пряди искрится и переливается солнце.
- Чайковский, Четвертая симфония, - сказал Ломов.
- Это Киан.
- Чего-о-о?
- Киан. Передача идет из долины Блейка.
- Чушь! Вы поймали Землю.
- Тебе говорят - запеленговали станцию на поверхности Венеры. Сначала
хор имени Пятницкого пел "Во поле березонька стояла...". Теперь -
Чайковский.
- Пусти-ка...
- Пробовали. Киан не отзывается.
Теперь маршрут дрейфа "Тетры" в атмосфере Венеры был ясен. Конечная
точка - Киан. В Центре управления долго обсуждали предложение Красова,
рассматривали варианты посадки. К пятнице все было готово.
- Пятница - день Венеры, - сообщил Галин. - Так утверждают древние
календари.
- Счастливое предзнаменование! - обрадовался Микель.
- Но не для тебя. Шевелюру-то придется снять.
- Это еще зачем?
- Читай инструкцию о работе в атмосферном скафандре.
После бритья стало понятно, почему Ломов сопротивлялся. Формой его
голова походила на мяч для регби. Она была сизоватой, продолговатой, а к
затылку и лбу плавно сужалась.
- Черт знает что, - сокрушался Ломов, глядя в зеркало. - Не голова, а
трехосный эллипсоид. Как покажусь жене?
В ночь перед стартом Ломов спал плохо. Кашлял, крутился в спальном
мешке. С завистью смотрел на Гала. Под утро Ломову почему-то приснилась
Феодосия, зеленое море и случайная знакомая Марина. Девушка плакала,
убеждала, что неправильно понята, что любит его с томительной силой. Так и
сказала - с томительной силой. Ломов едва убежал по вязкому песку, который
вдруг всосал его до шеи. Проснулся он в зябком поту, долго лежал, тяжело
дыша...
После завтрака Галин уложил в планшет рукопись своей книги. Потом
достал откуда-то лепешку, отломил кусок и медленно сжевал. Остаток спрятал в
спальный мешок.
- Зачем? - спросил Микель.
- Поработаю над книгой, пока ты разберешься с Кианом.
- Я спрашиваю, зачем лепешку кусал?
- Старый татарский обычай. Бабушка учила: "Если уезжаешь далеко, оставь
надкушенный хлеб. Хлеб вернет тебя домой".
- Дай-ка и я кусну...
Они быстро проплыли через все рубки корабля. Красов и Баграт висели по
обе стороны люка, ведущего в "Тетру". В переходной камере Ломов успел
заметить два огромных, в человеческий рост, яйца с повисшими манипуляторами.
Это были атмосферные скафандры.
- Галим, Миша, доброй дороги, - пожелал Красов.
- Привет Киану от Эммочки! - крикнул Баграт.
Ломов сидел в кресле, закрыв глаза. Рядом дышал Галин.
- "Венера", я "Тетра". К расстыковке готов.
- Понял вас. Действуйте.
Их прижало к спинкам кресел.
- Отошли нормально, - сообщил Красов. - Дистанция тридцать метров...
Пятьдесят...
- Шестьдесят, - подхватил Галин. - Все штатно. Приступаю к маневру.
Щелкнули тумблеры. "Тетра" дрогнула, и Ломова бросило на левый
подлокотник. Он открыл глаза.
- Говори хотя бы, что делаешь.
- Поворот вокруг оси. Готовимся к торможению.
Они молча смотрели, как стрелка таймера короткими рывками приближалась
к алому штриху. В нулевой момент Ломов напряг мышцы. Тут же невидимые ремни
стянули тело, выдавливая воздух из легких. Кровь превратилась в ртуть,
налила тяжестью руки и ноги. Ломов чувствовал, как плывет кожа на лице,
собираясь складками к ушам. Рот растянуло в кривой ухмылке, губы едва не
рвались от напряжения.
"Четыре месяца в невесомости, - думал Ломов. Мысли перекатывались, как
булыжники. - Изнежился донельзя..." Стоическое терпение спортсмена иссякало.
Время словно умерло. Микель задыхался. Вдруг невидимые ремни лопнули.
- Д-да... - хрипло сказал Ломов. - Д-дела...
- Эй, эй! - не менее хриплым голосом окликнул Галин. - Ты куда?
- Да вот...
- Сиди, дед, сиди. Отдыхай. "Тетра" выпускает крылья.
В голове у Ломова прояснялось. Он уже видел не только таймер, но и
сидящего слева Галина, и пульт управления, и всю рубку. Он даже как бы со
стороны увидел "Тетру", вставленную в конусовидный обтекатель с короткими
крыльями.
Галин посмотрел на альтиметр и включил обзорный экран. От неожиданности
Микель вскрикнул. Под ними расстилалась снежная страна, похожая на
Антарктиду. Крутые холмы, то одиночные, то собранные в гряды, сменялись
долинами с дух захватывающей глубиной. "Тетра" приближалась к верхней
границе облаков. Белые холмы и долины неслись с возрастающей скоростью.
- Как будто самолет идет на посадку...
Перед ними возникла гора с округлыми склонами. "Тетра" бесшумно, как
иголка в масло, вошла в снежный склон. Экран чуть заметно потемнел. "Тетра"
пронизывала горы, пока полностью не погрузилась в облака. Они были настолько
неплотными, что Ломов различал структуру нижележащих слоев, которые
напоминали желтоватые клочья ваты, переплетенные между собой и закрученные в
спирали.
- Что-то облака пожелтели...
- Серная кислота. - Галин смотрел на приборы. - Высота пятьдесят пять,
скорость сто сорок, давление пять сотых мегапаскаля. Пора.
- Температура?
- Триста десять Кельвинов, как в Средней Азии.
Галин вдавил кнопку отстрела. "Тетра" вздрогнула. Микель знал, как это
выглядит со стороны: взрыв раскалывает орех обтекателя, скорлупа уносится
вихрем, ядрышко продолжает спуск. Ядрышко сложное - рабочая рубка окружена
четырьмя несущими шарами, расположенными в вершинах тетраэдра. Потому и
"Тетра".
- Высота сорок. Вошли в тропосферный вихрь.
- Почему молчит "Венера"?
- Корабль на другой стороне планеты...
И тут буйная тропосфера словно ворвалась в "Тетру". Волнистые струи и
спиральные завихрения захлестнули космонавтов. Несущие шары с сумасшедшей
скоростью вращались вокруг атмоскафа, смазываясь в сплошные полосы.
Первозданный хаос проник в сердце Ломова. Он ослеп. Тело превратилось в
туман, распушенный встречным вихрем. Только мозг яростно сопротивлялся...
Вдруг все прекратилось.
- Гал, - сипло сказал Ломов и закашлялся. - Гал... Что это было?
- Тропосферный вихрь.
Ломову было стыдно за минутную слабость, за свое тренированное тело,
которое так неожиданно подвело. Чтобы отвлечься, он принялся размышлять о
"Тетре". Какая она прочная и легкая! Как остроумно задумана и решена! Только
настоящий инженер мог взять за прототип детскую куклу-неваляшку. Сколько ее
ни крути, она всегда будет сохранять положение устойчивого равновесия. Низ
всегда будет низом, верх - верхом. А шары не только поддерживают "Тетру" на
плаву, но и придают ей остойчивость, как любой гироскоп.
Облачный слой кончился. Потрясающая картина открылась перед
космонавтами. За недостатком слов Микель выразил свое состояние только одним
звуком: "О-о-о!" Лишь через полчаса он нашел аналогию для увиденного.
"Модель океана углекислого газа можно построить, - думал он. - Достаточно
отполировать драгоценный аквамарин. Прозрачная голубизна камня будет
соответствовать... Нет, не будет! Атмосферная голубизна не равномерна...
А-а-а, вот что! Надо растворить в аквамарине алмаз. Да еще исхитриться,
чтобы содержание аквамарина с глубиной увеличивалось. Потом начнем
растворять изумруд, хорошо бы бразильский, голубовато-зеленый... Уже похоже,
но чего-то не хватает. Не хватает, не хватает... Освещения! Полученный
трехслойный кристалл надо осветить оранжевыми лучами. Теперь похоже. Как
плоская фотография на жизнерадостный оригинал! Да-а-а... Матушка-природа!"
- Поверхность планеты увидим? - спросил Ломов.
- Да. На десяти километрах атмосфера прозрачна.
Галин включил блок связи. Рубка наполнилась шорохами, треском и даже
попискиванием, напоминающим голоса сонных птиц. Едва он начал взывать к
"Венере", как был оглушен фальцетом командира:
- Ребята, слышу вас отменно. Куда вы запропастились? Три минуты
волнуемся...
- Высота двадцать три. - Галин уменьшил громкость. - Координаты...
- Не надо, Баграт уже запеленговал. Идете почти к стержню Онежского
течения. Вводим данные в Эммочку. Как Миша?
- А что спортсмену сделается? Сидит - рот до ушей!
- Ребята! - завопил Ломов. - Все чудесно! Если бы вы видели океан
углекислого газа! Аквамарин...
- Микель, - сказал Красов, - всякому овощу свое время. Принимайте
информацию о вариантах маневра.
Баграт начал диктовать бесконечный ряд цифр. Ломов нетерпеливо ерзал в
кресле. Голос Баграта слабел, терялся в помехах.
- Сто! - из огромного далека крикнул Сванидзе. - Конец.
- Ребята, большой привет с Земли! До следующей связи!
- Как там Киан? - успел напоследок спросить Ломов.
- Поет "Среди долины ровныя...".
Голос Красова затерялся в шипении и писке целого сонма сонных птиц.
3. МОГУТ ЛИ АРХАНГЕЛЫ ВИЗЖАТЬ?
Онежское течение влекло "Тетру" над Долиной Кратеров, подернутой
изумрудной дымкой. Зыбкое марево искажало детали рельефа. Медленно
проплывали кратеры. С десятикилометровой высоты кратерные валы казались
черными кольцами. Они были разбросаны как попало. Местами перекрывали друг
друга, напоминая обрывки круглозвенной цепи. Ближе к приподнятому горизонту
мутно-зеленое марево наливалось не менее мутной желтизной и постепенно
переходило в оранжево-красное небо. Облаков в земном понимании этого слова
не было. Сплошное красное небо с размытыми оранжевыми полосами...
После безумия верхних слоев тропосферы в "Тетре" наступил покой.
- Кратер Андромаха. - Галин вел пальцем по карте. - Дальше - Кассандра
и Елена.
- Красивые имена. Оказывается, среди планетологов встречаются знатоки
"Илиады".
- То есть?
- Названные женщины жили в Трое. А по Гомеру, над этим городом
шефствовала богиня Венера.
Хорошо сидеть в удобном кресле и разглагольствовать о Гомере. Хорошо
смотреть на Гала, который смеется, запрокинув бритую голову.
- Что с тобой?
- Венерианская топонимия восходит к Ломоносову. Михайло Васильевич,
собираясь исследовать Венеру, заготовил для гор серию женских имен. А морям
предполагал дать названия земных рек и озер.
- Здесь нет морей!
- Зато есть постоянные атмосферные течения.
- Но Ломоносов наверняка читал "Илиаду"!.. Кстати, твой смех напоминает
бульканье закипающего кофейника.
Ломов достал две саморазогревающиеся банки. Пили, не отрывая глаз от
экрана. Хрустели сухариками.
- Ты напомнил одного сумасшедшего планетолога, - сообщил Галин. - Сей
ученый муж считает, что на Венере возможны флюктуации. Поскольку, мол, на
дне атмосферы течений нет, то должны быть низкотемпературные зоны,
обогащенные кислородом.
- Читал, читал. По-моему, он логичен. В любой пустыне есть оазисы,
почему Венера исключение? Предположим, что из недр поднимается жидкий
кислород и охлаждает участок поверхности. Я бы поискал оазис!
- И птиц?
- Что?
- Неужели не слыхал? Первопроходцы якобы видели однажды красных птиц.
- Слушай, так это жизнь!
Галин хмыкнул.
Кольца кратеров плыли с прежней медлительностью. Из-за сильной
рефракции казалось, то "Тетра" неподвижно висит в центре гигантской сферы,
которая едва заметно поворачивается, меняя окраску от бордовой вверху до
голубоватой внизу. Движение атмоскафа ощущалось по слабому подрагиванию и по
непрерывному вращению несущих шаров.
- "Я там, где свет немотствует всегда, - бормотал Ломов, - и словно
воет глубина морская, когда двух вихрей злобствует вражда. То адский ветер,
отдыха не зная, мчит сонмы душ среди окрестной мглы и мучит их, крутя и
истязая"*.
______________
* Перевод М.Лозинского.
- Гомер?
- Данте Алигьери! Представь, грубый ты человек, что мы летим над Адом -
чем Венера не Ад? - и созерцаем его круги, то бишь кратеры.
- Где же сонмы душ?.. Хребты Гекубы и Сафо вижу, а вот насчет сонмов
что-то хиловато.
Ломов не ответил. Вытаращив глаза, он смотрел вправо и вниз. Спросил
севшим вдруг голосом:
- Что это?
- Наверное, сонмы... А, черт! - Галин резко наклонился и подкрутил
резкость. - Не понимаю...
На экране плыла группа огненно-красных пятнышек. Галин дал максимальное
увеличение, включил автофокусировку. Пятнышки мгновенно выросли и обрели
очертания. Ломов обомлел. Это были рыбы! Или птицы! Гладкая полусферическая
голова, как у китов. Пара толстых рожек со сверкающими рубинами на концах.
Глаза? Цвет головы темно-красный, кривой линией обозначена сомкнутая пасть,
будто бы ухмыляющаяся. Тело рыб продолговатое, сплошь усажено алой чешуей.
Даже не чешуей, а угловатыми перышками. По длинному мечеобразному хвосту
струятся фиолетово-красные огни.
Ломов наконец обрел голос:
- Тормози!
- Как? - огрызнулся Галин.
- Уйдут! - страдал Ломов. - Уйдут ведь!
Но неведомые зверушки не ушли. Подрагивая короткими крылышками, они
быстро приближались к атмоскафу. Галин менял увеличение, чтобы держать стаю
в поле зрения.
- Снимать!
- Кинокамеры включены.
Птицы планировали над атмоскафом и жужжали, словно осы. Самые смелые
усаживались на несущие шары и вместе с ними вращались вокруг "Тетры".
Похоже, на лапках были присоски.
- Поймать бы одну!
Длинные хвосты переливались всеми цветами радуги, весело топорщились
перышки. Окраской птицы напоминали ос, размеры - не более полуметра в длину.
Круглые рожицы с искривленной в улыбке пастью напоминали о неземном
происхождении.
- Вот тебе и жизнь, - сказал Ломов.
- Фауна!
- Значит, есть и флора.
- Трава?
- Необязательно. Планктон. Плавает на десяти километрах, питает птиц.
- Такая температура!
- Ну и что? Жизнь на пи-связях.
- Разве бывает?
- Например, пластолит.
- Он же мертвый!
- Атомам это безразлично. Если они соединены ковалентными пи-связями,
то тело выдержит тысячи Кельвинов и десятки мегапаскалей.
- Похоже на алмаз.
- Конечно. Чего им от нас надо?
- Любопытствуют.
- Кстати, Киан тоже построен на пи-связях. А он живой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг