речь?
- Возьмите меня с собой в тюрьму!
Я убежден, что мой читатель (если только он, конечно, сам не с Земли)
никогда не сталкивался с подобным абсурдом!
- Э... - сказал я. - С удовольствием. Но я не знаю - куда. Здесь нет
тюрьмы на схеме, а я не настолько хорошо знаком с...
- Да вот же она! - воскликнул солдат и ткнул пальцем в голографическое
изображение тучного господина, читающего газету. Поскольку здесь не было
никакой надписи, я решил, что так на схеме обозначена библиотека для
личного состава.
- Это тюрьма? - недоверчиво переспросил я.
- А что же еще? - удивился мой собеседник.
- Э... Скажите, рядовой, как вас зовут?
- Марк Шендерович!
- Марк, я здесь человек новый, на Земле давно не был и с порядками в армии
не очень знаком... Почему вам так хочется попасть в тюрьму?
- Это мечта каждого солдата! - воскликнул Марк. - Если честно, я еще не
видел никого, кому бы это удалось.
- Ничего не понимаю, - пробормотал я, после чего рядовой Шендерович
фамильярно взял меня под локоть и повел в направлении, указанном на схеме,
по дороге объясняя кое-какие тонкости армейской жизни.
- Тюрьма, - говорил он, - это по определению место, где должно быть плохо.
Место, где солдат должен подумать о том, как неправильно он поступил,
нарушив присягу. Так вот, на Земле просто нет таких мест! Раньше тюрьмой
называли запертое помещение, где арестанта держали на гнусной пище и не
позволяли даже прогулок. Но сейчас закон запрещает, во-первых, запирать
человека против его воли, и во-вторых, правила практичного питания
запрещают употреблять пищу, если энергетическое ее содержание и вкусовые
параметры не соответствуют уложению от второго сентября две тысячи
восемьдесят первого года. В результате те тюрьмы, о которых можно
прочитать в романах прошлого века, давно превращены в музеи.
- А где же сидят преступники? - перебил я.
- На деревьях истории!
- Где? - не понял я.
- В тупиковых ветвях исторического процесса! Вот, скажем, в прошлом веке
существовало такое государство - Советский Союз. Совершенно тупиковый путь
развития. Неудивительно, что в свое время страна эта распалась, и теперь
на ее месте находятся...
- Знаю, - нетерпеливо сказал я. - И что же?
- Но в виртуальной альтернативе Советский Союз продолжает существовать со
всеми его совершенно неприемлемыми для реальной истории тенденциями. Туда
и отправляют приговоренных - как в гражданской жизни, так и в армии.
- В виртуальный Советский Союз? - уточнил я, начиная уже догадываться, что
имел в виду рядовой Марк Шендерович.
- Почему только в Союз? Есть еще масса возможностей. Тупиковых
исторических ветвей было огромное количество. Например, абсолютизм во
Франции. Или Палестинское государство. Или...
- Понятно, - сказал я. - Все эти возможности существуют, надо полагать, в
виртуальной реальности?
- А в какой же еще? - удивился Марк. - В натуральной реальности их в
помине не было и быть не могло. Это же тупик!
- Так, - сказал я. - К чему приговорили меня, я понял. Но почему вы хотите
отправиться со мной? Это же, в конце концов, наказание, а не награда.
- О таком наказании многие мечтают, - понурил голову солдат. - Иногда так
изощряешься, чтобы сделать что-нибудь противозаконное. Например, соль в
чай подсыплешь своему соседу... Но за такое преступление дают по шее, а не
сажают в тюрьму.
- Так украдите что-нибудь, - посоветовал я. - Или дайте взятку. Или... Я
не хотел бы советовать, конечно. Но в мое время существовали, например,
убийцы.
- Да вы что, ефрейтор? - рядовой Шендерович отступил от меня, как от
зачумленного. - Вы думаете, что говорите?
- Э... - вынужден был признать я. - Пожалуй, я действительно не подумал.
Ну хорошо, ведите меня в тюрьму, и я посмотрю, что смогу для вас сделать.
- Спасибо! - просиял Шендерович и бросился вперед, как в атаку.
Через минуту мы подошли к стеклянному павильону с изображением читающего
мужчины. Вошли в холл, и я сказал подошедшему к нам офицеру в ранге
лейтенанта:
- Ефрейтор Шекет приговорен к заключению до окончания срока службы. -
Увидев умоляющее выражение на лице рядового Шендеровича, я добавил: - Этот
со мной.
- По коридору направо, - сообщил лейтенант. - Комнаты три и восемь.
Мы с Шендеровичем свернули в светлый коридор с рядом дверей, и мой спутник
радостно вломился в камеру номер три, благо дверь была открытой. Я
заглянул внутрь и увидел стандартное оборудование для создания виртуальной
реальности, как на аттракционе в "Диснейленде". Закрыв за Шендеровичем
дверь, я прошел к камере номер восемь, сел в кресло и сказал подошедшему
ко мне оператору:
- Послушайте, в вашей тюрьме сюжеты на выбор или по постановлению суда?
- А по какой статье вы получили срок? - осведомился оператор.
- Невыполнение приказа, - сообщил я.
- Серьезное преступление, - покачал головой оператор. - Вам положен
вариант десять дробь семь.
- А что это, если не секрет?
- Покорение индейцами Европы.
- Разве это вообще было возможно? - поразился я.
- Конечно, - сурово сказал оператор. - Если бы Колумб отплыл на несолько
лет позже, ацтеки непременно достигли бы берегов Португалии на большом
каноэ. Абсолютно тупиковая ветвь, полная деградация Европы, я вас отправлю
в Мадрид, где вы поймете, что нарушать приказы - преступление, и что
наказание этому преступлению соответствует.
- А может, в Париж? - спросил я. Париж мне был как-то ближе по духу, чем
Испания, из которой как раз незадолго до отплытия Колумба изгнали евреев.
- В Мадрид, - твердо сказал тюремщик и опустил мне на голову металлический
колпак.
В следующее мгновение я оказался в центре большого города, многие здания
выглядели заброшенными, некоторые оказались разрушенными, а посреди
площади, на которой я стоял, возвышалась ступенчатая пирамида ацтеков,
поднимаясь выше самых высоких строений, даже выше большого кафедрального
собора с обломанной колокольней.
- Кто такой? - грозно спросил меня невесть откуда взявшийся краснокожий
воин, державший в руке оружие, напоминавшее помесь мушкета с арбалетом.
Неужели, - подумал я, - можно, натянув тетиву, выстрелить не стрелой, а
пулей?
- Кто такой? - переспросил воин, направляя ствол оружия мне в грудь.
- Ефрейтор Иона Шекет, - отрапортовал я. - Осужден за нарушение приказа.
- За мной, - сказал ацтек и пошел вперед, даже не оглядываясь в мою
сторону. По идее я мог сбежать, и в другое время так бы и поступил, но кто
знает, какими возможностями обладали ацтеки в этом виртуальном мире? Нужно
было сначала оглядеться, и я поплелся за воином, глазея по сторонам.
Мы миновали пирамиду, прошли мимо полуразрушенного дворца, навстречу нам
попадались не только краснокожие, но и люди вполне европейского вида в
дорогих одеждах.
- Скажите, - не удержался я, - сколько уже лет прошло после того, как вы,
ацтеки, покорили Европу?
- Девяносто семь, - сообщил воин, не оборачиваясь. - Мы еще не вполне
закончили завоевание. Сейчас наши передовые части разбираются с Россией, я
слышал, что сражения идут где-то в местности, которая называется... Мосек?
Мисок?
- Москва? - подсказал я.
- Точно, - сказал воин и впервые обернулся в мою сторону. - Кстати, если
ты такой знаток, то я не имею права сажать тебя в яму, где тебя непременно
сожрут волки.
- Волки? - холод пробежал у меня между лопаток.
- Конечно. Преступников из виртуального мира мы сажаем в яму с волками.
- Что значит, из виртуального мира? - сказал я. - Это ваш мир -
виртуальный, а мой - самый что ни на есть...
- Все относительно, - философски заметил мой конвоир, - и зависит от точки
отсчета. Но если ты знаешь, что такое Москва, тебя должны отправить именно
туда, чтобы ты стал военным консультантом императора Акальминокароэса.
Поможешь нашей армии завоевать Москву, получишь послабление - окажешься в
яме не с волками, а с петухами.
Я хотел было сказать, что согласен, но воин и не думал спрашивать мое
мнение. Он повернулся ко мне лицом, навел на меня свое оружие, натянул
тетиву...
Я инстинктивно отклонился в сторону, и слепящий шар пролетел над моим
правым ухом. Все вокруг меня подернулось туманом, я услышал испуганный
голос оператора: "Камера в нерасчетном режиме!" и провалился - нет, не в
яму с волками, а в черноту бездны.
В следующую секунду я из этой бездны выбрался, но оператор был прав -
камера работала, должно быть, в нерасчетном режиме, и я оказался вовсе не
там, куда хотел меня отправить ацтекский воин.
ТУПИК ИСТОРИИ
Практика моего общения с представителями самых различных цивилизаций
показала, что подавляющее большинство из них не имеют представления о том,
что значит виртуальное тюремное заключение. На Риксанге, к примеру,
преступников убивают, а сознание их утилизируют в большом планетном
компьютере, который за многие столетия приобрел столько чужого ума, что
сейчас наотрез отказывается решать даже простые математические задачи на
деление и умножение. На Шванге Втором, напротив, убийц не лишают свободы.
Там считают, что чем более свободна преступная личность, тем меньше ей
хочется преступать закон.
На Лундре наказывают тем, что не разрешают убийце посещать могилу своей
жертвы, а это лишает убийство всякого смысла, ибо убивают там
исключительно для того, чтобы потом приходить на кладбище и танцевать на
месте захоронения. На Фархоке преступнику дают понюхать травки иттури, и
он мгновенно проникается любовью ко всему живому. Кстати, несколько
столетий назад некий тамошний властитель, возомнив о себе, приказал
распылить порошок, приготовленный из этой травки, над всей территорией
большой державы. Цель была не столько благородной, сколько сугубо
утилитарной - начальство хотело, чтобы население воспылало к нему
беспредельной любовью. Получилось же, что любвеобильные подданные сначала
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг