полотенцем и, чуть расширив их острые концы, подошел к стене.
- Я взорву звездолет! - сказал он со странной улыбкой и всадил
раскрытые концы ножниц в электрическую розетку.
Вспышка пламени, душераздирающий крик, темнота.
Вечное спокойствие космоса, душный мрак угольного мешка.
8
Пока мы чинили пробки, Борька цветной тушью обводил на большом листе
ватмана контуры наших материков. Всего их оказалось четыре: северный
фиолетовый - Шурика, западный оранжевый - Борькин, восточный
зеленовато-розовый - мой.
И еще один на самом крайнем западе - гигантский белый материк для
колонизации, о существовании которого лориальцы еще не подозревали. Был и
один маленький остров Гарантии, на котором мы собирались встречаться.
Остальные острова, по тройственному соглашению, постановили стереть,
чтобы не возбуждать нездоровых стремлений, и вообще потому, что это были
просто белые коралловые рифы.
Когда мы вернулись наконец в каюту, Борькин ватман уже пылал всеми
красками, которые способна создать человеческая фантазия. Трагически
красивым был Шуриков материк. Гигантские массивы фиолетовых джунглей
эффектно перемежались с белыми каемками тундры и с желтыми овалами саванны.
- Ну, не сносить мне головы, - сказал Шурка, бегло взглянув на свой
континент. - От этой тундры за версту несет рептилиями. На смерть
посылаете, братцы, на верную смерть. Не ожидал я от вас такой пакости.
- Чудак! - сказал я ему. - Да, может быть, лориальская тундра - самое
приличное на планете место! Может, знатные лориальцы только и мечтают
отдохнуть в этой тундре пару летних недель.
- Никакой знати у меня не будет! - уверенно заявил Шурик. - Это вы
можете - организовать свою аристократическую республику, если хотите, а у
меня в тундре будет берег общих городов.
- Что это еще за штука? - снисходительно усмехнулся Борька,
разрисовывая мой континент.
- Идея века! - гордо ответил Шурка. - Никаких квартир, никаких шкафов,
никакой собственности. Из личных вещей - только шкура на плечах. А жить
будут, переходя из дома в дом, чтобы в жизни ни разу не переночевать
дважды в одной и той же комнате.
- Ну и перебесятся все, - буркнул Борька, нежно-розовой полоской обводя
берега моих зеленых озер.
Свой континент он оборудовал куда интереснее, чем наши. Края его были
зелеными (это прибрежные болота), джунгли - желтыми и оранжевыми, а в
центре, по форме напоминавшее Польшу, расстилалось белое пятно.
- Это, - пояснил мне Борька, - неисследованный район. Кто его знает,
что там окажется. Самому интересно побывать.
- А линии что значат?
- Это шоссейные дороги. Из белого асфальта по желтым джунглям - красота!
Словно молнии, прорезают они мой цветущий континент с севера на юг.
- А кружочки бордового цвета? - настаивал Шурик.
- Это, братцы, поселения амазонок. К ним шоссейные дороги не ведут. А
вот этот серый массив - это территория каннибалов. В общем, жить можно!
Борька разогнул спину и от удовольствия потер руки.
- Гад, поменяемся! - завистливо сказал я.
- Давай! - с неожиданной готовностью согласился Борька. - Я у тебя в
центре джунглей плато динозавров отыщу. А уж амазонки сами ко мне
переберутся. На бальзовых плотах вот с этого каменистого берега. Тут,
брат, лучше головами поменяться.
- Нет! - решительно сказал Шурик. - Катись ты со своим районом
каннибалов.
Когда они тебя сожрут, пришли свои кости на остров Гарантии.
- Пришлю, - кивнул головой Борька. - Их привезет вам в маленьком
чемодане из тропических листьев моя синеглазая амазонская княжна. Она
смело и без колебаний войдет в вашу кают-компанию и протянет вам свой
бесценный чемоданчик, а вы ее потом столкнете вот с этого утеса в море.
- Почему это? - возмутился Шурик. - Да потому, - скорбно ответил
Борька, - что вы оба, негодяи этакие, влюбитесь в нее и, чтобы не
перерезать друг друга, умертвите.
- Ладно, - сказал я Борьке, - давай мне лист миллиметровки. Я сниму
копию с моего континента. А то, видите ли, выдумал все до самой своей
смерти. Раз ты умер, то помалкивай. Мы дадим в твою честь салют наций и
разделим твой континент пополам.
- Да что вы, братцы! - обиделся Борька. - Я же еще не умер, вот он я,
живой!
Это было только предположение.
- Ну то-то же! - сурово предостерегли мы и принялись за работу.
9
И вот настал момент приземления. Планета Лориаль, блестя, как
многогранный камешек, тянула нас к себе все сильнее. Сидя в своих
блестящих капельках ртути и сквозь толстые стекла вглядываясь в полыхающие
под нами континенты, мы уже вдыхали буйный запах цветочных вихрей и
колышущихся трав.
Некоторое время мы еще обменивались сигналами и даже видели друг друга
на экранах телеаппаратуры. Кстати, это были три единственные в этом мире
станции, кружащиеся над не знающей радиоволн Лориалью.
- Разошлись! - уверенно скомандовал Борька или Борри, как он теперь
приказал себя называть.
И его машина тяжелым жучком сверкнула в бушующей бело-синей атмосфере
и, точь-в-точь как капелька ртути, пробила клубящиеся облака.
Шурка тоже исчез из виду. Несколько мгновений я слышал его странно
охрипший голос: "Серж! Серж!" - звавший меня, но я уже не в силах был ему
ответить.
Тяжесть так прижала мою верхнюю челюсть к нижней, что зубы мои
закрошились, и нечаянно попавший между ними кончик языка вспыхнул от
нечеловеческой боли.
(Это вспомнил я, как в деревне упал с печки и ударился подбородком о
скамью, стоящую внизу. Кончик языка у меня до сих пор словно шнурком
перетянут.)
...Очнулся я в своей кабине - уже, по-видимому, на Лориали.
Ярко-розовые лучи солнца ласкали толстое выпуклое стекло иллюминатора, и
даже сквозь такую толщину я как бы чувствовал его тепло. Какая-то тень
упала на иллюминатор, и от неожиданности я вздрогнул и подскочил в
синтетическом кресле. Но это был всего лишь бледно-розовый лист размером
чуть побольше журнального столика. Он скатился по овальной броне, я успел
только заметить его толстый обломанный черенок с каплей ярко-оранжевого
сока, выступавшего из белой мякоти. Эта капля упала на толстое стекло и
оставила на нем размазанный след, словно капелька крови на стекле в
медицинской лаборатории.
- Ну ты, кончай ломать фикус! - сказал Борька.
Я включил видеосвязь и настроился на Борькину волну.
Борька стоял в белой тенниске и затрапезных джинсах и расправлял свою
антенну.
- Эй, старик? - подмигнул он мне. - Вылезай из кабины, здесь чудная
атмосфера! Густовата немного, как вишневый ликер. Или ты повредил себе
копчик?
"Нет, ничего..." - хотел ответить я, но в это время за плечом у Борьки
выступила мохнатая голова с закрученными усами, и два зеленых глаза
затикали, как огромные часы.
- Что ты корчишь гримасы? - спросил Борька. - Ах, это... - И он,
щелкнув пальцем по объективу, сбил с моего экрана серенького жучка. - Ну,
это ты уже в Эдгара По заехал, - засмеялся Борька. - Знаем, читали. Делай,
брат, разворот...
- Хватит, - сказал я, - временно у меня иссякла фантазия. Рассказывай
ты...
- А чего там рассказывать? - Борька встал и прошелся перед экраном. -
Проскользнул сквозь кучевое облако, чуть не ослеп от белого блеска, чуть
не оглох от грохота капель, падавших на броню...
- Звукоизоляция, забыл, - напомнил ему я.
- Ах да. Значит, вышла из строя звукоизоляция. Тут меня взмыло вверх...
- Так не говорят, - поправил я.
- Не придирайся... Взмыло вверх, прямо под ярко-зеленое небо, и я
понял, что спасен. Автомат сработал баллистическую кривую с прогибом к
земле. Потом я медленно спланировал на лесную поляну, но случайно
напоролся на чахлый фикус с Эмпайр Стойте высотой и рухнул в лесное озеро.
- Выкарабкался?
- Как видишь! Ну, соединяюсь с Шурри. Что-то фиолетовый континент
молчит.
Мы повернулись к Шурке. Шурик сидел в своем кресле с безразличным
лицом, и глаза у него были туманные, как будто он только что проснулся.
- Что? Не можешь придумать? - спросил у него Борька.
- Нет! - коротко ответил Шурик. - Нет со мной связи! Пропала связь,
поняли?
Минуту мы переваривали эту новость.
- Ага! Ну, это уже дело, - довольный, сказал Борька. - Значит, потеряли
мы дорогого и незабвенного товарища. А что нам думать?
- Думайте, что напоролся на молнию и погиб. Что корабль мой сплавился,
зарядился током и унес мой труп на вечном электрическом .стуле в космос.
- Но надеюсь...
- Надеюсь! - сказал с удовольствием Шурик. - В самый нужный момент я
подключусь.
- Ну, привет, - сказал Борька. - А пока, поддавшись ложной панике,
почтим молчанием память героя.
Мы скорбно помолчали минуту. Меня так и подмывало спросить, что за
приключение придумал Шурка. А он сидел в своем кресле, маленький,
тщедушный, в Борькином костюмчике, и я подумал, что нам и в самом деле
было бы тяжело его потерять.
10
- Итак, одни.
- Одни, - сказал мне Борька и отключился.
Откинувшись к спинке синтетического кресла, я попытался представить
себе, что произошло с моим товарищем. Я вспомнил бледное, усталое лицо
его, знакомый ершик волос и сердитые голубые глаза, вспомнил тихий голос и
внезапно весь облился холодным потом ужаса: я точно снова услышал
доносящийся ко мне из белой грозовой тучи последний призыв: "Серж, Серж!"
Хрипловатый голос друга еще звучал у меня в ушах, когда я, нажав белую
клавишу, освободил мягко распахнувшийся люк у себя над головой, и в лицо
мне хлынул теплый воздух с ароматом южных цветов, которые все, в конечном
счете, пахнут табаком, а в уши - скрипучее, звенящее и стонущее пение...
- Бабочки, - подсказал Борис. - Поющие бабочки - одно из чудес Лориали.
- Да, - кивнул головой я, - поющие черные бабочки, но сначала-то я
думал, что птицы.
- Птиц на Лориали нету, - сказал вдруг Шурик.
Мы с Борькой переглянулись и замолчали.
Мы думали, что нам послышалось...
- Эй, вы, туземцы! - повторил голос Шурика. - Вы слышите, что я вам
сказал?
И тут мы так и подскочили.
- Шурри! - заорали мы оба в радиотелефон. - Шурри, черт, где ты? Почему
твой экран не горит? Что произошло, командор?
Экран открывателя планеты вдруг слабо замерцал, подернулся сиреневой
поволокой, вспыхнул - и разлился голубым светом по нашим кабинам. На
экране, живой и невредимый, стоял третий сопредседатель Великого Совета
Лориали.
- Ну прямо невредимый! - обиженно сказал Шурка. - Чуть плечо не
поломал. Вам бы так, жалкие люди!
- Рассказывай, что случилось! Где ты?
- А дьявол его знает! - сердито проговорил Шурка. - Во всяком случае,
не в приличном месте. Я же вам говорил, что вы мне всучили не континент, а
какой-то террариум. Слушайте и содрогайтесь.
Шурка закинул ноги на журнальный столик и начал рассказывать:
- Сел я на Лориаль, пожалуй, одновременно с вами. Прилично приземлился,
на твердое место, на сушу, не то что вы. Включил приемник - никто не
отвечает.
Ну, думаю, ничего, подождем. Пять минут прошло - никакого результата.
Ну да, теперь я знаю, что один из вас в это время лежал без сознания, а
другой барахтался в болоте.
- Интересно, откуда же ты все это узнал? - ехидно спросил Борька. - По
крайней мере я тебе еще ничего не говорил...
- Чудак! - усмехнулся Шурка. - Приемник-то мой работал в продолжение
всей этой встряски...
- Какой встряски?
- Да не мешай же ты ему! - с досадой сказал я Борьке.
И Шурик продолжал:
- Итак, не поймав ваших сигналов, я оставил приемник включенным и по
внутренней лесенке вышел на поверхность и сел на холодную броню...
- Здравствуйте! - перебил его Борька. - Она была горячая от солнца,
понял?
- Зеркальная броня, - сурово ответил Шурка, - тем и хороша, что
отражает лучи тепла и не нагревается. Понял? В общем, я сидел на гладкой
крыше своей машины и, запрокинув голову, любовался природой. Мне казалось,
что я в большом цветочном горшке, а надо мной шумит какая-то фиолетовая
герань. А внизу, у толстых вздутых корней, - зеленая трава. Мягкая,
пушистая, самая настоящая свежая травка. И вдруг я заметил, что один из
толстых корней вздрогнул и начал извиваться узлом. Потом пополз, пополз
между стволами, и ему все не было конца. Я подумал - змея, вынул охотничий
нож из-за пояса и метнул его в самую середину узла. Фонтан вонючей
оранжевой крови брызнул по броне моей машины, и тут между деревьями все
взвилось и стало ходить ходуном, заплетаться толстыми узлами. Земля под
машиной вздрогнула, и толстое, как бревно, щупальце хлестнуло по
металлическому борту. Мгновение - и аппарат мой оказался в центре
гигантского клубка конечностей, оплетающих его со всех сторон, как,
скажем, пальцы человеческой руки захватывают куриное яичко.
Мы с Борькой даже задержали дыхание, слушая, и спиной я почувствовал,
что в дверях каюты остановилась тетя Дуня.
- Я соскользнул внутрь машины и всеми пятью пальцами нажал холодные
клавиши управления. Аппарат задрожал, рванулся - напрасно. Все дюзы в
днище аэрона хлестали и свистели газом. Машина чуть приподнималась и снова
падала под тяжестью розовато-серых щупалец. Вдруг что-то холодное и
шершавое пробежало по моей щеке. Я поднял глаза и чуть не умер от страха.
Я забыл закрыть люк!
Сейчас из круглого его отверстия почти до самой моей шеи свисало
толстое, в обхват, щупальце, а рядом с ним, хватаясь хоботком за край
стальной брони, пыталось втиснуться второе...
Шурка рассказывал, то понижая голос до тихого шепота, то почти крича.
- Шершавый хобот пробежался по моим позвонкам, защищенным тонкой
синтетической тканью. Я глянул в окно - вернее, в то пространство, что еще
оставалось незаслоненным грузными щупальцами зверя, - и отчетливо увидел,
как меж деревьями вздымается что-то громадное, как курган, и пульсирующее,
словно вынутое из ребер сердце...
- Ох, батюшки! - закручинилась за моей спиной тетя Дуня.
Борька, побледнев, пятернею вцепился в Шуркино колено:
- Ну, давай, не тяни!
А у меня даже рот приоткрылся.
- К счастью, - чуть-чуть порозовев от волнения, продолжал Шурик, -
животное не имело намерения извлекать из скорлупы такую маленькую добычу.
Видимо, оно не считало, что я - самое ценное в этом металлическом орешке.
Щупальце подтянулось, завязалось узлом у входа и, наполнив мою кабину
едким запахом испарины, принялось с натугой поднимать корабль над землей.
И шеститонный аэрон начал с неохотой поддаваться. В этот момент я нащупал
наконец дверную клавишу и вдавил ее в панно. Что-то звякнуло над моей
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг