Михаил Ахманов
http://mitridat.bos.ru
Солдат удачи
М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. - 480 с. (Серия "Абсолютное оружие").
ISBN 5-04-006613-9
Часть 1
ОСТРОВ
Глава 1
Мрак был глубоким, безбрежным, непроницаемым; знакомая тьма Инферно,
объявшая Дарта в десятый или двадцатый раз. В точности он этого не знал -
ментоскопирование, которому его подвергали на Анхабе, ликвидировало часть
воспоминаний. Помнились основные факты - те, что могли считаться
драгоценным опытом, полезным в дальнейших странствиях; но от многого
остались лишь смутные проблески, скользившие меж явью и сном, туманные
картины, странные пейзажи, призраки действий и привидения слов. Эйзо,
Растезиан, Лугут, Буит-Занг, Конхорум, Йелл Оэк... Звуки-символы,
олицетворявшие миры, все еще не были позабыты. Но что он там отыскал? Какие
подвиги совершил? И как вернулся? С позором или увенчанный славой?.. Ни
Джаннах, его сеньор и господин, ни тем более Констанция не говорили на эти
темы, но странствия Дарта продолжались - значит, поиск был пока
безрезультатным.
Возможно, на сей раз...
Мрак отхлынул, сменившись неярким мерцанием стен Марианны, и Дарт
перекрестился. Символический жест, почти бессознательная реакция, наследие
прежней жизни... Такое же, как шпага и кинжал в магнитных креплениях его
скафандра, как странное словечко "сир" и как его собственное имя...
Подпространственный скачок в Инферно был завершен. После давящей тьмы
и ощущения холодных, леденящих кровь объятий рубка системного корабля
казалась уютным прибежищем; мягкий зеленоватый свет успокаивал, шелест
гравиметра и генераторов дисторсионного поля напоминал о трепете листвы под
ветром, налетевшим с горных пиков. Их названий не сохранилось в памяти
Дарта, но временами ему снились каменистые кручи, дуб у обрыва - огромный,
величественный, с черной морщинистой корой, синее небо и облако, похожее на
птицу, парившую над неприступной вершиной.
Он вздохнул и снова перекрестился, царапнув перчаткой о лицевой щиток
скафандра. Что поделаешь, привычка! Хотя после этих бесконечных лет он не
верил ни в дьявола, ни в бога и полагался лишь на собственную удачу.
Колпак кабины, внезапно мигнув, стал прозрачным. Дарт запрокинул
голову.
Знакомый вид, такой же, как в мнемонических картинах Джаннаха... Два
безымянных светила, голубое и алое, таившиеся во тьме и пустоте: голубой
гигант в обрамлении протуберанцев и его покорный спутник - красное солнце,
остывающий уголек, будто унесенный вихрем из звездного костра Галактики.
Две драгоценности из королевской короны: тускловатый, припорошенный пылью
рубин, а рядом - сапфир, сверкающий победным блеском...
Прищурившись, Дарт поглядел на голубую звезду, затем веки его
опустились, не выдержав яростного сияния. Он пробормотал:
- Мон дьен!.. Горит, будто око Люцифера в преисподней... Ну и зрелище,
клянусь Создателем!
Марианна пробудилась, будто вырванная его голосом из сладкой дремоты.
Мир за прозрачным колпаком дрогнул, голубое солнце поплыло назад,
откатываясь за спину Дарта, кресло, в котором он сидел, повернулось - так,
чтобы овальная панель гравиметра была перед глазами. В ее глубине скользили
мглистые тени, эхо ветров и бурь, ярившихся в пространстве, - привычный
Дарту образ, более ясный, чем формулы и чертежи анхабских математиков.
Впрочем, знания формул и чертежей от него не требовалось: зачем они
разведчику, наемному солдату-кондотьеру? Он был всего лишь пассажиром,
частью системного корабля - правда, самой важной и совершенно незаменимой.
Кабина наполнилась звуками. Генераторы смолкли, зато начал
посвистывать корректор траектории и шелест гравиметра стал громче; к ним
добавились рык планетарных ускорителей, отчетливые щелчки биотелеметрии и
грозное, нараставшее с каждой секундой гудение дисперсора - его экран с
семиконечной пентаграммой вдруг ожил, наполнился светом и глубиной, бросая
серебристые отблески на скафандр Дарта. Потом что-то грузное заворочалось в
дальнем конце кабины, запыхтело, зашаркало, и он услышал гулкий бас
Голема-ираза:
- Функционирую нормально, мой капитан. Готов служить.
Повернувшись, Дарт оглядел массивную серую тушу на четырех ногах и
произнес:
- Время службы не пришло. Спи, мон петит!
Шарканье стихло.
Далекие звезды тронулись в путь за прозрачным колпаком, алое солнце
переместилось в его центр - Марианна маневрировала, покачивалась среди
гравитационных приливов и отливов, словно рыбачья лодка на волнах прибоя.
Она была на удивление молчаливой, и Дарт мог бы пересчитать по пальцам те
случаи, когда он слышал ее голос, грудное, теплое и мягкое контральто.
Редкостный талант для дамы! Молчать и говорить по делу - свойство, которым
господь наградил скорее мужчин, чем женщин... Он понимал, что Марианна -
всего лишь мыслящий анхабский механизм, такой же, как Голем-ираз, но, тем
не менее, корабль ассоциировался у него с женщиной. Даже не просто с
женщиной, а с благородной принцессой или герцогиней, хранящей своего
верного рыцаря в пути и вдохновляющей его на подвиг.
Рыцарь, принцесса, герцогиня... Эти слова тоже пришли из его прошлого,
и смысл их оставался неясным, но волнующим, как мимолетная улыбка
Констанции. Она была очаровательной! Темноволосая, с голубыми глазами,
чуть-чуть вздернутым носиком и белоснежной кожей, отливавшей розовым
опалом... Дарт не знал, почему она приняла такую внешность - может быть,
затем, чтобы напомнить ему о прошлом и расположить к сотрудничеству. Этого
она достигла: когда он видел ее улыбку, то чувствовал, как замирает сердце
и тянется к шпаге рука, дабы пронзить неведомых соперников. В такие
мгновения он был готов отринуть обещанную награду, забыть земные сны и жить
в летающих дворцах Анхаба, остаться в хрупкой колыбели, баюкавшей последних
из его хозяев. Остаться навсегда! Лишь бы видеть ее, касаться тонких
пальцев и шелковых прядей волос, любоваться ее улыбкой...
Он заворочался в кресле, потом, вздрогнув, расширил глаза: над ним,
заслоняя алое солнце, медленно полз туманный диск. Даже с большого
расстояния чувствовалось, как он огромен - гигантская линза величиной с
планету, загадочная конструкция Ушедших Во Тьму, целый мир с горами и
океанами, с речными долинами и лесами; возможно, мир населенный, что делало
его еще опаснее. Этот искусственный планетоид вращался по орбите вокруг
голубой звезды, обращенный к ней выпуклой стороной, тогда как другая,
вогнутая, смотрела на алое солнце. Так было с момента его сотворения
Темными: чудовищный диск кружил в пространстве век за веком, не зная ни
восходов, ни закатов, не ведая о мраке ночи и звездных небесах, всегда
купаясь в голубом и алом свете. Как полагали Ищущие на Анхабе, его кружение
длилось пару миллионов лет - быть может, немного больше или меньше. В
общем, достаточный срок, чтобы внушить уважение и трепет любому смертному
существу.
Дарт сглотнул, чувствуя, как пересохло в горле. Его повелители-анхабы
являлись древней расой, Давно клонившейся к упадку; их и землян разделяло
сто или двести тысячелетий, немалый период времени, который он не мог
по-настоящему осмыслить. Но этот планетоид был еще древней. Гораздо
древней! И он хранил секреты, какое-то знание, неведомое анхабам, то, что
не первую тысячу лет искали их слуги - искали долго и упорно, в чужих
мирах, у самых дальних звезд. Дарт тоже относился к этим слугам, если
оставить в стороне соображения вежливости и пиетета. Древняя тайна была
ценой его свободы и возвращения на родину.
Планетоид неторопливо приближался; его вогнутую поверхность,
обращенную к красному солнцу, окутывали облака. Изображение на панели
гравиметра сделалось четким, контрастным, затем чудовищный диск перевалился
на ребро - будто серебряное блюдо, желавшее похвастать тем, какие узоры
выбиты на нем с той и другой стороны. Дарт терпеливо ждал, пока Марианна не
закончит пару витков вокруг гигантской линзы; наконец, над его головой
раскрылись лепестки коммуникатора, и узкий стремительный луч затанцевал в
воздухе, рисуя символы и цифры.
Новостей оказалось немного; повторялись данные первой разведки,
выполненной беспилотным анхабским зондом, обнаружившим планетоид. Его
диаметр, в привычных Дарту мерах, равнялся четырем тысячам лье, толщина -
восьмидесяти шести*, а превышение выпуклости над краем - сорока двум.
Рельеф обеих поверхностей, голубой и алой, был идентичен: тут и там
центральную - или полярную - часть занимали океаны в ожерельях горных
хребтов с изрезанными краями, похожие на расплывшихся медуз, а по периметру
материки были охвачены кольцевыми водными пространствами, которые тоже
полагалось бы счесть океанами - не очень широкими, зато огромной
протяженности в двенадцать с половиной тысяч лье. Полярные и периферийные
эстуарии соединялись могучими реками по дюжине с каждой стороны, и потому
континенты напомнили Дарту круглый пудинг, разрезанный на треугольные
дольки.
*Соответственно 18 000 км, 200 и 100 км; лье составляет 4,44 км.
Затем пошла информация полюбопытней. Беспилотный зонд, предшественник
Марианны, просканировав поверхность диска, определил, что горные массивы
тянутся на глубину двух лье - где-то побольше, а где-то поменьше, особенно
под океанским дном. Ниже, под слоем базальтов и гранитов, располагалось
нечто странное - сплошной и, вероятно, прочный монолит, служивший основой
всей конструкции; он не пропускал никаких излучений, даже нейтрино, и был
абсолютно инертен. Другие его особенности казались столь же загадочными:
так, например, генерация поля тяготения, всегда направленного к плоскости
диска и менявшегося с периодом в тридцать часов, благодаря чему влага
циркулировала в атмосфере между периферийными и полярными океанами.
Исследование этого материала и являлось ближайшей целью Дарта, а чтобы
докопаться до него, Марианну снабдили молекулярным дисперсором и
оборудованием для быстрого и эффективного каротажа. "Возможно, зря, -
подумал Дарт, взирая с напряженной усмешкой то на панель гравиметра, то на
поток значков и цифр, исторгнутых коммуникатором. - Кажется, в горных
массивах имелись полости... определенно имелись... очень большие пустоты,
если не сказать - гигантские... - Гравиметр обозначил их темными кляксами
на голубой поверхности Диска: одна, самая обширная - на острове в
центральном океане, и три поменьше, среди береговых хребтов. Особый
оптимизм вселяло то, что с красной стороны нашлись такие же каверны и в тех
же местах. - Значит, - решил Дарт, - они связаны шахтами, насквозь
пронизывающими монолит..."
Это было большой удачей. Вскрыть такую полость дисперсором, послать
вперед ираза, потом спуститься самому, проникнуть в шахту, взять пробы...
Дело несложное и безопасное. Можно сказать, подарок судьбы.
На миг он ощутил удивление, затем подумал, что удивляться нет причин.
Собственно, из-за таких "подарков" его и выбрали. Избрали сейчас, для этой
миссии, избрали в прошлом, после смерти. Фантастическое везение! Его вторая
жизнь была сплошной удачей - как, вероятно, и первая. Способность уцелеть
во всевозможных передрягах являлась столь же важным качеством его натуры,
как дух авантюризма, толкавший к приключениям.
Он шевельнул рукой, подавая команду Марианне, и символы тут же
сменились видом с высоты на горный хребет, причудливо изогнувшийся у
побережья. Темно-бурые каменные стены были рассечены потоком - видимо,
одной из речных артерий, соединявших океаны. Ее ширина казалась
поразительной - десять-пятнадцать лье, а в некоторых местах - до двадцати!
Не река, а морской пролив с медленным плавным течением... Или все-таки
река?
Дарт нахмурился и снова пошевелил пальцами, заставив приблизиться один
из речных берегов. Он был каменистым, обрывистым, сложенным из серого
песчаника; на косогоре, в сотне шагов от воды пластались приземистые
деревья с сине-зелеными кронами, лезли на прибрежные холмы, карабкались по
скалистым отрогам. Новое движение пальца, и картина внизу изменилась:
теперь он летел над предгорьями, всматриваясь в темные провалы ущелий,
оглядывая россыпи камней, крутые склоны и утесы, торчавшие всюду, словно
гигантские черные пни. Они мелькали перед Дартом, как лесная пустошь,
опаленная огнем, - хаотический, мрачный, но величественный вид, совершенно
невероятный для Анхаба. Уже давным-давно, с эпохи Среднего Плодоношения,
Анхаб являлся миром неги и порядка; на его семнадцати континентах все было
приглажено и расчищено, ручьи текли среди пологих берегов, горы не
превышали четверти лье в высоту, и на их склонах травинка росла к травинке.
Возможно, в других мирах и на Земле пейзажи выглядели иными, более дикими и
естественными, чем на Анхабе, но Дарт не мог довериться памяти; память была
одним из тех излишеств, которые не полагались реанимированным кондотьерам.
Изображение замерло, и сразу раздался мелодичный аккорд, похожий на
звон соприкоснувшихся бокалов. Корабль завис неподвижно; от поверхности
диска его отделяли четыре лье, и он парил сейчас над перевалом между двумя
скалистыми вершинами. Одна - будто трезубец Нептуна, другая - шипастая
рыцарская булава с нацеленным в зенит острием... Причину таких ассоциаций
Дарт объяснить не мог. Слова будто рождались сами собой, то анхабские, то
на другом языке, еще не потерянном, не позабытом, - в отличие от фактов и
обстоятельств, от облика недругов и друзей и всего остального, что кануло в
вечность, смытое ливнями времени.
Он покосился на экран дисперсора - целеуказатель-пентаграмма накрыла
седловину между трезубцем и булавой. Здесь, под каменным щитом, был
гигантский грот - полость, уходившая вниз как минимум на лье. "Будто котел
сатаны, - подумалось Дар-ту. - Котел, где готовят адское варево, закрытый
гранитной крышкой... Пробить ее дисперсором? Или отправиться на остров в
океане? Тот, с самым большим подземельем?"
Предчувствия безмолвствовали, и он решил, что варианты равноценны.
- Голем! Проснись, мон rap.
Серая туша в дальнем углу кабины зашевелилась.
- Да, хозяин. Слушаю, мой господин.
- Бьен! Спустишься вниз и будешь ждать - вот тут, под скалой с тремя
вершинами. Без команды не двигайся. Не хочу, чтоб ты попал под луч
дисперсо-ра - жаркое из тебя получится неважное.
- Неважное, шевалье, - согласился ираз. На его голове и плечах
вспыхнули щели видеодатчиков, над макушкой серебристым шлейфом развернулась
антенна; Голем приподнял переднюю пару ног, потом - заднюю, согнул и
выпрямил гибкие длинные конечности. Ираз, искусственный разум, являлся
квазиживым разумным механизмом, слугой, оруженосцем, регистратором и
складом всяческого имущества, необходимого в походе. Дарт был без него как
без рук.
С минуту он наблюдал, как помощник проверяет системы ориентации и
связи, затем негромко произнес:
- Извольте поторопиться, сударь! И повторите задание.
- Спуститься и ждать у скалы с тремя вершинами. Без команды не
двигаться. - Гулкий бас раскатился в тесной кабине. - Готов выполнять, мой
господин.
Рука Дарта описала в воздухе круг, панели обшивки разошлись и вновь
сомкнулись, коммуникатор издал хрустальный звон. Серый контур с
растопыренными конечностями, напоминающий морскую звезду, быстро опускался
вниз, но вскоре его движение замедлилось, звезда вильнула к скале-трезубцу,
превратилась в пятнышко, в черную точку и исчезла, слившись с камнем и
темными древесными кронами. Дарт, проводив Голема взглядом, кивнул с
довольной улыбкой. Пока что он не собирался приземляться - здесь, высоко
над рекой и горами, в защитном коконе Марианны, он сохранял свободу маневра
и чувствовал себя в безопасности. Пусть вскроется дьявольский котел, и
пусть ираз ныряет в него первым... Пусть! Пусть лезет вниз, разнюхивает и
докладывает...
Не очень рыцарское поведение - но, с другой стороны, Голем не являлся
человеком, а значит, кодекс чести в данном случае был неприменим. Это Дарт
усвоил твердо; об этом не раз твердили Джан-нах, Констанция и другие
анхабы, его снисходительные наставники. Прошло немало месяцев, пока он
смирился с идеей, что существа, говорящие и как бы мыслящие, вроде Голема и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг