Глава седьмая
КЕША, ГЕША И ВЕЛИКАЯ ТАЙНА
(Продолжение)
Каждый ждал звонка Говоруна по-своему. То есть думал о своем. Кинескоп,
например, думал о возвышенном. Он думал, как ему повезло, что именно он
облечен высоким доверием координировать действия людей и духов на данном
этапе. Именно такими формулировками и мыслил: "облечен доверием", "на данном
этапе"... Что поделаешь, влияние телепередач...
Братья-близнецы Рыжий и Красный сидели на столе и хором думали о том,
что Кеша и Геша оказались хорошими парнями и, может, зря духи так боятся
людей; неплохие существа эти люди - вот значки подарили, вещь ценная, а если
подружиться покрепче, еще что-нибудь братьям перепадет. И не то чтобы братья
были жадюгами - просто они любили подарки. А в их недолгой (по масштабам
духов) жизни им мало кто делал подарки. Можно сказать, никто не делал...
Нет, в самом деле, отличные ребята эти Кешка с Гешкой!
Геша еще и еще раз продумывал детали своего плана. В нем, как ему
казалось, была одна существенная неувязка: не решена проблема гласности. Ну,
узнают они, что спер Витька. Ну, пометят как-нибудь. Или не они пометят -
духи. А дальше что? Подождать, пока Сомов поставит украденную деталь на
место, возьмет за нее куш, а потом прийти к хозяину автомобиля и заявить:
так, мол, и так, украли у вас то-то и то-то, а вернули то же самое,
украденное, только деньги как за новое взяли. А хозяин вполне справедливо
спросит: "А где ж вы раньше были?" - "А раньше мы помечали то-то и то-то
специальными тайными знаками". - "Ну и что? - спросит хозяин. - Как вы
докажете, что то-то и то-то украдено, а не куплено Сомовым на какой-нибудь
автобазе?" - "А наша метка?" - скажем мы. Но Сомов заявит, что это он сам
метил. И спор зайдет в тупик... Да-а, гласность необходима на более раннем
этапе расследования. Надо с Кешкой посоветоваться...
А Кеша в это время думал про всякую всячину. Про то, что история с
духами, в сущности, невероятна. И если рассказать о ней на пионерском сборе,
то Алла Петровна мягко улыбнется и предложит написать обо всем в стенгазету,
где Кеша - редактор и что хочет, то и пишет. В рамках пионерской жизни,
конечно.
А Юрка Томашевский выкатит свои голубые глаза-шарики и скажет: "Ну, ты
даешь, Лавров, ну, совести у тебя нет". И все будет именно так вовсе не
потому, что одноклассники не могут поверить в существование духов, а потому,
что привыкли они считать Кешу с Гешей выдумщиками, фантазерами. Иной раз на
переменку соберутся и прямо так и заявляют: "Ну-ка, КЕШАИГЕША, загните
что-нибудь позаковыристей". И Кеша с Гешей загибают. Их два раза просить не
нужно...
Еще Кеша думал о Кинескопе. Ему очень нравился старичок в чесучовых
брючках. Кеша даже старичком его не считал, хотя и помнил об огромной -
иного слова не подобрать! - разнице в возрасте. Но было и в облике и в
поведении Кинескопа столько мальчишеского, что Кеше совсем не хотелось
замечать эту грустную разницу. Да и кто сказал, что она мешает дружбе?
Повесить того немедля на крепостной стене, как писалось в любимых Кешей
рыцарских романах.
Но некого было вешать, никто крамольной мысли не высказывал, а добрые и
легкие отношения между Кешей, Гешей и Кинескопом (надо было подчеркнуть -
истинно приятельские отношения) доказывали непреложно, что возраст тут ни
при чем. Так считал Кеша. Так, по-видимому, считал и Кинескоп.
Правда, Кешу несколько удивляла склонность Кинескопа к "высокому
штилю". Ну, в самом деле: души у него непременно загубленные, страдания
непомерные, тайны великие. Получается, что в мире духов все дела, чувства
или помыслы носят характер экстремальный, как бы определил научно
подкованный Геша. Так ли это? Нет, конечно, мудрит Кинескоп. Ох и влияют же
на него телепередачи! И на характер влияют, и на речь! И заметим к слову, не
самые лучшие телепередачи...
Кстати, у него - работа, а у Тольки Баранова что? Его мать Кешиной
жаловалась, что ребенка от телевизора за уши не оттащишь. Уши у Тольки - как
два репродуктора. Только репродукторы передают, а Баранов принимает. А потом
уже передает одноклассникам, сразу готовыми блоками передает - как услышал.
Во дворе, на перемене, даже у доски на уроке. Так что Кинескоп - невинная
жертва, нечего его зря осуждать...
Но все-таки почему тайна обязательно великая? Кеша думал о том изо всех
сил, но ничего придумать не смог. И решил спросить Кинескопа.
- Кинескоп, - сказал он, и все даже вздрогнули, потому что молчали,
сидели тихонько, ждали телефонного звонка, боялись нарушить тишину. А Кешка
не забоялся. И правильно сделал: как будто они и так звонка не услышат... -
Кинескоп, - повторил Кешка, - а почему тайна - великая?
- Все тайны духов - великие, - отрезал Кинескоп, но Кеша этим
объяснением не удовлетворился.
- Так-таки все?
- Так-таки все.
- И нет более великих и менее великих?
- Нет.
- А то, что ты от бабы Вериной пыли кашляешь - тайна?
Тут Кинескоп не сразу ответил, а сначала поразмыслил немного. Но потом
сказал уверенно:
- Тайна.
- Почему?
- Дух не должен обращать внимание на мелочи жизни. Тем более
человеческие. Плохой пример для других.
- А раз тайна, то великая?
- Великая, - отрезал Кинескоп, - но частного порядка.
- Ага, - сказал дотошный Кеша, - есть великие тайны частного порядка, а
есть общечеловеческие. То есть общедуховные. Так?
- Так, - сказал Кинескоп.
- А как разделить тайны на частные и общие? Это же все субъективно...
- Отстань от меня, - рассвирепел Кинескоп. - Мне сказали, что это
великая тайна, а сам я - дух маленький, ничего решать не могу.
- Кто же тебе сказал про тайну?
Кинескоп огляделся по сторонам, будто искал кого-то постороннего в
комнате, не нашел, конечно, прошептал значительно:
- Он...
- Итэдэ-Итэпэ? - спросил Кеша.
И тут же, как и раньше, мелькнула в воздухе синяя молния, мелькнула и
пропала, оставив после себя кисловатый запах озона. Кинескоп закрылся пледом
с головой, поджал ноги. А братья-близнецы задрожали у себя на столе,
зажмурились, и даже волосы у них дыбом встали.
Кинескоп выглянул из-под пледа, осмотрелся и прошипел:
- Трепло! Я тебе что говорил? Не повторяй это имя.
- В самом деле, Кешка, - сказал Геша, - ты же видишь, что происходит?
- Ничего не происходит, - хорохорился Кеша, - обыкновенные физические
явления.
- Не очень-то они обыкновенные, - заметил Геша и, переводя разговор с
неприятной для духов темы, спросил: - Как ты думаешь, может, стоит в милицию
сообщить?
- О чем? - не понял Кеша.
- О Сомове с Витькой.
- Ты что? Они там над тобой посмеются, и только.
- Иван Николаевич не будет смеяться.
Иван Николаевич был оперативным уполномоченным отделения милиции и
часто заходил к ним во двор, разговаривал с жильцами, интересовался
житьем-бытьем. Он и Кешу с Гешей знал, всегда здоровался с ними, как со
взрослыми - за руку, про отметки спрашивал. Хороший был мужик Иван
Николаевич.
- Смеяться он не будет, - согласился Кеша, - но дело у нас заберет.
Он так и сказал - "дело", как будто был следователем прокуратуры или
инспектором уголовного розыска.
- Заберет, - грустно подтвердил Геша. - А будем самовольничать - нам же
попадет.
- Нет, брат, - сказал Кеша, - мы это дело доведем до конца и
преподнесем его Ивану Николаевичу на блюдечке с голубой каемочкой.
- Как это - на блюдечке? - не поняли братья.
- Цитата, - отмахнулся Кеша, - из "Золотого теленка". Книги надо
читать.
- У нас нету, - грустно сказали братья.
- У меня есть. Возьмите. Но только аккуратно!
- Мы аккуратно, - расцвели братья. - Мы ее в газету завернем.
И в это время звякнул телефон.
Он звякнул так же коротко и тихо, как тогда - у Кеши в квартире.
Кинескоп встрепенулся, отбросил плед, подбежал к телефону.
- Але, - сказал он в трубку. - Ну, я, я, кто же еще... Звонил,
говоришь? И что говорил?.. Ага... Ага... Ага... Понял тебя. Молодец,
Говорун... Нет, не бросай. Продолжай слушать... Если что услышишь, тут же
сообщай... Я буду дежурить у телефона... Да никто больше не подойдет, трус
ты несчастный!.. И Водяному передай: пусть далеко не отлучается. Всё. - И
Кинескоп повесил трубку.
- Ну что? - в один голос спросили Кеша и Геша, подражая близнецам.
- Звонил Витька. Сомов назвал ему адрес и номер автомобиля. Адрес
такой: Арбат, дом номер семь. Автомобиль "Волга" ММФ 42-88. Запишите...
Геша схватил со стола лист бумаги и шариковую ручку.
- Чья машина? - спросил он.
- Профессора Пичугина.
- А дух в ней есть?
- Есть, вестимо. У хорошей вещи и дух хорошо себя чувствует. А
профессор к машине с заботой относится, вот духу и привольно: есть где
развернуться.
- Привольно ему будет, когда Витька какой-нибудь жиклер сопрет, -
мрачно сказал Кеша.
А Геша вздохнул безнадежно: ничем не помочь технически безграмотному
другу.
- Что за чушь ты несешь, Кешка? Какой жиклер? Его и украсть-то нельзя,
надо двигатель разбирать.
- А что именно Витька сопрет?
- Сомов сказал: "На твое усмотрение, подороже".
- И когда Витька пойдет на дело?
- В двадцать три ноль-ноль.
- Ужасно! - воскликнул Геша.
И Кеша тоже воскликнул:
- Ужасно!
- Почему? - удивился Кинескоп.
- Кто же отпустит нас из дому в двадцать три ноль-ноль?
И все замолчали. Все молча переживали огромное несчастье, неожиданно
перечеркнувшее так хорошо придуманный план. Своеволие родителей и бабы Веры
Геша не учел. И зря.
Все молчали обреченно и даже не искали выхода из создавшегося
положения. Выхода не было.
И тогда встал Кеша и сказал:
- Я пойду.
- А родители? - спросил Геша.
- Родители сегодня уходят в гости к журналисту Баташеву. У него день
рождения. И придут они не раньше двенадцати. А может, позже.
- А если Витька не успеет до двенадцати?
- Риск - благородное дело, - красиво заявил Кеша, и близнецы
зааплодировали ему.
Он поклонился им, как кланяется артист после выступления, и сказал
строго:
- Мне нужен помощник. Кто из вас пойдет со мной?
- Я, - сказал Рыжий.
- Я, - сказал Красный.
- Не все сразу. Со мной пойдет Рыжий.
- А как же я? - расстроился Красный.
- Ты пойдешь с Гешей.
- Когда?
- Когда на дело выйдет Сомов.
- Так Сомов поедет к профессору днем, - напомнил Геша, - или утром. Все
вместе и будем следить.
Кеша потупился:
- Я, наверное, не смогу...
- Почему?
- Я не исключаю вариант, что родители узнают о моем ночном
исчезновении. И тогда они меня накажут...
Геша с восхищением смотрел на товарища. Он сознательно шел на риск быть
наказанным, запертым дома на все воскресенье! Героический человек!
- Нет, - сказал Геша, - ночью пойду я...
Это тоже был героический поступок, и Кеша не мог не оценить его. Он
подошел к Геше и с чувством пожал ему руку.
- Спасибо, друг. (Так говорили все герои книг и фильмов, рассказывающих
про суровую мужскую дружбу, и Кеша не стал менять привычной
литературно-кинематографической формулы.) Ты не можешь волновать бабу Веру.
Она уже старенькая. Пойду я. И не спорь.
Решение было принято, и теперь нужно было обсудить кое-какие детали
ночного похода.
- Как Витька собирается на дело? - спросил Кеша. - Пешком или на
машине?
- Он возьмет домоуправленческий "пикап", - сообщил Кинескоп.
- Кто же ему разрешит?
- Говорун передал, что Сомов тоже об этом спросил. А Витька сказал, что
это его дело.
- Плохо, - подвел итог Кеша. - Раз он с машиной, нам с Рыжим за ним не
угнаться. Что делать будем?
Кинескоп повспоминал что-то, губами пожевал, загнул три пальца на левой
руке, опять губами пожевал, спросил Рыжего:
- Ты кого-нибудь со двора знаешь?
- Рычага знаю, - сказал Рыжий. - И еще Колесо.
- Колесо - это кто?
- Из "Явы" парень.
- А "Ява" чья?
- Мотогонщика из шестого подъезда.
- Поговоришь с Колесом. Рычаг здесь не подойдет. У него работа нервная:
хозяин - врач, по ночам часто на вызовы ездит. А мотогонщик - это хорошо.
Мотогонщики по ночам спят. У них режим.
Ни Кеша, ни Геша не понимали этого загадочного диалога. Пора было
вмешаться.
- Кто такой Колесо, - спросил Кеша, - и зачем он нам нужен?
- Колесо - дух мотоцикла "Ява", - объяснил Рыжий. - Пижон, правда, но
парень добрый. Я с ним поговорю, и он нас куда надо отвезет.
- Еще бы не отвез! - сварливо сказал Кинескоп. - Его бы тогда минимум
на год дисквалифицировали.
- Как это? - не понял Кеша.
- Лишили бы права работать. А дух без дела - не дух. Он так и погибнуть
может - от безделья. Страшное наказание...
- А кто бы его дисквалифицировал?
- Опять? - грозно спросил Кинескоп. - Не задавай лишних вопросов.
И Кеша заткнулся, вспомнив синюю молнию от пола до потолка и слабый
запах озона в комнате. Рисковать больше не хотелось в целях противопожарной
безопасности.
- Ладно, - сказал он, - собрание считаю закрытым. Да и баба Вера скоро
приедет, пора сматываться. Я иду домой и веду себя примерно и тихо,
притупляю бдительность родителей. Геша, из дома не уходи, после десяти
старайся не спать: если что - позвоню. Ты, Кинескоп, держи связь с Говоруном
и Водяным. Ты, Рыжий, договорись с Колесом ровно на одиннадцать. Кто будет
следить за Витькой? - Он командирски оглядел своих соратников.
Соратники внимали Кеше с благоговением. Кинескоп даже с дивана слез,
стоял около, близнецы - те вообще по стойке "смирно" вытянулись, ели Кешу
глазами. Ну, Геша - тот просто слушал, привык к Кешкиным замашкам: любил
дружок покомандовать, ох как любил...
- За Витькой будет следить Водяной, - отрапортовал Кинескоп.
- Кто с ним держит связь?
- Связь с Водяным будет держать Красный, - полным ответом сообщил
Кинескоп, совсем как на уроке русского языка: "Что пишет Маша? Маша пишет
письмо".
- Пост Красного?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг