главбуха. Да что мои дела по сравнению с вашим!
- Сегодня поставим последнюю точку. Приезжает Костров.
- Вы уверены, что он опознает в нем Мухина?
Верочка не раз задавала ему этот вопрос, и он каждый раз выносил на ее
суд свои размышления.
- Подумайте сами, кого мог называть Фролов своим "боевым корешем"? К
сожалению, армейскую жизнь его мы проследить не можем. По словам
Глебовского, он окопался где-то в интендантских тылах и, по всей
вероятности, не обременял себя добросовестностью. Думаю, однако, что он не
искал сообщников, а жульничал в одиночку. Так же действовал он и после
войны. Из его уголовного дела мы знаем, что за хищения его судили одного,
без сообщников. На завод к нам он поступил под своей фамилией, но с
подложными справками о беспорочной службе на поприще сельскохозяйственной
кооперации и "визитной карточкой", фотографически подтверждавшей его
пребывание в партизанском отряде. И вдруг появляется его "боевой кореш".
Поселился у него дома, принят на работу без трудовой книжки, переведен с
грузовика на легковушку. Он мог, скажем, оказаться бывшим дружком из
колонии, где отбывал Фролов свой срок заключения. Но мы уже знаем точно, что
за этот срок ни Мухина, ни Солода в колонии не было. Значит, "боевым
корешем" мог стать только бывший гестаповский сослуживец, что в конце концов
и подтвердил Фролов перед смертью.
- Судя во отрезку "визитной карточки", он совсем не похож на того
парня, который стоит рядом с Костровым, - сказала Верочка.
- А почему он все-таки отрезал этого "парня"?
- А он что говорит?
- Что отрезал его Фролов, потому что не хотел видеть портрет Кострова.
Наивно, говорю ему. Во-первых, Костров - это основание его "визитной
карточки", так сказать, главный ее персонаж, а во-вторых, почему он не
сделал этого раньше? Ну Солод и здесь вывернулся. Случайно, говорит, все это
произошло. Поселился я у него, обратил внимание на фотографию и сказал, что
ему, Фролову, мол, повезло, что его бывший политрук теперь первый секретарь
обкома. А он рассердился даже: "Незачем мне, говорит, эти похвальбы. Кто он
и кто я?" И думаю, - добавил рассказ о допросе Бурьян, - что Солод не
заранее сочинил всю эту историю, а сымпровизировал ее тут же на месте. Ведь
о куске фотографии, найденном нами при обыске, он явно не знал. Но даже не
удивился, подонок. Ничуть не запинаясь, высказал мне эту сказку и даже
хмыкнул от удовольствия: смотрите, мол, какой я ловкач.
Тут в кабинет Бурьяна вошли Костров вместе с Вагиным. Поздоровались.
- Я на минутку к Соловцову зайду. Тоже мой боевой товарищ, - сказал
Костров. - Вызывайте пока обвиняемого. Я подойду.
Бурьян тотчас же позвонил в следственный изолятор, чтобы доставили на
допрос Солода. А Верочка, чуть-чуть смущенная присутствием Вагина, робко
спросила:
- А мне можно остаться, Андрей Николаевич?
- Вам, конечно, можно, товарищ следователь, - предупредил ответ Вагин.
- Небось довольны своим новым начальством?
- Безусловно.
- Больше, чем мной во время моего пребывания в этом кабинете?
- Пожалуй.
- Интересно узнать, почему?
- Потому, что он как педагог лучше, чем вы. У него я многому научилась.
- Согласен, - подтвердил Вагин. - Андрей Николаевич показал себя
отличным следователем. Но посмотрим еще, каким он будет прокурором.
- Обвиняемый доставлен, товарищ прокурор, - отрапортовал один из
конвоиров.
- Введите.
Левашова и Вагин сели на диван в глубине комнаты. Солод вошел, не
обратив на них никакого внимания.
- Сядьте, Солод, - сказал Бурьян. - Вы еще не передумали изменить свое
поведение на допросах?
- А как изменить?
- Не лгать.
- Надоели мне ваши вопросы. Имеете доказательства, вот на суде и
доказывайте.
- Медицинская экспертиза признала вас вполне здоровым. Симуляция
амнезии разоблачена. Так что на суде "не помню" никого не убедит.
- Подождем до суда, - пожал плечами Солод. - Там и поговорим, если
захочется.
В этот момент и зашел в кабинет Костров.
Солод обернулся и вздрогнул.
Костров пристально смотрел на него, ни на секунду не отводя глаз.
Все молчали.
- Ауфштеен! - прогремел по-немецки Костров.
И тут произошло неожиданное. Словно ожил в Мухине рефлекс бывшего
гитлеровского наймита. Он выпрямился в струнку, вытянув руки по швам.
Костров подошел ближе, почти вплотную к нему.
- Если ты не трус, то посмотри мне прямо в глаза, - не сказал -
приказал он.
И Солод, словно вспомнив, что он не должен быть Мухиным, сразу обмяк и
растерянно, даже, пожалуй, испуганно взглянул на Кострова.
- Струсил, волк, - сказал тот, усмехнувшись. - Ведь я узнал тебя,
Мухин. По глазам и узнал. Не замаскировал тебя твой поганый шрам.
Так и была поставлена Бурьяном его последняя точка в бывшем деле
Глебовского.
22
А дело Мухина - Солода было передано в органы государственной
безопасности, причем суд над ним состоялся тут же, в Свияжске, где были
совершены им два его последних убийства. О приговоре гадать не будем. Под
ним охотно бы подписались все присутствующие на судебном заседании в
заводском Доме культуры.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 08.02.2002 14:48
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг