можно перечислить. Это читано и видано по "тиви".
Возьмите атлас мира, найдите карту Африки, гляньте на юг - туда, ближе
к Антарктиде, к пингвинам и айсбергам (ничего жидомасонского, чистое
совпадение звукописи...), и обнаружите страны социалистического лагеря,
который находится в крутой изоляции от остального мира. В экономической и
политической изоляции. (К слову: понятия "лагерь" и "мир" сохранились в
новой России с давних социалистических - гулаговских - времен). В "лагерь"
вошли: ЮАР, Намибия, Южная Родезия, как и в докатастрофной реальности
ставшая Зимбабве, Мозамбик и... и, пожалуй, все. Гражданско-партизанские
бои за идеалы социализма шли в Ботсване и Анголе, но цепные псы
империализма с помощью платных агентов ЦээРУ (псы - черные, агенты,
естественно - белые, пришлые...) удерживали ненавистный прогрессивной
части человечества статус-кво. (Терминология использована та, к коей Ильин
привык в подзабытые застойные годы. Как и весь советский народ.)
Королевство Лесото посреди огромной территории ЮАР оставалось
королевством, хотя и марионеточным: через него удобно было торговать с
"остальным миром". "Остальной мир" хотел торговать, сохраняя красивую
мину, а статус королевства в качестве торгового партнера мине сей
способствовал весьма. И кому какое дело, что король Лесото был, не
исключено, тайным членом Африканской партии труда и свободы (с ЦК в
Иоганнесбурге)! Тайный - не явный, демократия такое позволяет...
Это политический расклад. Никакого серьезного влияния на умы и сердца
граждан "остального мира" социализм с юга Африки не оказывал, но пованивал
крепко. К нему тяготели вроде бы не социалистические, но откровенно
тоталитарные режимы в Ливии, Ираке и на Кубе. Его славили (лицемерно или
нет - Ильин не знал...) террористы Палестинской организации освобождения и
бойцы Ирландской революционной армии, члены нигде, ни в какой стране не
прописанных авантюрно-безжалостных "красных бригад" и такого же крутого
Общества Льва Троцкого, а также куцые компартии, влачившие кое-где по миру
(Испания, Италия, Индия, Китай...) полуголодное существование. Это в
прежней жизни Ильина мировой социализм худо-бедно подкармливал своих
единоверцев. В нынешней ему самому жрать было нечего - опять же сведения
из газет, других Ильин не имел. Хотя и верил им: юг Африки - не восток
Европы, а африканские свободолюбивые народы и в прежней жизни работать не
шибко рвались. Палки на них не было...
Но это уже экономика, а тут надо быть справедливым: алмазы, золото,
урановые руды - все это в обилии водилось в соцлагере и неявно вывозилось
через помянутое королевство Лесото. Во всяком случае, знаменитый алмазный
концерн "Де Бирс" и в Этой реальности не маялся от нехватки товара, время
от времени в разных периодических изданиях Америки и Европы появлялись
скандальные статьи, разоблачающие его связи с "красным режимом ЮАР". Но
статьи статьями, а алмазы алмазами. "Де Бирс" плевать хотел на обвинения,
держал монополию, вон и в Россию влез, вопреки жуткому сопротивлению
Германии - на Чукотку, в Архангелогородскую губернию... Так что денежки у
ЮАР со товарищи были, было на что строить светлое африканское будущее.
Американский журнал "Нэйшнл джогрэфик" так подавал национальный состав
республики: африканцев - 22,6 миллиона человек (зулусы, коса, бечуаны и
прочие банту), лиц европейского происхождения (африканеры и англичане) -
4,5 миллиона, русских - 1,8. И вот эти-то русские, слинявшие из эСэСэСэРа
за период с сорок второго по сорок четвертый годы, разбавленные кое-какой
эмиграцией из Европы - не прижившиеся там эмигранты первой волны и их
дети, военнопленные и угнанные немцами из России в короткую военную пору,
кто не захотел расстаться с идеалами коммунизма, - эти сильные русские
обжили Иоганнесбург (на Преторию, на столицу, они не претендовали...),
обнаглели до того, что всерьез называли его Иванградом, создали мощную
колонию, где под именем Африканской партии труда и свободы возродилась по
сути ВэКаПэбэ, сумели объединить под ее знаменами (красно-зелено-желтыми:
красный цвет - кровь рабочих борцов за свободу, зеленый - цвет надежды и
жизни, желтый - песка и, не исключено, золота...) немалое число африканцев
из разных племен, втиснулись в парламент и постепенно захватили в нем
большинство. Произошло сие, если Ильину память не изменяет, году эдак в
пятьдесят шестом-седьмом, с тех пор там социализм и строится. И своей
победной поступью завоевал еще кое-какие вышеназванные соседние страны. А
президентом там - тоже русский, Ильин его фамилию забыл. Незнакомая
фамилия, не из прежней жизни. То ли Пухов, то ли Махов, то ли вообще
Иванов.
А вот мужик с пятном на башке - ну точно из прежней, хотя Ангел и не
согласен. Помнится, Президент ЮАР и генсек АПТС - лица разные, это Ильин
где-то читал или слыхал, однако фамилии генсека никогда не встречал в
свободной от всего (в том числе и от принципов) прессе России.
И вот вам пожалуйста: есть там и самолеты, сравнимые по летным
характеристикам с родными "МИГами", а может, они так и зовутся - иначе
чего б гебистам и пресненским революционерам так суетиться по поводу
отловленного в Черном озере аппарата тяжелее воздуха... Впрочем, об этом в
российских масс-медиа тоже не пишут. Пока. То, чем впрямую интересуется
гебе, для журналистов - табу. Если только какой особо пронырливый сам
откуда-нибудь не нароет. А так о политике наращивания военного потенциала
в ЮАР и сопредельных ей государствах публикуют навалом. Наращивание, судя
по всему, огромное. Иначе чем оправдать немаленькие военные расходы
великих держав "остального мира"?..
ФАКТ
Жалованье в своей спецкотельной Ильин получал хорошее - три с половиной
тысячи рублей в месяц. По нынешнему курсу рубль стоил чуть меньше
дойчемарки, а если сравнивать с главным мировым валютным эквивалентом - с
долларом, - то за доллар в банках России или Германии, без разницы,
платили два рубля. Но и жизнь была не шибко дорогой, трех с половиной
тысяч на месяц хватало с лихом. Жил, как уже говорилось, без выпендрежа,
за полуподвальчик убогий, из коего никуда переезжать не хотел, как Тит ни
уговаривал, за комнатку-спальню, комнатку-гостиную, комнатушечку-кухню и
комнатеночку-ванну-с-сортиром он платил домохозяину всего семьсот
пятьдесят. Домохозяин был из детей "бывших совков", папанька его до войны
служил в ХОЗУ Министерства черной металлургии, воровал там посильно,
отоваривал ворованное золотишком и камнями - так догадывался Ильин, и
Ангел с тем не спорил, - после оккупации не пропал, а мирно пристроился в
немецкой фирме, застолбившей какие-то российские металлургические же
заводики, а потом как-то сразу купил в Москве несколько домов и стал
зарабатывать денежки, сдавая внаем жилплощадь. Надо отдать ему должное, за
своими домами он следил. Сынок папино наследство круто приумножил, уже не
покупал - строил дома. Почему Ильин все это знал? Не из праздного
любопытства полуподвального жильца, заглядывающего в хозяйские окна, но -
вовсе наоборот. Любопытство имело место со стороны хозяина. Однажды он
вместе с домоправителем явился на порог полуподвала, как раз когда Ильин
валялся в койке" глушил "Туборг" и смотрел по телевизору миллионную (ну,
не миллионную, пардон за гиперболу, ну, сотую...) серию американского муви
"Даллас", явился в законный выходной Ильина и возжелал познакомиться с
временно прославленным газетами гебистским поднадзорным. Славно тогда
посидели, миллионер оказался симпатичным мужиком, ровесником Ильина, пивка
попили, о житье-бытье покалякали. Хозяин предложил Ильину теплое место у
себя в бюро, но Ильин отказался: Тит его только что пристроил в котельную,
в куда более теплое место. Хозяин не обиделся, еще пивка выпил, ушел,
утолив любознательность, а домоправителю наказал платы Ильину не повышать.
Благородно! Домоправитель так и заявил Ильину: мол, во как благородно
поступил сильный мира сего. Ильин не спорил.
Итак, семьсот пятьдесят свободно конвертируемых рубликов уходило
доброму миллионеру. Мура! На харчи, на пиво, на кафе по субботам - еще
около тысячи. На одежду... К одежде Ильин стал почему-то равнодушен. Сам
себе изумлялся: в прежней жизни слыл пижоном и повесой, кучу "бабок"
тратил на шмотки, а ведь в прежней-то жизни сие хобби было куда как
трудным, особенно после восемьдесят пятого - восемьдесят шестого, когда
одержимый вождь дураков с Суматрой на кумполе пустил державу в рискованную
мертвую петлю под названием "перестройка", а его конкурент с железным
лицом бульдозера фирмы "Катерпиллер", врун, болтун и поддавала, убив
перестройку, лихо повел нищую родину Ильина из петли прямо в пике. Вышла
она из пике или нет - Ильин так и не узнал. Извините за неуместные летные
параллели. Короче, в магазинах прежней любимой отчизны Ильина ни черта,
кроме цинковых корыт, не было, и Ильин - с его крутыми заработками -
позволял себе отовариваться в коммерческих лавках по заоблачным ценам. За
кордон он не ездил по причине топ-секретности. А здесь, обитая в России
(пусть не родной, но все же, все же...), он чувствовал себя за кордоном,
ибо жизнь вокруг ничем не отличалась от прежних теоретических
представлений Ильина о заграничном рае. И вот вам типичный совковый
синдром: попав (хоть и сквозь брешь в пространстве-времени, а не через
шереметьевские законные рубежи...) в капитализм, типичный совок Ильин стал
скрягой. А может, это пространство-время так его надломило, кто б знал...
Итак, ответа не знал никто, включая самого Ильина. И не искал он
никакого ответа, даже Ангела о том не спрашивал. Покупал вещи на
аусверкауф, на распродажах - каждый сезон мощные суперладены типа "Мюра и
Мерилиза", "Карсштадта" или "Поль Корытофф", не говоря уж о бывшем ГУМе (а
его, как ни странно, по-прежнему все так и называли...) со множеством
магазинов, бутиков, лавочек на всех трех этажах, все эти царства не очень
дорогих вещей выставляли в своих залах прилавки и вешалки с вещами, ко
времени подешевевшими, доступными, - вот там Ильин и покупал себе все, что
надо. А что ему было надо? Джинсы рублей за сорок, легкие сапоги (любил он
сапоги на зипперах), рубаха-другая (это вообще рублей за двадцать -
тридцать), свитер (это чуть дороже - шестьдесят - восемьдесят рублей, если
не хочешь, чтоб он через месяц протерся на локтях), носки, трусы - всего
этого добра Ильину на год хватало, а стоило в сумме - самую муру. Теплую
зимнюю куртку он носил давно, менять не собирался, и осенняя у него была.
Ну кепка еще. Ну перчатки. Мокасины - на лето. Что еще?.. Ильин с его
нехитрыми запросами даже и не рвался в совсем дешевые торговые районы
Москвы - в Фили, где вросли в землю двухэтажные ангары, доверху набитые
лавками с дерьмовым, но почти дармовым шмотьем, или на Таганку, где
торговлю для нищих туристов из нищих стран вели наглые и вальяжные
бизнесмены из чересчур свободных государств Закавказья, которые прочно
осели в Москве и в свои свободные государства возвращаться не желали. Там
просто было дураку туристу наколоться на фальшивом золотишке, там совсем
легко было недорого ширануться или курнуть марихуанки, а девочки там
торчали в глухих и страшноватых подъездах не с одиннадцати вечера, как в
культурном Столешниковом или в фешенебельных верховьях Кузнецкого, а с
шести: малую фигню брали с легкого клиента, поэтому много и долго пахать
им приходилось... Ильин, если честно вспоминать, в Филях вообще никогда не
был, не добирался, а на Таганку попадал всего раза три: не по делу, но из
чистого любопытства. Ну а девочек для утоления снулой плоти, как уже
говорилось, он ловил на демократичной Драчовке, где цены соответствовали
его демократичному заработку.
Семьсот пятьдесят плюс тыща, да плюс триста - не больше! - на
вышеперечисленное шмотье, да плюс двести на кино, книги, газеты, девочек,
наконец, - вот вам две тыщи двести пятьдесят рубликов в месяц. Ну, добавим
к ним еще двести пятьдесят - на всякую непредвиденку. И получится, что
скряга совок Ильин ежемесячно из своей получки откладывал в банк 1000
(прописью: одну тысячу...) рублей. Что в сумме уже составило пристойную
цифру. Заметим, к слову, что такое позволить себе мог и впрямь лишь
одинокий и абсолютно неприхотливый человек.
Тит спрашивал Ильина: на что копишь? Ильин отшучивался: на старость,
мол. А иной раз думал всерьез: ведь и вправду на старость, на что еще?
Хотел он, взяв в банке кредит, купить себе домик в ближнем Подмосковье,
обязательно - с участком, и ни хрена там не разводить, а посеять траву,
косить ее машинкой под бобрик, ну разве что цветы посадить, и не
розы-пионы-гвоздики, а нечто простое, деревенское, из полузабытого
счастливого пионерского детства совка Ильина - сирень, золотые шары,
шиповник - все, как вы заметили, неприхотливое, не требующее ухода. И
жить, глядя в небо. Ища там вышеописанную дырку в пространстве-времени.
До домика с участком было еще далеко. Хороший домик, даже и крохотный:
спальня, кабинет, гостиная с непременным немецким камином, веранда - эта
радость стоила (где-нибудь по Ярославскому автобану, где-нибудь за
Сергеевым Посадом) не менее двухсот тысяч, а кредит на такую сумму давали
лишь под постоянный заработок (он-то был, Ильин ни сном ни духом не
собирался уходить из котельной: от добра, как известно, добра не ищут...)
и под хотя бы полета тыщонок на личном счете. Так много пока не набежало,
хотя Ильин и имел счет в Российском коммерческом банке, ходил в его
районную контору на Большой Ордынке, даже кредитные карточки завел: "визу"
и "мастер-кард". Что и говорить: даже при копеечных тратах Ильина удобнее
было пользоваться карточками, а не наликом. Налик вообще таскать в
карманах не стоило: нынешняя Москва по уровню уличной преступности мало
чем отличалась от Москвы, оставшейся по ту сторону дыры; А Ильин ни
карате, ни кунфу не занимался, и, хотя и был в прежней жизни не хилым
мужиком, мог в драке и полидировать, здесь заметно ослаб и притих - после
аварии. И не драться, как Брюс Ли, мечтал, а спокойно дышать воздухом с
сиреневым настоем на собственной даче. К чему, повторим, и стремился не
торопясь.
ДЕЙСТВИЕ
Автобус добрался наконец до сокольнического круга, мягко затормозил и
пуфкнул дверьми. Водитель вежливо сказал в микрофон:
- Конечная.
Ильин вышел, вслед за ним вышло еще человек шесть-семь. Разошлись кто
куда. Кто домой, кто в магазины, кто в церковь, в храм Воскресения
Господнего. А Ильин пошел в парк.
Когда шел, почему-то подумал: надо провериться. Чтение детективных
романов даром не минуло. Нагнулся, вроде бы завязывая шнурок, хотя и в
сапогах с зипперами был, бдительно закосил назад. Никто его, конечно, не
пас. Площадь перед входом в парк гляделась пустой, даже на всегда набитой
личными карами автостоянке между сквером, ведущим к древней станции метро,
и еще более древним красным зданьицем театрика "Палиндром" (там в прежней
жизни располагался не то райком комсомола, не то еще что-то сильно
молодежное, Ильин уж и не помнил...), даже на этой бесплатной (редкость
для Москвы!) стоянке торчало всего с десяток авто.
- Чтой-то нас сегодня в Сокольники властно влечет неведомая сила, -
прорезался Ангел. Пока Ильин ехал в автобусе от Пресни до Сокольников,
пока Ильин размышлял о том о сем, Ангел тактично не лез с разговорами. А
сейчас счел, что размышлять о том о сем - праздно. И влез. - Где ты здесь
собираешься прятаться?
- Во-первых, от кого? - резонно спросил Ильин. - Во-вторых, зачем
прятаться? Что это даст?
- Отвечаю по мере поступления вопросов. От кого? От преследователей и
похитителей, коих в нашей таинственной истории - явный перебор. А вот
зачем?.. Сам не знаю. Аналогичный ответ и на третий, тобою не
пронумерованный вопрос...
Ильин походя удивился: нечасто Ангел чего-то не знал. А уж признавался
в незнании и того реже.
- Я прятаться не собираюсь, - сказал он, просачиваясь сквозь стальные
"людорезы" у входа (мир иной, строй иной, жизнь иная, а приспособления для
рассеивания широких народных масс - те же примитивные). - От гебе прячься
не прячься, а все одно словят. Хоть в загранке. Так туда еще попасть
надо...
- Не ушел бы от своих братьев по идеологии, они б тебя куда надо
переправили. В Ирак, например. Через вольные республики Средней Азии и
Афганистан. Там гебе нет.
- Братья... - недовольно протянул Ильин, руля по центральной аллее
парка ко впавшему в предзимнюю спячку фонтану, руля мимо киосков с
хотдогами, мороженым, сувенирами, газетами и журналами, руля мимо скамеек,
на которых скучали младые мамы и небдительно пасли пока еще сопливый
завтрашний день России, руля мимо означенного завтрашнего дня, который
орал, бегал, плакал, дрался лопатками и ведерками, катался на трехколесных
фахрадах, руля куда глаза глядят. - Тоже мне, братья... Их идеология мне
еще там - во!.. - резанул на ходу ладонью по горлу, машинально глянул на
ладонь: не пошла ли кровь. Крови не было. - Кстати, Ангелок, ответь: на
кой ляд братьям по идеологии мой "МИГ"? Если такой же делается в ЮАР,
причем теми же клиентами делается, то что эти братья хотели из меня
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг