разбавленный состав морской воды, из которой мы все когда-то вышли. Если
натрий-хлора будет меньше - упадет ионная активность плазмы и пиши пропало
со здоровьем. Причем, избыток почки удалят без всякого вреда для здоровья -
только жажда немного помучает и все, а вот недостаток - добавить неоткуда.
Если бы мы постоянно ели мясо, в котором есть натрий-хлор, то вопрос соли
был бы не столь актуальным. Но мы то питаемся растениями, а у них никакого
натрия нет и в помине. Там его роль калий выполняет. Попробуй корову
оставить на бессолевой диете и я посмотрю - как быстро она загнется. Скоро и
нас такая же судьба ожидает.
- Хм... Любопытная теория. Разумеется, поваренная соль тебе для селитры
ну никак не пригодится... Впрочем, я тоже присоленную пищу уважаю и потому с
тобой целиком согласен. А насчет аммиака - есть у меня одна мысль...
- Саныч! Только не это! Я уже думал... Да, да, да - общественный сортир
на весь поселок. Знаю, знаю, что в древности золотари не ради гигиены фекал
собирали, а на пороховые мельницы его везли. Только я лично с этим сырьем
возиться не буду. Как хочешь...
- Ну тут можно кого из местных привлечь... Моча, это же почти готовый
раствор аммиачной селитры. Хотя, конечно...
- Если б ты знал, как я с этой кошкой намучился, пока ее перерабатывал.
Ужас!
- Ладно, уговорил. Второй способ пока оставим на самый крайний случай.
А что, у вас действительно так туго с мясом?
- Не то слово. Репа, каша и рыба. Да и то, рыба пошла ближе к лету,
после нереста. А до этого - даже голодали. Саныч, я уже домой хочу. К
цивилизации поближе. Валентин пока молчит, но и он грустный ходит.
- Кстати, где он?
- Еду на Дону ловит. Тут ведь магазинов не имеется. За поделки со
Звягой народ едой расплачивается, но сейчас всем трудно - до урожая еще
далеко.
- Хм. Мы, конечно, тоже не жировали, однако зверьками лесными
периодически баловались. Да и утки по весне пошли. А глухарей и рябчиков
непуганных в отдельных местах и вовсе немеряно.
- Тебе-то не привыкать на подножном корму - не зря вся Сибирь за
спиной. И проводники - Неждан с Кокорем, чай, привычные. А я-то-
городской... Мрак!
- Да, с Кокорем особенно повезло - боковую утку стрелой влет бьет. Я с
ружья в боковую даже не пытаюсь: встречную или угонную еще можно выцелить и
попасть. Но сбоку, на пролете... А Неждан - кстати, вот имечко человеку
дали! - камни получше наших институтских профессоров знает... Хорошие, в
общем, ребята. А вы, я вижу, - мортирку смастерили? А чего не пушку?
- Как ствол сверлить? С этой-то намучились. Бронзы нет, намешали
какую-то дрянь. Отлили первый раз - а там сплошные раковины. Пришлось
переплавлять. Эта уже вторая. Ствол продрали, как могли - все равно кривой.
- Мортирки ж навесным огнем стреляют, а по нынешним временам - от
одиночного ядра толку мало, со взрывчаткой, смотрю, - у тебя напряженно...
- Ничего. Будет картечью из железных крошек лупить. И не навесным, а
прямым выстрелом - в упор. Я уж испытывал. В землю закопал на всякий случай.
Стреляет. Сейчас станину мастерим.
- Насчет взрывчатки - так ничего и не придумал?
- Пока нет. И даже мыслей никаких. Попробовал, было, нитроглицерин
смастерить - Жюль Верна вспомнил, "Таинственный остров"... Или я чего не так
делал, или глицерин не тот... В общем - не взрывается та штука, которая у
меня получилась. То есть - вообще не взрывается... Буду дальше думать. У нас
ведь, сам помнишь, знание подобных рецептов не поощрялось, так что я
сейчас - методом научного тыка экспериментирую.
- Ты только кузню не подорви.
- Да чего там... Хоть бы хлопнуло погромче, и то хлеб... Даже этого
пока нету.
- Женя, да ты чего, разве в детстве не делал всяких бомбочек?
- Делал, Стас, делал. И из магния с марганцовкой, и йод с нашатырем. Но
где я здесь магний добуду? Ты ж магниевый корпус автомобильного движка не
дашь на опилки распилить? А йод из аптечки брать? Вот и пробую без
экзотики - исключительно на местном сырье. Потому и результат такой. Может -
чего попроще? Скажем арбалет.
- Ты знаешь его устройство?
- Ну-у-у... Можно что-нибудь придумать. Там чего-то связано с рычагами
или с полиспастами - для зарядки... Хотя - все равно сталь нужна.
Пружинистая.
- Понимаешь, Жень, не в том дело. Арбалет появился - как средство
борьбы с закованными в железо рыцарями. Их обычная стрела не брала. Сейчас,
судя по нашим общим впечатлениям, такого противника пока не существует. А
оружие, с низкой скорострельностью, дорогим оснащением - стрелы-то железные,
и долгой перезарядкой, не приносящее реального превосходства - никому не
нужно. Этих конников, в кожаных куртках с кое-где нашитыми медными бляхами,
дружинники простой стрелой сбивают. Так зачем огород городить с арбалетом?
Или с тем же ружьем? Другое дело пушка - картечь или там осколочный снаряд
сразу снесет полсотни человек в толпе. О! Вот это реальное преимущество. А
арбалеты... Не, это не вариант. Народу они не понравятся.
- Еще по мелочи кое-что. Ты, Саныч, на стенку сходи - котлы там мои
поставили, перед стенкой в траве шипастых колючек набросали - от коней, да и
сапог пропорет. Все подмога при штурме. Если бы колючую проволоку сделать...
- Ага, и пару пулеметов...
15.
В самый разгар лета от соседей начали приходить тревожные новости: то
там человек пропал, то тут рыбака подстрелили... Несколько раз дежурные на
стене поднимали всеобщую тревогу, но пока обходилось: небольшие отряды
кочевников - до пары десятков сабель, погарцевав на виду, публично никаких
враждебных акций не проводили. Хотя стену осмотрели досконально.
Стас, довольно близко познакомившийся с хуннами, также со своей точки
зрения осмотрел стену, наметил наиболее вероятное направление атаки и решил
именно там установить единственную пушку, пристроенную на свежевыструганном
лафете - снова попадать в плен не хотелось.
Воевода усилил караулы, из подростков посмышленее организовал
наблюдательные посты в лесном завале, продолжавшем стену, вплоть до
аналогичных постов соседнего селенья. Рыбаки и пастухи, работавшие теперь
только парами, а то и группами, тоже ежедневно отчитывались: кто что видел,
слышал, заметил...
...Как-то перед самым рассветом на половину москвичей прибежал Кокорь,
за ним показалось лицо растрепанного и сонного Звяги.
- Вставайте скорее! Степняки идут! На стене костры под котлами разожгли.
Там весь народ собирается...
Звяга сориентировался быстрее - тут же засуетился и разбудил Снежану с
матерью. Пока москвичи одевались - удивляясь попутно тому, насколько успела
износиться их одежда за быстро пролетевшие полгода, - кузнец успел собрать и
вытолкать своих вместе с дитем в сторону леса. Да и сам подготовился к бою.
Ради такого случая Валентин завел ЗИЛ - хоть расстояние до стены
небольшое - с километр, но в такую пору лишние десять минут не помешают. Да
и лучше - чтоб машина под рукой была.
Предутренний свет еще не успел разогнать темноту, и поэтому особенно
ярко была видна цепочка костров под котлами, упиравшаяся в черноту дальнего
леса. Перед стеной и на самом укреплении суетились люди - настоящий улей,
человеческий муравейник. Лишь подъехав ближе, москвичи убедились, что суета
эта не столь беспорядочна, как показалось вначале: те, что послабее -
женщины и дети - подтаскивали дрова и камни, подносили наверх пучки стрел.
Наверху уже вовсю шел бой: воины разили стрелами, что-то рубили длинными и
тяжеловесными двуручными мечами, топорами, кидали камни; из-за вала
доносились резкие выкрики нападающих. Впрочем, снизу было непонятно, что же
происходит и с кем воюют воины на частоколе. А смола в больших котлах все
никак не могла разогреться.
Стас с Женей быстро поднялись на стену к мортирке. Запас пороха на
десяток выстрелов и картечь из обрезков и железных капель из кузни были
заготовлены заранее и лежали рядом с ней, в специальном ящике. Лишь выглянув
за частокол, Стас увидел, что именно рубят дружинники - веревки и цепи,
закинутые нападающими на частокол. А степняки штурмовали крепость на всем ее
протяжении.
У Стаса закружилась голова - ему вдруг привиделись хунны, прорывающиеся
на стену и кромсающие защитников поселения... племя вандалов, перед которыми
не мог устоять никто, приходилось, вероятно, близкими родичами хуннам - хоть
у этих дисциплина и была на совершенно ином уровне. Геологу захотелось
внезапно очнуться и обнаружить, что все это время он спал в кабине "захара",
несмотря на тряску...
- Н-да, - пробормотал присоединившийся к ним с Женькой Валентин -
упорные какие...
Кочевники пытались сходу преодолеть вал, но большинство лошадей уже на
половине крутого подъема проседали, валились набок и сползали к подножию,
мешая седоку пустить стрелу или кинуть аркан. Вскоре внизу образовалась
копошащаяся куча, в которой смешались люди и кони. Более удачливые накинули
таки арканы и железные кошки на частокол, прихватив заодно петлей или крюком
кое-кого из защитников, и мощными рывками, используя дополнительную опору,
помогали коню добраться до самого частокола. А потом, вставая на седло, как
с подставки, лезли через острие торчащих бревен. Волосяные арканы рубили. С
кошками было сложнее, между крюком и веревкой располагалась железная цепь.
Попробуй-ка ее перерубить... А рядом с воротами, на участке без крепостного
вала, и вовсе подтащили четыре длинных деревянных лестницы. И лезли, лезли
на стену со всех сторон, как тараканы.
Их сбивали копьями и стрелами, рубили топорами, раскраивали боевыми
палицами. Но все же защитников было много меньше, чем степняков. Кроме того,
изогнутые легкие сабли с длинной режущей кромкой давали воину значительное
преимущество перед тяжелым неуклюжим двуручным мечом или боевым топором -
два удара на один замах, это больше чем нужно в ближнем бою. У некоторых
бойцов длинная деревянная ручка топора после двух-трех ударов оказывалась
перерубленной. А что может сделать безоружный?
Стас и Женя до невозможного долго возились с мортиркой. Сначала они не
могли поджечь порох через запальное отверстие: кучка, насыпанная на него
вспыхивала и... мортирка продолжала стоять - как ни в чем не бывало. После
четвертой или пятой попытки, когда один из крюков нападавших зацепился за
станину и поволок мортирку к краю, а Стас, отчаянно вцепившись, навалился на
нее всем телом, чтоб не отдать врагам, пушка все же стрельнула, выплюнув в
сторону надвигающейся оравы обрезки железа. Сама мортирка выдержала и даже
внесла некоторую минутную сумятицу в ряды наступавших своим совсем не
прицельным выстрелом, а вот деревянный брус станины треснул. Да и Стаса
контузило настолько, что он потом минуты три приходил в себя.
В то же время, что значили десяток перепуганных лошадей и сбитых
седоков в сплошной тысячной массе, все одно превращавшейся в дикую мешанину
тел у самой стены? Соседи даже не заметили потери. Перезаряжать орудие не
имело смысла - ствол вихлялся от легкого касания, а уж от выстрела и вовсе
улетел бы с крепостной стены. Оставленные без выбора москвичи - не говоря
уже о Стасе, имевшем опыт общения со степняками, - взялись за ружья. Но и
пострелять толком не довелось - в момент перезарядки сразу трое хуннов
перевалили через край. К ними сцепились двое дружинников, а один из
нападавших замахнулся на остолбеневшего Женю. Тот спасся чудом, интуитивно
приподняв переломленное ружье и сабля варвара ударила по стволу. Второй раз
ударить хунн уже не успел: один из дружинников, разделавшись со своим
противником, прочертил тяжеленным топором застонавший воздух и снес этому
степняку полчерепа, забрызгав присутствующих кровью и мозгами. Москвичи еще
не успели полностью осознать, что это были за красные ошметки, а
обезображенное тело уже упало и задергалось в конвульсиях, заливая настил
кровью. Рядом свалился и дружинник-спаситель, с торчавшей из груди стрелой.
Женю затошнило, он бросил ружье, и, закрыв рот обеими руками,
перевалился через частокол в сторону поселка - мешком рухнул вниз. Стас в
упор выстрелил в очередную голову, показавшуюся из-за частокола и, сбросив
вниз Женькину одностволку и свою вертикалку, счел за лучшее прыгнуть вслед
за другом: что толку от ружья в рукопашной? Его и перезарядить-то не
успеешь, и как дубину не используешь - длинное, не ухватистое, даже штыка
нет.
После опасного падения Женя не сразу пришел в себя. Его подхватил и
начал отпаивать водой Валентин, остававшийся внизу. А Стас, приземлившийся
более удачно, попытался было пострелять снизу, да разве такое возможно: свои
с врагами в одной куче, пули кончились, осыпью же дроби непременно кого-то
из русичей зацепишь. Да и не такой он стрелок был, чтоб в мешанину людей
стрелять. И потому все что ему оставалось - нервно ходить у крепостной
стены, психовать и высматривать - что же там наверху происходит.
Тем не менее - первая атака была отбита.
Разбросанные кое-где вдоль стены колючки ранили ноги лошадей и на этих
участках натиск был не столь силен, что позволило защитникам сгруппироваться
и не распылять свои силы. Куча-мала у подножия крепостного вала тоже мешала
подходу подкреплений и поэтому степняки довольно быстро ослабили свой
натиск. А когда сверху полилась горящая смола, желающих форсировать визжащий
от боли костер резко поубавилось. Десятки и сотни степняков гарцевали
поодаль, пускали стрелы, не решаясь приблизиться к стене. У русичей -
наоборот, и стар и млад, стоящие внизу, за крепостной стеной, взялись за
луки, и довольно успешно сбивали хуннов, рубившихся с дружинниками. Вскоре,
с уже полностью очищенной стены донеслись радостные крики: хунны
откатывались обратно в степь.
Этот первый бой развеял миф об эффективности огнестрельного оружия.
Туча стрел не позволяла хорошенько прицелиться. Единственный выстрел мортиры
был не убедительным. Пара ружей, на которые Стас возлагал большие надежды,
оказали скорее психологическое воздействие: из пяти имевшихся пулевых
патронов, выпущенных на скорую руку, только два наверняка попали в цель:
один продырявил деревянный щит кочевника и разворотил ему грудь, второй
свалил лошадь, которая, впрочем, и сама должна была упасть на крутом
подъеме. Остальные, скорее всего, усвистели в степь, и, надо полагать,
никого там не настигли, оправдывая известную присказку о "пуле-дуре". Утиная
же дробь и вовсе пропала без толку, если не считать завершающего выстрела
Стаса в упор в голову хунна. Ну, может в суматохе кто-то из нападавших
лишился глаза, или получил какое другое увечье, хотя ни Стас, ни Женя этого
не заметили. В то же время, прикрепленный еще весной к Стасу Кокорь из
своего лука сшиб наземь полтора десятка конников, рвавшихся на вал. Да и
скорострельность у него была намного больше: пока москвичи переламывали
ружья, да запихивали в стволы патроны, дружинник умудрялся послать три
стрелы, и все три безошибочно нашли незащищенную плоть...
- Я говорил - дробь на пули перелить, а ты - да ладно, да ладно. Вот
тебе и "ладно"! - возмущался Женька. - Теперь ни пороху, ни капсюлей. Пожгли
зазря...
Он при падении отбил спину и лежал на траве, но это совсем не мешало
ему ругать Стаса.
- Кто ж знал, что так получится, - огрызался Стас. - Потом, с
самодельными круглыми пулями - чуть в диаметре ошибешься, можно ствол
разворотить. Там же дульное сужение под дробь. Кабы дроболейка была... В
подобном бою не пули нужны, а картечь. Но у нас ни картечи, ни дроболейки...
И потом, чего ты шумишь? Ты станину делал? Ты что, не испытал ее, что ли?
- Так пороху ж мало, чего ж его жечь понапрасну?
- А почему он вообще не поджигался? - Стас почти кричал, даже не
замечая, что скатывается в истерику.
- Отсырел, наверное, - Женька неожиданно успокоился. - В лаборатории он
горел отлично.
- Ладно вам, не ругайтесь, - встрял Валентин. - Не до того сейчас, смею
заметить. Все же подмога от пушки была какая-никакая - кочевники не так
наседали на наш край, боялись, судя по всему. Вон как на других участках
лезли, десятками.
- Кочевник грома боялся, он грозу ужас как не любит, - прогудел басом
Кокорь, и, скорее чтоб утешить, произнес:
- А вообще-то ваши ружья тоже ничего. Я-то думал - они только на
рябчиков годятся. Да и вон та, здоровая, почитай сразу шестерых сшибла,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг