определить, проникли в тело больного микробы или нет, и даже узнать, в
каком количестве.
- Но почему же тогда стрелка стоит на нуле? - удивился Рязанов.
- Разве на нуле?
Алексей еще раз посмотрел на шкалу электронного устройства: стрелка
отклонилась на несколько малых делений. Теперь он не спускал с нее глаз и
увидел, как стрелка все больше отодвигалась вправо, а когда она достигла
красной черты, коротко прозвенел звонок. Лента транспортера тотчас пришла
в движение и передвинула ящик с кроликом в глубь аппарата. Лаборантка
осветила маленькой лампочкой с рефлектором свой столик и приступила к
записям.
Конечности зверька конвульсивно задергались, пульс, слышимый всеми, резко
участился. Четверть часа спустя тело кролика покрылось бугорками,
заметными даже под густой шерсткой.
Николай Александрович снова взялся за рычаги манипулятора, и сверху опять
опустился шприц, но теперь уже пустой. Игла впилась в один из бугорков, и
шприц заполнился темной жидкостью.
Зверек тяжело дышал, температура его повысилась, шерсть в пораженных
местах заметно поредела. Пульс участился еще больше, но звучал тише.
Вскоре кожа на спинке кролика лопнула, и выступили капли густой крови.
Бугорки превращались в гнойные язвы...
В воображении Алексея невольно возникла трагическая картина: где-то в
городах и селах вспыхивает эпидемия. Люди от мала до велика гибнут,
охваченные ужасом, беззащитные перед невидимым врагом. Останавливаются
заводы и фабрики, транспорт, по мирным полям гуляет отравленный ветер.
Нет! Этого не должно быть, этого никогда не будет! Никто не имеет права
допустить подобное! Он прислушался к разговору профессора и его
ассистентки.
- Практически никакого инкубационного периода!
- Поразительно... Напоминает действие яда.
- Это что-то совершенно необычное и пока... непонятное для меня.
В тишине громко прозвучал звонок, и лента транспортера передвинула
погибающего кролика в отсек, который Рязанов мысленно назвал главным - так
много было здесь различных приборов, кнопок управления, тумблеров и
агрегатов.
Алексей не ошибся. Дарсушев взволнованно и даже чуть-чуть торжественно
сказал:
- Это и есть наш "Санус". Более ста человек трудились целый год, прежде
чем удалось оснастить нашу лабораторию этой электронно-счетной машиной! На
микробе с Пито-Као и состоялось ее "боевое крещение". Рязанов понимающе
кивнул.
- В принципе идея "Сануса" проста, - продолжал Дарсушев. - С помощью
различных технических средств в машине происходит изучение всех свойств
того или иного возбудителя. Каждое свойство микроба передается в
запоминающее устройство, где оно сравнивается с теми особенностями других
микробов, что уже "записаны" там. После автоматического отбора
сравниваемых свойств происходит классификация и определение микроба. Пока
мы с вами разговариваем сейчас, "Сану с" занят как раз таким определением.
Но если у микробиолога на все анализы и сравнения уходят недели и месяцы,
то "Санусу" достаточно сотых, тысячных и даже миллионных долей секунды!
Зная, какими средствами мы располагаем, "Санус" советует нам состав
препарата, убивающего заданный микроб.
- Но для этого "Санус" должен многое знать?
- Совершенно верно. В идеале он обязан знать все, что уже известно
человечеству в области микробиологии, биохимии и некоторых смежных наук.
Но наш "Санус" еще молод, и мы не успели вложить в его запоминающее
устройство все имеющиеся знания. Ведь он не добывает новых знаний, а
только хранит их и путем многократного сравнения различных данных помогает
нам решать подчас сложные задачи. Пройдет некоторое время, и "Санус" будет
почти совсем точным.
- А сегодня он не ошибется?
- Посмотрим. Мы вырастили "Белую розу", а потом передали в запоминающее
устройство "Сануса" точный химический состав водоросли...
- Николай Александрович, - прервала их разговор ассистентка, - "Санус"
считает, что препарат из "Белой розы" можно улучшить.
Рязанов посмотрел на лаборантку и перевел взгляд на электронную машину.
"Санус" считает... советует..." - вертелось у него в голове.
- А что он предлагает? - спросил Дарсушев.
- Добавить к составу "Белой розы" всего один элемент... - с этими словами
ассистентка передала профессору узкую бумажную ленту с мелкими буквами и
цифрами.
- Ну что ж, дайте команду действовать. Я согласен с ним.
- Однако кролик вот-вот умрет... А надо еще приготовить исцеляющий
препарат... - вмешалась Нина.
В эту секунду на пульте электронной машины вспыхнула зеленая лампочка.
- Препарат готов, - сказал Дарсушев. - В "Санусе" имеется и автоматическая
аптека. Простите, остальное придется делать мне самому.
Профессор опять подошел к рычагам манипулятора, и вскоре Рязанов увидел,
как узкий металлический шприц приблизился к кролику и под кожу был введен
исцеляющий препарат.
Тело зверька все еще казалось трупом, но в лаборатории уже послышались
мерные удары: сердце кролика вновь подавало признаки жизни. Постепенно
восстановилось дыхание. Стрелка на шкале электронного устройства
отодвинулась влево; количество микробов стало уменьшаться - в организме
кролика началась ожесточенная война.
Нина наклонилась к тетради и, погруженная в свои размышления, что-то
торопливо записала.
- До выздоровления - несколько дней, может быть, неделя-две, - сказал
Дарсушев, - но я с уверенностью могу заявить: и этот возбудитель уже нам
не опасен - мы знаем верное средство спасения от него. Но более страшной
болезни я еще не видел! Конечно, у кролика реакция происходит быстрее и
сильнее. Но и человеку несдобровать, если...
- Что вы посоветуете на будущее, профессор?
- Мне еще не ясно происхождение возбудителя. Странно, как до сих пор ему
удалось "оставаться в неизвестности". Очень серьезная для меня загадка!
Надо посоветоваться с коллегами.
- А до тех пор?
- Я вас понимаю, товарищ Рязанов. Возбудитель нам пока нужен, и его
уничтожать нельзя.
- Вам же известно, что за ним охотились и... могут повторить попытку...
- В "Санусе" есть и надежная "кладовая": даже если произойдет
землетрясение, особые лучи убьют все микробы мгновенно. Не бойтесь, мы
предусматриваем все!
- Хорошо, профессор.
Алексей крепко пожал всем руки и ушел.
Полтора часа спустя первым попутным самолетом Рязанов вылетел из
Ростова-на-Дону в Москву для доклада полковнику Козлову.
- Ваш приезд очень кстати, - сказал полковник, выслушав Рязанова. - О том,
что на Пито-Као готовится одно из самых опасных преступлений против
человечества, есть еще один документ. В Тихом океане, примерно в тысяче
километров от Пито-Као, недавно находился наш экспедиционный корабль
"Армения"... Вот сообщение капитана. Рязанов взял протянутую ему бумагу и
прочел:
"Сегодня ночью принята странная радиограмма. Передача велась на короткой
волне при отвратительной слышимости, которую усугубляли частые грозовые
разряды. Запеленговать передатчик не удалось. Прилагаю текст радиограммы.
"Люди мира... Берегитесь... Пито-Као стал... базой... требуйте
расследования немедленно... страшная болезнь... Дорт мечтает... Не теряйте
времени!.."
Капитан "Армении"
- Пито-Као! Дорт! - воскликнул Рязанов.
- У меня в столе уже выросло целое генеалогическое древо этих Дортов, -
сказал Козлов. - "Деревце" в общем неплохое, да вот последний плод гнилой
- с гитлеровской начинкой. "Ваш" Эмиль Дорт был действительно одним из
лучших в Германии укратителей и охотников (немцы мастера в этих делах). А
его единственный сын Густав стал преступником.
Козлов рассказал Рязанову о личности Густава Дорта, его карьере, судимости
и "помиловании".
- После тюрьмы следы Дорта-микробиолога затерялись, но мы уже знаем, где
он; знаем также, что именно Дорт послал Сардова, хотя тот и скрыл от нас
имя своего хозяина.
- Все остальное мне понятно, товарищ полковник.
- Теперь, имея перехваченную радиограмму, мы сможем скорее привлечь
внимание мировой общественности к "рыбной компании" и начать борьбу, -
сказал Козлов. - Но почему все-таки... эта страшная болезнь оказалась
только на Пито-Као?..
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
"Космонавты в Тихом океане!"
1
За два года Дорт хорошо изучил своего компаньона, знал его слабости и
отдавал должное его таланту крупного дельца. Но сам оставался для Бергоффа
неразгаданным. Радиограмма, случайно перехваченная Хентом, раскрыла глаза
Бергоффу: он понял, что Дорт скрывает от него нечто очень значительное,
лишь прикрывается вывеской фирмы "Бергофф и К°", заботится только о своих
барышах в будущем.
Отношения между компаньонами испортились. Страх обуял Бергоффа: если
радиограмма принята на материке и попадет в газеты - доброе имя фирмы
пропало, прибыли, как по мановению волшебной палочки, превратятся в убытки!
Неделю Бергофф прослушивал чуть ли не все радиостанции мира и просматривал
газеты. "Слава богу! - мысленно восклицал он. - Все тихо... Надо сказать
Хоутону, чтобы он ничего больше не посылал в свою газету. Молчание о
Пито-Као сейчас дороже золота..."
Но именно в этот день, когда Бергофф облегченно вздохнул, ему принесли
корреспонденцию Хоутона. Секретарь вошел в кабинет Бергоффа в такой
растерянности, что осмелился обратиться первым:
- Сэр...
- Я вас не звал, - буркнул Бергофф.
- Это очень прискорбно, сэр, но я... Если вы позволите... Прошу прощения,
сэр...
- Что у вас в руках?
- О сэр! Необычайно! Соблаговолите прочесть, сэр, и вы сами...
- Да расскажите толком, черт бы вас побрал!
- Я не уверен, что вы поверите мне, сэр.
- Можно подумать, - проворчал Бергофф, - будто я когда-либо верил
газетам... Ну, давайте, что вы там такое принесли?
Приняв пачку газет, Бергофф пробежал взглядом первую из них и уже не мог
оторваться от пестро сверстанной полосы с броским, ярким заголовком:
КОСМОНАВТЫ В ТИХОМ ОКЕАНЕ!!!
НАХОДКА НАШЕГО КОРРЕСПОНДЕНТА
МИСТЕРА ХОУТОНА НА ОСТРОВЕ ПИТО-КАО!!
САМОЕ СЕНСАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ XX ВЕКА!
ЧИТАЛИ ЛИ ВЫ ЧТО-НИБУДЬ ПОДОБНОЕ?..
Чело магната покрылось испариной.
"Постоянный рост числа наших подписчиков, - писала редакция, - позволивший
нам в этом году утроить тираж, является несомненным свидетельством их
доверия, которым мы дорожим больше всего, и поэтому не посмели бы
публиковать материалы, не являющиеся абсолютно достоверными.
Напомним читателю, что под давлением общественности мы направили своего
сотрудника мистера Хоутона на Пито-Као с целью подвергнуть тщательному
обследованию предприятия достоуважаемого мистера Бергоффа и сам остров.
Свою миссию наш сотрудник, как уже известно читателям, выполнил блестяще и
доказал, что остров Пито-Као является одним из самых очаровательных и
здоровых уголков на свете, а консервированные крабы "Бергофф и К°" -
самыми дешевыми, питательными и приятными на вкус.
Однако мистер Хоутон все еще не спешит покидать хотя и прекрасный, но
далекий от дома край... Два часа назад мы узнали, чем был занят самый
удачливый журналист в мире... Не сомневаемся, что читатель не посетует за
краткую задержку выхода этого номера, связанную с переверсткой полос.
Считаем также своим долгом напомнить, что имя Боба Хоутона, несмотря на
его молодость, давно пользуется глубоким уважением как в журналистских
кругах, так и среди наших подписчиков. Этот молодой человек, как известно,
соединяет в себе острую проницательность с отвагой и смелостью сравнений,
а трезвость - с неизменной скромностью в личной жизни и редкостным даром
литератора. Даже в самых своих необычных корреспонденциях Боб всегда
придерживается своего излюбленного принципа "Служить только Его
Правдоподобию!.."
Дойдя до этого места, Бергофф потемнел от злости и, стукнув кулаком по
газете, прорычал:
- Трезвость... скромность... проницательность!!! Я его в пор-р-рошок
сотру!..
- Я вам нужен, сэр?
- Что? Вон, проходимец!
- Слушаюсь, сэр... - Пораженный секретарь словно провалился сквозь землю.
"Пито-Као, от вашего корреспондента, - читал Бергофф. - В глухом районе
острова обнаружен межпланетный корабль, некогда погребенный под обломками
скал, вероятно в результате землетрясения.
Межпланетный корабль был впервые замечен туземцем, аборигеном соседнего
острова, Мауки. В отсеках огромного межзвездного корабля находятся приборы
и механизмы, назначение коих мне неизвестно. Носовая часть снаряда, смята,
значительные повреждения имеются и в левом борту. Следует предположить
катастрофу в момент или после приземления. В центральном отсеке находится
скелет человека, отличающийся удлиненностью и несколько своеобразным
строением черепа.
В отсеках имеются также фотоальбомы, книги на неизвестном языке и узкие
ленты из пластмассы. На одной фотографии отчетливо изображены улицы
странного города.
Не могу не привести поразительной сценки. Пока Мелони рассматривал скелет
космонавта, я, расположив удобнее фонарик, принялся за фотографии. И вдруг
я почувствовал (не услышал, заметьте, а именно почувствовал!), как где-то
в моей голове рождается дивная мелодия.
Я не отношу себя к числу трусов, но согласитесь, что это "производит
авторитет", как любит говорить наша отчаянная Мод. Перевернув страницу с
изображением далекого пейзажа, я уткнулся в фотографию неведомого
красивого города, и тотчас же спокойная мелодия сменилась в моей голове
более живой и ритмичной. Спокойствие улетело от меня, как папиросный дым
на ураганном ветру.
- Док! - заорал я. - Бросайте к черту свои погремушки и ступайте сюда на
выручку...
- Сию минуту, Боб, - рассеянно ответил Мелони. - Да, разумеется, я,
кажется, начинаю понимать... Вы сказали "на выручку"? Ах, на выручку! Что
с вами, мой друг?
Мгновение спустя Мелони наклонился надо мной и заботливо посмотрел мне в
глаза.
- Док, я чувствую, как во мне играет музыка. Мелони обеспокоенно ощупал
мой живот.
- Не там, док, - простонал я, - а вот здесь, - и я постучал пальцем по
своей несчастной голове, не так давно бывшей моей единственной надеждой и
оплотом будущего.
- Мужайтесь, Боб. Столько впечатлений могут заставить буксовать и не такую
молодую машину, как ваша. По счастью, в моем чемоданчике имеется толика
брома...
- К черту вашу касторку, док!
- Я сказал "бром", мой друг.
- Приберегите его для себя и внимательно всмотритесь в одну из этих
фотографий.
Я услужливо подсунул ему альбом и, дрожа от нетерпения наблюдал. Не прошло
и минуты, как Мелони, охваченный всепожирающим любопытством, вцепился в
альбом, точно кто-то пытался отнять его, и стал перелистывать, подолгу
всматриваясь в фотографии. Невольная улыбка появилась на лице старого
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг