Извек согласно кивнул, мол, что ж тут поделаешь, положил ладонь на рукоять
меча.
Сабля Радмана легко выпорхнула из ножен и вычертила в воздухе замысловатый
сверкающий узор. Хан шагнул вперед. Не мигая наблюдал, как меч Извека
сытым удавом выполз на свет и замер, поблескивая свежими зазубринами.
Радман вновь выписал клинком сияющие круги, заставляя лезвие свистеть
рассекаемым воздухом.
Этими прелестями будешь землепашцев пугать, подумал Сотник, а передо мной
неча сквозняки гонять. Он осторожно втянул воздух и, с досадой ощутил, как
боль с новой силой стегнула от грудины к подмышке. Вдобавок и левое бедро
вспомнило о пришедшихся по нему ударах. Извек хмыкнул старой пословице:
вот сейчас и проверим, сколько чего за одного битого дадут.
Радман остановился в пяти шагах. В горящих глазах читалась досада, что
приходится давать ненавистному русичу быструю смерть. Первый наскок,
стремительный, но осторожный, был скорее испытанием противника. Извеку
пришлось отступить, уходя от первых двух ударов. Три следующих высекли
искры, наткнувшись на грань его меча.
На лице хана промелькнул хищный интерес кота, охотящегося за мышью. Он
встряхнулся и, улыбаясь двинулся вокруг Извека. Замахнувшись в голову,
ударил вниз. Клинок просвистел, едва коснувшись подола. Сотник поморщился,
неловкая свиля* едва уберегла и без того отбитую ногу. Ударил в ответ, не
особо хитро, проверяя защиту степняка. Тот лишь опустил руку, легко
пропуская летящий меч в пяди от лица. Мгновенно бросился вперед, целя
острием в перевязанную руку, но дружинник будто ждал этого и успел метнуть
тело вбок.
Закружили дальше. Следя за движением степняка, Извек оказался лицом к
Ворону. Оживший конь, не дыша, следил за поединком, поймав на себе взгляд
хозяина, в нетерпении переступил ногами. Извек мучительно соображал, как
заполучить несколько мгновений, чтобы успеть прыгнуть в седло. Понимал,
что на этот раз поединщик из него никудышный. Ярость, заставлявшая не
чувствовать ударов, откипела окончательно, и запоздалая боль брала свое.
Тело сделалось неуклюжим, каждое движение давалось с трудом и вязло будто
в смоле. Исход боя становился все более очевидным. Уже дважды Сотник еле
успевал отбивать ловкие удары Радмана.
Скверно, подумал Извек. Так недолго и без башки остаться. Надо бы что-то
измудрить, пока ветер без сучков. Хотя, если терять окромя головы нечего,
может ею и рискнуть.
После очередного наскока хана, Сотник отшатнулся и бессильно опустил руку
с мечом. Заметив, как глаза хана сверкнули злорадством, неосторожно глянул
в сторону леса. В тот же миг Радман резко скакнул вперед и обрушил клинок
на голову дружинника.
Извек запоздало вскинул руку. Сабля промяла слабую защиту и, лязгнув,
впечатала подставленный плашмя меч в голову Извека. Дружинника отбросило
на несколько шагов. Качаясь как мертвецки пьяный, он чудом удерживался на
ногах. Руки висели плетьми, глаза невидяще блуждали, а по лицу скользнула
юркая красная струйка.
Не глядя на оглушенного противника, Радман воздел руки, медленно
развернулся к войску. Далекие фигурки воинов заблестели вскинутыми
клинками, спустя мгновение донесся радостный вой. Не спеша, чтобы видели
каждое движение, Радман шагнул к шатающемуся Извеку, взялся за рукоять
обеими руками. Далекий крик затих. В полной тишине, узорчатый дамасский
клинок пошел вверх и, будто накапливая мощь, замер в высшей точке замаха.
Зубы хана блеснули в жестокой улыбке, с губ сорвалось зловещее:
- Отправляйся же...
- Да некогда мне, - мрачно откликнулся Извек. - Дел полно!
Плечо дружинника вздрогнуло. Радман застыл, не понимая что произошло.
Встретив усталый, но вполне осмысленный взгляд Сотника, почувствовал между
ребрами холод. Опустив голову, увидел торчащий в груди меч. Не веря
глазам, попытался рубануть дружинника, но силы подвели и он скрючился от
пронзившей грудь боли. Перед глазами поплыли цветные пятна. В меркнущем
сознании всплыло недавнее предсказание мудрецов о наследнике.
- Не увижу... - прошептал Радман и рывок клинка выдернул его угасающую
жизнь.
- Ну уж извиняй, - буркнул Извек вытирая лицо.
Глянув на окровавленную ладонь, зло сплюнул. Вяло тряхнув мечом, вернул
его в ножны и тяжело обернулся к коню.
- Ну, что стоим косорылимся? Бежать надо! Или будем глазки таращить?
Ворон, будто опомнившись, заспешил к хозяину. Коснувшись мордой
окровавленного лица, зазвенел удилами. Извек провел по лбу второй рукой,
вытер обе ладони о штаны. Поправляя повод, проворчал сварливо, как дед
Пильгуй:
- Ты бы на себя посмотрел. Сам весь в дырьях.
Конь, дрожа от возбуждения, косился на далекий лес. Извек неловко вставил
ногу в стремя, скрипнув зубами, кое-как взгромоздился верхом. Назад не
смотрел. И так знал, что степняки уже прыгают в седла и отбивают руки о
лошадиные крупы. Слух ловил приближающиеся звуки погони. Ворон едва
дождался когда хозяин усядется и, с места, рванул в галоп. Навстречу снова
ударил воздушный поток. Сотник зажмурился. Чувствовал себя прескверно,
гадал: на долго ли хватит коню молодильной силы бабкиного угощения и, не
свалится ли он с седла раньше времени.
Казалось, он сам и был боль. Болело все: от костей и сухожилий, до кожи и
корней волос. В ранах, под намокшими повязками, отдавался каждый удар
сердца, суставы ломило, голова трещала, как городские ворота под
стенобойным бревном. Боль была во всем, что видел, и во всем, что со
встречным ветром вламывалось в уши.
Так плохо ему не было никогда. Даже когда отроком задремал в новгородской
корчме, а пятеро ушкуйников, оглушили и долго били ногами, он чувствовал
себя лучше...
Глава 33
Неча сопли жевать,
воевать так воевать!
Языческая частушка
Мокша все дивился на странного скакуна. Поначалу, когда из-за кустов
выехали двое на чудном рогатом коне, подумал, что оборотни. Однако,
услыхав из уст незнакомцев имя Извека, успокоился и проводил новых друзей
к ожидавшим в лагере дружинникам. Там, вместе со всеми, второй раз
выслушал рассказ о приключениях Сотника. В конце истории, услышав про
напутствие Извека, весело хлопнул Микишку по плечу.
- Радуйся, паря! Попал куда надо! Я и есть Мокша, а вон тот, длинный как
копье и есть Эрзя. А это - доблестные княжьи дружинники, которые по
милости одного из нас торчат теперь здесь, вместо того, чтобы сидеть в
какой-нибудь харчевенке и следить, чтобы кружки не стояли пустые.
Когда хохот утих, Мокша хлопнул себя по лбу.
- Да вы небось голодные!
Алтын с Дарькой замотали головами, но великан уже взгромоздил себя на
ноги, заглядывая в висящий над костром котел. Теперь уже никто не
подтрунивал над его привычкой таскать в седельном мешке пузатую походную
посудину. Поначалу, конечно, веселились над чудачеством балагура, который
может забыть и накидку, и шлем, и кольчугу, но меч и котел - никогда.
Тяжелые ножны оттягивали окованный пояс, а заветная железяка, на десять
человек, постоянно раздувала мешок позади седла.
Вода закипела. Мокша достал крупу, но Дарька тут же оказалась рядом:
- Давайте я постряпаю. Ваше дело воевать.
Мокша хмыкнул, расплылся в улыбке. С готовностью отдал мешок, кивнул на
разделанные тушки двух зайцев.
- Уважь, милая, а то не дай боги пересолю, придется все самому слопать.
Скоро в котле весело булькали куски зайчатины, покрывая разваривающуюся
крупу слоем жира. Между пузырей кувыркались мелко накрошенные коренья и
душистые травы. Микишка довольно наблюдал, как Дарька хлопочет у котла с
кашей. Вместе с дружинниками ловил носами дразнящий запах. Глотая слюнки,
все терпеливо ждали когда еда поспеет, поглядывали на изнывающего Мокшу.
Тот уже дважды примерялся выхватить из-за голенища любимую ложку, да снять
пробу, но укоризненный взгляд Эрзи всякий раз усаживал на место.
Наконец Дарька подула на мешалку, попробовала крупинку каши и, ко всеобщей
радости, кивнула, что готово. Мокша, не доверяя никому столь сложное дело,
тут же ухватился за жердь и не дыша переместил котел на траву. Едва
приготовился наполнить плошки, когда донесся ослабленный расстоянием
протяжный свист. Головы вскинулись, взгляды вперились в сторону холма.
Со склона, атакующим соколом, летел дозорный. Дружинники, забыв о каше,
бросились отвязывать лошадей.
Через несколько мгновений, разгоряченный дружинник осадил жеребца, едва не
порвав удилами конскую пасть. Прямо с седла заорал:
- Степняки! Больше сотни, догоняют одного. Беглец правит туда! - он указал
рукой на обрыв, подступающий почти вплотную к реке. - Только боюсь не
доедет. На той стороне в лесу еще десятка два конных!
Не успел он договорить, как кто-то взлетел на коня. Скрипнуло седло и
всадник стрелой сорвался с места. В мгновение ока все, кроме внучки волхва
и Мокши, оказались верхом. Балагур проводил Поповича укоризненным взором,
поморщился, вдевая ногу в стремя.
- Скоренек Попович на подъем, ох и скоренек. Сигает пуще блохи, ящер
задери-прожуй-выплюнь.
Уже со спины своего битюга, оглядел отряд, ухмыльнулся.
- Поспешим, гои! А то, самое веселое, пропустим...
...Сотник правил вдоль берега, туда где вдалеке угадывался проход между
рекой и крутым склоном холма. Там хоть и не Калинов Мост, но браниться с
такой оравой все же способней чем в поле. На узком пятачке сразу не
окружат, посему можно продать себя подороже, тем паче, что всадникам
придется путаться среди мощного орешника. К близкому лесу сворачивать не
стал. Издали заметил среди зелени подозрительные проблески: не иначе
засада. Будто в подтверждение, лес выдохнул пару десятков конных, которые
погнали коней наперерез.
- Чтоб вам всем салом подавиться! - прошипел Сотник, направляя Ворона
ближе к берегу. Выпрямившись в седле, прикидывал, успеет ли проскочить за
холм. Выходило, что степнякам от леса ближе, однако Ворон пока шел резвей,
да и по кустам, на степняцкой лошадке здорово не разгонишься.
Внезапно, из-за далекого обрыва, навстречу выметнулся всадник.
- О! Еще один вой-одиночка. - пробормотал Извек. - Неужель дурню не
видать, какой хвост за мной увязался?
Он бросил взгляд назад, выругался - такую ватагу и слепой за тридевять
земель увидит. Но, смельчак явно не был слепым и стремительно приближался,
ловко правя между орешинами. Сотник уже собрался махнуть рукой, чтобы тот
поворачивал, когда узнал знакомую фигуру и разглядел оскаленное лицо
Лешака.
- Тебя только не хватало! - расхохотался Извек в отчаянии. - И так тесно,
аж вожжей не прокинуть...
Приготовившись уклониться от столкновения, подобрал повод и пригнулся к
шее коня. Однако, Попович выдернул меч и молнией промчался мимо. Сотник
растерянно оглянулся. Лешка, оттянув руку с клинком за спину, летел на
степняков. Загораживая его, из орешника вырвался засадный отряд.
- Приехали, тормози! - крикнул Извек Ворону и откинулся в седле.
Разгоняя коня вслед за Поповичем, изо всех сил гаркнул:
- Ишь, какой прыткий! На мою добычу глаз положил? Я их заманивал, а ты на
готовенькое навострился...
Лешка скрылся в гуще погони, а ближайшие степняки уже подлетали к Извеку.
Ворон бесстрашно принял первого коня грудью и, опрокинув вместе со
всадником, сделал несколько скачков в сторону. Возникла свалка. Волна
кочевников раскололась и завертелась двумя беспорядочными потоками.
Пробиваясь сквозь них, Сотник метнул взгляд поверх голов. Старался
разглядеть Лешку, который завязал бешенную канитель в хвосте отряда, и
сигал из стороны в сторону, ловко уворачиваясь от ударов. Оглянувшись,
Извек не поверил своим глазам: из-за холма выметнулись около десятка
ратников на мощных киевских конях. По кустам стегнул молодецкий свист. За
ним донесся неистовый рев Мокши:
- Да будет сеча славной, а смерть красной!
- Яга! - пронеслось над полем боя и солнце засверкало во вскинутых клинках.
Извек хохотнул. Сморгнув внезапные слезы, хрипло крикнул Ворону:
- Держись, милый, осталась самая малость!
Ворон будто не слышал его слов, метался среди степняцких коней, как
кистень в крольчатнике. Сшибался грудь в грудь, опрокидывал на круп, рвал
зубами, бил копытами. Когда же рядом с Вороном врубился разъяренный
Шайтан, Сотник пожалел, что не успел свалиться раньше. Теперь сил едва
хватало, чтобы держаться на черном урагане. В очередной раз проморгавшись
от кровавых брызг, набрал в грудь воздуха и что есть духу заорал
рассвирепевшему жеребцу:
- Стоять, дурень! Сдохнешь! В берсерки захотелось!? Стоять сказано!
Натягивая повод, едва не рвал коню губы, снова орал, пока тот не
остановился на краю свалки, рыча и топорща круглые ноздри. Боясь, что он
вновь бросится в безумную атаку, Сотник наклонился к крупным ушам и
торопливо заговорил ласковым голосом:
- Умница! Все, отдышись! Не хватало нам еще от усталости пасть!
Пока уговаривал, не заметил бросившихся к ним всадников. Углядел
опасность только когда Ворон неожиданно скакнул вперед. Один степняк
пролетел мимо, конь другого тоже не успел притормозить и натолкнулся на
черную громадину. Будто пес, ловящий муху, Ворон извернулся и цапнул
конягу за морду. Держал визжащего сородича, пока Извек не раскроил череп
седоку. В следующий миг уже развернулся в другую сторону и замер в
готовности.
- Вот и гоженько, - торопливо похвалил Сотник. - Теперь давай потихоньку,
полегоньку, одного за другим.
Ворон послушно загарцевал посреди сумятицы. Колол черепа попадающимся под
копыта степнякам, вовремя поворачивался нужным боком, давая Извеку пустить
в ход меч.
Кочевники, мешая друг другу, бестолково толклись вокруг отдельных свалок.
Численный перевес оказался бесполезен: каждый из русичей оттягивал на себя
горстку всадников и начинал вертеться среди них, разя все, до чего
дотянется. Кони с пустыми седлами тут же добавляли сумятицы, не давая
зажать ратников в плотный круг. Степняки пробовали пустить в ход луки, но,
в стремительной круговерти, стрелы не приносили пользы и язвили
соплеменников.
От визжащего Шайтана шарахались и свои, и чужие. Почуяв, что его
сторонятся, козлорогий быстро смикетил что к чему. Выбирал кучу погуще,
коротко разгонялся и врезался рогами вперед, калеча коней, уродуя
всадников. Уцелевших мгновенно доставал Микишкин шестопер.
Мокша, громко крякал, помахивая лопатой тяжелого клинка. Одного за другим,
будто кружки со стола, смахивал кочевников с седел. Когда не дотягивался
до седока, бил плашмя по конским лбам и стаптывал битюгом свалившихся
всадников. Разошедшись не на шутку, едва не зашиб на замахе
подвернувшегося под руку Поповича. Тот, как всегда, веником сновал по полю
боя. Оказывался то тут, то там, успевал помочь завязшим в гуще врагов и
тут же, рубя направо и налево, несся в другую сторону.
Эрзя, как всегда, бился экономно. Пользуясь длинной рук, пренебрегал
защитой и выдавал быстрые встречные удары. Краем глаза приглядывал за
горячащимся Микулкой. Тот колошматился самозабвенно и, вгорячах, лез в
самую сутолоку. Вот и теперь вокруг молодого витязя замкнулось кольцо
мохнатых шапок. Эрзя смял крайних, но видел, что не успевает. Несколько
клинков уже достали Микулку, но пока без особого вреда. Половина атакующих
отвлеклось на Эрзю. Молодец начал было справляться, но среди прочих вырос
огромный степняк, сжимающий в древообразной руке саженный клинок. Тяжелая
сабля ударила по шлему и, едва Микулка пошатнулся, достала открытый бок.
Когда Эрзя пробился к нему, парень уже уткнулся в конскую гриву. Несколько
рук взметнулись добить, но удары долговязого дружинника опередили. Сбив
нападавших с коней, Эрзя оказался перед потным громилой. Зазубренная
оглобля сабли пошла вверх, но меч оказался проворней. Острие влетело в
оскаленную пасть и, пробив небо выскочило обратно. Степняк уронил руку и,
заливая себя кровью, мягко завалился на спину. Быстро оглядевшись, Эрзя
поворотил коня к Микулке. Тот пытался выпрямиться, руки соскальзывали с
шеи коня.
- Жив! - выдохнул Эрзя.
- Ага, - растерянно ответил тот. - А где мой меч?
- Под копытами глянь, щит там же. Только погодь малость, отдышись.
Сеча сместилась вдоль реки и, судя по всему, подходила к концу. Заметив,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг