Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
крючке.  Значит...  впрочем,  какие тут могут быть "значит"... может быть...
вот это лучше... может быть, это вовсе и не Сергеев звонил, а осваговцы  его
так  ловко  имитировали?  Или американцы? Или, может быть, Сергеев не
боится  Востокова?  Может  быть,  он  говорит  открыто,   потому   что   вся
лучниковская  информация  попадает  в Востокову, к своему человеку? А
может  быть,  Сергееву  для  чего-то  нужно  выдать  ее   противоборствующей
разведке?  А  может  быть...  Впрочем,  все  эти  варианты не рассчитаешь, и
стараться не надо. Нужно сегодня же  вечером  все  рассказать  Андрею.  Ведь
поймет  же  он,  что она только ради него и "продалась дьяволу", только ради
любимого человека и согласилась на эту дурацкую и опасную игру, только чтобы
быть с ним рядом, чтобы разделить с ним опасность, чтобы отвести от него. Да
почему же до сих  пор  ничего  ему  не  рассказала?  Почему  с  каждым  днем
откровенность  эта кажется ей все больше - немыслимой. Тогда ей думалось -
ничего, будет легче, все сразу выложу ему - и тяжесть рухнет. Неужели он не
поймет, что это была лишь хитрость  с  ее  стороны,  просто  финт?  Не  было
никакого  второго  смысла  в  этом  движении, никакого, ни малейшего; как ни
копай себя, ничего другого не сыщешь.
     Однако почему он сам меня ни о чем не спрашивает?  Она  испытала  вдруг
острую  и  как  бы  желанную  неприязнь  к Лучникову. Никогда ни о чем ее не
спрашивал, думала она вдруг эту новую для себя мысль  со  смесью  жалости  к
себе  и  злости  к  нему. Никогда не спрашивал о ее прошлом, о ее родителях,
например, о ее спорте, о детях, даже о Саше, который вполне может  быть  его
собственным  сыном.  Трахает ее только да отшучивается, ни одного серьезного
слова, и так - всегда, он - никогда... Употребляя в уме  эти
окончательные  слова,  Таня  понимала,  что  если говорить о прошлом, то они
несправедливы - он спрашивал ее раньше о разном, это  сейчас  он  ее
ни о чем не спрашивает.
     Вообще, как он себя ведет, этот самоуверенный "хозяин жизни", и все его
друзья?  Как  они  просто  и  легко  все эти делишки свои делают, все делают
такое, от чего у нормальных людей голова бы закружилась? Супермены и главный
среди них супер - Андрей. Этот вообще чувствует себя непогрешимым,  никогда
ни  в  чем  не  сомневается,  вроде  не  боится ничего, вроде и не думает ни
минуты, что вокруг него плетут сети все эти так называемые разведки, что они
слушают, быть может, каждое его слово и фотографируют,  быть  может,  каждое
движение,  что  они  и любимую, может быть, к нему в постель подложили, что,
может быть, даже вон тот вертолетик голубой,  сливающийся  с  небом,  каждый
день  таскающий  мимо  башни  "Курьера"  рекламу  какого-то  дурацкого  мыла
"Алфузов -  а11  fusion",  фотографирует  какой-нибудь  дикой  оптикой  все
предметы  в  вигваме,  все эти дурацкие бумажки на "деске", то есть на столе
письменном, даже, может быть,  и  резинку,  которую  он  сегодня  утром  так
небрежно отбросил после употребления на кафель возле ванны, а ванна-то висит
над  головами;  во  всей  этой  "хавире"  ни  одной  стенки, только какие-то
сдвигающиеся и раздвигающиеся экраны, во  всех  этих  кнопках  сам  черт  не
разберется,  придет  же фантазия поселиться в таком чудище, лишь бы поразить
мир злодейством, ну и типы, ну и показушники!
     Так, дав полную волю своему  накопившемуся  раздражению  и  испытав  от
этого  даже некоторое удовлетворение, Таня докурила сигарету, показала кукиш
невинному мыльному вертолетику и отправилась за покупками.
     Вот эти дела в Симфи доставляли ей до сих пор еще острое удовольствие и
на время примиряли с жизнью. Сверхъизобилие гастрономических аркад  "Елисеев
- Фошон";   легчайшее   умиротворяющее   движение  с  милейшим  проволочным
картингом мимо стен, уставленных ярчайшими упаковками всевозможнейших  яств,
начиная  от  ветчин  полусотни сортов через немыслимые по свежести и остроте
"дары моря" и кончая гавайским орехом "макадамия",  а  скорее  всего  только
начиная  им;  движение под тихую и весьма приятнейшую музыку; Татьяна готова
была тут ходить бесконечно. У любой московской хозяйки в этих  аркадах,  без
всякого  сомнения,  случился  бы  обморок, о хозяйках периферийных страшно и
подумать.
     Татьяна много лет  уже  была  "выездной",  и  для  нее  эти  обморочные
состояния  в  капиталистических  "жральнях" давно пройденный этап. Раньше, в
доандреевской   жизни,   супермаркеты   эти   восхищали,    но    раздражали
недоступностью.  Попробуй  купи,  к  примеру,  креветочный коктейль, если он
стоит столько же, сколько тенниска "Лакост". Сейчас эти прогулки для нее  -
полный  кайф! О деньгах просто не думаешь, даже, собственно говоря, их и нет
у тебя вовсе. Протягиваешь кассирше,  которая  издали  уже  тебе  улыбается,
пластмассовую  карточку  "Симфи-карда"  с  какой-то перфорацией, та сует эту
карточку в какой-то компьютер, и все дела! Оставляешь покупки  и  переходишь
через  улицу  в  кафе  "Аничков Мост" волновать собирающихся там на аперитив
крымских (или, как здесь говорят, русских) офицеров. Рядом помещался Главный
штаб "форсиз", и офицеры, галантнейшие и ловкие джентльмены, совсем вроде бы
нетронутые  процветающим  на  Острове  гомосексуализмом,  любили  собираться
здесь.  Покупки  свои ты находишь уже дома - доставлены "коллбоем", то есть
посыльным.
     Кассирша вернула Тане карточку, еще раз широко улыбнулась - от бабешки
этой всегда несло "Шанелью No 5" -  и  сказала  на  своем  немыслимом  яки,
который Таня начинала уже понимать.
     - Ханам, самван ждет ю на "Аничков Мост".
     - Что?  Кто меня ждет? - растерялась Таня. - Никто там меня ждать не
может.
     Кассирша улыбнулась ей на этот раз каким-то особенным  образом,  как-то
по-свойски, очень уж по-свойски, слишком по-свойски.
     - Френда, - сказала она. - Бис - трабла, ханам. Френдага, кадерлер,
яки, мэм...
     Переходя  улицу  под слепящим солнцем, под падающими листьями платанов,
Таня,  конечно,  связала  утренний  звонок  с  этим  ожидающим  ее  в   кафе
неизвестным френдом; скорее всего Востоков, может быть, кто-то и из "наших",
из "Фильмоэкспорта" или из ИПУ... Никак она не предполагала, однако, увидеть
в углу под фотографией одного из коней Клодта самого полковника Сергеева.
     Тот  выглядел как самый обыкновенный бизнесмен средней руки: фланелевый
костюм, рубашка в  мелкую  полосочку,  одноцветный  галстук,  дорогие  очки.
Спокойно,  явно  чувствуя  себя  в  своей  тарелке,  читал "Геральд", причем
колонку биржевых индексов, а рядом на  столе  лежали  "Курьер"  и  "Фигаро",
дымилась  тонкая  голландская  сигарка,  стакан "кампари" со льдом и лимоном
завершал картину наслаждающегося тишиной  и  покоем  (Тане  показалось,  что
Сергеев  именно  наслаждается)  господина.  Час  аперитивов  еще не начался,
офицеров пока в кафе не было и только  в  дальнем  от  Сергеева  углу  нежно
гугукались  друг  с  другом живописный могучий негр и пухленький блондинчик.
Кажется, оба были художниками, один американец, другой немец, и справляли на
Острове что-то вроде медового месяца.
     - Извини, Таня, что разыграл, - просто и сердечно сказал Сергеев.  -
Просто  подумал,  что  нужно  сначала перед этой встречей как бы напомнить о
себе, как бы психологически тебя подготовить...
     - Как всегда, психологически ошиблись, - холодно сказала Таня.
     Хозяин  кафе,  не  спрашивая,  тут  же  принес  Тане  рюмку  мартеля  и
кофе-бразиль. Дружески улыбнулся и исчез.
     - Не  боитесь  здесь  сидеть?  -  спросила  Таня. - Здесь ведь рядом
Главштаб.
     Сергеев улыбнулся, показывая, что восхищен ее наивностью.
     - Просто я люблю это кафе и всегда здесь посиживаю, когда прилетаю  из
своего Торонто.
     - Из  своего  Торонто;  -  усмехнулась Таня, но тут как раз заметила
атташе-кейс с не оторванным еще ярлычком "Т\УА, рейс  такой-то,  Торонто  -
Симфи".
     Сергеев проследил ее взгляд и улыбнулся, совсем уже довольный.
     - Ты не представляешь, как мы все за тебя волновались в секторе. - Он
чуть понизил  голос,  хотя  эта  предосторожность была вроде бы излишней для
господина, говорящего на чистом русском языке, который  любит  посиживать  в
кафе "Аничков Мост", прилетая из своего Торонто.
     - Трогательно. Чуткие люди у вас там, в секторе, - сказала Таня.
     - Коллектив,  между  прочим,  неплохой,  -  кивнул  Сергеев. - После
нападения на тебя Иг-Игнатьева некоторые ребята предлагали даже  решительные
меры  против  этого  ублюдка...  Хорошо,  что Востоков вел тебя в эту
ночь. Молодец, отличная интуиция у парня. Успел предупредить Чернока, и  тот
послал свою спецгруппу. - Сергеев явно щеголял своей осведомленностью.
     - А  сам-то  он  куда  пропал?  -  спросила Таня. - И почему Черноку
звонил, а не своим осваговцам?
     - Почему же ты сама его об этом не  спросила?  -  В  голосе  Сергеева
задрожали  какие-то тайные струночки. - Ведь он же у вас бывает. Ведь он же
тоже из "одноклассников".
     - Он годом младше, - буркнула Таня.
     - Вот как? - Сергеев даже прикрыл на секунду глаза. Таня поняла,  что
в этот момент от нее к нему перешла какая-то важная информация.
     - Рады? - спросила она. - Получили информацию?
     - Спасибо,  Таня,  -  просто  сказал он. - И прошу тебя, оставь этот
ядовитый тон. Он, извини меня, не совсем как-то уместен, особенно здесь,  за
рубежом.
     - Ах,  значит,  мы  с вами здесь вроде как бы земляки. - "Яду" у Тани
только прибавилось.
     - Да, мы с тобой здесь земляки, - вдруг очень строго сказал  Сергеев.
- Настоящие  земляки.  Да,  мне  нужна  от  тебя  кое-какая  информация.  В
интересах общего дела.
     - А какое у нас с вами общее дело?
     - Безопасность Андрея - вот какое общее дело, - проговорил  Сергеев.
- Поверь  мне,  Таня,  прошу,  поверь.  Конечно, у меня есть и другое дело,
глупо было бы это от тебя скрывать, ведь ты же  не  дура  -  ох,  какая  не
дурочка! - но в отношении Андрея наше дело, Таня, клянусь тебе, общее.
     - Так что же вас интересует? - спросила Таня.
     - Тебя  интересует  то,  что  меня  интересует?  -  В голосе Сергеева
появился металлический звучок. - Или ты поверила мне?
     - Понимайте, как хотите, - небрежно бросила она  и  жестом  попросила
хозяина "Аничкова Моста" принести еще рюмочку.
     Хозяин  тут  же  появился  с  рюмочкой на подносике. Он приближался, но
Сергеев как бы не замечал его. Он говорил спокойно, без всякой опаски.
     - Меня интересует, о чем сейчас говорят между  собой  "одноклассники".
Они собираются все чаще и чаще. Какое у них настроение? Что они планируют?
     - Гонки,  -  сказала Татьяна. - Они готовятся к "Антика-ралли". Граф
Новосильцев и Андрей собираются выступить, психи проклятые.
     - Я говорю не об этом вздоре, - жестко сказал Сергеев.
     - Но они говорят только об этом вздоре, - сказала Таня.  -  Все  эти
дни  они  только  и  талдычат  о  своих "питерах", "феррари", "мазаратти", а
Новосильцев готовит, вообразите, "Жигули". Только  и  слышишь  -  цилиндры,
клапана, тормоза, топливо...
     - Ты  дурочку-то  тут  не  валяй. - Сергеев впервые заговорил с Таней
угрожающим тоном. - Вспомни-ка получше, а  перед  этим  и  о  себе  получше
подумай.
     - Что  же  вы  у  Востокова  не  спросите? - Таня даже ощерилась, но,
заметив свое лицо в зеркале, взяла себя в руки. - Он ведь у нас бывает. Они
ведь его в друзьях держат.
     Она уже понимала, что Сергеев потому и спрашивает у нее сейчас про  все
эти  дела,  про настроение и планы, ибо не надеется на информацию Востокова.
Наверное, тогда и прилетел, когда  понял,  что  Востоков  не  все  знает  об
"одноклассниках",  что  он  не  всегда  у  них  бывает,  что он не
совсем друг. Проникнув так глубоко, она даже возгордилась.
     Сергеев вдруг расхохотался почти издевательски,  во  всяком  случае,  с
явным превосходством.
     - Востоков?!  -  хохотал  он.  - Да ты меня просто уморила, Татьяна!
Востокова   спрашивать?   Ха-ха-ха!   Да   ведь   Востоков   же    -    это
конкурирующая  фирма!  -  Он  оборвал  хохот  с  той же великолепной
профессиональной внезапностью. - Другое  дело,  что  мы  о  нем  все
знаем. О тебе же, Таня, мы знаем больше, чем все, и ты это учти.
     - Снимочки,  что ли, востоковские имеете в виду? - Таня даже зашипела
от злости.
     В лице Сергеева ничто не дрогнуло, но до  Тани  вдруг  дошло,  что  он,
может  быть,  ошарашен, что он, возможно, ничего и не знает о "снимочках", о
яхте "Элис".
     - Да, снимочки, - сказал он бесстрастно.
     - Ну так знайте на всякий случай, что я их вот настолько не боюсь.  -
Она  показала  на  длинном своем ноте мизернейшую долю опаски. - Неужели вы
думаете, Сергеев, что у нас с Андреем есть какие-нибудь тайны друг от друга?
     Теперь уже он был явно ошеломлен, и взбешен, и шипел змеем-горынычем:
     - Уж не хотите ли вы сказать, мадам, что и наши с вами  отношения  для
господина Лучникова не секрет?
     - Вот именно это и хочу сказать, - смело брякнула Татьяна.
     - Ну,  знаешь...  -  Сергееву  нужно было выпустить тучу голландского
дыма,  чтобы  хоть  на  миг   скрыть   растерянность.   -   Ну,   знаешь...
Перекидываешься? Перевертываешься? Да ты представляешь себе, на что идешь?..
     Тут  вдруг  кафе  "Аничков  Мост"  наполнилось  шумом, смехом, веселыми
голосами: вошла целая  толпища  офицеров  Главштаба,  пять  летчиков  и  три
моряка.   Все   они   расселись  вокруг  круглой  стойки.  Все  знали  Таню.
Оборачивались и салютовали ей бокальчиками.
     - Татьяна Никитична,  хотите  новый  анекдот  из  Москвы?  -  спросил
кто-то.
     Она  забрала  свою  рюмку  и  подошла к стойке. В зеркале очень красиво
отражалась блестящая леди в окружении  блестящих  офицеров.  В  зеркало  уже
увидела,  как  Сергеев  расплатился  за свои удовольствия, аккуратно спрятал
"биль" в чемоданчик (для отчета) и покинул кафе. Военные  тайны  Крыма  его,
очевидно, не интересовали.
XI. Витая в сферах
     Прошла  неделя  после ссоры в баньке, и стоила она Марлену Михайловичу,
как говорится, "немалых нервов". Ежедневно он ловил на  себе  косые  взгляды
товарищей:  видимо,  слухи  уже  начали  просачиваться.  Телефоны в кабинете
звонили  гораздо  реже,  а  верхний  этаж  просто  молчал.  Звонки,  однако,
кое-какие  все  же  были.  "Соседи" позванивали частенько. По согласованию с
"соседями" решено было послать на Остров наиболее  компетентного  сотрудника
"лучниковского"  сектора,  лучше всего самого Сергеева. Тот, естественно, не
возражал, и Марлен Михайлович отлично его понимал. С  какими  бы  противными
делами  ни  отправляешься  на  Остров,  все равно как-то там свежеешь, то ли
классовое чутье обостряется, то ли все эти мелкие повседневные  удовольствия
капитализма,  а  скорее  всего  -  климат, солнце, особенный этот волнующий
ветерок. Марлен Михайлович даже зажмурился, вообразив  себя  самого  в  этот
момент  где-нибудь  на  набережной  Севастополя  или  на перевале в Ласпи. В
момент зажмуривания как раз и прозвучал звонок, которого он  ждал  все  дни.
"Видное  лицо"  очень  официально,  как  будто и не парились никогда вместе,
предлагало в течение суток подготовиться для встречи  на  таком  уровне,  от
которого  просто  дух  захватывает. Завтра в этот же час надлежит быть в том
крыле здания, куда даже таким,  как  он,  заказывался  специальный  пропуск.
Готовьтесь  к  разговору  о  нынешней  ситуации на Острове, минут 40-50, не
менее, но и не более, предупредило его "Видное лицо".
     Кузенков тут же собрал всех своих помощников, сказал,  что  задерживает
всех  до  позднего  часа, сам будет ночевать у себя в кабинете (по рангу ему
полагалась здесь смежная "комната отдыха с санузлом"), а утром  просит  всех
прийти  за  час  до официального начала рабочего дня. Нужно было подготовить
предельно сжатую, но достаточно полную  информацию  с  цифровыми  данными  о
политических   делах,   армии,   промышленности,   торговле,  финансах  Зоны
Восточного  Средиземноморья,  организации  "Крым-Россия",   Базы   Временной
Эвакуации  ВСЮР,  Острова  Окей,  или "гнезда белогвардейских последышей", в
зависимости от того, какое  наименование  предпочтут  в  заоблачных  сферах.
Помощники  работали, телефончики трезвонили, секретарши бегали, и сам Марлен
Михайлович головы от письменного стола не  отрывал,  хотя  и  думал  иногда,
какая  это  все напраслина, зачем все эти цифровые данные, если единственная
цель совещания - признать его  работу  неудовлетворительной  и  переместить
пониже или, в лучшем случае, к флангу отыграть.
     Увидев,  однако,  на следующий день участников совещания, он понял, что
все не так просто, во всяком случае,  не  однозначно.  "Видное  лицо"  здесь
вовсе  и  не  главенствовало,  оно  сидело,  правда,  в чрезвычайно выгодной
позиции, за одним столом, в одном ряду, с тремя "виднейшими лицами",  однако
соблюдало этическую дистанцию длиной в два стула. За отдельным столом в углу
огромного  кабинета помещались три помощника "виднейших лиц" и один помощник
"Видного лица". Последний дружески улыбнулся Марлену  Михайловичу,  это  был
один  из  подразумеваемых союзников, умница, доктор наук. Все присутствующие
пожали руку Марлену Михайловичу, после чего ему было предложено занять место
за главным столом, напротив "портретов".
     Сев и положив перед собой свою папку, Марлен Михайлович  поднял  глаза.
"Портреты" смотрели на него хмуро и деловито, с каждым годом черты усталости
и возрастные изменения все больше проступали на них, несмотря на все большие
успехи  Системы  и  Учения  в  мировом  масштабе. Взгляд Марлена Михайловича

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг