Сергей Абрамов
Требуется чудо
1
Цирк был пустым и гулким, как рояль, из которого вынули музыку.
- На сегодня - все, - сказал Александр Павлович, - закрыли контору.
- А люки проверил? - спросил инспектор манежа.
- У вас что, иллюзию давно не работали?
- Давно... - Инспектор повспоминал: - Года два уже...
- Оно и видно. Мусора в люках как на свалке.
- Я скажу униформе.
- Не надо. Мои ребята сами уберут.
- Бережешь тайны, старый факир?
- А что ты думаешь?.. Не успеешь оглянуться - сопрут. Тайны у меня на
вес золота.
- Особенно с люками... - усмехнулся инспектор. - Жгучая тайна.
Ассистентку - в ящик, ящик - под купол - трах, бах! - ящик на куски,
ассистентка - в амфитеатре, живая-здоровая... Дураку ясно, что под манежем
- люки. Нам вон пионеры об этом письма пишут...
- Пусть пишут, на то их грамоте учат... А вообще-то, у меня с твоими
люками - полтора трюка. Хочешь - выкину?
- Выкини, будь умным. У тебя и так все трюки - первый сорт, ты у нас
великий волшебник... Кстати, поделись с товарищем по искусству: как это ты
из аквариума песок разного цвета достаешь? И еще сухой... Аквариум же
прозрачный, все видно...
- Значит, не все... Секрет фирмы, товарищ по искусству. Выйду на пенсию
- опишу в популярной брошюре. Для пионеров. Чтоб тебя письмами не
мучили... Ладно, отдыхай до завтра.
- Как же, отдохнешь... - вздохнул инспектор. - Через полчаса -
репетиция у медведей...
- Ну это уж твои заботы. Гляди, чтоб не съели... - И Александр
Павлович, взглянув на часы, поспешил на второй этаж, в личную гардеробную.
До шести - всего полтора часа, а надо было еще успеть заскочить домой,
принять душ, переодеться, купить цветы - лучше всего розы, красные,
шелковые, с тяжелыми каплями воды на лепестках, а в шесть его ждала
Валерия - ровно в шесть, так условились: больше всего на свете Александр
Павлович ценил в людях железную пунктуальность. Здесь, кстати, они с
Валерией сходились... А в чем не сходились?
Если честно, ни в чем не сходились: это-то и было интересно Александру
Павловичу в его новой знакомой. Впрочем, они пока не сравнивали свои
мнения по разным поводам, не выясняли - кто прав, а кто нет, а потому и не
ссорились ни разу за две - да, почти две уже, какой срок, однако! - недели
знакомства, хотя Александру Павловичу и хотелось иной раз поспорить,
пофехтовать. Но к своим тридцати восьми годам он определенно решил, что
всякое выяснение отношений, взглядов на мир или - тем паче! - жизненных
принципов, всякие там споры по этим больным вопросам непременно ведут к
размолвке. Все сие в равной степени относится как к мужчинам, так и к
женщинам, и если с мужчинами Александр Павлович конфликтов тем не менее не
избегал, не чурался их, особенно по работе, то с женщинами - дело другое.
Женщину не переубедить, всерьез считал Александр Павлович, женщину надо
принимать такой, какова она есть, терпеть ее и внимательно изучать, искать
слабые места, коли есть желание. А коли нет - так и иди мимо, спокойнее
будет...
Что касается Валерии - желание имелось. Александр Павлович впервые,
пожалуй, повстречался с таким ярким, говоря казенным слогом,
представителем века эмансипации, чрезвычайно симпатичным представителем -
нет спору, но вот к самой эмансипации, к процессу-этому пресловутому,
Александр Павлович относился с предубеждением и ничуть не верил в "деловых
женщин", утверждал - когда разговор о том заходил, - что "деловитость" их
не что иное, как метод самозащиты, самоутверждения дурацкого, а за ним -
обыкновенная женщина, со всеми Богом данными ей и только ей качествами.
Как физическими, так и душевными. И ничем качеств этих не скрыть: хоть на
миг, да вырвутся они наружу, проявят себя.
Но вот странность: Валерия, похоже, исключением являлась, ничего у нее
пока не вырывалось, а Александр Павлович не терпел исключений, не умел в
них поверить, потому и спешил на свидание к Валерии, к загадочной
женщине-исключению.
Впрочем, Александр Павлович не отрицал очевидного: эмансипация
эмансипацией, а женщина Валерия - куда как интересная. В меру красивая, в
меру умная, в меру интеллектуальная... А что без меры самоуверенная - или
иначе: уверенная в себе! - так "будем посмотреть", как говорится...
А может, просто-напросто нравилась она ему?
Может, и нравилась, все бывает, но Александр Павлович никогда не спешил
с выводами, тем более что случилась однажды в его жизни ошибка как раз
из-за поспешности: женился - развелся, а между этими веселыми глаголами -
три с лишним года...
Валерия поинтересовалась как-то:
- А зачем женились?
Александр Павлович честно объяснил:
- Казалось, любил...
И получил ответ:
- "Казалось" - понятие неконкретное, зыбкое. Как можно им
руководствоваться?
- А так и можно, - усмехнулся Александр Павлович. - Вы что, только
конкретными руководствуетесь?
- Только! - отрезала. - Как и любой здравомыслящий человек...
Вот так так! Здравомыслящий человек... А откуда, скажите, у
здравомыслящего человека дочь-школьница? Не аист ли адресом ошибся?..
Александр Павлович бестактно поинтересовался и получил вполне
конкретный - в стиле Валерии - отпор:
- Этот вопрос я предпочитаю не обсуждать.
Предпочитаете?.. Да на здоровье!.. У нас свои тайны, у вас - свои,
меняться не станем... Правда, любопытно: когда она успевает заниматься
дочерью?.. Времени вроде нет: за две пролетевшие недели Александр Павлович
изучил расписание Валерии, сам в него довольно плотно втиснулся... Или,
может, она у нее вундеркинд?..
Александр Павлович не видел девочки - случая, не было. Обычно заезжал
за Валерией на работу, в институт, забирал ее с кафедры или из
лаборатории, а возвращал домой поздно: ритуал прощального поцелуя у дверей
подъезда - и спокойной ночи, Лера. Сегодня же был шанс познакомиться с
чудо-ребенком: Валерия с утра в институт не пошла, что-то там у нее
отменилось, и ехал за ней Александр Павлович как раз домой - впервые,
кстати; даже поинтересовался по телефону номером квартиры.
Розы он купил на импровизированном рыночке у метро "Белорусская" -
какие хотел, такие и купил, шелковые и с каплями - и ровно в шесть звонил
в квартиру Валерии. Звонок, отметил, заедало: приходилось туда-сюда качать
кнопочку, искать пропавший контакт. Валерия - дама техническая, кандидатша
каких-то сложных наук, могла бы и починить... Однако дверь открылась.
Открыла ее девочка лет десяти, невысокая, худенькая, угловатая даже, с
прямыми, стриженными "под пажа" каштановыми волосами. Открыла и отступила
в сторону, пропуская Александра Павловича в тесную переднюю.
- А если я - вор? - серьезно спросил у девочки Александр Павлович, даже
не поздоровавшись, спросил с ходу.
- Как это? - не поняла девочка.
- Ты даже не спросила, кто я и к кому пришел. А вдруг у меня за спиной
- топор, пистолет, бомба, а?
Девочка не улыбнулась.
- У вас были заняты руки, - сказала она. - Букетом. Он, вероятно, для
мамы?
- И для мамы, и для тебя, - ответил Александр Павлович, протянул ей
цветы. - Найди какую-нибудь банку. Желательно литровую...
- У нас есть ваза, - девочка опять не приняла шутки, и Александру
Павловичу это не понравилось. Он любил веселых и даже хулиганистых детей,
он привык к цирковым детям, к этим "цветам манежа", которые растут сами по
себе и не признают никаких клумб.
- Тогда поставь в вазу, - вздохнул он. И все же не удержался, добавил:
- А лучше бы напустить в ванну воды и бросить их плавать...
Девочка, уже шагнувшая было в комнату - за вазой, естественно,
остановилась, будто раздумывая. Похоже, ее заинтересовала идея с ванной.
Цирковой ребенок, считал Александр Павлович, поступил бы именно так, как
ему интересно...
- Я сейчас узнаю, - быстро сказала девочка и побежала прочь, забыв об
Александре Павловиче.
Он вошел в комнату вслед за ней, но девочка была уже в соседней, и
Александр Павлович слышал оттуда ее торопливый говорок:
- Мама, смотри, какие розы, а если пустить их плавать в ванне?..
Александр Павлович довольно улыбнулся и сел в кресло у окна. Отсюда
хорошо просматривалась дверь в соседнюю комнату.
- Что за глупости? - удивилась невидимая Александру Павловичу Валерия.
- Вот эти... - тут она помолчала, должно быть, отбирая цветы, - поставь в
большую вазу, ту, с ободком... А эти две подрежь под самые чашечки и вот
их можешь пустить плавать. Только не в ванну, а с салатницу...
"Розы в салатницу? - удивился Александр Павлович. - Это будет похлеще
ванны..." Девочка прошла мимо с букетом, не глядя на Александра Павловича,
скрылась в кухне - там сразу вода из крана полилась, что-то звякнуло, а
по-прежнему невидимая Валерия спросила:
- Саша, это ты?
- Нет, - сказал Александр Павлович, - это не я. Это рассыльный из
цветочного магазина. Он ждет "на чай".
Валерия засмеялась.
- Пусть подождет... Идея насчет ванны - твоя?
- Моя. Как и все бредовое... Только с салатницей, по-моему, не лучше.
- Понимал бы!
- А что... - начал было Александр Павлович и осекся: в комнату вошла
девочка, держа в руках хрустальную то ли салатницу, то ли супницу, что-то
хрустально-утилитарное, а все же больше похожее на широкую, с низкими
краями вазу, в которой красными лебедями плавали две цветочные головки.
И Александр Павлович вспомнил Амстердам - был он там на гастролях,
вспомнил огромное, похожее на аэровокзал, здание аукциона цветов, длинные
стеклянные витрины сувенирных киосков, где в почти таких же, только
специально для того сделанных, вазах-салатницах плавали аккуратные головки
роз и тюльпанов...
Девочка осторожно поставила салатницу на журнальный столик, посмотрела
на Александра Павловича: мол, каково?
- Красиво, - признал он.
- И жить они будут вдвое дольше, чем в вазе, - добавила из-за стены
Валерия. - Понял мысль?..
- Я бы тебе еще принес, - усмехнулся Александр Павлович, - подумаешь,
проблема... Красиво-то оно красиво, да только цветы без стеблей, знаешь,
как-то...
- Дело вкуса, - сказала Валерия. - А вы познакомьтесь, познакомьтесь,
раз уж увиделись... - чем-то она там шуршала, погромыхивала: готовилась к
выходу "в свет". - Наташа. Александр Павлович... Да, Наташа, знаешь:
Александр Павлович работает в цирке, он - фокусник.
- Иллюзионист, - поправил Александр Павлович.
- Есть разница? - удивилась Валерия.
- Смутная...
Девочка послушно стояла перед Александром Павловичем. Он достал из
кармана пачку "Явы", выбил на ладонь сигарету:
- Смотри.
Взмахнул рукой - исчезла сигарета. Снова взмахнул - опять появилась.
Запер ее в кулаке, вытянул руку, медленно-медленно разжал пальцы - пусто.
Наташа следила за ним завороженно...
- Что вы там молчите? - спросила Валерия.
- У нас дело, - ответил Александр Павлович.
Он щелкнул зажигалкой, затянулся. Держа горящую сигарету двумя
пальцами, как и положено: средним и указательным - он сгибал и разгибал
их, и сигарета послушно пропадала и вновь возникала - только качался в
стоячем комнатном воздухе зыбкий-табачный дымок.
Старый-престарый фокус: ловкость рук - и никакого мошенничества...
Валерия наконец-то вошла в комнату.
- Курил?
- Ни в коем случае! - с ужасом сказал Александр Павлович и как бы в
подтверждение поднял руки: сигареты в них не было. - При ребенке! Как
можно!..
Наташа восхищенно засмеялась, и Александр Павлович отметил, что это
впервые с того момента, как он пришел.
- А дым откуда? - Валерия резко повернула его ладонь: с тыльной стороны
ее, зажатая пальцами, еле держалась сигарета. - Иллюзионисты липовые...
- Разоблачили, - признался Александр Павлович. - Значит, не судьба...
Ничего, Наталья, я знаю еще двести семьдесят три абсолютно неразоблачаемых
фокуса и все тебе покажу. Хочешь?
Она кивнула.
- В другой раз, - сказала Валерия. - Нам пора... Наташа, если успеешь
сделать уроки - в девятнадцать десять по второй программе "Клуб
кинопутешественников". И не забудь погладить белье, там немного... Пока.
- И еще почини звонок, - добавил Александр Павлович. - Он заедает.
Валерия удивленно посмотрела на него.
- Пожалуй, этого она не сумеет...
- Да что ты говоришь?! - изумился Александр Павлович. - А я-то думал,
что звонок для нее - так, семечки... Ладно, Наталья, не грусти: "Клуб
кинопутешественников!" - штука посильнее, чем "Фауст" Гете. Звонок я сам
починю. В следующий раз. Я умею. А фокусы от нас не убегут...
Уже в машине он спросил Валерию:
- Она у тебя вундеркинд?
- Обыкновенный ребенок. А что тебя не устраивает?
- Наоборот, я потрясен. Все сама и сама...
- Не все, - засмеялась Валерия, - звонок, видишь, не может.
- Кого ты из нее делаешь? - серьезно поинтересовался Александр
Павлович.
- Человека, Сашенька, милый, человека.
- Себя?
- А чем я плоха?
Отшутился:
- Плохо ко мне относишься.
Поддержала шутку:
- Как заслужил...
Он вел машину и курил сигарету - ту, что осталась от фокуса. Он-то
знал, что не заслуживает хорошего отношения. Но откуда об этом знала
Валерия?
2
Александр Павлович сидел в своей гардеробной в цирке и смотрел в окно.
Сентябрь уж наступил. Еще зеленое, но уже немножко желтое дерево - ясень,
кажется, - шелестело под теплым по-летнему ветром, иногда залетавшим
ненадолго в гардеробную Александра Павловича. Где-то внизу утробно ревели
медведи.
До премьеры, до открытия сезона оставалось десять дней.
Александр Павлович приехал в цирк сразу после своего отпуска, и так уж
получилось, что одним из первых. Можно было, не считаясь с обычно
ограниченным репетиционным временем, "прогнать" аттракцион, даже можно
было сделать это днем, а не ночью - в привычный для иллюзионистов час; -
потому что в цирке почти никто не появлялся и не стоило опасаться
любопытных. Но мучительно не хотелось работать...
Александр Павлович изучал ясень и вспоминал вчерашний ночной разговор с
Валерией. Он сам на него напросился, завел его, когда уже за полночь
подъехали к ее подъезду, сидели в темной машине; Александр Павлович
неторопливо курил, сбрасывая пепел за окно.
- Как тебе люди? - спросил он.
Они "гуляли" в его компании, а вернее, даже не в его - в компании его
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг