Тем не менее, недовольство водяного не помешало ему участвовать в обряде.
Да и Лелька обернулась на удивление быстро. Видно слишком напугали ее
степняки и разор родной деревушки. Однако Щитень еще долго хмурился:
вроде русалка как русалка, но уж больно живая. Всем премудростям училась
жадно и слишком быстро, без обычной подводной неспешности, будто не было
впереди долгого русалочьего века. Скоро стали замечать, что вопреки
обыкновению, девчонка росла. Через три года, вызывая удивление подружек,
начала превращаться в девушку. Те, пополнив русалочье племя, так и не
менялись. Щитень вновь начал сетовать, что все не так. Тем временем,
лучшая ученица успела стать общей любимицей и водяной вскоре успокоился,
мол, будь что будет. Наставница тоже радовалась на послушную и веселую
Лельку, хотя и замечала слишком живой нрав воспитанницы. И вот настало
время больших забот...
...Ива вздохнула.
- Одумайся, девонька, не дело это, туда сюда сигать. Да и покон такого не
позволит. Русалочий век на земле короток. И пяти седьмиц под солнцем не
прожить.
Щитень грустно кивал, соглашаясь. Наставница продолжала:
- Я когда только наставницей стала, помню, случай был. Изловили как-то
одну из наших, да отвезли в деревню. Сам ловец до нее сердцем запал,
жениться хотел. Только на рассвете тридцать третьего дня умерла она.
Рыбарь тот ее снова к реке принес, в воду опустил, да сам в омуте и
утопился.
Не жить нам при Яриле.
- Мне и без Ярилы здесь не жить, - тихо молвила Лелька. - Задыхаюсь я
тут...
Под своды грота скользнула старшая русалка, что-то шепнула
Матушке-Наставнице, вдвоем вышли.
Водяной смотрел на тоскующую Лельку добрыми выцветшими от старости
глазами.
- Эк тебя, девка, угораздило... Жила себе спокойно, ни забот, ни тревог.
Только и делов, что с подружками веселиться, да жемчуг собирать. Теперь
вот кручину себе нахлопотала. Видать, рано мы тебя в русалки перекинули,
не подумали как след. С такой душой тебе бы бабой быть, детишек нянчить,
мужа любить. Надоть было тебя к своим отвести.
- Да не осталось у меня своих, - вздохнула русалка. - Степняки всю деревню
пожгли, кого не убили - в полон увели.
Водяной, прикрыл глаза, потеребил зеленую, с проседью, бороду.
- И то верно, запамятовал. - пробормотал он. - И что ж с тобой делать? Не
иначе как к самой Дане тебе надобно. Нам, без ее ведома, такое решать не
по силам. За подобное самоволие ни тебе, ни нам не сдобровать. Прознает
владычица речная, всех в осоку превратит, или в камыш. А мне, на старости
лет, уж больно не полезно на холодном ветру стоять.
Лелька подняла глаза, с мольбой взглянула на водяного.
- Дедушка Щитень, миленький, укажи дорожку к Дане, вдруг отпустит...
- Показать-то не мудрено. Утес, за вторым изгибом отсюда, помнишь?
Неподалеку оттуда, в лесу еще старое капище есть.
- Как не помнить.
- Так вот плыви туда и жди на берегу, под утесом. Там одна из пещер Даны.
А мы с матушкой наставницей подсуетимся, вызовем владычицу. Авось,
что-нибудь да получится.
Лелька часто закивала, порывисто ткнулась лбом в кряжистое плечо водяного,
не медля ни мгновения, легким ветерком шмыгнула прочь. Щитень проводил
русалку грустным взглядом, почесал морщинистый нос и поспешил в покои
наставницы.
Матушка пребывала в глубокой задумчивости. На коленях поблескивала россыпь
отборного жемчуга. Рука с крупным сверкающим шариком замерла в воздухе, да
так и забыла опуститься, пока звук шаркающих шагов не заставил вынырнуть
из забытья. Водяного встретил обеспокоенный взгляд.
- Ну что, старый, не одумалась девка?
- Да рази такая одумается, - проворчал водяной и, помолчав, добавил: -
Не-е, такой ежели что втемяшится, то все, суши русло! Тем паче, что она у
нас, по сути, меньше всех русалка. И попала к нам слишком мелкой, и на
земле дольше всех бегать может, да и училась всему быстрее других. Прочие
твои воспитанницы тумкают иначе, с холодным сердцем. А эта рази русалка? У
вас все медленно, покойно. Че спешить ежели впереди века. А у Лельки все,
как у бешенной молнии, испугавшейся Перуна.
Ива, соглашаясь, горестно покачала головой.
- Да сама знаю. Что делать-то будем? А, старый? Видать придется пред ликом
Даны явиться.
Водяной шевельнул покатыми плечами.
- Так и я про то. Нам тут больше решать нечего.
Наставница вздохнула и, сетуя на неспокойные времена, ссыпала жемчуг в
круглую корчагу*. Постояла, что-то припоминая, хлопнула в ладоши. Из
темноты прохода показалась растерянная русалка, из старших сестер. Замерла
с нитками бус в руках, вопросительно смотрела на наставницу. Та властно
подняла подбородок, но помедлила и сказала не повышая голоса:
- Отвлекись покуда от монист, надобно принести из трапезной седьмое блюдо.
Русалка вылупила глаза, отчего стала похожа на снулую плотву.
- Матушка, так как же я узнаю, какое из них седьмое? Они же все как капли
воды схожи!
- Эх, кулема, - устыдил водяной. - Большая уже девка, а все уму не
наберешься. Седьмое, оно же гадальное! На нем по канту полоса вытерта до
блеклости. Остальные блестят сплошняком, потому как бусины по ним не
катают.
Лицо русалки просветлело и она мигом скрылась с глаз. Щитень с Наставницей
переглянулись. Водяной подвигал седыми кустами бровей, проворчал:
- Ну никак не могет умом пошевелить. Пусть бы хоть ногами живо шевелила,
да рази пошевелит... Пока до трапезной дойдет, пока со всеми подружками
посудачит... Хорошо ежели к вечеру приволокет.
Русалка, однако, вернулась быстро, видать, любопытство было сильнее
желания поболтать. Протянула блюдо водяному, отступила к стене и затихла,
надеясь, что удастся узреть что-нибудь интересное. Обиженно скривилась,
когда две пары глаз выжидающе остановились на ее лице.
- Ступай, ступай. - ласково проворковала Наставница. - Тут дело серьезное,
в следующий раз любопытничать будешь.
Русалка выпятила нижнюю губку и, вздохнув горше крушинного настоя,
подалась восвояси. Едва шорох босых ног затих, Щитень сопнул и поворотил
взор к Наставнице.
- Ну что, Ивушка, покудесничаем, пока в памяти?
- А куда теперь деваться? - согласилась та и медленно прикрыла глаза.
Водяной выровнял блюдо на уровне пояса, упер краем в могучий живот и
замер, следя за тем, чтобы оно не шелохнулось. Ива отвязала с пояса
продолговатую скрыньку, выкатила на ладонь три жемчужины, крупнее лесных
орехов. Отобрала ту, что отливала синевой. Прошептав имя владычицы вод,
пустила бусину вдоль края блюда. Едва голубая искра пробежала по кольцу,
все вокруг потемнело. Перламутровое дно наоборот высветлилось и обнаружило
величественное лицо со внимательными синими глазами. Дана перевела взгляд
с Наставницы на Щитня.
- Слушаю вас, мои преданные помощники. Реките.
Наставница глянула на водяного, вздохнув, заговорила:
- С заботами мы к тебе, Великая. Самим бед наших не развести, потому и
позвали. - она замолчала, но благожелательный взгляд Даны поощрил
продолжить. - Воспитанница наша влюбилась. На глазах сохнет, а что делать
не ведаем.
- Русалка?! - брови богини взлетели и замерли крутым изгибом. - Влюбилась?!
- Не совсем русалка, - встрял водяной. - То есть перекинуть мы ее
перекинули, да больно молода была, от земных корней так и не ушла. Сердце,
видать, полыхать осталось, вот теперь огонь наружу и выбился.
- Кто он! - перебили Дана.
- Да кто ж его знает? Из людей, причем вроде Перуном помечен.
- Воин?
- Ну не пахарь уж точно! - улыбнулся Щитень. - И не рыбарь. Тех у нас пруд
пруди. По всему судя, из Киевской дружины.
Он умолк. Наставница тоже затихла, как утица в камышах. Дана хмурилась, не
веря услышанному, но унылые лица помощников убеждали, что все - чистая
правда.
- Отговорить пробовали? - задумчиво поинтересовалась Дана.
- И слушать ничего не хочет, может ты попробуешь, Великая.
Глаза богини блеснули с укором.
- Придется! Ведаете ли куда отправить?
- Уже отправили! - поспешно заверил водяной.
- Ну, плуты! - рассмеялась владычица. - Все наперед делаете, а
прикидываетесь улитками!
- Приходится... - виновато протянул Щитень. - Жалко же их, несмышленых.
Брови водяного столпились у переносицы и почти полностью затенили глаза,
однако под седыми зарослями, то и дело проблескивало лукавство. Дана
улыбнулась и провела перед собой ладонью. Перламутровая поверхность тут же
погасла. Щитень с облегчением отставил блюдо.
- Вот, Ивушка, и гоже получилось. Там сами разберутся, а нам пора на затон
кого-нибудь послать. Кликни тех, кто пошустрей, пусть поглядят. Намедни
там вроде бы бобры разгулялись...
- Слыхала. - отозвалась Наставница и хлопнула в ладоши...
Глава 27
Плакать пришлось всерьез...
Дмитрий Ревякин
...Дана с холодным любопытством рассматривала юную русалку. Та дерзко
взирала на всемогущую владычицу вод и сама удивлялась, что удается
выдержать этот властный взор.
- Если и боится, - думала Дана. - То очень хорошо скрывает.
Два жутких зверя, по обе стороны от богини, медленно ворочали морды с
одной на другую. Чудовища ничего не понимали, отчего в рыбьих глазах
хранителей застыло подобие растерянности. Лелька же напротив, не замечая
стражи, неотрывно смотрела в синие глаза богини.
Решив закончить поединок взглядов, Дана чуть улыбнулась и откинулась на
высокую гранитную спинку. Под сводами зала мягко зазвучал ее спокойный
насмешливый голос:
- Так вот ты какая, упрямица-Леля, не убоявшаяся гнева Даны. Что ж,
садись, поговорим.
Рука повелительницы вод плавно качнулась, указывая на ступень у подножья
трона. Русалка гордо вскинула носик и стрельнула глазами по громадным
стражникам. Потом покосилась на предложенное место но, укутавшись
сполохами чудесных волос, опустилась на пол там, где стояла.
Дана едва не рассмеялась такой детской непокорности. Вспомнила далекую
юность, когда сама гневила отца подобными выходками. Чудища выпучили и без
того круглые глаза, едва не выронив их из орбит. Однако, повернувшись к
повелительнице, увидели ее спокойное лицо, захлопнули отвисшие челюсти и
вновь замерли как подобает грозной охране.
Справившись с ползущими вверх уголками рта, Дана вздохнула.
- Мне известно о твоем желании покинуть нас. Ведомо ли тебе насколько это
неслыханно?
Русалка медленно кивнула, на отводя решительного взгляда. Дана опустила
глаза, разглядывая сверкающие перстни на длинных пальцах, обронила
равнодушным голосом:
- А ведомо ли тебе, девочка, что это невозможно?
Русалка поборола волнение и медленно проговорила:
- Невозможно без ведома великой Даны...
- Да и с ведома такое неспособно! - перебила владычица. - Лучше бы ты
передумала. Не по нраву мне такие хлопоты!
- Но я все равно уйду. - почти прошептала Лелька.
Дана подняла на непокорную холодный взгляд. Точеные пальчики русалки
нервно теребили прядку волос, но глаза смотрели так же твердо. Частое
колыхание волос, прикрывавших грудь, выдавало, какой ценой дается видимое
спокойствие.
- Вот как? Ты готова уйти, зная, что не проживешь среди людей и тридцати
трех дней?
- Да, великая Дана! Потому как и здесь мне не жить.
Лелька наконец отвела вызывающий взгляд, шмыгнула носом и добавила:
- Отпусти! Дай волю!
Брови богини взлетели вверх, глаза сыпанули искрами.
- Волю!? - вскинулась Дана. - Тебе захотелось воли!? Того, чего нет ни у
одного из богов! Того о чем и сам Род не мечтает! Воли этих злополучных
смертных? Воли мучиться, воли умирать? Воли терять самое дорогое во имя
неведомой сумасшедшей цели!? Волю брести, не зная куда, только бы не
стоять на месте!
Дана вдруг осеклась, и уже бесстрастно продолжила:
- Я все сказала. Ступай, глупенькая, и забудь эту блажь.
- Я все равно уйду. - еле слышно прошептала Лелька и, в сопровождении
чудовищ, обреченно двинулась прочь. В просвете выхода остановилась
вполоборота, метнула взгляд полный отчаянья.
- Прощай, великая и счастливая Дана! Ты не знаешь что такое любовь! И не
узнаешь...
Когда контуры трех фигур растаяли в дымке солнечных лучей, с лица Даны
сошла маска величия. В синеве глаз блеснула давнишняя неизбывная тоска.
Она опустила лицо в ладони и замерла под сводами величавых стен маленьким
беззащитным комочком. В мокрых пальцах скрылась горькая улыбка. Столетия
невыплаканных слез неслышными словами слетели с губ.
- Я не знаю что такое любовь!? Я не знаю?...
...Лелька, с отрешенным личиком, неподвижно сидела у кромки воды. Рядом с
ней, на бревно то и дело опускались пугливые стрекозы и бабочки. Один раз,
преодолевая принесенную рекой преграду, промелькнул уж. Взобрался на
гладкую древесину, блеснул черными бусинками глаз и скользнул в воду. Над
поверхностью осталась только изящная головка с двумя желтыми пятнышками.
Вряд ли Лелька заметила охотника за лягушками. Ее взгляд был прикован к
речной глади. Легкий ветерок давно просушил волосы и теперь робко
перебирал длинные пряди, будто хотел заплести их в косу, да не находил
нужной силы.
Гонимая ветром рябь переливалась на закатном солнце и покрывала реку
причудливой сверкающей чешуей. Русалка пребывала в том оцепенении, когда
тело словно растворяется в окружающем мире, а глаза не могут оторваться от
одной единственной точки, дающей покой и отдохновение.
Краешком сознания Лелька заметила как недалеко от берега брызнула в
рассыпную стайка плотвы. Воображение вяло нарисовало вечно голодную щуку,
гоняющую на мелководье рыбью мелочь. Однако, вместо спины промахнувшегося
хищника, из воды возникла косматая макушка водяного. Старый Щитень
болезненно щурился, для его глаз и вечернее солнце было слишком ярким. На
берег выходить не спешил - отдыхал, утомленный поисками любимой ученицы.
Наконец, разглядев примостившуюся на бревне Лельку, ласково улыбнулся и
двинулся из реки. Несколько мальков выскользнуло из спутанной бороды и
серебристыми искорками шлепнулись в воду. Щитень остановился, загреб
бородищу узловатой рукой и бережно потряс, выгоняя то, что не успело
выпутаться само. Последним отцепился мелкий рачонок, ухватившийся клешней
за кончик длинного уса, и упрямо не желающий возвращаться в родную реку.
Убедившись, что живности не осталось, водяной встряхнул мочалкой бороды и
ступил на песок. Подковыляв ближе, погладил Лельку по голове, помолчал.
Будто вспомнив зачем пришел, вытащил из подмышки маленький сверток,
развернул, встряхнул и расстелил на бревне рубаху с неброским узором по
вороту и рукавам. Присев рядом, поинтересовался:
- Узнаешь?
Русалка оторвала взгляд от воды и несколько мгновений неверяще смотрела на
принесенную одежду.
- Деда, откуда?
- Да все из старых укромов. - улыбнулся водяной. - Как чуял, что приберечь
надо. Вишь, не ошибся, пригодилось. Эт мы, старики, без одежи подмерзаем.
Вы же, все больше волосами наряжаетесь, а середь людей нагишом не можно.
Вот только коротковата, думаю, будет. Ну, уж лучше, чем ничего...
Он замолчал. Русалка задумчиво провела ладошкой по мокрой холстине,
тронула пальчиком вышивку, подняла глаза на лешего.
- Спасибо, дедушка Щитень.
- На благо, внученька, на благо. - вздохнул старик.
Он тронул ладонью лицо, будто бы смахивая капельки воды. Зажмурился, снова
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг