- Есть, товарищ старший лейтенант!
Он схватил лежавшую на грунте небольшую лопатку и быстро закидал кабель
песком. В это время зоолог открыл щиток управления на поясе и нажал кнопку.
Из нижней части горба на спине выдвинулся толстый стержень, раскрылся, как
цветок, и превратился в небольшой винт. Одновременно развернулись
металлические краги на ногах и превратились в плоскости горизонтального и
вертикального рулей. Зоолог передвинул рычажок, винт быстро завертелся, и
ученый, полулежа и сомкнув ноги, понесся вперед, рассекая шлемом воду и
ступнями ног управляя рулями. Через минуту, как огромная торпеда, мимо него
пронесся Скворешня. Как ни был озабочен и расстроен зоолог, он не мог
удержаться от невольного возгласа восхищения при виде стремительно несущейся
вперед мощной фигуры Скворешни.
- Какое прекрасное изобретение Крепина! - прошептал он.
- Что вы сказали?
- Так, ничего... - смутился зоолог. Ему казалось непростительным думать сейчас о чем-либо другом, кроме Павлика.
- Скорее, Лорд! Скорее!
Зоолог поравнялся со Скворешней. Передвинув еще на несколько делений
рычажки и увеличив число оборотов винта, они уже в совершенно горизонтальном
положении понеслись еще быстрее. Рыбы в испуге едва успевали бросаться в
стороны от этих странных, необычайных для подводного мира существ. Небольшая
каракатица на мгновение замешкалась и сейчас же расплющилась о плечо
зоолога. Выпустив густое чернильное облако, распустив в предсмертной агонии
свои десять рук, она опустилась на дно, кружась в образовавшемся позади
зоолога водовороте. Несколько длинных, извивающихся угрей потоком воды были
притянуты к скафандру Скворешни. Испуганно вертя змеиными головами с
красноватыми глазками, они соскользнули к его ногам и там были разрезаны на
несколько частей острыми краями рулей. Мелькнула небольшая акула, бросилась
было наперерез к этим необыкновенным существам, но сейчас же, изогнувшись
дугой, взмыла вверх, к светлым водам поверхности.
Опустив на винты предохранительные решетки, зоолог и Скворешня, как два
тяжелых снаряда, ворвались в заросли гигантских саргассовых водорослей,
которые тянулись вверх, к поверхности. Неглубоко проникавшие в грунт корни
водорослей, служившие не для питания растения, а только для его прикрепления
ко дну, легко отрывались под напором их скафандров. Наполненные воздухом
пузырьки, сидевшие, как виноградинки, на золотистых стволах и у основания
листьев, непрерывно лопались, воздух из них вырывался, и вода, казалось,
кипела на всем пути их стремительного бега.
Кончились водоросли. За открытой поляной начиналась коралловая чаща.
- Где же его тут искать? - обратился к зоологу Скворешня.
- С той стороны.
Умерив скорость, они сделали несколько зигзагов по окраине коралловых
зарослей, напряженно всматриваясь в густое сплетение ярких, переполненных
жизнью кустов и веток. Павлика не было видно. Они опустились ниже,
пронеслись над чащей, почти задевая вершины, срывая со скал нежные цветущие
коралловые веточки, пузырчатые гирлянды водорослей.
- Павлик! Павлик! Где ты?
- Отвечай, бичо! Мы здесь.
Вдруг Скворешня сделал резкий поворот вокруг самого себя, нырнул вниз
головой к подножию высокой коралловой колонны и вскрикнул:
- Вот он! Лежит! Сюда, Лорд! Сюда! Какой ужас! Смотрите, с кем ему
пришлось сражаться!
Пораженный зоолог несколько мгновений стоял неподвижно.
- Меч-рыба! - закричал он наконец, бросаясь на колени перед лежавшим на песке Павликом.
Огромная, не менее трех метров в длину, рыба со стройным и мощным
телом, с высоким серповидным спинным плавником и таким же изящно вырезанным
хвостом придавила Павлика всей тяжестью, наполовину закрыв его. Шероховатая
кожа ее на спине была ярко окрашена в странную смесь красного и голубого
цветов, но на всем остальном теле господствовал синий цвет самых
разнообразных оттенков: брюхо было синевато-белого цвета с красивым
серебристым блеском, плавники - серо-синие, хвост - сине-черный и даже
круглые крупные глаза - темно-синие.
У нее, как и у большинства рыб, - темные и светлые краски: при взгляде
сверху трудно было различить темную спину, сливающуюся с цветом воды; при
взгляде снизу в идущем сверху свете как бы растворялось светлое брюхо рыбы.
Но самым замечательным у этой рыбы был меч - длинный, плоский, острый. Этот
меч, который представлял не что иное, как продолжение верхней челюсти рыбы,
тянулся не менее чем на семьдесят пять сантиметров впереди нее, являл собой
грозное оружие. Меч огромной рыбы, сразивший Павлика, почти целиком ушел в
скрытую водорослями расселину коралловой колонны, возвышавшейся над местом,
где разыгралась эта подводная драма.
- Неужели она убила его? - проговорил дрожащим голосом зоолог,
всматриваясь в бледное лицо Павлика, в его плотно закрытые глаза.
- Нет, он жив, Лорд! - твердым голосом сказал Скворешня, поднимаясь с
колен. - Меч-рыба могла бы его убить, только разрушив скафандр. Этого, как
видите, не случилось - скафандр совершенно цел. Хай живе наш хлопчик! Зато
и пришил же он ее! На месте! Як з пушки.
Руки Павлика с натянутыми на них перчатками были судорожно обвиты
вокруг круглого тела рыбы, пониже ее спинного плавника.
Скворешня осторожно развел руки мальчика в стороны.
- Приподнимите рыбу, - сказал зоолог, - я вытащу из-под нее Павлика.
Это было быстро сделано. Зоолог со всех сторон внимательно обследовал
скафандр мальчика и не нашел никаких повреждений. Лишь плоский,
продолговатый ящичек, похожий на браунинг и висевший на правом боку, был
сорван с пояса и держался на одном шнуре.
Зоолог еще раз пристально всмотрелся в бледное, безжизненное лицо
Павлика и увидел, как тонкая, нежная кожа на его правом виске чуть заметно
пульсировала.
- Он жив, Скворешня! Он жив!
- А я вам что сказал? - с радостной улыбкой ответил гигант, не сводя
глаз с лица мальчика.
Зоолог быстро открыл щиток управления на поясе мальчика и нажал одну из
кнопок.
- Небольшая добавочная порция кислорода, - проговорил он, - поможет
ему скорее прийти в себя. Вот и щеки порозовели. Отлично!.. Павлик! Павлик!
Ты слышишь меня, бичо? Отвечай! Отвечай мне!
Глаза мальчика открылись. Одно мгновение он смотрел, ничего не понимая,
на зоолога, потом внезапно страх перекосил его лицо, однако, увидев
склонившегося над ним улыбающегося Скворешню, он сейчас же ответил ему
слабой улыбкой.
- Ну вот, все в порядке, - продолжал зоолог. - Теперь немножко какао из термоса, и будет совсем хорошо.
Он нажал в патронташе мальчика другую кнопку, и тотчас в шлеме Павлика
из-под воротника поднялась черная изогнутая трубка и закругленным своим
концом остановилась как раз у его губ.
- Выпей, выпей, бичо, - ласково говорил зоолог, - тебе станет лучше.
Павлик взял трубку в рот и несколько раз глотнул. Случайно взглянув при
этом в сторону от себя, он вдруг увидел чудовищную тушу меч-рыбы и, резко
приподнявшись, застыл в ужасе. Скворешня рассмеялся и положил ему руку на
плечо:
- Ты теперь, Павлик, герой! Смотри, какую ты рыбину один убил!
Молодец, хлопчик!
- Я даже не успел ее рассмотреть, - с бледной улыбкой слабым голосом
ответил Павлик. - Она так быстро бросилась на меня...
- Ну, теперь домой, скорей домой, Скворешня! - заторопил зоолог.
- Есть домой, товарищ Лорд! - весело откликнулся Скворешня.
Через минуту под спинными мешками зоолога и Скворешни уже вращались
винты. На огромных руках гиганта, как в колыбели, уютно устроился Павлик.
Стремительно рассекая воду, все трое понеслись над пологим спуском дна в
темные глубины океана.
x x x
На глубине шестисот пятидесяти метров луч прожектора казался огромным
ярко-голубым тоннелем, высверленным в плотной, непроницаемой бархатно-черной
тьме. Его далекий конец ослепительно сиял, словно капля расплавленного
металла, между тем как ближайший походил на широкий раструб, постепенно
разъедаемый и поглощаемый тьмой.
Зоолог и Скворешня с Павликом на руках неслись на двух десятых полного
хода вдоль светового тоннеля, держась несколько в стороне от него. Слабый
голубой отблеск ложился на их лица и металлические скафандры. В самом
тоннеле, как на прозрачном серебристом экране, извивались силуэты рыб. Они
внезапно возникали на нем, играли, как будто опьяненные потоками
необычайного света, или подолгу, как зачарованные, неподвижно висели, потом
исчезали столь же внезапно, как будто растаяв.
Зоолог отвернулся от луча прожектора, и ему показалось, что он видит со
всех сторон вокруг себя странное, усеянное необычайными звездами черное
небо, чуть светлевшее вверху, над спиной.
Эти звезды - голубые, красные, зеленые, серебристые - летали во всех
направлениях, то вспыхивая, то потухая, то в одиночку, отдельными
лампочками, то свиваясь в сверкающие кольца, сплетаясь в жемчужные диадемы,
то распрямляясь в разноцветные мигающие гирлянды.
И в луче прожектора и в сияющих вокруг точках, пятнах и линиях зоолог
узнавал или угадывал известных ему животных - случайную добычу
глубоководных драг, тралов и сетей и редких гостей морских биологических и
зоологических станций, лабораторий. Но чаще всего он становился в тупик,
впервые наблюдая множество странных созданий, никому еще не известных.
Сколько еще неожиданного таят в себе эти безграничные глубины океана!
Что значат самые хитроумные способы лова для сильных, быстрых и ловких
обитателей глубин! Кого приносят на поверхность эти жалкие орудия слепой
охоты, кроме самых медлительных или самых небольших и слабых существ,
населяющих эти таинственные, полные загадок толщи океана!
Все, с чем зоолог успел уже ознакомиться с помощью чудесного корабля за
короткий срок работы, показало ему, насколько ограниченны, скудны, случайны
сведения, которыми располагала до сих пор наука о море, его жизни и о жизни
в нем. Только теперь, с появлением этого корабля, океанография, физика и
химия моря, его биология начнут выходить из состояния младенчества. Грудь
зоолога расширялась от восторга при мысли, что именно он - первый, кто
непосредственно изучает море и его жизнь в настоящей, естественной
обстановке.
Огромная тень, напоминавшая силуэт гигантского кашалота, показалась во
мраке, едва вырисовываясь на фоне слабого отраженного света,
распространявшегося вокруг прожектора.
- Ну, вот мы и дома, - сказал через некоторое время зоолог. - Вызываю
подлодку.
Все расстояние, отделявшее место сражения Павлика с меч-рыбой от
подводной лодки, эти десять километров, зоолог и Скворешня проделали всего
лишь за десять минут.
Они приблизились к подлодке со стороны ее правого борта, из середины
которого с убийственной силой бил луч прожектора мощностью в двенадцать
миллиардов свечей. Световой тоннель был здесь как будто наполнен
расплавленным ослепительной белизны металлом. Ни одно живое существо не
могло выдержать яркости этого света на расстоянии до ста метров от
прожектора. Те же, которые случайно попадали в его луч, моментально
ослеплялись и, надолго парализованные, беспомощно падали на дно.
Обменявшись по радиотелефону несколькими словами с центральным постом
подлодки, зоолог и Скворешня медленно подплыли под самый прожектор. От
гофрированного борта подводного корабля отвалилась и горизонтально легла,
держась на петлях, ровная металлическая площадка, открытая спереди и
отгороженная перилами с боков. Одновременно позади площадки раздвинулся борт
и открылась кубическая камера, наполненная зеленоватой водой и желтым светом
нескольких электрических ламп. Остановив и убрав винт, Скворешня первый
ступил на площадку и, держа на руках Павлика, вошел в водяную камеру. Следом
за ним вошел зоолог и нажал четырехугольную, сиявшую красным светом кнопку
справа от выходного отверстия. Площадка поднялась и закрыла вход. Толстые
металлические двери сдвинулись и прижались друг к другу краями с такой
силой, что с трудом можно было различить линию их схождения. Вода начала
быстро убывать. Обнажились металлические стены. У незаметного теперь выхода
на наружной стене виднелся ряд кнопок с головками, сверкавшими разноцветными
огнями. На противоположной стене было видно несколько вделанных в нее
приборов с циферблатами, стрелками, градуированными стеклянными трубками.
Через десять - пятнадцать секунд на полу камеры не было и капли воды.
Зоолог и Скворешня продолжали неподвижно стоять.
- Какое давление, Лорд? - нетерпеливо спросил Скворешня.
Зоолог подошел к приборам и посмотрел на одну из стрелок.
- Уже восемнадцать атмосфер, - ответил он. - Сейчас давление воздуха
сделается нормальным, и можно будет раздеться.
Переминаясь с ноги на ногу, он смотрел не отрываясь, на приборы, потом
открыл патронташ на поясе и нажал одну из кнопок. Тотчас же присосы,
державшие шлем на воротнике скафандра, втянули в себя воздух, и зоолог
быстро снял шлем с головы.
Вслед за тем он вынул из патронташа медную иглу на длинном тонком шнуре
и, нажав крохотную кнопку на рукоятке иглы, провел ее острым концом по
ложбинке на средней линии скафандра - сверху вниз, затем по обеим ногам до
ступни и, наконец, кругом талии. Скафандр раскрылся по всем этим линиям, и
зоолог начал постепенно освобождаться от отдельных частей своей
металлической одежды. Ту же операцию проделал Скворешня над Павликом.
В это время во внутренней стене раздвинулись двери, и в камеру вбежал
молодой сухощавый и смуглый моряк в белой форменке и черных брюках.
Смоляно-черные волосы на его голове были гладко расчесаны, с ровным белым
пробором на боку, но на темени вызывающе торчала непокорная жесткая прядь.
- Что с Павликом? - крикнул он, бросаясь к Скворешне.
- Ничего, Марат Моисеевич, ничего! - весело отвечал Павлик, вырываясь
из рук Скворешни и подбегая к молодому краснофлотцу.
- Ну-ну, ничего... - возразил зоолог. - Раздевай его скорей, Марат, и
неси в госпитальный отсек, я сейчас же осмотрю его.
В камеру торопливо вошел молодой человек в белом кителе - коренастый,
черноволосый, с темно-желтым монгольского типа лицом. Его узкие, косо
поставленные глаза с тревогой осматривали раздевавшихся водолазов.
- Цой! Цой! - радостно встретил его Павлик, не давая ему вымолвить
слова. - Я принес тебе интересного моллюска! Я здоров, и ничего особенного!
Арсен Давидович говорит, что это новый моллюск. Только он больной какой-то.
Арсен Давидович хочет, чтобы ты его исследовал.
- Батюшки! - рассмеялся Цой, показывая два ряда великолепных белых
зубов. - Сразу с три короба наговорил! Значит, здоров! Ну, идем сначала в
ремонт, герой!
Все пятеро вышли из камеры и очутились в мире сверкающего металла,
необычных, молчаливо работающих машин и механизмов, тишины и безлюдья.
Глава IV. ГИБЕЛЬ "ДИОГЕНА"
Несмотря на чудовищной силы ураган, который несся из холодных областей
Баффинова моря и Гренландии, на помощь "Диогену", первоклассному пароходу,
совершавшему срочные рейсы между Шербургом и Нью-Йорком, по первому его
сигналу о бедствии в течение двух-трех часов собрались десятки пароходов.
Гигантские волны, достигавшие высоты тринадцати метров, сглаживались
потоками нефти и разбивались подводными воздушными волноломами. Паровые,
дизельные, электрические катера и глиссеры сновали взад и вперед, перевозя
людей с гибнущего судна. Первые жертвы были доставлены на
"Марию-Антуанетту", раньше всех появившуюся и приступившую к спасательным
работам. Среди этих пострадавших находился советский гражданин Иван
Федорович Буняк, тяжело раненный глыбой льда, сорвавшейся с айсберга. Буняк
возвращался из Канады на родину после шестилетней работы на посту советского
консула в Квебеке. В момент столкновения "Диогена" с айсбергом он стоял со
своим сыном у борта верхней, пятнадцатой, палубы и с ее двадцатипятиметровой
высоты, под мерное покачивание гиганта-парохода, спокойно любовался
бессильным бешенством стихии. Айсберг вынырнул из предрассветной мглы
совершенно неожиданно. В таких низких широтах ледяные горы никогда не
наблюдались, и только семидневным постоянством урагана можно было объяснить
появление айсберга на пути "Диогена".
В эту ночь как раз испортился инфракрасный фотоаппарат с левого борта,
и он не смог своевременно предупредить о приближении ледяной горы. Ураган
был так силен, а масса айсберга столь велика, что удар по борту "Диогена"
получился необычайно мощный. Весь левый борт парохода был исковеркан,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг