нечто, способное стать словом, речью, призывом, он ощущал восторг, близкий
к сексуальному, а может, еще более яростный, и он подумал тогда, что
вознесение его всего за сутки от не очень ретивого ешиботника до Мессии,
посланца Божьего, было слишком неожиданным, немыслимым, и так просто это
не пройдет. Что-то случится. За все нужно платить. Если не шекелями, то
собственной судьбой.
Что сейчас говорить? Он находился в эйфории, он парил в сферах, к
которым прежде и не мечтал приблизиться. О Дине и Хаиме он в тот вечер
просто забыл. И глубокой ночью, оставшись один в отведенных ему комнатах
Дома ребе в Кфар Хабаде - первом его временном пристанище в роли Мессии, -
Илья Давидович вспомнил о семье и решил, что его забывчивость также была
закодирована Им, и то, что он подумал о родных именно сейчас, - следствие
работы внутренней генетической программы, ни целей, ни методов которой он
не понимал и понять не стремился.
Было рано - три часа, - поднимать Дину с постели он не хотел, решил
дождаться хотя бы семи. И заснул. Спал без сновидений и пришел в себя,
когда явились раввины, чтобы везти Мессию в святой город Иерусалим.
Уже после всех официальных церемоний Илья Давидович попробовал найти
Дину. Дома никто не отвечал, но он не придал этому значения. Сын в детском
саду, жена работает, хотя по такому случаю могла бы и остаться дома,
дождаться звонка. В час Хаим вернулся. В три Дины еще не было, и он
попросил привезти сына к нему. Полиция, как он потом понял, начала поиски,
не дожидаясь его просьбы.
Никаких следов. Террористы исключались - у дома всю ночь стояли
хабадники. По их словам, из квартиры никто не выходил. Он был уверен, что
Дина ушла. Если она захотела его бросить, то обмануть толпу на улице ей
ничего не стоило. Но почему? И как могла она оставить Хаима? И где хотя бы
записка? Не желаю, мол, жить с религиозным фанатиком. Думать так она
могла. Но поступать?
Он тосковал. Не столько даже по женщине, как по чему-то привычному,
по человеку, который был частью его - старого. Он - новый - не мог
родиться в момент, в нем еще оставалось много от прежнего Ильи Давидовича
Кремера, и без Дины он чувствовал если не страх перед будущим, но некую
обнаженность души; то, что обычно предназначалось ей одной, те мысли, те
слова, которыми он хотел поделиться и делился лишь с женой, теперь он
вынужден был или хранить в себе или, преодолевая инерцию сознания,
произносить на людях, совершенно порой не представляя реакции слушателей.
Он говорил себе, что жена поступила с ним подло, убедил себя в этом,
и даже заверения министра полиции Орена в том, что у Дины не было
физической возможности покинуть Израиль, но в пределах страны ее нет, во
всяком случае - живой, эти заверения никак не влияли на его убеждение.
Может быть, его сознание просто не желало смириться с мыслью, что Дины нет
в живых?
Он был Мессией - во всяком случае, его признал Мессией весь
цивилизованный мир, - и он делал все, что должен был делать Мессия, но сам
понимал, скорее, впрочем, подсознательно, чем давая себе в том полный
отчет, что сыграл роль короля на час. Он чувствовал себя истинным Мессией
только в тот единственный вечер - первый вечер, - когда стоял на трибуне
кнессета и произносил пророчество, подсказанное ему исчезнувшим И.Д.К. Он
мог читать мысли - он знал мысли всех, кто присутствовал в зале, всех, кто
собрался на площади перед кнессетом, всех, кто в этот час молился в
синагогах и даже, как ему казалось, каждого, кто смотрел телевизор и видел
его на экране в Европе, Америке или Азии. Как он мог уловить хор, вопль,
шквал подосознательного у сотен миллионов человек? Эта мысль (точнее -
страх и непонимание) пришла потом, а тогда он ничего не боялся, он
действительно мог слышать каждого. И каждый - это он тоже знал - слышал
его.
С того вечера все шло не так, как хотел он, Илья Кремер, а так, как
предписывают положения Галахи и Талмуда, которые он не так уж хорошо
помнил, каждую минуту боялся попасть впросак и попадал в него то и дело,
что воспринималось окружающими как естественное своеволие Посланца.
Почему, думая о Дине, он практически никогда не задумывался о причине
исчезновения И.Д.К.? Не думая, он не задавал себе и этого вопроса. Да,
Илья Купревич обрек его на этот подвиг души и сознания. Все. На этом
участие И.Д.К. было завершено. И Бог повелел ему уйти с дороги. Куда?
Какое это имело значение по сравнению с событиями, произошедшими за
полгода? Об И.Д.К. и думать не стоило.
Мессия не думал.
Сегодня придет Патриарх и нужно оказаться на высоте.
А сейчас он позвонит и скажет, что готов идти в синагогу.
* * *
Я знаю, что предлагаемая интерпретация вызовет немало споров, если не
сказать больше. Я уже говорил о дискуссиях с ортодоксами, дискуссиях тем
более нелепых, что обе стороны имели на руках идентичные материалы. Я не
намерен оспаривать ни объективной роли Мессии в зарождении новой
цивилизации, ни описанного в истории всех планет развития событий. Как
читатель успел заметить, Мессия в моем изложении - человек, сомневающийся
в себе и своем предназначении. Более того - не знающий ни причин своих
поступков, ни даже (в этом я готов поспорить с каноническими
интерпретациями) глубин иудаизма, каковой он изучал лишь в течение
нескольких лет, проведенных в ешиве "Ор леолам". Меня как исследователя
интересовал внутренний мир Ильи Давидовича Кремера, которого история
выдвинула на роль спасителя человечества в силу чистой случайности.
Я оставляю в стороне практически все внешние события, упоминая о них
в тексте лишь в том случае, если они имели прямое отношение к переживаниям
Мессии.
Кстати, даже в ортодоксальной литературе отмечается, что Второй этап
перехода начался в день посещения Мессии Патриархом Московским и Всея Руси
Алексием. Канонические тексты поддерживают мнение о том, что именно
богоугодная беседа Патриарха с Божьим Посланцем привела к новому
божественному откровению. На деле, как я полагаю, попросту включилась
следующая стадия программы - и вовсе не содержание беседы стало тому
причиной. Возможно, катализатором было нечто, произнесенное во время
беседы. Возможно - нет.
Программа генетических изменений, включенная И.Д.К., работала в теле
Мессии, естественно, чище и быстрее, приводила к переходу от стадии к
стадии раньше, чем сам Мессия успевал эти скачки осознать и - тем более -
перевести их в вербальные коды с тем, чтобы передать всем остальным людям.
И.Д.К., участвуй он в этом процессе, провел бы все стадии, надо полагать,
более эффективно. Но миссия И.Д.К. оказалась иной. Кто, в конце концов,
скажет, что важнее: быть разведчиком, исследующим Цель, или полководцем,
ведущем к этой Цели всю армию?
Не мы выбираем себе роль, но нас выбирают на роль обстоятельства.
Можете называть это волей Бога, если такой подход представляется вам более
соответствующим вашим главным аксиомам.
* * *
После утренней молитвы он чувствовал себя духовно очищенным, будто
принял холодный душ после тяжелого рабочего дня. Ощущение это было именно
физическим, хотя и связанным с духовной сущностью, а не с телесной
оболочкой. Он много раз сам себе пытался объяснить этот феномен: почему,
кроме обретения душевного спокойствия, молитва дает еще и ощущение
легкости в теле, ясности мысли, силы и молодости - так он бежал домой
после тренировки в спортклубе общества "Буревестник", когда был еще
студентом и полагал, что если Бог существует, то в наш век ракет и
телескопов очень непросто найти облако, где Творец мог бы усесться,
расправив хитон.
Трапеза прошла как обычно - благословение, хлеб, вино, легкая еда, он
не любил с утра перегружать желудок, а с некоторых пор просто боялся
материальной пищей уничтожить новое для него ощущение готовности к великим
делам.
На некоторое время его оставили одного, и он, сидя на жестком слуле у
окна, просмотрел утренние газеты. Это была не столько привычка, сколько
способ самоконтроля. Обо всем, что писали газеты, он знал - знание
рождалось само, всплывало из памяти подобно воспоминанию о чем-то, давно
закончившемся. Дежа вю?
Одно время он думал именно так. Потом утвердился в иной мысли, более
естественной и близкой к истине: его телепатические способности, в
подсознании попросту всеобъемлющие, позволяли знать, видеть и, возможно,
даже ощущать все, о чем думали, что чувствовали люди - в том числе и
журналисты, выпускавшие номер, и наборщики у компьютеров, и уж конечно
редакторы, подписывавшие номер в печать. Знание накапливалось в
подсознании, и Илью Давидовича не интересовала физическая структура этого
процесса. Захотев узнать новости, он попросту вспоминал текст статьи,
запечатлевшийся в мозгу ее автора. Это не вызывало никаких неприятных или
побочных эффектов - он вспоминал, а потом получал удовольствие,
обнаруживая текст на газетной полосе. Это было своего рода спортивное
упражнение для памяти, утренняя получасовая зарядка.
"Едиот ахронот" дала на первой полосе под крупной шапкой информацию о
переходе иорданскими паломниками израильской границы в районе моста
Алленби. Мирные паломники, ни у кого не было оружия. Более того, среди них
оказались раненые - некая, как полагают, фундаменталистская группа напала
на процессию в пустыне, одного паломника зарезали, пять было легко ранено.
Он перевернул страницу. Вспомнил, точнее, извлек из подсознания
откуда-то явившуюся информацию о том, что нападавшие были, конечно, не
исламскими фундаменталистами, а последователями какого-то тибетского гуру,
которых весь этот мировой процесс неожиданного перехода в иудаизм попросту
свел с ума. Фундаменталисты, как же. Хизбалла, ХАМАС, Фронт отказа - все
это перестало существовать в одночасье, поскольку уж кто-кто, а арабы из
древней своей бытности вынесли ту самую каплю общей с евреями крови, тот
генетический материал, которого оказалось достаточно для включения
программы. Вот, пожалуйста: шейх Аббас обнимается с Арафатом и подписывает
договор о присоединении Палестины к Израилю. И это - только на второй
полосе. Полгода назад подобное сообщение стало бы не просто сенсацией, но
выглядело бы бредом.
Он перелистывал страницы, не зная, что ищет, но точно зная, что,
когда взгляд его упрется в некий заголовок, он поймет, что искал именно
его, и вспомнит содержание информации раньше, чем пробежит глазами текст.
Нет... Нет... Речь президента США перед Сенатом о мессианстве вообще
и участии Штатов в возрождении Царства божия, в частности... Нет... А, вот
оно. Вчера в Бен-Гурион прибыли три рейса из Москвы с новыми
репатриантами. Три рейса - не так много. Всего тысяча двести человек.
Палаточный городок Кацрин Хадаш готов принять... Почему его заинтересовала
эта заметка?
Он понял причину, едва подумав о ней. Кто-прибыл этим рейсом. Кто-то,
с кем ему предстоит встретиться. Кто? Он и это вспомнит. В свое время.
Память, тем более память о будущем, перегружаться не желает. Кто-то прибыл
- пока достаточно и этого.
- Я готов начинать, - сказал он, подняв телефонную трубку.
В комнату тут же вошли два секретаря - харедим из бывшей организации
"Натурей карта". Молодые ребята лет под двадцать, лица их были строги и
преисполнены сознания важности. Нет, не собственной, речь могла идти
только о важности момента.
В первые дни с ними было трудно работать, и он подумывал даже
заменить их на менее эмоциональных ребят-прогрессивных иудаистов. Потом
передумал. Ему стало интересно разговаривать с ними.
- Йони, - сказал он, - сегодня твоей малышке станет лучше, а через
три дня она уже будет бегать.
Йони вскинул голову, глаза его расширились, и он приготовился
бухнуться на колени. Божий посланец не позволил совершить этот
естественный акт почтения, самолично подхватил молодого человека и
заставил сесть за стол в углу комнаты, где приготовлено было все - бумага,
диктофон, телекамера, и, конечно, персоналка с выходом на большой
компьютер Главного раввината.
Так и рождаются фанатики, - подумал Мессия, - и ведь парень не
недоумок. Все, что случится с ним и его ребенком за три дня, он может и
сам предвидеть. Программа и в его генах работает, но он просто боится ею
пользоваться. Почему? Достаточно подумать о человеке, представить его
облик, и возникают картинки - будто сам с собой прокручиваешь варианты
будущего. И все исполняется. И никакое это не ясновидение. То есть,
ясновидение не в том понимании... Я и сам, кажется, путаюсь. В том - не в
том. Иногда получается - иногда нет. С Диной не получилось ни разу.
Сколько ни думай, ни представляй...
Он сел за свой стол напротив двери и, косо поглядев на секретарей,
прочитал благословение.
Первым посетителем стал Патриарх Московский и всея Руси Алексий,
избранный на этот пост Священным Синодом уже после явления Мессии. Он и
избран был потому, что более других проникся идеями, которые излагал
Мессия. То есть, попросту говоря, генетическая программа сработала в его
случае более надежно, характер человека, его понимание сути процесса
оказались проявленными именно в той степени, чтобы определить лидерство.
Четкий человек, особенно в вопросах богословия, это Мессия понял еще при
первой их встрече три месяца назад, и с тех пор предпочитал в разговорах
не обсуждать сложных проблем религии, ограничиваясь практическими советами
по организации взаимодействия православной церкви и раввинатов на
территории России.
Беседа протекала ровно, Мессия даже ощущал нечто вроде вдохновения,
когда чувствовал мысль собеседника прежде, чем тот ее осознавал, и устный
разговор приобретал странный характер эха, повторявшего с мгновенным
запаздыванием все, что было подумано.
- Отец Алексий, - сказал он, - мне бы хотелось прояснить вопрос с
"Рязанским отступничеством".
Патриарх помрачнел. Отступники - недавно возникшая секта патриотов,
избравшая местом своих проповедей кафедральный православный собор Рязани,
- открыто встали в оппозицию к новому порядку. Они по-прежнему утверждали,
что евреи распяли Христа, что принятие всех талмудических уложений
неприемлемо для истинных христиан, что Мессия возвестил не царство Божие,
а иудейское царство, благословленное мировым сионизмом... В общем, весь
букет, свидетельствовавший лишь о том, что не в каждом, ох, далеко не в
каждом человеке, даже христианине, оказалась та микроскопическая частица
первичной генетической информации, достаточная для включения программы.
- Анафема, - произнес отец Алексий. - Анафема и отлучение. Но на них
это не действует. И они набирают силу, как ни странно. Нет, россияне в
целом не поддаются этой ереси (естественно, - подумал Мессия, - евреи
пришли на Русь еще при Владимире, было время ассимилироваться), но вот
сибирские народы...
- Что намерена предпринять церковь? - спросил Мессия, ощущая
некоторое неудобство от этого вопроса: не спрашивать он должен был, а
советовать, возглавлять. И знал ведь, что именно должен провозгласить - но
не мог переступить через себя, старую свою привычку прятаться за чужие
команды и советы. Господи, ты изменил человека, ты повел его к иным
высотам, но как же медленно меняется характер! Что говорить, генетические
изменения - не из самых быстрых природных процессов.
Глядя в глаза патриарху, Мессия понял не только свою ошибку, но и то,
неожиданное для него, обстоятельство, что Алексий за две недели, которые
прошли после его предыдущего визита, значительно продвинулся по пути
генетического совершенствования. Читать мысли, во всяком случае, он
научился. Ну и хорошо: разговор на уровне подсознательных мотивировок
упрощает принятие согласованного решения.
Секретари заерзали за своими столами - Мессия и его гость вот уже
несколько минут сидели неподвижно, глядя друг другу в глаза. Фиксировать
разговор мыслей секретари пока не научились, хотя и улавливали обрывки.
Новые проповеди по телевидению... Передача генетической информации...
Генетическая эпидемия... Разговор служителей Господа или биологов на
теоретическом семинаре?
- Вы правы, отче, - сказал Мессия, хотя мысль его явно не успевала за
суетой подсознательных выбросов, и в чем, собственно, прав был Алексий, он
не смог бы объяснить, если бы секретари попросили сейчас поточнее
сформулировать идею.
- Прихожане России, - сказал патриарх, - ждут Мессию, и я тоже думаю,
что этот визит принес бы замечательные плоды.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг