МИХАИЛ АХМАНОВ
Крысолов
Глава 1
Протяжная трель звонка раздалась в тот самый момент, когда я предавался
любимому развлечению - читал словарь иностранных слов. Вы удивились?
Право, не стоит. Что еще делать интеллигентному непьющему холостяку в
теплый августовский вечерок? Альтернатив, собственно, две: женщина и
телевизор. Не отвергая их с порога, я все-таки предпочитаю словарь. Очень,
знаете ли, обогащает.
Итак, я добрался до редкостного слова "оогоний" и выяснил, что так
называются органы размножения у некоторых водорослей и грибов. Дальше
следовали "оолиты", но разобраться с этим термином мне было не суждено. По
крайней мере, в тот день и тот в момент.
Дверного глазка у меня нет, зато украшает стену редкостный топор финского
производства, одна тысяча девятьсот пятого года, с длинным топорищем и
тяжеленным лезвием. Такими топорами наши северные соседи валили сосны в
старину, но потом им это надоело и они перешли на бензопилы. А зря:
физический труд полезен, особенно в зимнюю пору. С одной стороны,
согревает, с другой - облагораживает, а с третьей - предохраняет генофонд
от диабета, СПИДа и алкогольной деградации.
Я приласкал топорище, снял топор с крюка и приоткрыл дверь. Лестничные
площадки в нашей кооперативной казарме длинные, узкие и освещаются лишь по
большим праздникам, а тут, в дальнем углу коридора, и вовсе темно. Но из
прихожей падал свет - прямо на физиономию незнакомца, ничем не
примечательную, но снабженную острым, длинным и хрящеватым носом. Нос и
оттопыренные, чуть заостренные уши придавали ему сходство с
доберман-пинчером, но не простым, а матерым, знающим себе цену,
удостоенным многих медалей и наград. По виду ему было порядком за сорок.
За спиной остроносого стояли трое. В коридорной полутьме я не мог
разглядеть их во всех деталях, но было ясно, что это бульдоги, крепкие
молодцы, парни тертые, битые и бывалые. У всех пиджак под левой мышкой
оттопырен, челюсть - квадратом, шея бычья, а на лицо так и просится
омоновская маска с прорезями для глаз.
Я поддался естественному порыву: правой рукой сгреб топор, а левой
попытался затворить дверь. Но было поздно: меж дверью и косяком уже торчал
лакированный штиблет остроносого. Проделал он это с удивительной быстротой
и профессиональным изяществом.
- Майор Скуратов, УБОП, управление борьбы с организованной преступностью,
- представился мой гость, протягивая документы, но не делая попыток
перебраться через порог. Удостоверение на первый взгляд казалось самым
настоящим, и звали майора не Малютой, а вполне пристойным именем - Иван
Иванович.
- Мы, собственно, к вашей соседке, - майор покосился на дверь,
располагавшуюся рядом, в торце коридора. - Она отсутствует?
- Раз не открывает, значит, отсутствует, - буркнул я.
Соседка у меня появилась месяцев шесть назад, когда Сергей продал свою
квартиру. Очень тихий серый мышонок в очках; уходила рано, приходила
поздно, скользила по стеночке, как тень, а при редких наших встречах
смущенно опускала глазки и бормотала: "Здрассьте, Дима". Я знал лишь то,
что зовут ее Дарьей и что у нее есть горластый попугай - судя по иногда
проникавшим сквозь бетонные стены воплям.
- Вы позволите войти? - с отменной вежливостью спросил остроносый. -
Хотелось бы побеседовать с вами... возможно, вы знаете даже больше, чем
гражданка Малышева... Мои сотрудники подождут. Внизу.
Он повелительно кивнул, и трое предполагаемых омоновцев затопали к
лестнице. Пол содрогался под их шагами.
Распахнув дверь, я сделал приглашающий жест. Должен заметить, что человек,
изучающий словари, обладает определенным недостатком: он любопытен.
Наверняка любопытен, и я не исключение из правил. К тому же любопытство -
необходимый атрибут моей профессии: нелюбопытные люди редко становятся
математиками и уж никак не склонны к благородному ремеслу крысолова.
Скуратов шагнул в прихожую, покосился на топор и охватил единым взором мои
апартаменты: две тесноватые комнатки, кухню, ванную, санузел, встроенный
шкаф и антресоль.
- Один живете?
- Холостяк, - уточнил я, вешая топор на место.
- Значит, можно курить, - проницательно заметил остроносый, принюхиваясь к
атмосфере.
Мы прошли на кухню, сели за стол и закурили. Каждый - свои.
При остроносом обнаружился чемоданчик. Он извлек оттуда папку, раскрыл ее,
выложил чистый лист бумаги, а остальные, напоминавшие компьютерные
распечатки, быстро пролистал в поисках нужного. Нашел и уставился на меня
пронзительным взглядом.
- Дмитрий Григорьевич Хорошев, возраст - тридцать шесть лет, кандидат
наук, сотрудник Института проблем математики?
- В бессрочном неоплачиваемом отпуске, - уточнил я и добавил: - Вообще-то,
Иван Иваныч, вам полагалось спросить, кто я такой, а не выдавать чохом всю
эту секретную информацию.
Он усмехнулся, став похожим на доберман-пинчера, оскалившего клыки.
- Детективов начитались, Дмитрий Григорьич? Я не сторонник формальностей.
Впрочем, если хотите, можете показать паспорт.
Я показал - и паспорт, и служебное удостоверение, и пропуск с
разноцветными печатями. Этот пропуск являлся свидетельством моей
благонадежности: напомню, что Промат - строго режимная контора, а я
работаю в вычислительном секторе, в главном хранилище военных тайн и
стратегических секретов. Вернее, работал - до той поры, пока не случилось
хроническое безденежье, а за ним - повальное сокращение. Меня, однако, не
сократили, а отправили передохнуть от научных трудов, что было бесспорным
признанием моих заслуг перед державой.
Остроносый Иван Иванович вытащил ручку, черкнул на листке: "13 августа
1997 г. Протокол допроса" - и задумчиво уставился на меня.
- В соседней с вами квартире за номером сто двадцать два проживает
гражданка Малышева Дарья Павловна?
- С попугаем, - добавил я. Скуратов кивнул, но попугая в протоколе не
зафиксировал.
- А до нее там проживала семья Арнатовых? Арнатов Сергей Петрович, его
супруга Жанна Саидовна и Маша, их малолетняя дочь?
Я кивнул, припомнив давешний звонок Сергея - недели две, а может, три тому
назад - и его обычную просьбу. Самую обычную, с которой он обращался ко
мне не первый год, не в первый и, надеюсь, не в последний раз... Странно!
С чего бы мои прежние соседи интересуют борцов с организованной
преступностью? Если только родичи Жанны до них не добрались, что было б
для Сергея весьма печальным обстоятельством... Я уже собирался спросить,
здоровы ли они с Машуткой, да вовремя вспомнил, что мне полагается не
задавать вопросы, а отвечать на них. Со всей подобающей осторожностью и
деликатностью.
Сергей был, в сущности, парнем неплохим, однако не без изъянов, так что
наши добрососедские отношения не обернулись дружбой. Не жадный, но из тех,
у коих рубль между пальцев не проскочит; с немалым и заметным самомнением,
не переросшим, впрочем, в гонор; жизнелюб, любитель закусить и выпить, при
случае - пофлиртовать, но в меру: все-таки он оставался семьянином, и к
Жанне - а особенно к дочке - относился с трепетной нежностью. В общем,
намешано в нем было всякого, хорошего и дурного, а я предпочитаю людей
цельных. И в результате мы с ним не то чтоб дружили, но по-соседски
приятельствовали; он был моим ровесником, трудился в Психоневрологическом
институте, в знаменитой Бехтеревке, но о трудах своих предпочитал молчать.
Если что и рассказывал, так анекдоты и байки о своем чудаковатом шефе
профессоре Косталевском. Впрочем, шефом его Сергей не называл - ни шефом,
ни боссом, ни профессором и уж тем более начальником, а исключительно
патроном. Не знаю, что их связывало кроме работы, но упоминалось о
Косталевском именно так: патрон, и точка.
Скуратов почесал переносицу:
- Какие отношения были у вас с Арнатовым?
- Дружелюбно-соседские, но без детального проникновения в личную жизнь, -
ответствовал я. - Стаканчик белого по праздникам и мелкие взаимные
одолжения.
- Но год назад кое-что переменилось?
"Переменилось, само собой, - подумал я. - Дела у Бехтеревки шли не лучше,
чем у Промата, и в тот же исторический момент, когда я стал охотиться на
крыс, Сергей занялся магией и колдовством". Семья, понимаете! Любимая
женщина, пятилетняя дочка плюс легкий флирт на стороне... Кормить-то надо
всех... И в результате каждый день я слушал по "кухонному радио":
- Известный психолог, доктор эзотерических наук Серж Орнати, используя
магию и профессиональное мастерство, устраняет ощущение жизненного
дискомфорта, стабилизирует ауру, избавляет от сглаза, гармонизирует
семейные отношения, помогает освободиться от алкогольной зависимости без
ведома больного. Прием в офисе на Садовой, пятьдесят, ежедневно с десяти
до шести. Запись по телефону... - Далее следовал телефон.
При всей сходности наших с Сержем метаморфоз имелись и отличия. Мой
крысоловный промысел оплачивался неплохо, в разумных, но дефинитных
пределах, а Серж, похоже, забогател. Не знаю, какие клиенты
гармонизировались у него с десяти до шести, а вот по вечерам - домой, не в
офис - подкатывала очень солидная публика. Помню я один "Мерседес"...
вишневый, с позолоченным бампером...
Скуратов раздавил окурок в пепельнице.
- Так что же, Дмитрий Григорьич? Переменилось или нет?
- Переменилось, - согласился я. - Сосед мой, Арнатов Сергей Петрович,
занялся частной эзотерической практикой. Духи были к нему благосклонны, не
обходили вниманием, и в результате он приобрел другую квартиру,
пороскошней и попросторней. А эту, за номером сто двадцать два, продал
гражданке Малышевой Дарье Павловне и ее попугаю.
- Что вам до этого попугая? - пожал плечами остроносый; вероятно, сон его
не тревожили птичьи вопли. - Скажите-ка лучше, когда у вас был последний
контакт с Арнатовым? Не звонил ли он вам? Не присылал ли записок? Может, в
гости заглядывал по старой дружбе? На стаканчик белого?
Стаканчик был упомянут с явным сарказмом, и мне пришлось разъяснить, что
речь идет не о том белом, что превратилось в национальный спорт, а о сухом
вине восьмиградусной крепости. Иван Иваныч презрительно хмыкнул - мол, не
вешай лапшу, интеллигент! - и повторил вопрос насчет контакта. Я ответил,
что с магом Орнати не контактирую месяцев шесть - с тех пор, как он
перебрался из нашего кооперативного стойбища в более шикарную конюшню.
Это так же соответствовало истине, как белые ночи в январе, но я не
собирался обсуждать с майором УБОП интимные тайны соседей. Жанна - вернее,
Джаннат - была чеченкой из Грозного, сбежавшей в наши палестины, в
Педиатрический институт, и ее брак с Арнатовым, неверным гяуром и
безбожником, противоречил законам шариата. Отец, Саид-ата, а также дяди и
братья, коих у Жанны насчитывался целый батальон, такого позора не снесли
бы: Сержу вспороли бы живот, Машутку предположительно удавили, а Джаннат
до конца своих дней лила бы слезы и крутила овечьи хвосты в ауле Верхний
Басарлык. Поэтому родичам Жанны не был известен ни факт ее супружества, ни
счастливое разрешение от бремени, ни вполне реальное - и столь же
счастливое - материнство. Единожды в год ее навещал отец, летом или ранней
осенью, и на период визита все детское и мужское барахло перетаскивалось
ко мне либо к другим знакомым, а Серж с Машуткой исчезали - или на юг, или
в Лодейное Поле, к православным бабушке с дедушкой, или под Приозерск, на
личную мою фазенду, в бревенчатый домик, оставшийся мне от мамы. Так
случилось и в этот раз: Серж позвонил и намекнул, что грозный Саид-ата
ожидается с ревизией, а я ответил - знаешь, мол, где ключ запрятан. Еще
подумал, как будет Жанна объясняться с родичем: их новое жилье тянуло на
такую сумму, какую врач-педиатр не мог заработать при всех стараниях за
сотню лет.
Но это было их проблемой, не моей, и уж совсем не касалось остроносого
майора Скуратова. Я не желал посвящать его в эти пикантные подробности.
Лист перед ним был исписан всего лишь на четверть, но он не спешил,
оглядывал кухню и мой кабинет по ту сторону коридора, где находились стол
с компьютером, книжные полки до потолка, диван и рабочее кресло. На
компьютере скалил зубы чугунный дьявол - старинная статуэтка каслинского
литья, символ моей профессии. Сам Сатана, Ловец Душ, Великий Аналитик и
Великий Крысолов... Мне показалось, что он взирает на Скуратова с
неодобрением.
Но тот не смотрел на Сатану, а изучал обстановку. Глядел внимательно, то
ли присматриваясь к мебели, чтоб оценить мои доходы, то ли прикидывая,
много ль ожидается хлопот, если затеять глобальный обыск. Причин к нему не
было, но все же я слегка вспотел, представив, как обыскивают мой
крысоловный компьютер.
Наконец остроносый, закурив сигарету, побарабанил пальцами по столу:
- Добавите что-нибудь еще, Дмитрий Григорьич?
- Возможно, Иван Иваныч. Если буду посвящен в суть проблемы. Трудно,
знаете ли, ориентироваться впотьмах... не различишь мелкого от крупного.
Мой гость выпустил пару колечек, изображая глубокую задумчивость. Соврет,
понял я.
- Арнатов, ваш друг и сосед...
- Приятель и бывший сосед.
- Пусть так. Словом, он исчез, а перед тем... - остроносый впился в меня
глазами, - перед тем ему удалось получить крупную сумму в валюте по
поддельному авизо. Вы знаете, что такое авизо, Дмитрий Григорьич?
Я неопределенно пожал плечами. Я мог бы сказать ему, что словари - мое
любимое чтение: они надежны, основательны и лишены авторского
субъективизма и к тому же расширяют кругозор. Тот, кто читает словари,
никогда не спутает авизо с авеню, простатит с протектором, а протектор - с
проституцией. Но я промолчал. Чем меньше хвастаешь своей осведомленностью,
тем больше узнаешь о людях - а про майора Скуратова мне хотелось узнать
побольше. Скажем, почему он майор? На вид - сорок пять... возраст скорее
полковничий...
- Так вот, авизо... бог с ним, с авизо... Деньги перевели из Сингапура -
миллион двести тысяч в американских долларах. На поставку оптических
линз...
- Что же, кроме магии, он еще и линзами занимался? - перебил я.
- А вы как считали? Не благосклонность же духов квартирку ему принесла и
не эзотерические пассажи. Наивно все это, Дмитрий Григорьич, наивно. Магия
там, колдовство и прочая экстрасенсорика для отвода глаз... Фантом, так
сказать, иллюзион... А за ним - реальные вещи. Лес, металл, дорогостоящая
оптика... ну, еще кое-что. Семейство свое он обеспечил - квартира записана
на жену, а сам урвал кусок пожирнее и - в бега.
- В каком же направлении?
- В каком... Хотел бы я знать, в каком! По сведениям Интерпола, Крит,
Кипр, возможно, Мальорка... - Тон его вдруг изменился, стал жестким, лицо
посуровело. - Так что же вы можете нам рассказать, Дмитрий Григорьевич?
Меня интересует абсолютно все, любая мелочь, всякая деталь. В том числе и
обстоятельства, при которых была продана соседняя с вами квартира.
Например, что связывает Арнатова и Малышеву? Возможно, постель или
финансовый интерес? Не получала ли она писем на его имя? Бывали ли
телефонные звонки? Не появлялся ли...
Он говорил, а у меня перед мысленным взором маячила забавная картинка:
сидит Сергей на потертом крылечке моей фазенды, курит сигарету "Бонд" и
пересчитывает миллион двести тысяч долларов в крупных и мелких купюрах.
Фантастика пополам с мистикой! Мог ли он вправду чего-то там подделать?
Теоретически сей расклад не исключался: деньгами он отнюдь не брезговал.
Но вот практически... Чтоб получить крупную сумму по поддельному авизо,
надо иметь сопутствующие фальшивые бумаги либо крутых сообщников - дело-то
тонкое, рисковое и непростое. Значит, либо чеченские родичи помогли, либо
Сергей атаковал банкиров на ментальном уровне, загипнотизировав весь
персонал от уборщиц до управляющего, либо остроносый Иван Иваныч нагло
врет. Я остановился на последней версии - для родичей с гор Сергей был
персоной нон грата, а в его гипнотические таланты мне не верилось.
Пожалуй, стоит его навестить, мелькнула мысль. Съездить на дачу и
разобраться в этой истории. Прямо завтра! Поскольку иного времени не
будет: дней через пять я собирался отправиться на отдых, и не куда-нибудь,
а в солнечную Андалусию. Пальмы, море, фламенко под перезвон гитарных
струн... Малага, Кордоба, Уэльва, Кадис... От Севильи до Гранады раздаются
серенады, раздается звон мечей... В общем, хотелось мне в тишине и покое
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг