плавающими в них тропическими рыбками. К столу Павлика и Марата присел и
Цой. Был час обеда, и в столовую входили все новые и новые люди. Каждый из
них, заметив Павлика, окликал его, ласково заговаривая с ним и с
беспокойством расспрашивая о его здоровье и самочувствии. Чуть не задевая
головой за матовые полушария в потолке, к Павлику, Марату и Цою подошел
Скворешня и занял место возле них. При его появлении с разных сторон
посыпались шутки:
- Андрей, что это ты вздумал играть с акулой?
- Да нет же, он хотел ее притащить сюда и посадить в аквариум...
- И совсем не в аквариум, а он обещал своему колхозу прислать хоть
какую-нибудь завалящую акулку для разводки в пруду...
- Андрей Васильевич, вы бы ее своими усами связали и приволокли...
- От скаженны!.. - добродушно ворчал Скворешня, оглядывая хохочущих
товарищей и навивая на палец длиннейший ус. - Разве ж я виноват, что она с
голоду в кабель вцепилась. А про мой колхоз лучше не напоминайте мне. Батька
сообщил, что сев они закончили раньше всех в районе. Я им, верно, обещал в
премию за отличную работу чего-нибудь привезти из похода... Вот теперь ломаю
голову и не придумаю, какой бы им подарок сделать.
- Уж не в самом ли деле акулу, Андрей Васильевич? - послышался
сочувственный, но полный насмешки голос Ромейко, младшего механика,
маленького, чернявого, с живыми, смешливыми глазами.
- Чего там акулу! Кашалота!
- Кита!
- Гигантского осьминога!
- Ладно, ладно! - ворчал Скворешня под неумолкающий смех. - Уж я
лучше поконсультируюсь с Арсеном Давидовичем.
- Здравствуй, герой! - послышался вдруг среди шума знакомый звонкий
голос.
В дверях стоял комиссар Семин - загорелый, с резкой светлой полосой на
верхней части лба. Перед переходом на подлодку "Пионер" он целый год провел
на эсминце "Кипящий" в далеких южных морях, и тропический загар до сих пор
не сошел с его лица. Нос у комиссара был слегка поврежден: боксер Семин,
чемпион Ленинграда, был широко известен в Советском Союзе, но победы над
другими советскими спортсменами доставались ему, очевидно, не легко.
Больше всего поражала в комиссаре густая седина волос над молодым лицом
с маленькими черными, подбритыми на концах усиками и черными живыми глазами.
Говорили, что эта седина появилась у него после долгого пребывания в
одиночестве с трупом погибшего капитана в затонувшей на большой глубине
подлодке, на которой он также был комиссаром. Всю команду он выбросил на
поверхность в спасательных буях, а для него самого исправного буя не
осталось - часть буев повредило при аварии, а спасательная экспедиция из-за
шторма смогла лишь через несколько суток поднять его со дна вместе с
подлодкой. Но комиссар не любил говорить об этом и за достоверность догадок
о происхождении его седины нельзя было поручиться.
- Ты что? Паломником из Мекки возвращаешься? - смеялся комиссар,
приближаясь к столу, за которым сидел Павлик со своими друзьями. - Вон
какую чалму накрутил тебе Арсен Давидович! Ну как дела? Здоров, молодец?
- Спасибо, товарищ комиссар! - весело ответил Павлик, вскакивая с
места и вытягивая руки по швам, словно заправский краснофлотец. - Совсем
здоров.
- Ну, благодари денно и нощно Крепина за скафандр, - ответил комиссар.
- В таком скафандре ничто не страшно.
В столовую вошел старший лейтенант Богров - стройный, с широкими
плечами человек. Его удлиненное бритое лицо, с серыми спокойными глазами,
плотно сжатыми губами и квадратным подбородком, обличало твердый характер и
упорную, настойчивую волю. Белый форменный китель ловко, словно влитой,
сидел на его статной фигуре. Старший лейтенант неторопливо направился в
глубину столовой, издали дружелюбно улыбаясь и кивая Павлику. За ним
показалась высокая фигура капитана Воронцова, командира подлодки. Все
встали. Командир жестом разрешил "вольно", и все шумно уселись на свои
места.
- Как дела, Павлик? - спросил капитан, остановившись возле мальчика и
положив руку на его забинтованную голову. - Ты теперь у нас надолго
останешься, потому что ни заходить в порты, ни встречаться с судами мы не
можем. Надо тебе, голубчик, поскорей научиться ориентироваться под водой по
компасу и по радиопеленгам. Придется тебе привыкать к нашей жизни.
Глаза у капитана обычно были чуть прикрыты опущенными веками, и это
делало его лицо суровым и отчужденным. Но сейчас на губах у него играла
улыбка, светлые глаза широко раскрылись, и на лице не оставалось и следа
суровости.
- Хорошо, капитан, - смущенно и радостно ответил Павлик. - Я буду
стараться.
- Не "хорошо", а "есть, товарищ командир!" - поправил Марат под общий
смех.
Как только капитан сел за свой стол рядом с зоологом, комиссаром и
старшим лейтенантом Богровым, на всех столах, в центре, открылись круглые
отверстия и показались, поднимаясь снизу, стопки поставленных одна на другую
тарелок с первым блюдом.
Столовая наполнилась приглушенным гулом голосов, звоном посуды,
шутками, смехом, разговорами.
- Марат Моисеевич, а как же все-таки на "Пионере" получают энергию? -
с аппетитом поедая вкусный суп, вернулся к начатому разговору Павлик.
- Во-первых, зови меня просто Марат - какой я там еще Моисеевич! - и
говори мне "ты".
- Есть, товарищ Марат! - рассмеялся Павлик.
- Вот так лучше. А энергию мы добываем из океана. Где остановимся, там
и вытягиваем, высасываем ее из него.
- Как же это так? - изумленно спросил Павлик. - Электричество? Из воды?
- Да. Электричество. Из воды, - наслаждался произведенным эффектом
Марат. - Ты о термоэлементах слыхал?
- Немножко... - нерешительно ответил Павлик, - когда проходили в школе физику... об электричестве...
- Ну, так вспомни. Термоэлемент - это прибор, состоящий из двух
спаянных между собой на концах проволок или пластинок каких-нибудь разных,
но определенных металлов или сплавов, например меди и константана, платины и
сплава платины с радием. В таких приборах при подогревании или охлаждении
одного спая возникает электрический ток. И чем больше разница температур
между обоими спаями, тем большего напряжения получается ток. Ну, так вот,
Павлик, до последнего времени все термоэлементы, из каких бы металлов их ни
изготовляли, давали ток в самых ничтожных размерах - примерно одну десятую
вольта на каждый градус разницы в температуре. Но недавно наш
Электротехнический институт изобрел такие сплавы, которые способны давать
ток в тысячу раз большего напряжения. А наш Крепин придумал, как получать от
этих новых термоэлементов ток большей силы и использовать их в подлодке для
получения электрической энергии в любом количестве и во всякое время.
Скворешня поставил опорожненную тарелку на подвижной круг в центре
стола, круг скользнул вместе с ней куда-то вниз и через минуту опять
появился, неся на себе тарелку со вторым блюдом. Павлик последовал примеру
Скворешни, с нескрываемым любопытством наблюдая за появлением новых блюд.
Но Марат, сев на своего конька, забыл о еде и даже совсем отложил в сторону
ложку.
- Понимаешь? - продолжал Марат, оживленно жестикулируя. - Ты только
пойми эту гениальную идею! Из этих новых сплавов Крепин сделал пятьдесят
длинных проволок и спаял их попарно в концах, как можно больше расплющив
спаянные концы. Потом он соединил все полученные элементы - термопары -
вместе в один трос с одной общей изоляцией, а на концах трос имел приемник,
похожий на шляпку гриба. Когда он нагрел один приемник так, что он был
теплее другого только на двадцать градусов, то получился ток огромного
напряжения и силы. Ты понимаешь, что это значит? - кричал он, подняв кверху
палец.
- Это значит, что ты останешься без второго, кацо! - послышался из
противоположного угла столовой насмешливый голос зоолога.
Все рассмеялись. Марат смутился, пригладил машинально хохолок на темени
и энергично принялся за суп. Все же он успевал между каждыми двумя ложками
тихо продолжать разговор.
- Ты понимаешь, Павлик, каждый трос с термоэлементами, или
термоэлектрическая трос-батарея, как ее у нас называют, превратилась в
настоящую электростанцию мощностью в двадцать пять тысяч киловатт! Двадцать
пять тысяч киловатт! - громко шипел он, расплескивая суп из ложки. - А у
нас их три! Три станции общей мощностью в семьдесят пять тысяч киловатт! Их
было бы достаточно для большого города с его трамваями, заводами,
электрическим освещением.
- Постой, постой, Марат! - заражаясь его волнением, тоже шептал
Павлик. - Но как же тут греют эти тросы? Надо же получить разницу... Ну, ты
сейчас говорил про разницу температур между концами троса...
Марат опять положил ложку на край тарелки и откинулся на спинку стула:
- Как! Неужели ты все еще не понимаешь? Ведь любое море является
топкой для наших электростанций.
- Топкой? Что ты говоришь, Марат! Какой топкой?
- Господи, боже мой! Извините, опечатка... Ты же должен, Павлик, знать,
что во всех морях и океанах температура на глубине около трех-четырех тысяч метров всегда равна приблизительно одному-двум градусам тепла, а у
поверхности она почти всегда и везде значительно выше нуля. В тропиках
температура поверхностных слоев воды доходит даже до двадцати шести -
двадцати семи градусов. Вот тебе и разница температур, которая нужна нашим
электростанциям. Подлодка выпускает плавучий буй, прикрепленный к верхнему
спаю-приемнику трос-батареи. Буи поднимается почти до поверхности океана, и
спай нагревается там до известной температуры. А нижний спай подлодка
выпускает с грузом на глубину до трех-четырех тысяч метров, и этот спай
охлаждается там почти до нуля. Тогда в трос-батарее возникает электрический
ток, которым заряжаются аккумуляторы в подлодке. Понял? - И Марат опять
набросился на свой остывший суп.
Глава VII. ПОДЛОДКА "ПИОНЕР"
В таких жарких разговорах с Маратом и в тихих, но не менее живых и
интересных беседах с другими специалистами подлодки Павлик узнал в общих
чертах все, что составляло главную особенность этого необыкновенного
подводного корабля.
"Пионер" был поистине властелином морских просторов, он мог опускаться
на любые глубины, не боясь быть раздавленным километровыми толщами воды, мог
пересекать океаны вдоль и поперек, не заходя в порты и базы, не ощущая
надобности в них. Его единственной базой был безграничный Мировой океан со
всеми его неисчерпаемыми запасами энергии и пищи.
Корпус "Пионера" был построен из нового сплава, лишь недавно открытого
советскими металлургами. Как известно, сплавы различных металлов получают
часто новые, совершенно неожиданные свойства. Например, алюминий - очень
легкий и мягкий металл. Но если его сплавить с ничтожными количествами меди,
марганца и магния, то полученный сплав (дюралюминий) приобретает твердость
стали, сохраняя при этом легкость алюминия. Благодаря именно этим качествам
- легкости и твердости - дюралюминий широко применяется для строительства
самолетов и дирижаблей.
В сложный рецепт нового сплава советские металлурги ввели несколько
редких элементов в совершенно новых комбинациях и количествах. Полученный
сплав оказался настолько легким, прочным, и, самое главное, таким дешевым, а
конструкция корпуса подлодки настолько остроумной и удачной, что "Пионер"
получил способность выдерживать давление свыше тысячи атмосфер. Между тем
самые лучшие современные подлодки из-за ненадежности материала и конструкции
могли погружаться не глубже двухсот - трехсот метров, испытывая при этом
давление всего в двадцать - тридцать атмосфер.
Еще более замечательным оказался примененный Крепиным способ получения
из океана электрической энергии при помощи термоэлементов, а также способы
накопления и использования этой энергии для движения и вооружения подлодки.
Ток из термоэлектрических трос-батарей поступал в аккумуляторы. Но это
не были те громоздкие, тяжелые, малоемкие аккумуляторы, которыми приходилось
пользоваться обыкновенным подлодкам и которые способны были накоплять в себе
электрическую энергию не более чем на двадцать - тридцать часов подводного
плавания. Три батареи из новых аккумуляторов - маленьких, легких,
обладавших огромной емкостью, - полностью заряженные, обеспечивали "Пионеру"
освещение, отопление, двигательную силу и еще некоторые технические нужды
для непрерывного пятнадцатидневного перехода в подводном положении. Лишь
после этого срока в аккумуляторных батареях истощался весь запас
электрической энергии, и они требовали новой зарядки. Для этого подлодка
должна была останавливаться и пускать в ход свои трос-батареи.
Эти аккумуляторы были блестящим достижением знаменитого Московского
института физических проблем, который давно уже заслужил мировую известность
своими работами в области низких температур, приближающихся к абсолютному
нулю (-273,2ВіС), Одной из важнейших проблем, которые разрабатывал институт,
было явление электрической сверхпроводимости при низких температурах.
Явление сверхпроводимости заключается в том, что многие металлы, сплавы
и химические соединения металлов при определенной для каждого из них
температуре вблизи абсолютного нуля внезапно теряют способность
сопротивления пропускаемому через них электрическому току. Ток протекает в
них, не теряя в виде теплоты части своей энергии, которая обычно расходуется
на преодоление сопротивления проводника. Благодаря этому в замкнутом кольце
из свинцовой, например, проволоки, помещенном в жидкий гелий, температура
которого равна минус 271,9ВіС, электрический ток сохраняется в течение
нескольких суток.
Институту физических проблем после долгих и настойчивых поисков удалось
найти такой сплав металлов, который при температуре, отделенной от
абсолютного нуля всего лишь двумя сотыми градуса, превращался в
сверхпроводник с необычайно большой энергоемкостью и длительным временем
релаксации, то есть временем сохранения тока после прекращения действия
электродвижущей силы. Институт, по предложению правительственных органов,
создал для подлодки Крепина крохотные, легкие аккумуляторы, которые могли
накоплять в себе огромные запасы электроэнергии, долго хранить их и по мере
надобности отдавать.
Больше всего, однако, поразила Павлика огромная, неслыханная скорость,
которую "Пионер" способен был развивать под водой. В то время как подлодки
обычного типа в подводном плавании не могли достигать скорости более
двадцати узлов, "Пионер" легко делал до восьмидесяти узлов - то есть
столько же, сколько делали самые быстроходные надводные катера-торпедоносцы
и "охотники" за подлодками.
Как же Крепину удалось добиться такой неслыханной скорости при огромном
сопротивлении, которое оказывает вода кораблю, особенно при подводном
плавании?
Известно, что самые лучшие подводные пловцы - рыбы, киты и
головоногие. В течение сотен миллионов лет миллионами поколений в
непрерывной борьбе за существование они приспособлялись к водной среде.
Побеждали, выживали и оставляли потомство лишь те, кто был лучше вооружен и
быстрее двигался в своей родной стихии. В результате их тела приняли формы,
которые лучше всего обеспечивают быстроту движения при наименьшей затрате
сил. Это - форма торпеды и форма висящей капли жидкости с выпуклостью
впереди и утончением к заднему концу. Обе эти формы имеют наибольший диаметр
в первой трети своей передней части. Несмотря на это, уже давно было
доказано, что именно они оказывают наименьшее сопротивление окружающей среде
- воде или воздуху - при движении вперед. Струи воды или воздуха плавно
обтекают такие формы и так же плавно сливаются позади, не образуя там
засасывающих вихрей.
Инженер Крепин отказался от обычной остроносой формы корпуса подлодки и
придал своему "Пионеру" форму кашалота, так как по расчетам конструктора
выходило, что, несмотря на свои огромные размеры и вес, кашалот затрачивает
на движение каждого квадратного метра своей поверхности меньше силы, чем
всякий другой обитатель вод.
Далее, всем уже давно известно большое значение слизи, покрывающей тела
почти всех водных организмов, особенно таких, которые не сидят на месте, а
активно и быстро двигаются. И действительно, слизь сильно уменьшает трение и
сопротивление воды во время движения в ней. Крепина увлекла мысль увеличить
быстроту движения "Пионера", покрыв его корпус чем-нибудь вроде слизи.
Однако, если бы и удалось покрыть поверхность "Пионера" искусственной
слизью, все равно она непрерывно смывалась бы водой. После долгих поисков
Крепин нашел совершенно неожиданный выход. В тех случаях, когда необходимо
было достичь особенно больших скоростей, он окружал корпус "Пионера" вместо
слизи слоем горячего пара. Пользуясь своими неиссякаемыми запасами
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг