вспенившись, откатывались назад. Слева, у крутого подножия вулкана, через
каждые тридцать-сорок метров возвышались грубо высеченные каменные
великаны с удлиненными лицами. Неведомо когда и кем поставленные, они
смотрели вдаль, одним своим видом устрашая врагов, могущих посягнуть на
обитателей острова.
Густые тучи, разрываемые ветром, мчались низко над землей. Свист ветра и
шум прибоя сливались в нестройный гул. Гудя мотором, маленький "виллис" с
трудом преодолевал подъем. Рядом с шофером сидел Сардов, плотный мужчина в
дорожном костюме.
На мгновение яркий луч луны осветил одну из гигантских статуй. Каменный
богатырь, казалось, наклонился вперед, точно намереваясь преградить машине
путь, но тучи сомкнулись, лунный блик растворился во мраке, и "ожившее"
было изваяние вновь погрузилось в сон.
- Святая Мария! - испуганно прошептал пассажир. - Кому нужны эти проклятые
истуканы?!
- Им сотни, а возможно, и тысячи лет, - тихо ответил шофер. - Когда-то
они, наверное, были нужны, или так казалось тем, кто их высек из обломков
скал... Никто не знает, откуда взялись здесь эти штуки.
- Вам виднее, вы человек местный, - сердито обронил пассажир. - По мне,
просто убрать их, и все!
Шофер усмехнулся, а Сардов углубился в свои мысли. Не первый год он
выслеживает и выкрадывает у изобретателей и ученых их труды, оказывая
услуги различным фирмам. В разведывательном бюро, где Сардов служит, он на
хорошем счету. Не казалось замысловатым и дело, порученное ему здесь, на
острове. Но мысль о том, что предстоит пробраться в Советский Союз, пугала
его. Конечно, заработать можно и нужно, но чем все это кончится...
Машина выехала на ровное, обширное поле и остановилась возле приземистого
четырехмоторного самолета. В комфортабельном пассажирском салоне Сардова
ожидал высокий, широкоплечий мужчина с гладко выбритым лицом.
- Я готов, мистер Дорт, - сказал Сардов.
- Очень хорошо. Вам все ясно?
- Несколько деликатное дело, сэр, так что сразу не ответишь на ваш
вопрос... Пока мне понятно все!
- Мне не хочется, чтобы вы втягивали в наше дело лишних людей, Сардов.
- Я уже говорил вам, сэр, что буду работать один...
- Хорошо, - прервал Дорт. - Да, передайте своему начальству, что на
донскую операцию хватит одного месяца.
- Слушаюсь. Но мои шефы не любят, когда их учат. Ведь это все равно, что
советовать лечащему вас врачу, как долго надо держать вас в постели.
- Ну ладно, ваше дело, - произнес Дорт. - Мне важно одно: связь я держу с
вами, и все!
- Совершенно верно, сэр. До свиданья, сор, считайте, что ампулы в ваших
руках...
Двадцать минут спустя четырехмоторный самолет отделился от земли.
3
Командир корабля Андрей Шелест хмуро посмотрел на низкие облака, закрывшие
горы, прищурился от сильного ветра и поднял меховой воротник кожаного
реглана.
Синоптики не ошиблись: вылететь не удастся. Надо же так случиться! До
Нового года меньше восьми часов, в Ростове-на-Дону его ожидают друзья, а
он... застрял здесь, в аэропорту Минеральные Воды!
Шелест направился в профилакторий1.
Пятая палата, где только что расположился экипаж Шелеста, уже имела вполне
обжитой вид: из гардероба торчала куртка бортрадиста, на тумбочке
красовался раскрытый чемоданчик второго пилота Венева, в углу валялись его
ботинки, на фикусе покачивался черный галстук. Сам же Петя Венев лежал на
постели и задумчиво смотрел в потолок. Собственно, Детей или Петром его
нигде и никто не называл. Ему шел двадцать первый год, а на вид было и
того меньше. Наверное, оттого и прилипло к нему прозвище Петушок.
Характера он был живого, житейские огорчения стекали с него, как с гуся
вода. Пожалуй, главным недостатком его была всегдашняя пылкая уверенность
в том, что всякое желание легко исполнимо.
В свободные минуты Петушок очень любил фантазировать на самые различные
темы. Так было и сейчас. Размечтавшись, Петушок окликнул бортрадиста
Черныша, углубленного в какие-то расчеты:
- Серафим!
- Погоди, не сбивай... Девятнадцать... Двадцать... Двадцать семь тысяч
шестьсот километров умножить на...
- Что ты подсчитываешь?
- Сколько я заработал в этом месяце.
- К чему? Есть плановый отдел, бухгалтерия, там и подсчитают.
- Это когда еще будет, а я хочу сейчас знать... Ну, что ты хотел сказать?
- А! Вот послушай, Сима. Пройдет сколько-то лет, и мы будем летать на
сверхскоростных реактивных самолетах. А?
- Ну и дальше...
- Вот, говорю, будут полетики! Скажем, высота тысяч сорок метров, а
скорость - тысяч десять - двенадцать километров в час.
- Недурно, - заинтересовался Серафим. - Особенно если километровые будут
платить по повышенному тарифу.
- И вот несемся мы в Москву откуда-нибудь с Южного полюса и еще над
Кавказом включаем командную радиостанцию. Я начинаю: "Я - борт такой-то,
вошел в вашу зону, разрешите вход в малый круг..." А над Харьковом
командир спокойно так говорит мне: "Будьте настолько любезны, уважаемый
товарищ Венев, выпустите шасси!" Каково?
- Отлично! - оживился Серафим. - Может, так и будет. А дальше?
- А потом ты превратишься в старого хрыча и будешь рассказывать внукам:
"Да, детки, летали мы когда-ись в Москву на воздушных кораблях с
поршневыми моторами. От Ростова до столицы долетывали запросто за три
часа..." А внучата тебя на смех поднимут: "Брось, дедушка, за три часа до
Луны долететь можно..." А ты им - доказывать...
- "Старый хрыч", - буркнул Серафим, - такое скажешь!
- Боишься старости?
- А ты?
- Я - нет! Как седина полезет мне в бороду, я сейчас же к медикам...
Включат они какую-нибудь чертовину - и сразу лет двадцать простят мне. А
вот еще...
Но тут в палату вошел Шелест. По тому, как тяжело ступал командир, они
поняли: аэропорт будет закрыт непогодой всю ночь.
- Туман - хоть лопатой разбрасывай... Засели мы, братцы, денька на два, -
вздохнул Шелест.
- Да, не зря цыган две зимы менял на одно лето! - заметил Петушок.
- А Новый год? - спросил Серафим.
- Здесь встретим, конечно.
- Оно так, да скучновато будет.
- Кого-нибудь пригласим, потанцуем...
- Ладно, идемте в столовую продлевать свою жизнь, - сказал Серафим.
К ночи ветер стих, и в морозном конусе света от фонаря над перроном
кружились мелкие жесткие снежинки. Петушок и Серафим шли к аэровокзалу. У
входа они, точно по команде, остановились.
Перед ними, прислонясь к двери, стояла девушка в темно-синем пальто,
отороченном белым мехом, и в такой же шапочке. Свет играл на ее волнистых
волосах, и они отливали темным золотом. Лицо у девушки чистое и нежное, с
открытым лбом, тонким маленьким носом и чуть заостренным подбородком.
Глаза темно-серые, с голубыми искорками. Когда шальные снежинки упали на
ее губы, она улыбнулась и на щеках возникли крохотные тени.
- Добрый вечер! - почти одновременно сказали Венев и Черныш.
- Уже ночь, - заметила она.
- Да, правда. И еще новогодняя... Девушка вздохнула и промолчала.
- Разрешите пригласить вас в нашу скромную компанию? - произнес Петушок.
- Мы же не знакомы. Я только знаю, что вы пилот нашего самолета, и все...
- Познакомимся.
- Так сразу?! - удивилась девушка. - Под Новый год разрешается, - уверил
Петушок.
- Впервые слышу, - с сомнением ответила девушка, но сама уже повернулась,
и по ее лицу было видно, что ей приятно смотреть на Петушка. Серафим
досадливо поморщился, бросил в урну недокуренную папиросу и ушел.
- А что в таком знакомстве предосудительного? - продолжал Петушок
просительным тоном.
- Ничего. Но я не вижу и необходимости.
- Но ведь и вреда не будет? - Лично мне - нет.
- В таком случае, разрешите представиться: Петр Венев.
Девушка невольно рассмеялась, протянула ему руку и просто сказала:
- Нина Константиновна Тверская.
- Все пассажиры разъехались встречать Новый год, а вы? - спросил Петушок.
- Мужчинам проще; кроме того, у некоторых есть знакомые в Кисловодске или
Пятигорске.
- И вы остались одни?
- Как видите.
- Я вижу, что мы вдвоем!
- Ну, это только сейчас, на минутку.
- Как - на минутку? Вы же обещали встретить Новый гоя с нами!
- Я?!
- Ну, прошу вас, не отказывайте, Нина Константиновна.
- Не знаю, право, как быть...
- Я прошу вас от имени всего экипажа, - горячо настаивал Петушок.
Нина задумалась.
- Кроме того, "Наставление по производству полетов" обязывает нас
заботиться о своих пассажирах не только в воздухе, но и на земле! -
закончил Петушок.
- Хорошо, - решилась она. - Но в таком случае я приглашаю вас к себе. Так
будет удобнее. Я - в гостинице, мой номер четвертый.
- Будь по-вашему, - согласился Петушок. - Через полчаса ожидайте гостей...
Она была в скромном синем платье, которое очень шло ей и скрадывало едва
заметную полноту. Движения девушки были неторопливы, уверенны.
Знакомясь с Андреем, Нина смутилась. Ей понравилось его строгое лицо,
добрый, внимательный взгляд, голос, спокойный и басовитый, даже манера
говорить, слегка растягивая гласные. Серафим же показался ей скучным и
нелюдимым.
- Нина Константиновна, - весело сказал Петушок, - нам разрешили распить
бутылку вина.
- Этого вполне достаточно, - ответила Нина, накрывая на стол. -
Располагайтесь... Вы - на диване, вы - на том стуле, а Андрей Иванович
может сесть рядом со мной. Прошу к столу... Остались считанные минуты.
Все заняли свои места и замолчали, будто присели на минутку, чтобы тихо
проститься с родным домом перед дальней дорогой. Да и в самом деле, разве
не стал для них родным и, если так можно сказать, обжитым уходящий год?
Сколько радостей связано с ним навсегда! Бывали и неудачи, преодолевая
которые они приближались каждый к своей цели; крепче стала большая дружба,
выдержавшая испытание печальных недоразумений и ссор; отсеялись случайные
знакомства, не устоявшие перед маленькими размолвками...
Что передает эстафетой старый год новому? Что предстоит пережить им еще?
Много неизвестного таит эта дальняя дорога. Знать, оттого и хочется
посидеть вот так, молча, минуту-другую, поразмыслить, помечтать,
пожелать...
Первым нарушил тишину Андрей. Он посмотрел на Нину, встретил ее взгляд и
тихо сказал своему радисту:
- Серафим, настрой радио.
В маленькой уютной комнате послышался перезвон кремлевских курантов.
- Еще один год на плечи, - с грустью произнес Андрей, поднимая стакан с
вином.
- И уже следующий выпустил шасси и просит посадку, - весело сказал Петушок.
- Ну что ж, посадку ему разрешаем! - ответил Андрей.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На острове. Знакомство с его обитателями.
1
Первое, что Боб Хоутон испытал на острове, - это тропическая жара, в
которую он окунулся, спланировав с прохладной высоты на "четырехмоторном
"Дугласе" с золотым крабом на фюзеляже. Затем ему пришлось подчиниться
местным законам и подвергнуться тщательному медицинскому осмотру.
Врач Мелони оказался человеком словоохотливым.
- С такими бицепсами, мистер Хоутон, - заметил он, - вы проживете долго,
как баобаб. Не крутитесь... Мне еще необходимо подвергнуть испытанию ваше
тело на самом терпеливом месте, пониже спины.
- Что вы имеете в виду, док? - спросил Боб, хватая одежду охапку.
- Я вам сделаю укол, - пояснил Мелони, загораживая путь двери. - Всего
несколько кубиков жидкости.
- Зачем?
- Ну, допустим, от поноса... - уклончиво ответил Мелони. - Прошу вас
повернуться ко мне спиной и набраться мужества. Вот так... одну минуту! Не
волнуйтесь: понос - враг бизнеса, ибо почти вся сумма, затраченная на
питание организма, списывается вами в убытки.
Выслушав это изречение, Боб принялся так хохотать, что врач едва не сломал
иглу.
- Черт возьми! - воскликнул Мелони, - Осторожнее, у меня шприц "Келли и
сыновья".
- О, это уважаемая фирма, - согласился Боб. - Говорят, полмира пользуется
ее медицинским оборудованием.
- Еще бы, - проворчал Мелони, - даже с этого заброшенного клочка земли она
снимает какую-то толику дохода... Итак, со всеми формальностями мы
покончили, и вы можете считать себя островитянином, мистер Хоутон. Разве
лишь денька два вам придется сидеть на половине стула, а затем все пройдет.
- Что поделаешь, док! Я, видите, весь смирение.
- Не оно ли заставило вас прилететь к нам?
- Я журналист, док.
- Ого! - удивился Мелони. - Несомненно, первый в этих местах. Насколько
мне известно, вашего брата здесь не жалуют.
- Давно так?
- С тех пор как кто-то написал в газетах, что наш остров заражен.
- Можете считать, док, что это написал я!
- Вы? - произнес Мелони. - Это не шутка?
- Сущая правда, док. Поэтому мне и не терпится поскорее увидеть Пито-Као в
натуральную величину. Справлюсь ли я без проводника?
- Я могу быть вашим гидом.
- Тогда в путь! - обрадовался Боб.
- Хотя мы и не избалованы здесь дамским обществом, - спокойно сказал
Мелони, - я все же не советую вам выходить на улицу без брюк...
- Простите, док, я непременно оденусь.
Вскоре Мелони и Хоутон углубились во владения рыбного короля Бергоффа.
Боб свободно ориентировался в каменных джунглях больших городов и любил
шумные бесконечные улицы, украшенные лианами световых реклам. Природу же
он привык видеть лишь в подстриженных газонах, ровных аллеях городских
парков, маленьких озерах и прудах с игрушечными мостиками и искусственными
гротами, всегда аккуратную, как бы причесанную. И сейчас, шагая в обществе
доктора Мелони по тропинке, ослепительно блестевшей под высоким солнцем
хрустким коралловым песком, вдыхая влажный воздух тропиков, Хоутон с
любопытством смотрел на густой темно-зеленый лес, к которому они подходили.
- Вы, наверное, чувствуете себя здесь смотрителем природоведческого музея,
- пошутил он.
- Музейным чучелом, вы хотели сказать? - уточнил Мелони. - Надо заметить,
что мне осточертело удручающее однообразие местного климата. Все
одинаково, нет смены времен года, если не считать периода дождей.
Над ними пролетела пара зеленых голубей, огромный жук сдуру ударился о
грудь Боба, и журналист совершил такой прыжок, что Мелони не удержался от
смеха.
- Ого, мистер Хоутон, - заметил он, - вы можете стать неплохим учителем
танцев у туземцев. - Перестаньте шутить, док, - взмолился Боб. - Ведь это
жук!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг