Только тут его заметили девушки. Не экстравагантная рубашка с
тюбетейкой привлекли их внимание - серьезность тона. А смысла никто не
понял.
- Какой век? - спросил я невинно.
- Лет триста назад, - подумал вслух Принц, - может быть, немного позже.
Мак-Лой работал с Гримальди. Двадцать первый, должно быть.
Я лукаво взглянул на девушек.
- Вы больны? - холодно осведомилась Рита. - Бредите?
- Что значит "бредить"?.. У меня бедный словарь.
- Вы иностранец?
- Ты ошиблась, Риточка, - бесстрастно вмешался я, - это человек из
двадцать четвертого века. Гость из грядущего.
В глазах Риты я не прочел ничего, кроме злости. В словах тоже.
- Я всегда думала, что ты трепло, Олег. Только мы не та аудитория.
Охмуряйте первокурсниц.
- Но ведь это правда, - сказал Принц. - Почему вы не верите? Я могу
рассказать многое о нашем мире.
Он произнес это так задушевно и просто, что Галя, до сих пор почти не
слушавшая, подарила ему долгий и внимательный взгляд. Но Рита похолодела
еще больше.
- Я не интересуюсь детскими сказками. И фантастики не люблю. Играйте с
мальчишками.
В этот момент открыли двери в зрительный зал. Рита, не оглядываясь,
увлекла Галю вперед. Принц кинулся было за ними, но я задержал его:
- Сядем отдельно. Они будут нам мешать, а тебе надо сосредоточиться.
Будет много впечатлений.
Принц с ироническим любопытством разглядывал зал, кресла, экран, но с
первых же кадров фильма замер, чуть сдвинув свой обруч на лбу.
- Мешает? - посочувствовал я.
- Нет, я включил запоминающее устройство. Оно воспроизведет потом все
увиденное.
Мы почти не разговаривали. Он смотрел молча, но так взволнованно и
тревожно, словно происходившее на экране было частью его дела и его жизни.
Он, не стесняясь, вытирал слезы, вскрикивал, радовался и хмурился. Это был
идеальный зритель, о каком только могли мечтать наши кинематографисты.
Зверства гитлеровских убийц вызвали у него приступ удушья; я поддержал
его, испугавшись, что он упадет в обморок, но он слабо улыбнулся и
прошептал:
- Не беспокойся. Сейчас пройдет.
Я то и дело отрывался от экрана, стараясь подстеречь любую его реакцию.
Лицо его искажалось при виде выжженных деревень и разрушенных городов и
словно светилось изнутри, когда на экране возникали счастливые толпы
людей, встречающих советских танкистов. Он три раза коснулся лба: когда
говорил Гитлер, сдавался Паулюс и подписывался акт о безоговорочной
капитуляции Германии. Три раза он что-то повернул или поправил в обруче.
- Зачем? - поинтересовался я.
- Вторичное воспроизведение. Я хочу показать это во всех ракурсах.
Когда кончился фильм, Принц долго сидел, закрыв глаза, и я не утерпел,
чтобы не спросить:
- Ну как, понравилось?
Он вздрогнул.
- Не то слово. Я не каннибал. Но я удовлетворен: я видел последнюю
войну человечества. Я не увидел бы ее так, даже если бы они не ошиблись в
наводке. Что можно увидеть за несколько часов? Какой-нибудь эпизод, не
больше.
Я вспомнил его нелепый костюм и усмехнулся про себя. Он мог ничего не
увидеть, кроме комендантской гауптвахты, куда бы отвел его первый
встречный патруль.
- Теперь я покажу все это у нас, - мечтательно прибавил он.
- Восстановишь фильм?
- Не понимаю.
- Покажешь все это так, как видел на экране.
- Неизмеримо лучше, - улыбнулся он. - Я покажу это так, как оно было в
действительности.
Он опять поднялся надо мной, как джинн из волшебной сказки. Я ощутил
пафос дистанции в четыреста лет. Пропала всякая охота смеяться и шутить.
Выходившая толпа разделила нас. Я потерял его и, уже беспокоясь, сновал
между выходящими, то и дело оглядываясь. Принца не было.
- Разыскиваешь? - Кто-то тронул меня за рукав. - Сбежала твоя
тюбетейка.
Я оглянулся и чуть не сшиб Риту.
- Ты его видела?
- Он с Галкой ушел.
- Как - ушел?
- Как уходят? Рядышком. Я и моргнуть не успела, как они убежали.
Я обомлел.
- Да ты понимаешь, что произошло?! - почти закричал я. - Он же
пропадет! Он же улицу переходить не умеет. Его надо найти, пока не
случилось чего-нибудь.
- Псих! - фыркнула Рита. - Подобрал младенца. У него плечики, кстати,
пошире твоих.
Я даже сплюнул в сердцах. Какой смысл было что-либо объяснять этой
бескрылой девице?
- Куда они могли поехать?
- А я знаю? Куда-нибудь на природу, соловьев слушать. В Нескучный или
на выставку.
Но я уже мчался к автобусу. Два битых часа я колесил по Москве от парка
к парку, расспрашивал десятки гуляющих парочек, но никто не мог сообщить
мне что-либо утешительное о радужной вестсайдке на чугунных плечах. Я
звонил поочередно во все отделения милиции, справлялся у дежурного по
городу - и всюду безрезультатно. Принц исчез, буквально растворился в
сиреневой московской дымке, похищенный сибирячкой с заплаканными глазами,
а может быть, и пропал в непостижимых глубинах времени.
...Оказалось, что не пропал.
Я стоял на знакомом углу и раздумывал, не пойти ли мне пообедать. В
этот момент я и услышал знакомый шепот:
- Подожди меня. Пообедаем вместе.
Я даже оглянулся, убежденный, впрочем, что никого не увижу. Так и
оказалось. Шепот звучал где-то во мне, а я мысленно отвечал:
- Где ты пропадал? Я по всей Москве за тобой гонялся.
- Гуляли.
- Она поверила?
- Не знаю.
- Как ты нашел меня?
- По настройке. Биолокация.
- А где находишься?
- У Курского вокзала. Только я не знаю, что такое вокзал.
- Станция, откуда идут поезда.
- Поезда?
- Ну, спиды. Что-то вроде. В разные города, в разные страны. Понял?
- Почти.
- Тогда спроси, где останавливаются троллейбусы "Б" или "10". Я буду
тебя ждать на площади Маяковского. Найдешь?
- Конечно, по настройке найду. Жди.
Он вышел из троллейбуса, почти не отличимый от других пассажиров, даже
рубашка его словно потускнела и слилась с пейзажем.
- Хорошая девочка, - сказал он без предисловий. - Совсем как наши.
Очень похожа.
Он произнес это печально и тихо, словно вспомнил уже что-то утраченное.
- О чем ты говорил с ней?
- О разном. О городах над морем, о каплях в полете, об утренних зорях
на Венере.
- Ты был на Венере?
- Где я только не был!
- Она смеялась, конечно?
- Нет. Она называла меня сказочником, даже поэтом.
- Значит, все-таки не поверила?
Он не ответил.
В столовой пахло щами и шашлыком. Мест не было. Над столами клубился
дым.
- Странный запах, - сказал Принц, втягивая носом воздух.
- Придется преодолеть, - посочувствовал я. - Впереди еще более трудное
испытание: зеленые щи и биточки по-казацки. Недолгое счастье
путешественника во времени.
Мы пробирались между столиков, как на базаре. Никто не обращал на нас
никакого внимания. Принц сиял. Я знал, что он уже включил запоминающее
устройство, и знал почему. Столовая его покорила.
За столиком Красницкого, моего коллеги из проектного бюро, освободилось
два места. Мы приземлились. Красницкий не проявил при этом ни удивления,
ни радости. Он молча доедал остатки котлет.
- Что это? - спросил Принц, рассматривая его тарелку.
- Почки миньер, соус пикан, - сказал Красницкий. - Фирменное блюдо.
- Я ни одного слова не понял, - признался Принц.
- А что, - осведомился Красницкий, - в Средней Азии это называют иначе?
- Он не из Средней Азии, - сказал я. - Он из двадцать четвертого века.
Красницкий даже не пошевельнулся.
- Визит к питекантропам! - хмыкнул он. - Стоило ли ехать в такую даль,
чтобы полакомиться биточками?
- А что такое биточки? - спросил Принц.
- Натуральный эквивалент олимпийской амброзии. У вас что-нибудь знают
об Олимпе?
- Нет, - сказал Принц.
- Что же вы знаете? - Красницкий спросил с иронией, но Принц сделал
вид, что ее не заметил.
- Многое, - улыбнулся он. - Например, как приготовить напиток, который
заменит мне ваш обед.
Он протянул над бокалом Пальцы, чуть тронул что-то похожее на ручные
часы, и бокал наполнился мутной бесцветной жидкостью. На наших глазах она
загустела и вспенилась.
- Химия или фокус? - спросил Красницкий.
- Пожалуй, химия, - подумав, ответил Принц. - Молекулы агалии и
воздух-катализатор.
- Занятно, - сказал Красницкий и встал. - Может быть, вы умеете и
недуги исцелять? У меня, например, чертовски болит голова.
- Прими пирамидон, - сказал я.
- Не надо, - опять улыбнулся Принц, - у него уже не болит голова.
Красницкий, шагнувший к выходу, остановился.
- Кажется, и вправду не болит. - Он поморгал глазами. - Откуда сие
чудо, Олег?
- Ты знаешь.
- Я знаю только, что у Кио появился соперник.
Принц грустно допивал свою розовую пену.
- И этот не поверил, - вздохнул он.
Я молча пожал плечами.
- Только теперь я понял, - продолжал он, - как легкомысленна была эта
затея... И как мало еще знают о прошлом у нас, в седьмой формации! И как
многим я обязан тебе за этот чудесный день! У меня щемит сердце, когда я
вспоминаю о Гале. Мне было нелегко расстаться с ней, но еще труднее с
тобой. Я надеюсь, что мне позволят вернуться к вам, поэтому вот, возьми...
- Он протянул мне что-то сверкнувшее на свету.
Это был крохотный синий кристалл странной формы, чистый и теплый. Может
быть, его согрело тепло Принца, а может быть, это была его собственная,
скрытая в нем теплота. От этого он казался почти мягким, живым.
- Разве уже пора расставаться. Принц?
- Пора. Я ведь не хозяин своего времени. Меня зовут... Отодвинься, -
прибавил он и странно напрягся, словно уже слышал и ощущал что-то
неслышное и неощутимое для меня.
Я отодвинулся. На миг мне показалось, что его окутал синеватый туман.
Лицо потускнело и стало бесцветным, словно туман растворил и смыл все
краски с кожи, бровей и губ. Только глаза еще светились, и я услышал уже
совсем далекий шепот:
- Жди.
Он стал снова похож на стеклянную куклу и с каждой секундой становился
прозрачнее. Сквозь него уже ясно виднелись герань на подоконнике и
коричневая обивка стула. Столики кругом были пусты, и я не знаю, кто видел
все это, но кто-то определенно видел.
- Мамочки! - взвизгнула подошедшая сзади официантка. - Что это с ним?
У нее дрожали губы.
- Трюк, - сказал я сквозь зубы. - Элементарный эстрадный фокус, - и
прошел мимо растаявшего в воздухе Принца, от которого не осталось даже
тюбетейки.
Мой месячный календарь подходит к концу. Чудес больше нет. О встрече с
Принцем я никому не рассказываю - опыт показал, что так лучше.
А синий кристалл лежит у меня в ящике письменного стола в дерматиновой
коробочке от часов. Он по-прежнему незамутненно чист и сохраняет ту же
знакомую теплоту. Я показывал его многим специалистам - кристаллографам,
оптикам, химикам, но никто не смог определить его вещество и
происхождение. Источник внутренней его теплоты также оставался загадкой.
Мне предлагали лабораторные исследования его физических свойств и
химического состава, но я не рискнул. Кристалл был не мой, а _его_
ориентир.
Иногда я вынимаю его и долго держу в руке, ощущая привычную теплоту, и
порой мне даже кажется, что я вижу самого Принца.
Но я знаю, что это только игра воображения.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг