Мак-Брайт - один из них: я не любопытен, а мне не сочли нужным сообщить
координаты агентов. Правда, шеф говорил о человеке, который, быть может, -
он подчеркнул осторожное "быть может" - появится, но потом, позже, когда я
акклиматизируюсь в этом раю. А если "позже" уже наступило? Энтони
арестовали, явка провалена, и осторожное "быть может" превращается в
железное "непременно".
А раз так, то Мак-Брайт и есть тот самый незнакомец, "приходящий
позже". Я уже мог не ломать комедию.
- Вы явились вовремя: я совсем было нацелился в этот проклятый бар.
- А вы сходите туда: прекрасный бар, рекомендую. Вкусно кормят - без
всякой химии, гипномузыка. Сходите, сходите, лучшего места для первого
вечера не придумаешь. И Линнет захватите: будет с кем танцевать.
- Вы думаете, они сняли слежку?
- Они ее и не ставили. Бедняга Энтони погорел буквально во сне: не
терпел сомниферы.
- Значит, бар чист?
- Наконец дошло! Чист, чист, как напиток, который вам сегодня там
подадут. Выпейте его за мое здоровье. - Он встал, высокий, сутуловатый,
по-прежнему улыбающийся (интересно, будет ли у меня когда-нибудь такая же
выдержка?). - Мне пора, не провожайте, не надо, чтоб нас видели вместе. -
И уже у двери обернулся, сказал вполголоса: - Меня не ищите, я сам вас
найду, когда будет нужно. Линнет скажите только, что я был у вас.
- Некто без фамилии?
- Я же назвался: Джеффри Мак-Брайт. Конспирация - хорошая штука, но
Линнет меня знает. И еще вы теперь. Поняли?
Я понял, все понял. Или, вернее, почти все. И, главное, я не один
здесь: за спиной у меня Мак-Брайт, видимо, разведчик высокого класса. За
спиной у меня Линнет: я ей позвоню сейчас, договорюсь о встрече. За спиной
у меня слам...
Что знал я об этой организации? Вероятно, больше, чем заправилы
Системы. Да и не знают они ничего, разве только что слам существует. А
где, кто, когда, с кем - рады бы изведать, да в коленках слабы: систему
конспирации в сламе хоть в учебнике описывай, если будет когда-нибудь
такой учебник. Есть, конечно, и провалы - ни одно действующее подполье от
этого не застраховано - но проваливаются люди - пятерки, десятки, сотни,
наконец, а слам живет, борется, растет.
Кто они? Красные? Нет, это слово давно стало пугалом в Системе
Всеобщего Контроля. Не для властей - увы - для обывателя, который
барабанит свои шесть часов на службе, жует химию и запивает химией,
смотрит по телевизору мелодрамки, а по ночам видит сны, подсказанные
Каталогом.
Официальная пропаганда медленно, но верно делала свое черное дело.
Старыми методами? А зачем их отменять, если они по-прежнему действенны.
Красные хотят сделать все общим, отобрать у бедного труженика домик, жену,
дочку, телевизор, машину? Хотят, хотят! Так опасайтесь их, кидайте в них
камни, они ваши враги! Партия давно уже ушла в подполье, но решение
объединить всех недовольных в одной организации пришло не сразу. Оно
встречало сопротивление даже у тех, кто понимал: при существующем режиме
тотального террора и сыска не выжить даже в подполье. И партия сплотила в
трущобах, в сламе сотни тысяч людей, которые боролись за свободу и
счастье, за право жить и работать по-человечески.
Великая штука - равновесие, конечно, устойчивое равновесие: шар в лунке
- старый пример из учебника физики.
Две глыбы - две системы, и живут люди... Устойчивое равновесие? Вздор,
оно неустойчиво, пока существуют ложь и насилие, пока жизнь человека в
Системе Всеобщего Контроля - ах, процветание, ах, земной рай! - не
человеческая жизнь.
Вот почему существует слам. Вот почему слам силен. Вот почему он так
страшен хозяевам Системы. Вот почему он непобедим, и побеждает, и победит.
И еще: вот почему я здесь.
Я плохо знаю структуру слама: вероятно, потом Мак-Брайт, или Линнет,
или кто-то еще познакомит меня с ней, если понадобится. Опять это "если
понадобится". Я не любопытен - меня так учили. Я не заглядываю в чужие
окна, если это не входит в мои обязанности. А что входит в мои
обязанности?
Я протянул руку к видеофону и вызвал справочную.
- Космовокзал, телефон газетного киоска, первый этаж.
На экране загорелись цифры, и я мгновенно перевел на них набор
запоминающего устройства. Когда на экране появилось недовольно-удивленное
лицо Линнет, я сказал игриво и нагло - ну как еще может говорить с
девчонкой старый космический волк:
- Привет, девочка! Узнаешь?
Она улыбнулась:
- Что-то припоминаю...
- Могу напомнить подробности знакомства. Скажем, сегодня в семь?
Она помялась, жеманница:
- Я не уверена... Ну, если ненадолго...
- Надолго, ненадолго - разберемся после. В семь у "Семифутового"...
И, только выключив видео, подумал, что каламбур получился дурацким,
если принять во внимание все сказанное Мак-Брайтом.
4. НЕ ТОЛЬКО ТАНЦЫ
Бар "Семь футов под килем" я давно и прочно знал по кинолентам,
прокрученным еще в Центре, но все же он поразил меня, как и рассчитывали
его хозяева: неоновая девица над входом, разбрасывающая искры по нагретому
асфальту, была ошеломительна. Линнет я ждать не стал, прошел сквозь
светящиеся нити - оптический обман честных трудящихся! - и уверенно
остановился у входа в огромный зал-раковину: не спеши, Лайк, не ищи
никого, пусть тебя ищут, сегодня хозяин ты, у тебя деньги, у тебя слава,
подожди секунду, вот уже торопится к тебе некто безликий и напомаженный,
во фраке и белой бабочке - пингвин, да и только.
- Вы один? - Легкий поклон, скрытое любопытство во взгляде: сколько
стоит этот клиент?
- Со мной дама. Столик на двоих и подальше от шума, - небрежно и
изысканно, ленивым тоном - можно не бояться переиграть.
- Прошу вас. - Лавируем между столиками. - Этот устроит?
- Вполне. Мое имя - Лайк. Когда придет дама - проводите.
Я поудобнее устроился в кресле, вытянул ноги и посмотрел на вход.
Наверно, зря я это сделал, потому что шок оказался для меня слишком
сильным. У входа в зал стояла в искрящемся платье красавица. Куда исчезла
мальчишеская челка - на голове нечто немыслимое в виде башни. Минутой
позже она уже сидела за моим столиком и говорила капризным голосом лысому
официанту:
- Два обычных. Клей, два холода. Только без искры.
Я постепенно вернулся в нормальное состояние и смог критически оглядеть
соседку.
- Я вижу, вы любопытны, Лайк. Задавайте вопросы - отвечу. Сколько их у
вас?
- Всего три, прелестница. Во-первых, откуда вас здесь знают? Во-вторых,
что это за галиматью вы несли официанту? В-третьих, как киоскерша Линнет
превратилась в снежную королеву?
Линнет засмеялась, и сразу же ее "снежная неприступность" растаяла:
улыбка была совсем не королевской - обычной, милой, земной.
- С вашего позволения, я начну с третьего: я ни в кого не превращалась.
Просто время такое, что королевы - даже снежные - вынуждены работать
киоскершами: жить-то надо. Во-вторых, если вы у себя на Луне превратились
в отшельника, который не знает даже земных напитков, то нечего валить на
меня: эта "галиматья" вкусна и полезна, сейчас сами оцените. А вот откуда
меня здесь знают?.. - Она опять улыбнулась, теперь загадочно и холодно. -
Всему свое время, Лайк, всему свой черед: узнаете и это...
- Ладно, я не тороплюсь, - протянул я, наблюдая за тем, как пингвин во
фраке расставлял у нас на столе немыслимые изогнутые бокалы с чем-то
синим, золотым, розовым, крайне аппетитным, пожелал нам приятного вечера и
исчез, а Линнет, даже не взглянув на него, спросила деловито:
- С чего начнем?
И я бухнул с размаху:
- Со слама?
А Линнет даже бровью не повела, улыбнулась, сказала:
- Советую золотой - бодрит. А потом остальные - вечер долгий...
Она пошарила рукой под столом, щелкнула чем-то, скривилась болезненно -
палец прищемила? - кинула в черную сумочку какой-то кубик и уж совсем
по-детски сунула палец в рот.
- Больно? - спросил, я сочувственно.
И получил ответ:
- Вы кретин, розовый, довольный, ничем не прикрытый. Думаете, что вы
еще на Луне, а вокруг скалы и кратеры? Напрасно. Здесь все кишмя кишит
микрофонами - от нашего столика до лысины официанта, а вы преспокойно
задаете вопросы, от которых у "слухачей" волосы дыбом становятся. Словом,
я выключила микрофон.
- Но не хватятся ли его наши друзья?
- Не хватятся. У них на схеме этот столик пуст - не обслуживается или
посетителей нет. А будем уходить, вернем игрушку на место.
Я счел объяснения исчерпывающими и попробовал золотой напиток: по вкусу
он походил на мед. Но у этого золотого пойла была и своя особенность: оно
не пьянило, а скорее бодрило, как стимулятор, поощряя к светской беседе.
Но светской беседы не получилось.
- Отвечу сразу на все предполагающиеся вопросы, - сказала Линнет. - Я и
Мак-Брайт связываем вас со сламом, ориентируем и поддерживаем вас. Кроме
Мак-Брайта, вас знает еще Первый, единственный из Большой Десятки,
поставленный в известность о пилоте Лайке. Если вас не проинструктировали,
поясню: Большая Десятка - это руководство слама, а Первый - глава Десятки.
- Вы знакомы с ним?
- Что вы! - Она возмутилась. - Ни с кем из Десятки. Я связана только с
Мак-Брайтом и со своими агентами.
- У вас они есть?
- Конечно. Их десять.
Так я и думал. А у этих десяти свои десятки. Старая и верная система -
щупальца с единым мозгом-руководством.
- Посмотрите внимательно, - вдруг сказала Линнет, - кто вошел в зал.
Я посмотрел внимательно, потом очень внимательно и все равно ничего
особенного не заметил. Вошла, вернее, ввалилась, компания - человек десять
- пьяная, орущая, молодая, лохматая, пестрая и еще сто эпитетов, и все
подойдут.
- Кто они?
- Высокий в синем свитере, видите, рукой кому-то машет, -
Факетти-младший. Вам это имя ничего не говорит?
Мне это имя кое-что говорило. Я бы даже сказал, что оно кричало:
внимание, Лайк, действие начинается, скоро твой выход!
И сразу же компания у стойки бара распалась для меня на составные
части, как детская пирамида, - цветные кольца на стержне. А стержнем был
Факетти-младший - парень-гвоздь, душа общества, рост под два метра, глаза
серые, двадцать шесть лет от роду, занимается плаванием, кончил
Тринити-колледж, не работает, много пьет, репутация странноватая: кому
нравится, кому нет. Откуда сведения? Откуда сведения. Я принес их в клюве
и приберегал на всякий случай. Вот он, случай.
- Позвольте вас пригласить...
К столику подходит парень из компании Факетти: медно-красная морда,
честно говоря, не урод, волосы длинные, прямые, как пишут в книгах, "цвета
воронова крыла", перехвачены черной лентой, нос с горбинкой, черно-белое
пончо на широких плечах.
- Спасибо, я не танцую.
- Что так?
- Устала.
- Так идемте к нам - у нас весело, усталость пройдет.
Как будто меня не существует: даже не взглянул в мою сторону. А Линнет
волнуется, ждет моей реакции. Пора?
- Послушайте, приятель, как у вас со зрением?
- Что-что? - Полное недоумение.
- Разве вы не заметили, что дама не одна?
Ах, какая улыбка: тридцать два снежных зуба, и все свои!
- Кажется, вы меня прогоняете, так я понял?
- Вы сообразительны...
Наверное, я что-то еще хотел сказать, но не успел: он рванулся вперед,
схватил меня за ворот, резко поднял с кресла - ну и силища! - прошипел, не
разжимая губ:
- Сейчас ты пожалеешь о сказанном...
- Уймись, силач, - бросил я равнодушно.
Но он не внял голосу разума. Коротко размахнулся, ребром ладони -
отработанный жест - ударил меня по шее. То есть ему хотелось по шее, но я
увернулся, и удар пришелся в плечо. Мне стало больно, и я озверел. Я
всегда зверею, когда мне больно. Он по-прежнему держал меня за пиджак, и я
снизу ударил его по руке - под локоть. Он охнул и разжал руку. Я тут же
схватил ее, рванул на себя, коленом - в живот, ладонью с размаху - как
хотел он сам, он шлепнулся пыльным мешком у стола - отдохни, дружок.
- Что случилось? В чем дело?
Два вопроса прозвучали одновременно. Первый задал Факетти, второй - его
приятель. А позади стоял гангстер-метрдотель, но вопросов не задавал: то
ли стеснялся Линнет, то ли хотел посмотреть, что будет дальше.
Я вежливо поклонился любознательным молодым людям и столь же вежливо
объяснил ситуацию:
- Ваш друг, к моему великому сожалению, сначала оскорбил даму, а потом
и меня. Я не люблю, когда меня хватают за пиджак и дергают из-за стола, а
он почему-то не захотел поступить иначе.
- Похоже на Дикого, - засмеялся Факетти, и я подумал, что он, вероятно,
симпатичный и неглупый парень. - Не обижайтесь на моего друга: он слишком
горяч. Давайте согласимся, что инцидент исчерпан.
Что ж, если не считать еще не пришедшего в сознание Дикого, то инцидент
был действительно исчерпан: ни у Линнет, ни у меня претензий к Факетти не
было. А Дикого, по-видимому, никто не жалел: его взяли под руки и
поволокли к выходу.
- Вы этого хотели? - спросила Линнет. Видимо, она не любила драк.
Не знаю, хотел ли я именно этого, но дело, как говорится, сделано:
Факетти меня запомнил. Теперь остается еще один шаг - напомнить ему о
себе. Только вот как напомнить?
- Слушайте, Линнет, - сказал я. - Пусть ваши ребята последят за сынком:
куда он ходит, как передвигается, какая у него программа на каждый день. И
второе: я не хочу подвергать вас излишнему риску. Короче говоря, мне еще
нужен связной, шустрый и понятливый парнишка.
Линнет ответила не задумываясь:
- Везет вам, Лайк. Есть такой парнишка. И понятливый и шустрый. Зовут
его Ли.
- Пусть придет ко мне послезавтра в девять утра. Успеет?
- Успеет.
- Я назову ему место встречи, а вы приготовите сведения о Факетти.
Договорились?.. Тогда продолжим веселье.
И весь остаток вечера я доказывал ей словом и делом, что она не зря
пошла со мной в этот "семифутовый" кабак.
5. ДВУМЯ МЕСЯЦАМИ РАНЬШЕ, КОГДА ЛАЙКА В ГОРОДЕ НЕ БЫЛО
Утро было пасмурным и тоскливым - низкое серое небо, дождь не дождь, а
так, моросня какая-то. Мак-Брайт брился в ванной, разглядывал в зеркале
осунувшееся от бессонных ночей лицо - мешки под глазами, впалые щеки, а
виски-то совсем седые! - ж думал: сдает моторчик, на больших оборотах уже
не тянет, скоро на отдых, купить домик где-нибудь на море и забыть обо
всем... О ежедневной, ежечасной опасности, о слежке, о конспирации, о
делах. Да разве забудешь?
Он говорил Первому об этом, зря, конечно, результат можно было
предсказать. "Мне не слаще, Мак. Ты уж потерпи: вместе начинали, вместе и
кончим". Начинали и вправду вместе, давно, еще до рождения Системы, и
сколько пережили, перемучились вместе - все вместе, в одной связке, по
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг