котам! До тех самых пор, когда, окаменев, не сделалась прибежищем джинна...
Или чего-то иного, оставленного мудрым Навфали в науку и в назидание
потомству.
Саймон встал, подошел к черной колонне, вытянул руки и нежно, ласково
коснулся настороженных кошачьих ушей. Он провел ладонями вдоль спины, по
бокам и лапкам, по хвосту и брюшку; всюду под его пальцами был прохладный
гладкий камень. Монолит! Цельный чистый кварц. Или, быть может, мрамор...
Без каких-либо внутренних емкостей, тайных контейнеров и хитроумных
устройств. Саймон чувствовал это, будто бы руки его стали двумя
рентгеновскими детекторами, способными просветить камень насквозь. Что бы
там ни говорил эмир, кошка была просто кошкой, изящным изваянием зверька, и
никаких магических талантов за ней не замечалось. Если здесь и обитал
джинн, то он, по-видимому, забился в самую незаметную из трещин и спал там
уже без малого три с половиной сотни лет. Нарушать его сон казалось Саймону
кощунством.
Еще раз потрепав кошку за уши, он обратился к подставке. Она
напоминала большую эллиптическую монету - сходство придавали ей
вертикальные насечки вдоль обода и серебристый цвет. Царапнув подставку
ногтем, Саймон решил, что это все-таки не серебро, а какой-то сплав,
возможно - никелевый: металл был твердым, а ребра насечек - острыми, не
истертыми. Он пересчитал насечки - сто девяносто две, и между ними сто
девяносто две щели. Каждый паз шириной три миллиметра и довольно глубокий.
Во всяком случае, их дна он разглядеть не мог.
Осмотревшись, Саймон направился к мавританскому воину в бурнусе и
чалме, над которой торчал острый шпиль шлема с пером цапли. Мавр грозил ему
клинком, но это орудие Саймон забраковал сразу - слишком широкий конец и,
пожалуй, слишком толстый. Зато на широком поясе мавра висел узкий и плоский
кинжал в украшенных бирюзою ножнах; вполне подходящая штука, чтобы
просунуть в небольшую щель. Не обращая внимания на грозные взоры мавра,
Саймон дернул за рукоять, вытащил кинжал и возвратился к предмету своих
вожделений.
Щели были глубиною в сантиметр, и ни одна из них не вела в
какую-нибудь внутреннюю полость. Исследовав их, он решил, что если там
что-то находится, то эту вещицу не обнаружить и не достать из паза без
специальной техники, без рентгена, микродатчиков и лазерных скальпелей. Но
это было бы слишком грубо, подумал Саймон, откладывая в сторону кинжал.
Слишком грубо и слишком примитивно - путь силы, а не хитроумия. Если Сирадж
ат-Навфали что-то спрятал в подставке, он скорее всего не рассчитывал, что
ее будут кромсать лазером. Даже микронной толщины!
Оставалось только осмотреть подставку снизу и полюбопытствовать, что
там у кошки под лапами и хвостом. Саймон уже взял ее за бока, собираясь
переставить на пол, но вдруг отдернул ладони и полез в нагрудный карман,
где лежали присоски, в количестве трех штук. Четвертой был запечатан рот
Масрура - примерно так же, как премудрый Соломон запечатывал бутыли с
нахальными джиннами.
Присоски являлись непростым устройством, способным принять любую форму
при легком давлении и удерживаться на любой поверхности, не повреждая и не
деформируя ее. Был у них один-единственный недостаток - работать с ними
полагалось с осторожностью, так как при резком отрыве они засасывали все,
что плохо держится, - пыль, мелкие каменные осколки, а то и забитые в стену
гвозди. Зато с их помощью умелый человек мог забираться на отвесные утесы,
на столбы и небоскребы или странствовать по потолкам не хуже мухи.
Саймон, однако, не собирался лезть на потолок. Выбрав присоску с локтя
(та была поменьше ножных), он сдавил ее, превращая круглый вогнутый диск в
нечто овальное и вытянутое, затем прилепил свой импровизированный
инструмент к ребру подставки и резко дернул. На первый раз он обнаружил
только пыль - очень немного, так как в этом музее все экспонаты хранились в
идеальных условиях. Сдув ее, Саймон повторил попытку.
Снова пыль... И опять пыль... И еще - пыль... И еще... Но в шестой
раз, когда он исследовал группу щелей у правой задней лапы кошки, невод его
возвратился с добычей. Перевернув присоску, Саймон уставился на нее. Перед
ним был квадратный плоский футлярчик, прозрачная, наглухо запаянная капсула
как раз такого размера, чтобы поместиться в особой щели подставки, более
глубокой, чем остальные. В капсуле хранился плоский серебристый диск, и
Саймону вдруг показалось, что этот диск - одна иллюзия, что он в реальности
не существует, а просто нарисован на футляре - крохотная серебряная луна,
вписанная в голубовато-прозрачный квадрат.
Однако это было, конечно, не так. И Саймон уже догадывался о
предназначении диска.
Подмигнув кошке, он сунул капсулу меж ее лап, рядом с мавританским
кинжалом, и оглянулся на скатанный широким валиком ковер. Масрур лежал
тихо, без движения: может, все его силы уходили на то, чтоб дышать, или он
размышлял о дальнейшей своей судьбе. Среди музейных экспонатов племянник
эмира смотрелся бы совсем неплохо... Но Саймон отбросил эту мысль. Он был
никудышным таксидермистом; его стихия - охота, а не набивка чучел.
Не беспокоясь больше о Масруре, Саймон продолжил свои занятия. Бог
троицу любит, и, руководствуясь этим правилом, он трижды проверил каждую из
щелей, но уже во второй раз в них не было даже пыли. Закончив работу, он
щелкнул кошку по носу, потер руки, положил крохотную капсулу на ладонь и
поднес к глазам. Запрессованная в ней серебристая монетка блестела
загадочно и маняще.
Еще стажером Учебного Центра он прослушал особый курс - у
Кастальского, компьютерной души. Но говорилось в нем не столько о
компьютерах, сколько об их возникновении, развитии и назначении - начиная с
времен Чарльза Бэббид-жа, когда вычислительная машина была всего лишь
совокупностью шестеренок и неуклюжих рычагов. Через сто лет появились
электронные устройства, сначала ненадежные и громоздкие, но стремительно
уменьшавшиеся в размерах, так что к концу двадцатого века компьютер можно
было носить с собой. В стационарных системах миниатюризация оборачивалась
увеличением мощности, что позволяло приблизиться к решению таких задач,
которые еще недавно считались нереальными и фантастическими - к
общепланетным компьютерным сетям и искусственному интеллекту. Но все это
касалось тех электронных модулей, что хранят и обрабатывают информацию и
скрыты от человеческих глаз, от рядовых пользователей, у коих компьютер
ассоциировался прежде всего с экраном, клавиатурой и щелью для ввода
дискет. Все эти устройства не могли быть слишком маленькими: на крохотном
экране ничего не разглядишь, в крохотную клавишу не ткнешь пальцем, а
крошечную дискетку не удержишь в руках. Но в начале двадцать первого
столетия появился контактный шлем, своеобразный коммуникатор, связавший
человека и компьютер почти в единое целое; теперь экран и клавиатура
являлись голографическим изображением, вызываемым по мере надобности, и в
своем первоначальном виде сохранились только в примитивных устройствах - в
радиофонах и терминалах, в учебных компьютерах, в автопилотах глайдеров.
Что же касается дискет, частично заменивших книги и письменные документы,
они прошли несколько стадий миниатюризации, пока в 2036 году не был принят
международный стандарт, сохранившийся без изменения в последующих веках.
Саймон даже помнил древнюю меру длины, в которой измерялся диаметр
компьютерных дисков, равный трем четвертям дюйма - чуть больше восемнадцати
миллиметров.
Диск, лежавший на его ладони, был именно таким, ровесником двадцать
первого столетия, вполне подходившим для современных машин. Диск "три
четверти", согласно древней терминологии... Его можно было прочитать -
разумеется, если информация на нем сохранилась. Пожирая взглядом
серебристую чешуйку, Саймон пытался припомнить, что говорил по этому поводу
Кастальский. Теперь диски были почти вечными, и содержимое их терялось
только с разрушением носителя, под механическим ударом или воздействием
высокой температуры. Но Саймон знал, что так было отнюдь не всегда! На
первых дисках данные хранились недолго, три-четыре года или даже месяцы...
А этот?.. Сделанный в двадцать первом веке?.. Осталось на нем хоть
что-нибудь, кроме неуловимой улыбки Чеширского Кота?..
Сердце Саймона билось неровно, и он глубоко вздохнул, обретая
привычное спокойствие. Если б здесь, в пещере, нашелся компьютер или порт
общепланетной сети... Весьма вероятно, компьютер тут был - в библиотеке,
затерянный среди шкафов и сундуков, - но Саймон знал, что не рискнет
драгоценным диском. Всякое обращение к компьютеру можно проверить, если не
замести следы, а на это он не имел ни времени, ни желания. Равным образом
ему не хотелось, чтоб эмир Абдаллах проведал, что за джинн прятался под
лапками у белой кошки. Конечно, почтенный Сирадж ибн-Му-сафар ат-Навфали
был эмировым предком, но Сергей Невлюдов являлся личностью совсем иного
масштаба. А этот диск оставил именно он - Сергей, а не Сирадж, создатель
Пандуса, а не супруг прелестной Захры! И что бы он ни захотел сказать, чем
бы ни собрался поделиться, это принадлежало всем, всему человечеству,
обитавшему в сотнях миров, а не одной лишь семье ад-Дин.
Однако унести находку, просто взять и унести, как диктовал служебный
долг, Саймону казалось невозможным. Такой поступок мог быть описан многими
эвфемизмами, принятыми в Конторе, - реквизиция, изъятие или тайное
отчуждение, но Ричард Саймон считал все эти термины уместными, если речь
шла о преступниках или врагах. Эмир Абдаллах не являлся ни врагом, ни
преступником, а это существенно меняло дело: изъятие и реквизиция
превращались в воровство. Всего лишь терминологические тонкости... Но
Саймон предпочитал подаренное краденому.
Стиснув капсулу в левой руке, он взял с подставки узкий длинный клинок
и направился к мавританскому воину. Пояс мавра был широким, из двух слоев
кожи, отделанным потускневшим серебром; прекрасная ценная вещь, а кинжал с
бирюзовыми ножнами еще лучше, еще ценнее. Пояс наверняка изготовили здесь,
на Аллах Акбаре, а вот кинжал был старинным, и когда Саймон представил,
сколько лет этому клинку, в голове у него началось легкое кружение. Может,
он помнил Реконкисту, Сида и Абенсеррахов, может, - гибель и величие
Гранады, или иные события, случившиеся на Земле - на той Земле, что была
теперь покинутой и недоступной, как самая дальняя из галактик.
Саймон коснулся пояса, слегка оттянул его, просунул клинок между двух
полосок кожи, расширил щель. Потом кинжал вернулся в ножны, а капсула,
колыбелька джинна, упокоилась в этой щели и лежала там, молчаливая и
незаметная, как непроросшее зернышко в теплой земле.
Покончив с этим делом, Саймон отступил на два шага, померился
взглядами с грозным мавром и забыл о капсуле. Как было обещано, он проник в
пещеру Али-Бабы, и теперь хозяин дарует ему частичку своих сокровищ -
скромную, однако достойную свершенного подвига. Вот этот самый пояс и этот самый кинжал... Абдаллах снимет их собственными руками и поднесет ему - в награду
и во искупление маленьких неприятностей.
Саймон направился к этим маленьким неприятностям, размотал ковер, снял
присоску с физиономии пленника и поставил его на ноги. Потом сказал:
- Знаешь, Фахир, есть на Колумбии некий рыжий техасец, очень неглупый
человек, и он советовал мне: подняв оружие, стреляй! Ты не выстрелил, и
теперь я знаю, почему эмир не избрал тебя наследником.
- Думаешь, я трус? - пробормотал Фахир непослушными губами. - Думаешь,
раз я не выстрелил, то...
- Нет, нет, - прервал Саймон, развязывая Фахиру руки. - Дело вовсе не
в том, что ты не выстрелил. Наследник, тот просто не поднял бы оружия.
Наследнику надо быть умнее... Помнить, что предка его звали ат-Навфали... А
это значит - щедрый.
* * *
КОММЕНТАРИЙ МЕЖДУ СТРОК
В РЕЗИДЕНЦИЮ ДИРЕКТОРА ЦРУ
ДИРЕКТОРУ ЦРУ, ЛИЧНО
ФАЙЛ: 777-12
ОТЧЕТ: 12/2399
СТЕПЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ: А
Сэр!
Согласно Вашему устному приказу, мои специалисты произвели экспрессное
исследование объекта, закодированного литерами "SN".
Предварительные результаты:
1. Объект является стандартным носителем информации, выпущенным фирмой
BASF не ранее 2036 года; предположительно - позже, в период с 2038 по 2941
г. Это один из первых компьютерных микродисков с весьма ограниченной
емкостью - около тридцати мегабайт.
2. Объект упакован в капсулу из сапрона, термостойкой
пластмассо-керамики, применявшейся примерно в этот же период, с 2022 по
2057 г.
3. Капсула и содержащийся в ней объект не носят следов механического
повреждения или сильного нагревания. Однако объект, по крайней мере один
раз, был транспортирован с помощью трансгрессора и, следовательно, внесен в
высокочастотное электромагнитное поле. В дальнейшем это привело к появлению
значительных информационных дефектов, которые накапливались веками.
4. В данный момент невозможно представить связную версию документа,
содержащегося на носителе, однако мои специалисты дали его обобщающую
интегральную оценку, которая приводится ниже.
4.1. Объем документа относительно невелик и составляет около двух
мегабайт. Документ записан на диске шестнадцать раз, что позволяет
надеяться на его частичное восстановление - с помощью систем информационной
реанимации. Это, однако, требует времени и больших усилий.
4.2. Документ написан на четырех языках - русском, английском,
французском и арабском. Каждый из вариантов повторен в записи четырежды;
итого - шестнадцать раз (см. предыдущий пункт). Наличие версий на четырех
языках, с одной стороны, облегчает, с другой - затрудняет дешифровку.
Определенного заключения по этому поводу сделать сейчас нельзя.
4.3. Документ, безусловно, не содержит каких-либо компьютерных
программ, а также формул, математических выкладок или словесных описаний
технических устройств, и в этом отношении опасности не представляет. Однако
я и мои сотрудники полагаем, что документ должен быть строго засекречен -
по крайней мере до тех пор, пока не будут восстановлены связные и
значительные фрагменты текста, позволяющие достоверно разобраться с его
содержанием.
4.4. Как мы сейчас полагаем, документ является дневником указанного
вами лица, в котором, в частности, изложена история создания транспортных
средств, именуемых сейчас пространственным трансгрессором или Пандусом.
Документ, бесспорно, неоценим в историческом отношении, однако написан
столь своеобразным языком, что публикация отрывков из него, до их
расшифровки и детального исследования, была бы преждевременной. Причины
излагаются в следующем пункте.
4.5. Из сохранившихся фрагментов (отмечу - весьма отрывочных и
неясных) создается впечатление о мистической подоплеке событий, которые,
как утверждает автор дневника, предшествовали сделанному им открытию. В
записках фигурирует некий объект, по-разному именуемый автором; чаще всего
он использует термин "джинн из бутылки" и намекает, что этот джинн то ли
помог ему сконструировать Пандус, то ли предложил соответствующую теорию в
готовом виде.
По этому поводу мнения двух экспертов, осуществлявших предварительное
исследование дневника, разошлись. Доктор Шарль Марло полагает, что
упоминание о "джинне" является метафорой, что автор имеет в виду свой
творческий гений и излагает историю создания трансгрессора в поэтической,
иносказательной форме. Доктор Илья Киракозов придерживается мнения, что за
фигурой речи "джинн из бутылки" стоит реальный персонаж, и допускает (по
крайней мере теоретически) вмешательство чуждого разума. Оба эти
предположения еще не могут рассматриваться как гипотезы, поэтому мне, а
также докторам Марло и Киракозову представляется несвоевременным
распространять какую-либо информацию о сделанной находке (см. замечание в
пункте 4.4).
5. Согласно вашему указанию, исследования производились доверенными
специалистами, д-ром Марло и д-ром Киракозовым, однако необходимо расширить
научную группу - как минимум до десяти-двенадцати человек, имеющих допуск к
работам категории "А".
Жду ваших распоряжений.
ПОДПИСЬ: К. Тацуми, начальник Двенадцатого Исследовательского Отдела
ЦРУ
СОГЛАСОВАНО: Д-р Ш. Марло, д-р И. Киракозов, эксперты Двенадцатого
Отдела.
Часть IV
ТИХАЯ CАЙДАРА
Глава 13
РЕЗИДЕНЦИЯ ДИРЕКТОРА ЦРУ
АГЕНТУ: DCS-54
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг