- Р-о-о-т," -и вообразив Гаяну:-Г-а-я-н-а...
Изумруднокожий, показывая на себя с головы до ног:
- Д-з-е.
- Ш-е-л-е-с-т.
Командир и мы с Бобом, тщательно подбирая зрительные образы, спросили у
них, много ли они знают обитаемых планет в Галактике, кроме своей, и
ожидали положительного ответа. К нашему разочарованию, Дзе отрицательно
покачал рукой и на пальцах показал: три. Все же в сумме получилось шесть;
если же приплюсовать покинутую Эду, то-семь!
Тогда мы спросили, что им известно о давней встре-че с гаянским
звездолетом Бура, о котором нам рассказывала Эла. Ведь маловероятно, что
"Зовущий к Ядру" именно такой, каким увидел его Нэт и мы, мог быть в
точности придуман еще на какой-либо восьмой планете.
Дзе посовещался с товарищами и объяснил, что им ничего не известно о такой
встрече: возможно, она и состоялась, но история космонавтики их планеты
насчитывает немало трагических исходов.
Этот вопрос мы нарочно приберегли под конец, потому что и сами
предполагали: если бы встреча с Буром (да еще, вероятно, почему-то
прерванная!) стала известна на Ое, изумруднокожие меньше бы удивлялись
встрече со звездолетом "Ри". Притом без достаточной практики общения с
ними нам вряд ли удалось бы правильно задать свой вопрос в первые "дни"
знакомства.
Свидание длилось несколько часов Мы пригласили их на свою планету, но они
разъяснили нам, что непредвиденная задержка в пути и борьба с мощным
гравитационным полем смерчеобразной туманности вызвали ощутимый расход
энергии и оставшейся им хватит до дома в обрез. "Но вы ожидайте нас, - как
бы говорили они,-мы еще прилетим к вам!"
Мы помахали им руками, они ответили тем же, отозвали на борт "зовущих", и
мы разошлись по своим кораблям.
По их просьбе мы покинули место встречи первыми: для маневрирования их
огромного корабля требо-валось большое пространство и еще они опасались
повредить нам излучениями своих двигателей.
"Роот" устремился вперед, набирая крейсерскую галактическую скорость.
Теперь ничто не должно помешать нашему возвращению домой. Как хорошо, что
во Вселенной обитают Разумные Существа.
Какими бы ни были они, эти существа,-белые, черные, желтые, изумрудные-они
преодолеют косность, эгоизм, ненависть, тщеславие. Иного не может быть,
потому что решающим в жизни становится коллектив, народы, их непобедимая
воля к Миру и Дружбе, потому что самое удивительное творение природы-Разум
- становится достоянием сообщества людей!
3
Космическое струйное течение, сэкономившее нам десятки лет, плавно
изгибаясь, ушло в сторону, и мы летим сейчас в обычном пространстве со
скоростью 250 тысяч километров в секунду относительно ядра Галактики.
До Земли несколько месяцев пути. Скоро будем "во дворе", то есть войдем в
нашу Солнечную систему. Пора поднимать наших друзей.
Как?
У человека немало достоинств. Он отважен, умен, изобретателен. Но есть и
слабости, как у лампового радиоприемника-тому нужно время для нагрева
ламп. У каждого из нас есть свой коэффициент запаздывания. Летчики
говорят: "фитиль". Если он "отсырел", ты не скоро разберешься в
изменившейся обстановке.
Нервы у Глебовых надежные, но... Резкое сильное впечатление действует на
любого человека, как сверхрасчетный импульс электрического тока на
механизм-предохранитель может перегореть.
Посовещавшись, мы включили в окнах-телевизорах вид из нашего гаянского
дома на озеро Лей и, придирчиво составив текст, дали его прочесть Шелесту
и записали его голос. Вышли из кабины и включили аппаратуру пробуждения...
... Евгений Николаевич почувствовал живительное тепло, разлившееся по
телу, и привычное ощущение бытия: "Аз есмь!" Червячок недоверия
шевельнулся в глубине проясняющегося сознания, задерживая набегающие
мысли, точно плотина. "Мыслю - значит живу!"-вспомнил старое изречение и
открыл глаза. Осмотрелся, не поднимая головы. Что-то не то... В глубине
сознания забил чистый родник последних воспоминаний. Голове стало жарко.
"Спокойно,-сказал он себе.-Тебя разбудили. Значит, ты и Юль спасены...
Юль! Где она?"
- Не надо подниматься, - услышал он ровный голос Шелеста. - Не волнуйтесь:
Юль рядом с вами. Все в порядке, Евгений Николаевич. Решительно все.
Лежите и слушайте: произошло такое, с чем нелегко свыкнуться... Мы тоже
рядом, в другой кабине... Молчите и размышляйте. Я расскажу по порядку...
Глебов последовал приказу командира по привычке: раз Шелест так сказал -
надо подчиниться. Главное - Юль тоже здесь!
Шелест начал рассказ издалека - с прилета почтовой ракеты. В
психологически трудных местах он делал паузы, давая время для осмысливания.
- Не вставайте,-прикачал Шелест, окончив свой рассказ.-Мы идем к вам...
Евгений Николаевич улыбнулся и пожал нам руки. Еще лежа закидал нас
вопросами:
- Вы спросили у изумруднокожих: знают ли они Материю Величайших
Пространств? Есть ли у них карта космических струйных течений?
Боб хлопнул в ладоши и весело воскликнул:
- На нем уже можно ездить! А мы беспокоимся, подготавливаем... Карту
течений мы у них раздобыли, а вот насчет Материи Величайших Пространств...
Черт его знает... Разве на одних пальцах все поймешь...
- Не пальцы, а телепатия!-с укоризной произнес Евгений Николаевич.
- Еще и недовольны, - усмехнулся я. - Берите тюбик и завтракайте.
Окрепнете и сами разбудите Юль...
- Жизнь хороша! - сладко потянулся Евгений Николаевич и кивнул на
биотрон.-Даже с перерывами...
Глава четырнадцатая
И ЗЕМЛЯ НЕ СТОЯЛА НА МЕСТЕ!..
1
Чем больше скорость, тем труднее переход к движению медленному, к жизни в
более тесном пространстве.
Для нас, летящих в звездолете "Роот", такой переход называется просто:
торможение Падает скорость, ускоряется время, появляется перегрузка,
которую одинаково не любят и живой организм и мертвое вещество.
Как улитка в раковину, заползли мы в биотроны и вылезли из них уже в
пределах Солнечной системы. По существу "во дворе"! Так и хочется
"посильнее нажать на тормоза", но Шелест не разрешает превышать двукратное
увеличение веса.
Мы ловим позывные Земли, а наш звездолет на "вечной волне" - специально
резервированной для галактических экспедиций-подает свои.
Земля уже светит нам! Мы не можем еще различить материков, но видим ее, и
приборы измеряют ее тепло... Работы прибавилось всем, как на самолете при
подходе к аэропорту. Поглощенные счислением пути и расчетами, мы как бы
переселились в мир цифр.
Земли не слышно, несмотря на несколько каналов связи, включенных
одновременно Мы немного озадачены, но внешне сдержаны, даже Юль.
Только чуть неподвижнее стали лица, когда в эфире послышался наконец
слабый голос:
- Я - Марс-один, Марс-один. Вас слышу на "вечной волне", вас слышу на
"вечной волне". Даю настройку...
Шелест включает автомат подстройки и, немного выждав, отвечает:
- Говорит звездолет "Роот", говорит звездолет "Роот". Следуем по маршруту
Гаяна - Земля. Командир Шелест. Перехожу на прием.
Пауза. Шелест передает текст вторично. Пауза. Высокий голос торопливо
произносит:
- Повторите фамилию командира.
- Командир-Шелест. Командир-Шелест. Пауза. Мы понимаем ее скрытое
"красноречие": к такому нельзя отнестись спокойно-пусть у радиста и тех,
кому сейчас он докладывает, "прогреются лампы".
- Я-Марс-один, я-Марс-один. Вызываю Шелеста...
- Шелест на приеме.
- Поздравляем с возвращением, дорогие! Как самочувствие экипажа?
- Благодарю за поздравление. Самочувствие отличное. Кто вы?
- Говорит "Марс-один"-первая советская база на Марсе.
Мы обнимаемся, хлопаем друг друга, говорим чепуху, и лишь Евгений
Николаевич, стараясь перекричать нас, пытается сказать что-то важное.
Шелест кое-как успокаивает нас и кивает на Глебова:
- И Земля не стояла на месте, друзья мои! Уже и на Марсе наш флаг!
Послушаем же Звездолюба... Ну тише, вы!
- У меня возникла счастливая мысль...-говорит Глебов.-Мы улетали, когда
люди бывали только на Луне. Верно?
- Так. Дальше...
- А сейчас на Марсе лишь первая, понимаете, первая база! А? Значит,
времени прошло немного! А? И космические струйные течения есть не только в
расчетах, но и в действительности... А?
- Марс-один, Марс-один! - громко запрашивает Шелест.-Я-"Роот", я-"Роот"...
Который сейчас год?..
Ответ потонул в шуме веселья. Мы увидим своих современников! Ведь вся наша
экспедиция-полет в, оба конца и пребывание на Гаяне заняла почти день в
день девять лет.
Улетать на два с половиною века и управиться за девять лет-о таком счастье
мы не мечтали! Конечно, в последнее время, особенно после встречи с
изумруднокожими, мы стали умом привыкать к такой возможности, но в сердце
не угасал уголек сомнения.
В нашем звездолете творилось такое, что можно представить себе, лишь
просмотрев корабельный фильм и прослушав звуковые записи. Недавно,
пересматривая эти кадры, я обратил внимание, что возбуждение наше длилось
не так уж и долго-через три минуты Шелест принялся за деловой разговор.
Всего три минуты оказалось достаточно, чтобы смять в гармошку два с
половиною предполагавшихся столетия, а заодно смахнуть в пережитое, как
крошки со стола, и те девять лет, что мы фактически не были дома.
Скор человек, ох и скор!
Нам приказали взять на борт - возле орбиты Марса - космонавта-лоцмана,
который поможет нам произвести заход и посадку.
Пока газеты, журналы и радиостанции воскрешали в памяти жителей Земли
картины нашего отлета, сообщали и комментировали наше появление в космосе,
Шелест и Глебов принимали навигационные данные и приступили к
маневрированию для приема лоцмана.
Я помогал им, а Хоутону, как журналисту, поручили репортаж о нашей
экспедиции и космических струйных течениях.
- Только без "музея истории интерьера и мебели",-проворчал командир,
вспомнив нашу гаянскую виллу на озере Лей.
Живы ли наши близкие? Увидим ли мы их? Девять лет-пустяк в галактическом
полете-ощутимы в быстро меняющейся земной хлопотной жизни: "вода" на Земле
течет быстрее, чем в космосе.
Наконец, нам сообщили: все живы, здоровы и встретят нас!
Мы переглянулись, вздохнули широко и вольготно, и работа пошла слаженно,
как никогда.
2
Лоцман у нас на борту. До этого дважды Шелест спрашивал его имя, а ему
отвечали загадочно: "Узнаете!"
Дверь компрессионного отсека отворилась, лоцман вошел в промежуточную
кабину, и мы помогли ему снять скафандр.
На нас глянуло узкое смуглое лицо, с блестящими темно-серыми глазами. В
курчавых черных волосах лоцмана серебрилась седина
- Мауки!-закричал Хоутон.-Мауки!-и кинулся к нему.
- Боб! Милый мой Боб...
- Вот уж этому я удивляюсь меньше всего...-как-то странно произнес Шелест
и присел на край дивана.
Мауки поднял его своими могучими руками, и они обнялись. Досталось и моим
костям, и Евгению Николаевичу, а потом Мауки смущенно остановился перед
Юль.
- Здравствуй, ани,-певуче по-гаянски сказала она. - Меня зовут Юль. Я жена
Глебова. Мы с тобой немного земляки
- Дорогая ани, - медленно подбирая слова, ответил Мауки, - я счастлив
видеть тебя. Разреши обнять тебя, как сестру...
- Так ты стал космонавтом, Мауки?! - сказал я.
- Да. Я сейчас был на Марсе, и мне поручили, поскольку я рядом,
сопровождать вас. - Он говорил по-русски почти без акцента. - Как
обрадуются моя жена и сыновья...
- Твоя жена москвичка? - спросил Евгений Николаевич.
- Нет. Я привез ее из Отунуи.
- Поздравляю тебя, Мауки, от всего сердца!-ска-зал Шелест.
- Спасибо, Андрей Иванович. Извините: это я просил не говорить вам, кто
будет лоцманом... Хотелось сделать сюрприз.
- И достиг своей цели!
- Не томите, Мауки,-прервал Евгений Николаевич, - расскажите, как там на
Марсе? В самом деле обнаружены каналы? Есть жизнь?
- Так и не так,-засмеялся Мауки.-Жизнь есть, в основном - растительный мир
и микроорганизмы. Людей там нет, и мы пока не нашли хоть каких-нибудь
следов разумной жизни, исчезнувших цивилизаций.
- А каналы? - нетерпеливо допытывался Глебов.
- О, "каналы"!-с увлечением рассказал Мауки.- На Марсе необычные
растения... Понимаете, там уйма сухих красноватых деревцев, напоминающих
саксаулы... Они растут в песке, любят магнитные поля и вы-рабатывают
электричество!
- Растения-генераторы?
- В том-то и дело. И семена их наэлектризованы. То, что на прежних
марсианских картах представлялось нам как узлы, в которых пересекались и
соединялись "каналы", оказалось крупными магнитными аномалиями.
Наэлектризованные семена марсианских "саксаулов"-мелкие и легкие, как
пыль,-попадая в зону магнитных силовых линий, приходят в движение и
распределяются вдоль них, потом дают всходы и образуют огромные
"лесополосы", воспринимаемые с Земли, как сеть каналов...
- А сезонные изменения?
- Они связаны с влиянием солнца. Конечно, все это в общих чертах, многое
требует уточнения, проверки, но то, что я вам рассказал, - в общем верно!
- А что нового на Земле, Мауки? - спросил я.
- Самое главное-заключили договор о разоружении! Сейчас уже почти на всей
Земле нет голодных, хотя остались... Бергоффы и Джексоны.
- Живы?!-спросил Хоутон.
- Не знаю, Боб. Да черт с ними! Не они, так другие... Зато на планете
больше нет колоний!
- Где будем производить посадку, Мауки?
- Андрей Иванович, не угадаете.
- В Москве?
- Нет, нет, не пытайтесь... На Пито-Као!
- Пито-Као?!.
- Да. Сейчас там международный космодром, дорогие друзья. Можно было
подобрать и другой остров, но остановились на нем, в честь прилета Гаянцев
на звездолете "Тиунэла".
Юль улыбнулась, откинула голову и мечтательно закрыла глаза. Стать женой
жителя другой планеты, с иными обычаями и взглядами, войти в круг его
сопланетников - непросто. Воображение рисует и неприятные неожиданности.
Ее родина знала меньше горя.
Материки Гаяны расположены в среднем поясе планеты, с мягким климатом и
щедрой природой, почти безвозмездно кормившей и одевавшей людей. Частная
собственность ожесточала когда-то и Гаянцев. Но у них меньше было
различных племен, а значит-и меньше возможностей зариться на чужое добро в
крупном масштабе и затевать войны.
Не знали гаянцы и религий типа земного христианства, магометанства,
буддизма и их разновидностей; не было "святых" знамен, прикрывающих право
сильного бить и крошить слабого; не было попов и монахов, натравливающих
приверженцев одной веры на сторонников другой. Судьба и в этом отношении
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг