2. Ретрансляторов, модулей связи, метеорологических спутников не
имеется;
3. Из крупных объектов присутствуют индийская астрономическая станция
( полностью законсервирована ) и русский спутник "Пальмира". Последний
использовался в качестве санатория и, предположительно, находится в
работоспособном состоянии.
Станции Пандуса: к моменту блокировки межзвездной связи на Земле
оставалось тридцать семь установок Пандуса, предназначенных для перемещения
особо крупных объектов. Тридцать две из них сосредоточены на спорной
территории, в Крыму и в районе городов Харьков, Донецк, Днепропетровск,
Кривой Рог, Николаев, Херсон, Одесса. Подробные карты прилагаются.
Примечание: все станции были укомплектованы международным персоналом -
гражданами Украины, России, Китая, Соединенных Штатов, Канады и европейских
стран.
ПРИЧИНА РАССЛЕДОВАНИЯ: устойчивое на протяжении трех веков отсутствие
связи со Старой Землей, блокировка каналов Пандуса начиная с 2072 года, что
позволяет классифицировать Солнечную систему как Закрытый Мир.
ВОЗМОЖНЫЕ ГИПОТЕЗЫ: несанкционированное украинскими властями включение передатчика (или передатчиков) помех. Данную акцию могли осуществить функционеры двух противоборствующих сторон: фронта "Русская Дружина" и партии "Радяньска Громада".
Иные гипотезы отсутствуют.
Оценка производилась Аналитическим Компьютером "Перикл-ХК20".
ПРЕДПИСАНИЯ АГЕНТУ: очевидными задачами являются ликвидация
передатчика помех и общая рекогносцировка с целью сбора необходимого
минимума сведений о Старой Земле. Однако, учитывая неопределенность
существующих на Земле условий, неординарность операции и такие ее
особенности, как возможность дальнейшего совершенствования импульсного
трансгрессора (деструктора) и засылка новых агентов, нуждающихся в базе для
своих действий и их разумной координации, агенту DCS-54 в первую очередь
предписывается:
1. Выжить - как безусловная инструкция. 2. Вернуться - как инструкция,
подлежащая выполнению При технической возможности.
На время операции полномочия агента DCS-54 не ограничены.
СРОК ИСПОЛНЕНИЯ: Ориентировочно - тридцать суток.
ПОДПИСЬ: Личный штамп-идентификатор Директора ЦРУ.
ОТВЕТСТВЕННЫЙ ЗА ОПЕРАЦИЮ: Э. П. Хелли, руководитель Учебного Центра
ЦРУ.
ОПЕРАЦИЮ КОНТРОЛИРУЮТ: Н. А. Москвин, генеральный резидент ЦРУ в
России, планета Россия; П. С. Конопченко, генеральный резидент ЦРУ на
Украине, планета Европа.
* * *
Ричард Саймон, агент DCS-54 по кличке Тень Ветра, спал.
Крепкий молодой мужчина, уверенный в своих силах, опыте и удаче, он не
испытывал тревог - даже в тех обстоятельствах, которые, если судить
объективно, ничего хорошего не обещали. Но этот случай был не первым в его
обширной практике, и потому он спал спокойно. Снилось ему далекое детство -
Чия, Чочинга, отец и их домик в женском поселке Чимара, на склонах хребта
Тисуйю-Амат.
Будто бы он прилетел туда в первый раз, десятилетним мальчишкой,
смуглым и голоногим; будто сидит он в кабине "пчелки", с широко
распахнутыми глазами, с кожаной ленточкой на висках, отливающей сероватым
жемчужным блеском, - повязкой Теней Ветра; будто их голубой аппарат
спускается вдоль каменной стены, а внизу, тихая и безмятежная, раскинулась
Чимара.
Он снова видел каменное чело Тисуйю-Амат с едва различимыми чертами -
гигантское, морщинистое, темное, исполосованное шрамами осыпей, рубцами
трещин, причудливыми провалами пещер. Этот лик древнего титана венчал
ледяной шлем о трех зубцах, похожий на выщербленную корону с хрустальными
подвесками ледников. Два крайних спускались особенно низко, до широких
плеч-перевалов, превращаясь там в бурные потоки; сверкающими пенными
серпами они падали с отвесных склонов, вгрызались в каменные ребра, прыгали
и грохотали среди скал, взметая в воздух мириады брызг, рождавших
семицветную радугу. Гигант в льдистом шлеме с руками-водопадами как бы
сидел, опираясь на пятки и выдвинув колени, и на этом уступе тихо дремало
селение. Ричард Саймон - нет, десятилетний Дик! - видел крохотные хижины,
пылавшие перед ними костры, деревья шой с широкими кронами, запутанный узор
тропинок и ручьев, фигурки людей и животных - все это было как бы выткано
на травянистом изумрудно-зеленом ковре.
Каменный лик Тисуйю-Амат, что означало Проводы Солнца, вздымался с
востока; на западе карниз, приютивший селение, был словно срезан гигантским
ножом, и внизу темнело овальное озеро в зеленой раме бесконечного леса.
Тайятский лес, куда уходят юные воины, чтоб обрести славу и честь! Место
битв, земля войны! Дик знал, что он спустится туда, став мужчиной и воином,
но до этого было еще целых шесть лет. Целая вечность!
Их вертолет, голубая "пчелка", спускался к поляне перед обширной
пещерой, служившей жилищем Наставнику. Рядом, поддеревьями шой с огромными
пятипалыми листьями, притулилась хижина; на крыше ее, на коротком
флагштоке, полоскался вымпел ООН - голубое поле с десятью золотистыми
кольцами и шестнадцатью звездами, символом Большой Десятки и Независимых
Миров. Саймон, Дик, знал, что эта поляна, эти пещера и хижина будут его
домом - долгие-долгие годы, возможно - всегда. Ведь дом - это детские
воспоминания, улыбка отца и суровый взор Чочинги, теплые пальцы Чии в
ладони и свист птиц-певунов... Дом - это место, где ты был счастлив. И
потому, вспоминая о доме, Ричард Саймон представлял не коттедж тетушки
Флори в Смоленске, на крутом днепровском берегу, не жилой блок Учебного
Центра и даже не нынешнее свое жилище в Грин Ривер, штат Орегон, планета
Колумбия, где ждал его верный Каа. Нет, в мыслях своих он возвращался в
Чимару, в ту точку пространства и в те времена, когда все они были вместе -
он, отец, Чочинга, Чия - и, разумеется, зеленый змей Наставника и его
охотничьи гепарды, шаловливые Шу и Ши. Там был Дом, и другого, как он
полагал, не будет никогда.
Сон длился, и в счастливом своем сновидении Саймон снова видел Чочингу
и отца. Наставник - высокий темный силуэт перед входом в пещеру - был
озарен неяркими отблесками светильников, пылавших за его спиной. Сейчас,
как и в детстве, он казался Саймону огромным, похожим на многорукого
индийского демона или на древнего титана; его янтарные зрачки блестели,
ноздри чутко подрагивали, темная антрацитовая грива вихрилась вокруг
широкого лица. Он был им, если не считать обвившего бедра изумрудного змея,
и от него исходило ощущение мощи и свирепой уверенной силы.
Саймон почувствовал руку отца на своем плече, услышал его голос.
- Чочинга, атэ имозу ко-тохара зеггу. Ко-тохара!
Тогда, в минувшей реальности, он не понял этих слов, не , зная еще
языка тайят. Но сейчас они были ясны и понятны.
- Чочинга, - промолвил отец, - я привел к тебе моего сына.
Единственного сына!
Сон длился, сливаясь с воспоминаниями. Как прежде - в той, минувшей,
реальности - Чочинга, грозный великан, поднял руки - все четыре руки,
мощные, в буграх узловатых мышц; потом яростный блеск янтарных зрачков
угас, дрогнули широкие брови, полные яркие губы растянулись в улыбке, и он
запел.
Это была Песня Приветствия и Представления, которой согласно Ритуалу
мужчина-тай встречает друга. Голос у Чочинги был сильный, глубокий; руки
его мерно двигались в такт протяжной мелодии, он то простирал верхнюю пару
перед собой, то проводил ладонями нижней по бокам, поглаживал блестящее
змеиное тело, потом с неторопливостью вытягивал руки вверх и в стороны,
показывая то на небеса, то на яркий солнечный диск, то на отца, то на Дика.
Губы Саймона зашевелились. Скованный сном, он улыбался и повторял
каждое слово этой песни.
Я - Чочинга, носивший дневное имя Быстрей Копья,
Я - Чочинга, чье имя вечера Крепкорукий,
Я - Чочинга, чьи отцы Чах Опавший Лист и Чеуд Потерявший Сына,
Я - Чочинга, чьи матери Хара Гибкий Стан и Хо Танцующая В Травах,
Я - Чочинга из клана Теней Ветра, Наставник воинов,
Я - Чочинга Несчастный; брат мой Чу пал от ножа Звенящих Вод,
Я - Чочинга Счастливый; брат мой Саймон стоит на пороге.
Эта песня не являлась Песней Вызова, предназначенной бойцу чужого
клана, и потому Чочинга не поминал своих побед, имен убитых врагов,
отрубленных пальцев и черепов, украшавших его Шнур Доблести, - как и того,
что собственные его уши и пальцы целы и что за сорок лет сражений и
поединков он не потерял ни ногтя, ни волоска. Он был великим воином! Его
Шнур Доблести свисал до колен, его щиты были прочными, его копье летело до
Небесного Света, а на его
клинках не высыхала кровь. И умер он так, как пожелал, - на рассвете,
что считалось у тай признаком благоволения судьбы.
Ричард Саймон, спавший в командном отсеке спутника "Пальмира", знал,
что сейчас случится. Отец ответит песней на песню, потом Наставник, шагнув
к ним, подхватит Дика, подбросит вверх и швырнет в траву. А потом...
Кажется, когда он поднялся, отец велел ему сделать жест приветствия -
согнуть руки и слегка развести их в стороны... А Чочинга сказал:
- Хорошо, что ты умеешь падать и подниматься. Всякий воин может упасть
под вражеским ударом, но это не беда. Главное, вовремя подняться. Встать и
отрезать врагу уши. Или пальцы - что тебе больше понравится. Пальцы даже
лучше - костяшками можно украсить боевое ожерелье, Шнур Доблести.
Тогда Дик мог лишь мечтать о таком ожерелье. Но Ричард Саймон его
имел, и было оно весьма длинным - правда, не до колен, как у Чочинги, но на
ладонь ниже пояса. Обычно, отправляясь на задание, он брал его с собой,
поскольку Шнур являлся отнюдь не сувениром, а реальной и весьма
красноречивой летописью подвигов своего владельца. Но мысль сделать его
подлинней давно не терзала Саймона - ведь человеческие обычаи иные, чем у
тайят, так что мерзавцы, которых он упокоил, не рисковали ушами и пальцами.
Как правило, не рисковали. Случались и особые ситуации...
Сон, в котором он встретил Чочингу, сменился другим. Дик - почти
взрослый, шестнадцатилетний - сидел на веранде их дома в Чимаре с учебным
компьютером на коленях. Наступала ночь; закат, пылавший над лесом, померк,
и над зубчатой горной стеной повисла луна - огромная, с темным пятном на
серебристом диске, похожим на четырехкрылого посыльного орла. Где-то за
спиною Дика, в полутьме, слышалось легкое дыхание Чии; он помнил, что в тот
вечер она плела тростниковую фигурку Ши, охотничьего гепарда - ту самую,
украшавшую теперь его коттедж в Грин Ривер. Тихо шелестел тростник,
временами Чия что-то шептала, по экрану компьютера плыли схемы и графики, и
ровный механический голос повествовал о былых временах, о канувших в
вечность раздорах и ссорах, о Сергее Невлюдове, творце пространственных
врат, и об Эпохе Исхода, когда трансгрес-сор - или Пандус, как его обычно
называли, - распахнул Дверь в необъятную и такую щедрую Галактику. В ней
было множество миров, ничем не хуже Земли - девственных, чистых,
гостеприимных и пустых; в ней всякому хватало места, - столько места, что
любая страна и каждый народ могли заселить материк, или планету, или десять
планет, если имелись к тому их воля и желание.
Саймон заворочался в широком кресле у пульта, досматривая сон. Список
Разъединенных Миров мерцал на экране учебного компьютера, а под сомкнутыми
веками спящего, накладываясь на ровные строчки, плыли видения планет -
горы, леса, океаны, станции Пандуса, города, потоки глайде-ров на шумных
магистралях, лица, картины, пейзажи... Вот Миры Большой Десятки - Россия и
Колумбия, где жили его родичи по матери и отцу, Европа и Латмерика, Аллах
Акбар, Китай и остальные... Вот Независимые Миры... Он бывал на многих из
них, но больше помнились Гималаи, мятежный князь Тенсинг Ло, и Аляска, где
испытывали первые фризе-ры. Вот Протектораты ООН, Миры Присутствия,
Колониальные Миры... Тайяхат, - машинально отметил он, - родина... Вот
Планеты-Свалки и Каторжные Планеты... Тид, где погиб Ноабу и где он
встретился с Хаоми... Длинный список, очень длинный, но нет в нем ни
Тизаны, ни Фейхада и Конго. И нет Земли, Старой Земли... Сайдара уже
есть... наверное, есть... На Сайдаре он побывал пятнадцать месяцев тому
назад, дождавшись высокой чести: первым скользнуть в дыру, пробитую в сфере
помех импульсным трансгрессором.
Но сон уводил Саймона дальше, гася случайные воспоминания.
В ту ночь, пока Чия плела фигурку гепарда, он говорил с отцом.
Странно! Бывают беседы, которые помнятся целую жизнь... А может, ничего в
том странного нет - ведь говорили они о Закрытых Мирах, что было для Дика
откровением. Потрясающим откровением! Ибо его компьютер, всезнайка
"Демокрит", общаться на эту тему не пожелал.
- Закрытым Миром согласно принятой классификации называют планету, где
блокирован канал межзвездной связи, - произнес отец. - Блокирован
трансгрессор, понимаешь? То есть канал был, а затем исчез, потому что...
- ...разрушены станции Пандуса? - предположил в изумлении Дик.
- Нет. - Саймон-старший покачал светловолосой головой. - Пусть станции
разрушены, взорваны и стерты в порошок - это не важно. Не важно, так как
устья Пандуса могут раскрыться вблизи тяготеющих масс величиной с астероид,
не то что с планету! И никакие станции для этого не нужны.
Во всяком случае, так утверждают специалисты, и я не вижу повода им не
верить. Перед Исходом нигде не было никаких станций - нигде, кроме Земли;
тем не менее удалось отыскать и исследовать сотни миров, выбрать из них
наилучшие и перебазировать промышленные объекты и города. Эти исследования
и поиски, как ты знаешь, идут до сих пор, и любой человек с планетарной
лицензией в кармане может отправиться в девственный, но безопасный мир и
вкушать там полное одиночество. А может переехать с семьей, со всеми
родичами и друзьями, с компаньонами и родичами компаньонов...
Дик кивнул. Такие планеты назывались Мирами Присутствия, и в них мог
обитать какой-нибудь меланхолик-одиночка или колония в пару тысяч человек.
Там не было стационарных Пандусов, но и такие миры входили в систему
Транспортной Службы ООН и посещались ее эмиссарами раз в месяц или раз в
год - как того требовала планетарная лицензия.
И никаких проблем с каналами связи! Пандус работал всегда и везде, и
длилось это более трех столетий, с Эпохи Исхода!
- Ты хочешь сказать, - он поднял взгляд на отца, - что эта... эта
блокировка - точно замок, повешенный кем-то на дверь? Дверь заперта, и
нельзя войти?
- Вполне уместная аналогия - дверь заперта, и нельзя войти, - с
расстановкой произнес отец. - А, как ты понимаешь, природа не вешает замков
и не запирает дверей на засовы. Иное дело - люди!
- Люди, которые там остались? Там?- повторил Дик, подчеркнув это
слово, дабы не возникло сомнений, что речь идет о Земле. - Но почему? Для
чего? И кому это нужно?
Ответа отец не знал, как не знали его в Транспортной Службе ООН и в
Конторе - иными словами, в Центральном Разведуправлении. Вопроса "как?.."
не существовало, поскольку Пандус, он же - пространственный трансгрессор,
мог быть блокирован с легкостью - высокочастотным радиосигналом, особым
образом модулированным и излучаемым во всех направлениях. Эта помеха
препятствовала точной ориентации поискового луча, который нащупывал лишь
протяженный и непроницаемый сферический барьер, но не породивший его
источник. Сравнительно маломощные передатчики, упрощенный аналог
радиотелескопов, могли прикрыть всю звездную систему на расстояние
двух-трех светолет, блокировав каналы Пандуса и любую попытку проникновения извне.
Но зачем? Для чего?
Ответы могли быть разнообразными. Один уже получили - на Сайдаре,
однако ту тайяхатскую ночь, что снилась Саймону, отделяли от Сайдары десять
лет и миллиарды лиг пространства. К тому же на Земле могли найтись совсем
иные резоны...
Он заворочался, просыпаясь. В эти мгновения, на грани яви и сна, он
будто мчался из прошлого в настоящее, минуя один за другим верстовые столбы
событий. Они мелькали и уносились стремительно вдаль, сливаясь в серую
пелену: семнадцать месяцев в тайятских лесах, четыре года в Учебном Центре,
потом - операция в Латмерике, Сьерра Дьяблос, операция в России, Москва,
операция в Гималаях, Непал, операция на Таити, плавучий город Парадиз,
операция в Южмерике, Рио, операция на Тиде... Операция, операция,
операция... Встречи и расставания, слезы и кровь, спасенные и отнятые
жизни, пытки и месть, след от пули под правой ключицей, ожоги на шее и
запястье... Сколь многое может случиться за двенадцать лет!
Но ум, привыкший логически мыслить, из многого отбирает главное.
Главным же были два обстоятельства: импульсный трансгрессор, детище
Транспортной Службы ООН, и агент ЦРУ с кодовым номером DCS-54. Ричард
Саймон, Тень Ветра, круживший сейчас над Землей на расстоянии семидесяти
лиг.
* * *
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг