идей и концепций.
Я плелся за Следователем в полной темноте, звезды светили с неба - яркие,
но ничего не освещавшие. Был свет в небе и мрак на земле, и были они
отделены друг от друга, не смешиваясь...
Я не мог заставить себя идти во мраке, закрыв глаза. Тогда я прикрыл глаза
ладонями и лишь тогда, лишив себя зрения, увидел наконец мир таким, каким
он был на самом деле.
Почему я не сделал этого раньше? Почему Антарм не сказал мне об этом?
Мы шли по узкой тропе, петлявшей между невысокими холмами. Лес стоял
справа высоким изломанным забором, а слева наш путь отслеживала река,
поверхность ее тускло блестела радугой - будто пленка нефти. Я знал, что
это, конечно, не нефть - знание тоже шло от реки, и, задав ей вопрос, я
понял и ответ: вода. Почему вода, чистая, как слеза ребенка, выглядела
радужным нефтяным пятном? Потому, понял я немедленно, что это была именно
та суть воды, о которой говорил Антарм. И поле за рекой было сутью поля, а
не названием, и суть эта, совмещенная с сутью воды и не существовавшая без
нее, заключалась в том, что здесь втекали в землю и растворялись в ней
дневные мысли жителей Калгана. Мысли были разными, оранжевыми, желтыми,
зелеными, голубыми. И черными в том числе - это был как бы траурный налет
на нефтяной пленке, будто слой мазута.
- Осторожно, Ариман! - послышался предупреждающий возглас Антарма. - Не
отвлекайтесь.
Прижав ладони к глазам, я ускорил шаг, но думал не о том, как догнать
Следователя, опередившего меня почти на километр, а о звездах, свет
которых теперь освещал не только землю, но и космос; видимо, свечение
рассеивалось в атмосфере, но эффект был восхитителен - зеленое небо, не
яркое, как листья деревьев, но мягко-пастельное, и от каждой звезды
тянулся ко мне единственный луч, будто волоконнооптический канал связи, и
я понимал, что видел, конечно, не свет далекой звезды, а суть света, суть
звездного послания. Сколько их было? Десятки тысяч?
- Не нужно! - воскликнул Антарм, когда я попытался ухватить один из лучей,
чтобы рассмотреть его содержимое. - Ариман, не отвлекайтесь на чужие сути,
разберитесь в своей!
Хороший совет. Если бы моя собственная суть так же светила мне, как
светили звезды, и если бы я мог ухватить ее, как этот луч, рассмотреть и
тогда - понять.
Остановившись и продолжая прижимать ладони к глазам, я огляделся и увидел
наконец ту нить, о которой говорил Антарм. Понятно, почему я не разглядел
ее прежде - нить тянулась сквозь меня, как игла сквозь тело бабочки, и
уходила не за горизонт, но, как и положено несгибаемому лучу, - по прямой
в ночное небо.
- Ариман! - услышал я крик Антарма. - Поторопитесь!
- Сейчас, - пробормотал я, уверенный в том, что следователь, конечно,
услышит меня и не станет возвращаться.
Среди звездных нитей мне нужно было отыскать две - одна связывала меня с
прошлым, другая с будущим. Почему мне пришла в голову эта мысль? Я не
сомневался: это была подсказка. Тот, кто следил за мной, тот, кто насадил
меня на нить, будто бабочку, подсказывал, что я должен был сделать.
Один из лучей показался мне чуть плотнее и ярче другого. Возможно, это
было субъективное ощущение, но я ухватился за луч обеими руками, потянул,
как тянут струну, и почувствовал ожог, но выпустить горячую нить был уже
не в состоянии.
Луч превратился в свет карманного фонарика, с трудом разгонявшего тьму, и
под ногами у меня почему-то оказался паркетный пол. Стоять на нем босиком
было холодно. Тусклый луч фонарика бегал по стенам - я узнал интерьер
своей квартиры, а присмотревшись, понял, что фонарик находится в руке
Виктора Хрусталева, моего шефа, хозяина детективного агентства "Феникс".
Это - прошлое? Я не помнил, чтобы когда-либо Виктор являлся ко мне домой в
мое отсутствие и что-то искал, не включая освещения. Луч скользнул по
дивану, на котором не оказалось чехла, я вспомнил, что именно в чехол
завернули тело Алены, потому что халат нужно было отдать в экспертизу.
Мой взгляд привык к темноте, точнее, я понял, что темнота больше не помеха
для моего зрения, расслабился и тогда увидел все, даже скрытые мысли
Виктора, бродившего по моей квартире в поисках улик, способных объяснить
странную смерть его сотрудника Аркадия Винокура.
Почему-то в мыслях Виктора, будто заставка на телеэкране, стояла фраза,
которую он сам не понимал, но повторял с обреченным упорством: "Барух ата
адонай"...
- Благословен будь, Господь наш, - прошептал я, и Виктор вздрогнул,
услышав в вязкой тишине чужой квартиры знакомый голос.
- Кто здесь? - резко сказал он, и луч фонарика метнулся в мою сторону.
Он не может меня увидеть, - подумал я, - меня там нет.
В ту же секунду я увидел себя глазами Виктора и в ужасе отпрянул, выронив
фонарик. Луч прочертил прямую, разделив комнату по диагонали. Виктор
стоял, прислонившись к стене, и пытался унять сердцебиение, глядя на слабо
светившийся силуэт, возникший перед ним в противоположном углу комнаты.
- Виктор, - сказал я, - мне трудно одному. Я не лидер, не привык принимать
решения.
Виктор молчал, нащупывая в кармане жезл шокатора. Мне стало смешно - кого
он хотел оглушить электричеством?
- Виктор, - сказал я. - Давай помогать друг другу.
Он достал наконец жезл из кармана и влепил в угол, где ему виделась моя
фигура, полный заряд, не оставив даже единицы энергии для следующего
импульса. Должно быть, от жара начали дымиться обои - это был пластик, и я
мог представить себе, какая в квартире возникла вонь.
Я вышел на середину гостиной и спросил:
- К каким выводам относительно моей смерти пришло следствие?
Мне действительно это нужно было знать - чтобы связать прошлое с будущим.
Шокатор выпал из руки Виктора, он и сам понял, что напрасно спалил
половину стены.
- Аркадий? - спросил он. - Ты жив?
Я оставил этот вопрос без внимания, все равно у меня не было на него
ответа.
- Тебе разрешили продолжить расследование?
Сначала мне показалось, что Виктор не собирался отвечать, но секунду
спустя я услышал:
- Нет, дело забрал Самсонов. Если в МУРе узнают, что я пришел сюда, меня
лишат лицензии. Но я должен выяснить обстоятельства...
- Конечно, - согласился я. - В таком случае нужно было держать себя в
руках. Теперь ты не докажешь, что тебя здесь не было. Дознаватель
определит тип шокатора и даже заводской номер просто по характеру
молекулярных изменений в структуре обоев.
- Испугался, - пробормотал Виктор.
Впрочем, испуг его прошел, Виктор был профессионалом, и я только сейчас
понял, насколько высок был его класс. Как бы я сам повел себя на его
месте, увидев выходящее из стены привидение?
- Виктор, - сказал я. - Что ты делаешь в моей квартире?
Я совсем не то хотел сказать! Вырвалось, и теперь диалог шел вовсе не так,
как мне было нужно.
- Ищу, - мрачно сказал Виктор.
- Ищешь - что?
- Ты знаешь, что меня подозревают в убийстве?
- Убийстве? - поразился я. - Кого?
- Тебя! - вскричал Виктор и ткнул в мою светившуюся во тьме фигуру
указательным пальцем. - И возможно, всех остальных, начиная с Подольского!
- Но ведь Подольского убил я, - сказал я с недоумением, - и ты это знаешь.
И Раскину. И Алену. И Мельникова.
- Это невозможно доказать. Нет даже мотива!
- Мотива нет, - согласился я. - Но я тоже расследую, и мне кажется...
Чтобы вытянуть тебя, я должен разобраться сам. Здесь.
- Где? - закричал Виктор и, подражая, должно быть, героям дурных фильмов о
привидениях, запустил в меня тяжелой статуэткой, изображавшей трех обезьян
- немую, глухую и слепую - и стоявшей на полке неподалеку от двери в
спальню.
Может, этот нелепый предмет, а может, какие-то иные силы оборвали луч, за
который я держался, он выскользнул у меня из ладоней, и я понял, что стою
под звездами, а где-то далеко впереди Антарм призывает меня оставить сути
в покое и двигаться, потому что...
- Сейчас, - пробормотал я.
Глава седьмая
- Сейчас, - повторил я, не двигаясь с места.
Я стоял под звездами, ноги крепко упирались в почву, невидимую в полном
мраке, но мысленно я ощущал, что Антарм направляется ко мне, полагая, что
я совершенно потерял ориентацию.
Пусть подойдет.
Сколько я потерял времени? Разговор с Виктором вернул мне привычное
мироощущение. Что заставляло меня, будто интеллигента-философа, размышлять
о сути этого мира, о связи материи и духа, о Боге, которого здесь нет, о
чем угодно, вместо того, чтобы заняться делом, к которому я был пригоден и
которое было смыслом моего существования - как там, так и здесь?
- Ариман, - произнес Следователь совсем рядом. Он не видел меня - значит,
мои мысли находились вне сферы его понимания. Прекрасно. Именно это мне и
было нужно. Он не видел меня, а я начал различать его - сначала по следам
рассуждений, а потом по реальным следам, оставленным в почве его босыми
ногами. Следы, похожие на зеркальца, отражавшие звездные лучи,
приближались, и когда между мной и Антармом оставалось чуть больше
полутора метров, я сделал резкое движение, провел захват, мышцы еще
помнили дни тренировок, и Следователь забился в моих объятиях, но быстро
затих. Мне было все равно в тот момент, что он обо мне думал. Лучше, если
бы он не думал вовсе.
Я слегка ослабил захват - только для того, чтобы положить ослабевшего
Антарма на холодную землю.
- Вот видите, - сказал я. - Не так уж много времени понадобилось мне,
чтобы вспомнить былые навыки.
Хорошо бы еще иметь веревку, чтобы связать Антарма - хотя бы на время.
- Мы не двинемся с места, пока вы не ответите на мои вопросы, - сказал я.
- Я бы и так на них ответил, - проговорил Следователь. - Не понимаю, что
вы делаете.
- Первый вопрос, - продолжал я. - Почему Ученый считает меня опасным?
- Ответ вы знаете лучше меня, - пробормотал Антарм. - Мои объяснения
только помешают вам, Ариман.
- Объясните, - потребовал я.
Антарм дернулся у меня под рукой, но я сжал пальцы на его шее, и он затих.
Минуту спустя я ослабил давление, и Следователь прокашлялся.
- Вы опасны, - с неожиданным жаром произнес Антарм, - потому что ваш образ
мысли не принадлежит этому миру. Вы утверждаете, что помните себя
существом иного мира, это невозможно, вы должны это знать, это безумие, но
оно - ведь это мысль, а следовательно действие - разрывает ментальные
связи вокруг вас и на много лет в будущее. Ваша память - вот что самое
опасное!
Антарм неожиданно забился у меня в руках, будто курица, которую поймал
хозяин и понес под нож, а она поняла, что жизни ее приходит конец и
сопротивляется изо всех куриных сил, без смысла и надежды.
- Спокойно, - сказал я, прижимая Антарма к земле.
- Не могу, - прохрипел он. - Вы же не даете мне думать. Как я могу
отвечать, если нужно подумать?
- Думайте на здоровье! - воскликнул я.
- Так вы же мне пошевелиться не даете...
- При чем здесь... - начал я и прикусил язык. Действительно, если энергия
движения мысли неотделима от энергии движения вещества, не следует ли из
этого, что думая о чем-то, я непременно должен совершать какие-то
механические действия?
- Отвечайте не думая, - потребовал я. - Так даже лучше, вам не придется
что-то скрывать.
- Я и не могу...
- Не спорьте! До каких пределов простираются ваши полномочия? Например,
если вы сочтете меня слишком опасным, есть ли у вас полномочия убить меня,
чтобы избавить мир от врага?
- Убить вас? - искренне поразился Антарм. - Как вы это себе представляете?
- Я же каким-то образом убил Учителя!
- Но это совершенно другое! Направленный переход энергии, понимаете?
- Не понимаю. Переход какой энергии, откуда и куда? И что я в конце концов
сделал с Ормуздом? Убил или нет?
Я кричал и, не осознавая того, все крепче сжимал горло следователя. Антарм
уже и биться перестал, смотрел на меня с недоумением, я видел его взгляд
даже в темноте, потому что он проникал в душу, я и не подозревал, что
такое возможно - не видя человека, ловить его взгляд и читать в нем ответ
на свои мысли.
- Убил я Ормузда или нет? - повторил я и ослабил хватку, готовый в любой
момент применить один из болевых приемов.
- Убили, - сказал Антарм.
- Можно ли вернуть ему жизнь?
- Можно.
- Так какого дьявола! - воскликнул я. - Верните.
- Невозможно.
- А если яснее?
- Я не управляю законами природы. И Ученый не управляет. И никто. Вы
можете, и потому вы опасны.
- Что я должен сделать?
- Откуда мне знать?
- А Минозис знает?
- Нет, конечно. Только вы.
- Я тоже не знаю, - сообщил я. - Хорошо, пойдем дальше. Здесь может быть
кое-кто из моих старых знакомых. Я говорил вам. Те, кого я убил в моем
мире. Якобы. Как мне их найти?
- Не знаю, - уныло произнес следователь. - Это из области воображаемого.
Воображаемое - не мысль, оно не обладает энергией натяжения. Воображаемое
создает только потенциальную энергию.
- О чем вы толкуете? Я не воображал этих людей. Они существовали на самом
деле. Они умерли. Они могут быть здесь. Как и я. Я умер тоже. Этот мир -
мир, куда люди попадают после смерти.
- Я не силен в философии, - сказал Антарм. - Но даже мне известно, что
люди возникают на полях пришествия, а не из каких-то иных миров.
Антарм был убежден в том, что говорил. В его философии никакого другого
мира просто не существовало. В его философии не существовало даже богов -
и я понимал почему. Зачем создавать Бога в своем воображении, если
реальное и идеальное равно доступны не только пониманию, но простому
физическому воздействию? "Да будет свет!" - так мог сказать и сотворить
словом в моем мире только Бог. А здесь и подумать, и сказать, и сделать и
уничтожить сделанное мог каждый, и я в том числе, что и доказала нелепая
смерть Ормузда - просто я не знал, в отличие от Антарма и других, как
управлять этой своей способностью.
Антарм опять начал дергаться и, следовательно, думать, а мне это было не
нужно.
- Быстро! - сказал я и двинул его в ребро. - Как мне найти этих людей? Жду
ответа.
- По звездам, как еще! - вскинулся Следователь.
- То есть?
- Найдите звезду, соответствующую ментальной сути того, кого вы ищете.
Возьмите луч. И - вперед.
- Как я найду звезду, если я и этой сути, как ее... ментальной... не знаю?
- Иногда я не понимаю Ученого, - сказал Антарм помолчав. - Он говорит, что
вы опасны, но как вы можете быть опасны, если ничего не знаете и ничего не
понимаете?
- Вернемся к звездам, - сказал я. - Мою-то звезду вы можете мне показать?
- Я? Вам? Каким образом? Я вижу вашу звезду, я нашел вас на поляне по
вашему ментальному пути, но как я могу это показать вам, если ваша звезда
- другая?
- Не понял. Что значит - другая, если вы ее видите?
- Вижу, но вы ее видеть не можете! Вы можете видеть собственную суть? Нет?
И звезду - так же. Мою - да. Любого другого, в том числе и того, кто вам
нужен. Свою - нет.
- Чтоб я так был здоров, - пробормотал я. - Последний вопрос. Есть еще
одно... одна... Не из моего мира.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг