Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
                                   Части                         Следующая
(с) 1999 А. Аливердиев
 
 
   Любое редактирование и коммерческое использование данного текста,
полностью или частично, без ведома и разрешения автора запрещены.
 
 
А. Аливердиев 
 
                     Легионер против Синаджу 
 
   Пролог 
 
   Итак, я лежал связанный на полу и тщетно силился понять, как здесь
очутился. Голова болела и плохо соображала. Все тело ныло. Руки были
крепко связаны за спиной, а согнутые в коленях ноги были привязаны к
рукам. Рот был также завязан.
   Почему-то я обрадовался, что они не заклеили его скотчем, тогда мои
бедные усы рано или поздно оказались бы выдернутыми с корнем, но это было
слабым утешением.
   Однако, кто меня мог так не любить?
   Французы? Едва ли. Делать им больше нечего, чем разыскивать меня.
   Узнай даже они о моем спасении, я стоил бы для них меньше, чем средства
на мой поиск. Коллеги (так сказать) по поиску Эльдорадо? Это более
вероятно. Конечно! Том мог быть совсем не так прост, как казался. А я -
идиот, обрадовался! Твою мать!
   Но, постой. Этот кореец в ресторане что-то говорил о Синаджу. Синаджу.
Когда-то я представился Тому, как мастер Синаджу. Он тогда поверил мне.
Или сделал вид? А может - это действительно синаджуисты? Нет, это уже
слишком. Меня хотят запутать, чтобы что-то выпытать. Что им нужно? Конечно
- золото. Золото индейских богов. Хрен им. Не богам, конечно. Но что же
теперь делать?
   Я попробовал вывернуться из пут. Тщетно.
   Сейчас они вернутся. Надо собраться. Мне нужны будут силы.
 
 
   Допрос 
 
   И действительно, двери комнаты отворились. Один за другим в нее вошли
трое. Невысокий кореец лет сорока пяти, который подошел тогда ко мне в
ресторане, высокий крепкий парень со скандинавской физиономией, но темными
длинными волосами, и длинноногая блондинка с ослепительной плейбоевской
улыбкой. Она была не просто привлекательна. Она была слишком
привлекательна, чтобы сомневаться по поводу ее основного предназначения.
   Девушка склонилась ко мне и развязала кляп. Это было первым приятным
событием с того момента, как я очнулся в этой комнате. Помимо запаха
великолепных духов, от нее определенно исходили какие-то флюиды, не дающие
ни одного шанса остаться равнодушным.
   - Ну как, Артур, вспомнил старых друзей?
   - спросила она, почти вплотную приблизив свои губы к моему помятому
лицу.
   От этого, несмотря на мое положение, что-то зашевелилось в моем теле.
(Я бы сказал, даже поднялось.)
   Однако, я никогда не носил имени Артур. В далекой прошлой жизни,
казавшейся теперь сном, меня звали Джафар (правда, крутое имя?), потом в
легионе - Марат, и, наконец, с последней африканской переделки и до сего
времени - Гарольд. Гарольд Джеффер О'Нил. Это было имя одного африканского
путешественника, имевшего несчастье найти свой конец в Африке, и, к моему
счастью, имевшего сильное сходство с моей скромной персоной.
   Девушка говорила на великолепном русском языке. После секундного
замешательства по вопросу, стоит ли валять комедию по непониманию или не
стоит, я решил, что не стоит. Мое положение и так было весьма серьезным.
Поэтому, чтобы нащупать нити к спасению, нужно было попытаться достигнуть
хотя бы частичного понимания. И врать следовало только в самом крайнем
случае. Таким образом, взвесив все, я ответил:
   - Я действительно говорю по-русски. И Гарольд О'Нил не мое настоящее
имя. Но никакого Артура я не знаю.
   За что получил удар ногой в живот, что заставило меня напрячь память.
   - Нет, конечно, за свою недолгую жизнь я знавал нескольких Артуров, но
сам никогда не носил такого имени.
   На этот раз меня стукнули по голове.
   - Если не хочешь, чтобы твоя жизнь реально была недолгой, лучше
отвечай, - услышал я, наконец, хриплый голос третьего действующего лица. И
хотя я сказал "наконец", я не думаю, что слишком этого ждал. В любом
случае общение с девушкой было куда приятней.
   В отличие от девушки, парень говорил с акцентом, хотя и не столь ярко
выраженным, как у корейца. Я сделал вывод, что все же они оба (парень и
девушка) - выходцы из России, или какого-нибудь другого нового
независимого государства. Но делать выводы становилось труднее и труднее.
Меня продолжали пытать вопросами, или вернее одним вопросом, являюсь ли я
каким-то Артуром, и когда под натиском неопровержимых аргументов в виде
ударов по всем частям тела, я, наконец, в этом сознался, меня начали
допытывать, куда я дел товар. Естественно, ни о каком товаре я и слыхом не
слыхивал, и потому ситуация вокруг меня никак не улучшилась. Вскоре я
практически потерял сознание.
   - Да оставь, - услышал я напоследок слова девушки, - Если это - Артур,
то он - мастер, ему по хрену, если нет, то, что тогда от него узнаешь?
   Мне было совсем не по хрену, когда меня били по всем членам тела, в том
числе и по нему самому, и я готов был расцеловать эту добрую душу, если бы
не был бы, во-первых, связан, во-вторых, избит, и, в-третьих, уже без
сознания.
   Не знаю, может, это почудилось, но сквозь мглу небытия в недра
подсознания просочился следующий диалог.
   - Слушай, Курт, может быть это - не Артур? - спрашивала девушка.
   - Да брось, а кто же это, по-твоему? - отвечал ей парень.
   - Не знаю. Но Артура я знала хорошо. Я ведь не случайно так сильно
склонялась к нему... Он действительно похож на Артура, но это не он.
   - Оставь, ведь он сам говорил этому Тому, что принимал какие-то
гормоны, изменившие запах пота и узоры ладони.
   - Я не очень в это верю. В нашей конторе их никогда не применяли. Я
сомневаюсь даже в их существовании.
   - Это ни о чем не говорит. Артур всегда был не прост.
   Дальше в разговор включился третий участник, и среди корейских слов
даже в ясном сознании я мог бы разобрать только слово Синаджу. Если кто
еще не знает, корейский язык я тогда знал значительно хуже китайского,
который не знал вовсе.
 
 
   Голова.
 
 
   Когда я открыл глаза, моих новых "друзей" уже не было в комнате. Но
радость по сему поводу не была долгой, так как вскоре двери комнаты
отворились, и на ее пороге появился уже знакомый кореец.
   На этот раз в руках он держал нечто, сразу привлекшее мое внимание.
Этим 'нечтом' была голова Томаса.
   - Тут я тебе соседа принес, - проговорил кореец, и бросил свою страшную
ношу прямо в меня. Он точно рассчитал бросок, и голова приземлилась в
десяти дюймах от моего лица, слегка забрызгав его свежей еще кровью.
   Надо ли говорить, как передернуло меня при этом? Между тем кореец
продолжил:
   - Ты всегда был сентиментальным и прислушивался к советам друзей. Так
что посоветуйся до утра со своим другом.
   Он оскалил рот в подобии улыбки и, промолвив напоследок: "спокойной
ночи", затворил за собой двери.
   Должно отметить, что мои тюремщики знали свое дело, что надо! При
скудном, но ощутимом освещении, даваемом одной слабой лампой, лежащий
возле меня предмет производил то еще впечатление. Я, как мог, попытался
отползти, но едва ли это улучшило мое самочувствие. Глаза, помимо воли, то
и дело сталкивались с остекленелым взглядом Тома, в котором читался немой
укор.
   Теперь я, по крайней мере, точно мог точно знать, что Том - не
предатель, и мое положение - дело не его рук. Но в этом случае получалось,
что я действительно попал в руки какой-то секты Синаджу. И хотя это
выглядело полным бредом, я остановился на этом предположении как на
тактической рабочей гипотезе. И оценивая положение с этой точки зрения, я
пришел к выводу, что Том был виноват больше меня, так как болтал обо мне
больше, чем следовало бы. А я ведь предупреждал... И вот итог. Почти как в
притче о болтливом черепе.
   Мой взгляд еще раз встретился с его холодными глазами.
   - Эй, Том, - мысленно спросил я, - что привело тебя сюда?
   - Болтливость, - прозвенело у меня в мозгу.
 
 
   История о болтливом черепе 
 
   Дело было в средневековой Японии. Один крестьянин как-то отправился в
город за покупками.
   Дорога была длинная и унылая. Но вдруг он увидел у обочины дороги
человеческий череп. Крестьянин был человеком веселым и разговорчивым.
   Вот он взял да и спросил тот череп: "Эй, череп, что привело тебя сюда?"
"Болтливость," - ответил череп.
   Крестьянин не поверил своим ушам, но на всякий случай поспешил прочь от
не очень приятной находки.
   Вечером крестьянин вновь возвращался домой, естественно, по той же
дороге. И, опять-таки, естественно, наткнулся на тот же самый череп. "Дай,
- подумал он, - повторю ему утренний вопрос."
   "Эй, череп, - опять произнес он, - что привело тебя сюда?"
"Болтливость," - снова ответил череп.
   На этот раз крестьянин побежал прочь, не чуя под собой ног. И
воротившись в деревню, стал всем рассказывать про говорящий череп. Эти
разговоры услышал местный самурай. Он приказал крестьянину показать дорогу
к говорящему черепу, но предупредил, что если тот соврал, то он отрубит
ему голову. И крестьянин отвел самурая к черепу.
   Когда они пришли, череп лежал на том же месте. (И куда, собственно, он
мог оттуда деться?)
   "Эй, череп, - спросил крестьянин, - что привело тебя сюда?" Череп
молчал. "Эй, череп, - снова прокричал он, - что привело тебя сюда?!" Череп
молчал.
   И голова крестьянина покатилась с его плеч и легла рядом со злополучным
черепом.
   Когда самурай ушел, череп спросил голову крестьянина: "Эй, голова, что
привело тебя сюда?"
   "Болтливость, - ответила ему голова крестьянина.
 
 
   Побег 
 
   Погода за окном была как будто на заказ. Черное небо лишь изредка
освещалось бликами молний, а завывания ветра звенели в ритме похоронного
марша.
   Между тем надо было что-то делать.
   "Тот, кто идет по кронам деревьев, сам найдет тебя, когда будет нужно.
Если тебе будет трудно, всмотрись в листья, ветки, бабочек. Почувствуй их
своей частью, а себя - их.
   Растворись во вселенной, и Он войдет в тебя и поможет тебе," - молнией
пронеслось у меня в мозгу.
   Эти были последние слова одной подруги, с которой нам так и не удалось,
как следует, познакомиться.
   Но на чем же сконцентрироваться? Я обвел глазами комнату, и взгляд
снова уперся в лежащую (или стоящую, черт его знает как правильно) передо
мною голову. Ведь именно то, о чем мы совсем не хотим думать, подобно
желной обезьяне, всегда находит место в наших мыслесплетениях, а то, что
совсем не хотим видеть, всегда оказывается перед глазами.
   Вы не знаете притчу о желтой обезьяне?
   Если знаете, можете смело пропустить следующую главу. Если нет, то
извольте.
 
 
   Притча о желтой обезьяне 
 
   Как известно легендарный Тимур был хромым. И вот однажды, он послал за
муллой Насредином, который по рассказам был таким умным, что мог
справиться с любой задачей, в том числе вылечить его от этого недуга.
   Вылечить Тимура Насредин, конечно, не мог, но он знал его тяжелый нрав,
и потому пообещал, что тот непременно поправится, если будет втирать
приготовленную им мазь и не будет думать о желтой обезьяне.
   Тимур не смог справиться с этой задачей. Более того, желтая обезьяна
стала преследовать его повсюду. И чем больше он гнал прочь мысли о ней,
тем больше они находили лазейки в его сознание. Вскоре Тимур отбросил
мысль о выздоровлении, но Насредин остался с головой.
 
 
   Побег. Часть Вторая 
 
   Порыв ветра со звоном раскрыл форточку, впустив дыхание природы в эту
душную, пропахшую смертью комнату. Вместе с ветром в комнату влетел рано
пожелтевший лист. Покружившись над головой, или, точнее, над головами, он
опустился прямо возле меня.
   "Вот и я, как этот лист был когда-то сорван с родного дерева и теперь,
носимый ветрами, не могу найти покоя", - высокопарно подумал я и горько
улыбнулся. Именно покой мне и предстояло в самом ближайшем будущем
обрести, если я, наконец, не придумаю, как отсюда выбраться!
   Я попытался сосредоточиться на этом желтом осеннем листе как на
сущности, бывшей когда-то (и, кстати, совсем недавно) частью кроны дерева.
Как мне было наставлено, я попытался слиться с ним, чтобы через него
открыться природе и ее древним духам и, быть может, впустить в свою душу
Того, кто идет по кронам деревьев. Это было своего рода последней
соломинкой, за которую хваталась моя измученная душа. Но ей не суждено
было выдержать сию неподъемную для мертвого листа ношу. Он был не ближе к
Бытию, чем мертвая голова моего бывшего друга. С большей долей успеха я
мог бы попытаться открыться влетевшему в комнату порыву движущегося
воздуха, но я упустил тот невозвратный момент, когда это могло быть
возможным.
   Шорох в стороне заставил меня отвлечься.
   По комнате шествовал маленький крысенок. Я говорю - шествовал, потому
что он именно шествовал. Я даже удивился, как важно может шествовать столь
маленькое создание, бывшее к тому же еще не вполне взрослой крысой, а лишь
"зеленым" крысиным юнцом.
   Все-таки крысы, они превосходят по части глубинного понимания многих
животных. И не только других грызунов, таких, как, например, мышей, но
даже некоторых, казалось бы, более организованных созданий. Вот и этот
крысенок, казалось, понимал, что в этой комнате, с лежащими в ней
связанным человеком и отрубленной головой другого бедолаги, он, этот
крысенок, является самой важной персоной. По меньшей мере, оттого, что он
жив и свободен.
   Крысенок подошел ближе и остановился, вопросительно глядя мне в глаза.
"Вот и я, - снова пришло мне в голову, - как этот крысенок брожу по свету.
Все норовят меня съесть.
   И я вынужден все время бежать. И только будучи загнанным в угол,
начинаю активно сопротивляться. До сих пор у меня это получалось..."
   Фу ты черт, кажется, я был готов сравнить себя с кем угодно, на кого бы
ни пал мой взор. Даже с этой отрубленной головой, которая как нельзя лучше
предсказывала мне собственную судьбу. Болтливость... Да, ведь и в истории
о болтливом черепе было две головы... А болтливость, пожалуй, была и моим
грехом.

Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг