выполняет мысленные приказы хозяина. Какие именно и как именно, вы сейчас
увидите. Предпошлю только маленькое введение. Помните старый пример с
двумя точками на листе бумаги? Согнув этот лист, вы совмещаете их в одну.
Браслет Озерова делает это с нашим трехмерным пространством в пределах
планеты, причем ни расстояния, ни природные или искусственные препятствия
не играют никакой роли. Видимо, в мире, откуда появился этот браслет,
известны какие-то свойства пространства - времени, позволяющие
регулировать положение двух точек на карте с максимальной точностью
наводки. Парадокс неевклидовой геометрии приобретает физическую
достоверность, сказка о сапогах-скороходах становится былью.
Хмелик понимал, что не объяснит и сотой доли того, что покажет
демонстрация браслета в действии, но не мог отказать себе в удовольствии
изложить уже продуманные и выношенные умозаключения.
- Загадочную для нас "работу" браслета, - торопливо продолжал он,
словно боясь, что его прервут особенно нетерпеливые слушатели, - можно
сравнить с нейронными процессами в мозгу: он принимает сигналы,
поступающие на "входы", и выдает с "выходов" готовые решения. Есть в
кибернетике устройство, реализованное Ньюэллом, Шоу и Саймэном. Оно
последовательно преобразует исходную ситуацию, пока она не станет
"конечной". Аналогично, по-моему, функционирует и браслет. К примеру,
исходная ситуация - мысленный приказ Озерова: найти и показать набережную
Ист-ривер в Нью-Йорке. Ситуация преображается так: на запрограммированной
карте мира устройство находит Нью-Йорк, остров Манхэттен и набережную
Восточной реки. Затем сближаются исходная и конечная точки. Границы
касания очерчены синим светом. Видите?
В повисшем посреди комнаты широком озеровском "окне" возникло видение
ночной набережной - черный каменный парапет, электрический фонарь и его
отражение в черной воде. Проплыла мимо такая же черная спина полицейского.
Громыхнул высоко нагруженный бочками грузовик. Где-то на реке загудел
катер.
Все молчали, как бы соглашаясь, что словами тут ничего не выразишь.
Только Валя спросила робко:
- А почему так темно?
- Потому что в Нью-Йорке ночь, - отрезал Хмелик и кивнул Озерову. -
Отключайся, старик.
Видение вместе с "окном" растаяло в воздухе.
- Видите, как точно и безошибочно работает устройство, - возбужденно
продолжал Хмелик. - Допустим теперь, что на "входы" поступает не
географическое понятие, а конкретный зрительный образ. Андрей, давай нашу
набережную.
В синей светящейся каемке вновь появившегося "окна" зашумела в пламени
июньского солнца знакомая всем набережная Москвы-реки возле их дома.
- Обратите внимание, наводка почти мгновенна. Воспроизводится образ,
уже когда-то запечатленный браслетом в своей механической памяти. А
емкость этой памяти колоссальна. Она вмещает, во-первых, всю карту мира,
точнейший оттиск планеты, без масштабных приближений. Ни в одном
генеральном штабе такой карты нет. Во-вторых, она хранит все, что
воспроизводит. Все увиденное с ее помощью Озеровым в течение всей его
жизни будет вложено в эту память. А я думаю, что время действия ее
практически не ограничено каким-либо числом человеческих жизней. И мы не
знаем, первым ли ее информатором стал Озеров или ему предшествовали его
братья по разуму? И сколько их было? И какую информацию накопила машина? И
почему мы тогда не можем поставить знак равенства между емкостью ее
биомеханической памяти и вместимостью памяти современного человека? А эта
вместимость достигает гигантской цифры, в десять в двадцатой степени
условных единиц информации, что, в общем, равно всему информационному
фонду любой из крупнейших мировых библиотек. Павел Викторович морщится: я
не привожу источников этих подсчетов, кстати говоря, не моих, а математика
Джона Неймана. Профессору они известны, а остальные могли прочитать об
этом в одном из наших журналов.
Последовавшее молчание было долгим и почему-то неловким. Озеров с
любопытством отметил, что все глядели на браслет - не на него. Для них он
был только уникальным кибернетическим устройством. "Как в цирке, - подумал
он, - человек-змея, человек-молния, человек-браслет. Смешно". А с каким
удовольствием он снял бы этот проклятый браслет и подарил тому же Хмелику.
Увы!
Гиллер первым нарушил молчание.
- Считаю себя не вправе участвовать в экспертизе. Я не физик и не
географ и не вижу возможности использовать эту штуку для нас, геологов.
Разве только как средство транспорта или для спасательных работ. Не знаю.
Вместо ответа Хмелик подтолкнул Озерова:
- Режь вниз, Андрей.
- Куда? - не понял тот.
- Под землю. Вообрази, что ты бур и со скоростью автомашины врезаешься
в недра. Крой насквозь. До Австралии...
- Вы с ума сошли, Хмелик, - оборвал его Гиллер, но продолжить не успел.
В синей каемке "окна" посреди комнаты поползло что-то мутное, ровное,
то светлея, то темнея до черноты, то опять светлея и перемежаясь белеющими
прожилками.
- Валя, прожектор! - крикнул Хмелик. - Вполсилы. Не полный.
Включенный прожектор осветил светло-серые неровные массы.
- Граниты, - прошептал Гиллер, резко выдвинув стул вперед.
Сейчас он мог дотронуться до скользящей вверх гранитной стены.
Серая стена вдруг рассыпалась разноцветной мозаикой.
- Ого! - сказал кто-то.
Озеров по голосу не разобрал кто, но не оглянулся, боясь "отключиться".
- На сколько мы спустились? - спросил тот же голос.
- Наверно, на несколько километров, - откликнулся Хмелик. - Ведь
спускаемся с автоскоростью. Что это?
- Кристаллы горного хрусталя, - пояснил Гиллер и тихо спросил Озерова:
- А можно глубже?
Пестрая, с отливами каменная стена помутнела, стала матово-черной, и
вдруг чернота, сначала слабо, а потом все сильнее отсвечивающая,
превратилась в сверкающий поток расплавленного металла.
- Магма, - сказал Гиллер. - Прожектор не нужен.
- Какая глубина?
- Трудно сказать. Думаю, больше пятидесяти километров. Вы что,
действительно собираетесь добраться к центру Земли?
- Хотите сию минуту?
- Никоим образом. Попрошу прекратить опыт.
- Озеров, не отключайся, - предупредил Хмелик. - Почему, профессор?
- Опыт должен быть поставлен научно. Мне потребуется киносъемочная
аппаратура, звукозаписывающие приборы, другая сила освещения.
- Может быть, создать проходимость? - засмеялся Хмелик.
- Вам двойка по геологии, - сказал Гиллер. - Даже на этой глубине
температура больше двух тысяч градусов.
- Я пошутил, профессор. Отбой, Андрей.
"Окно" исчезло.
- Твоя очередь, Минченко. Ставь задачу.
- Я тоже? - растерялся океанолог.
- Я тебя не в кино приглашал. Давай точку в океане, где поглубже.
- Может быть, Тускарору?
- Я там плавал, - вмешался Губин. - Скучные воды. А если Атлантический
океан? Я где-то читал, что для глубоководных экспедиций Атлантика
интереснее.
- Глупости вы читали, - поморщился Минченко. - Но можно и Атлантику.
Там есть глубоководные впадины. Например, близ острова Мадейра. На
параллели Северной Африки.
Хмелик опять подтолкнул Озерова.
- Может быть, Атлантиду найдем, - засмеялся он. - Давай, Андрюша. Океан
синий-синий, густое индиго. Южное солнышко. Какая-нибудь мурена плещется.
Следите, товарищи: на "входы" устройства поступает точка на карте плюс
зрительный образ. Подождем "выходов". У меня секундомер. Засекаю.
Озеров подумал: "А зачем спешить?" Браслет не им повинуется, а ему. И в
каких дьявольских ситуациях! По маршрутам Жюля Верна: путешествие к центру
Земли и восемьдесят тысяч лье под водой. И почему она синяя? Скорее
темно-зеленая. А на поверхности, наверно, стальная, как в Одессе. И ветер
гонит волну с барашками. А где это? На параллели Северной Африки. Значит,
южнее Гибралтара. Близ острова Мадейра. Ну что ж, браслет найдет.
И браслет нашел: океан возник в комнате в двух шагах от них, не синий и
не зеленый, а перламутровый, расцвеченный солнцем и в то же время
зловещий, с высоким кипеньем волн, как на полотнах Айвазовского. Редко кто
видит такой океан так близко. Только смельчаки спортсмены, участники
океанских регат. С берегов он не тот, а с борта лайнеров далек и не
страшен. Здесь же, в комнате, шла волна высотой в три метра и таяла за
синей горящей полоской. Даже привыкший к метаморфозам "окна" Озеров
невольно поежился, а сидевшие рядом отодвигались все дальше и дальше - так
пугающе близко вздымалась сверкающая водяная стена.
- А ведь красиво! - вздохнул Губин.
Шум волны заглушил его.
- А что, если создать проходимость?
- С ума сошел, захлестнет!
Озеров поднял "окно" повыше. Океан теперь шумел внизу. Из комнаты
открывалась его бескрайняя серо-голубая даль.
- Тут и дна нет.
- Дно есть, - сказал Минченко. - Шесть километров вниз.
- С автоскоростью? - спросил Озеров.
- Зачем? Как в лифте. Четверть часа - и песочек.
За "окном" встала темно-зеленая водяная толща. Солнечный свет еще
пронизывал ее. Медленно скользнула наискосок большая, отливающая
начищенной медью рыба. Засветились розовато-хрустальные колокола медуз.
Вода почернела, что-то сверкнуло в темноте и потухло. Валя включила
прожектор, но луч, ударивший в черно-бурую муть, растаял где-то
далеко-далеко. Какая-то уродливая рыбья морда показалась в "окне" и
пропала. Невидимый батискаф опускался все ниже и ниже, а видимая муть
уходила вверх, не поражая никакими жюльверновскими видениями. Только один
раз что-то большое заслонило "окно" бледно-розовым телом, и Озеров
услышал, как Минченко громко шепнул соседу: "Кальмар!" А в "окне" уже
появились слабо очерченные зубцы темно-красной скалистой поверхности.
- Вот вам и Атлантида, - усмехнулся Минченко. - Боюсь, что ее здесь
днем с огнем не найдешь.
- Я подумал о проходимости, - сказал Губин. - С какой силой ударил бы
водяной столб?
- Считайте. На дне давление свыше шестисот атмосфер. Более полутонны на
каждый квадратный сантиметр.
- Боюсь, что нас размазало бы по стенам.
- А вместе с ними - по городу. И вместе с городом - по земле. Что могло
бы остановить эту тысячетонную ударную силу? Где оказался бы Атлантический
океан? Где была бы Европа?
Зловещая тишина наполнила комнату, отделенную только одним поворотом
браслета от мировой катастрофы.
- Дети играют с термоядерной бомбой, - сказал до сих пор молчавший
Сошин. - С чем-то пострашнее термоядерной бомбы. Возвращайтесь на Землю,
молодой человек.
Озеров устало протер глаза, и "окно" вместе с подводным царством ушло
за пределы видимости. Кто-то громко и облегченно вздохнул.
- Предлагаю воздержаться от легкомысленных опытов, - сердито заметил
Сошин. - Для докладной записки в Академию наук материала более чем
достаточно.
Хмелик сухо возразил:
- У нас с профессором Сошиным, видимо, разный взгляд на понятия
легкомысленного. У меня еще один опыт, для Губина. Возможность проникнуть
за покровы человеческого тела. Меня не испугает, даже если именно я
окажусь объектом опыта. Но, может быть, мы согласимся с профессором и
оставим это для экспертизы академии?
Губин подумал и согласился. Озеров взглянул на Хмелика: у того был вид
бомбардира, приготовившегося пробить одиннадцатиметровый удар.
- Ну что ж, - сказал он, - переходим к решающему эксперименту. Его
нельзя отложить.
- Что значит "решающему"? - прозвучал резкий вопрос Сошина.
- Смысл, вам известный из научной практики, Павел Викторович. Ньютон в
таких случаях прибегал к латинскому названию "экспериментум круцис".
EXPERIMENTUM CRUCIS. АЛАДДИН У КАЛИТКИ В СТЕНЕ
Отклика не последовало. Кто-то взглянул смущенно, кто-то быстро отвел
глаза. "Испугались", - подумал Озеров.
Хмелик объявил, что ожидал этого и сейчас успокоит встревоженные умы.
- Мы еще не познакомились с главнейшей особенностью устройства - с его
способностью превращать эффект присутствия в само присутствие. Со времен
Дедала, первым преодолевшего закон тяготения, люди не знали подобного
ощущения. Мы первые преодолеваем ложное или, скажем мягко, неточное
представление о протяженности пространства, о незыблемости декартовых
координат. Возьмите любую точку на карте, любой из европейских городов, и
мы прямо из этой комнаты выйдем на его улицы, пройдемся по набережной По
или Сены и вернемся сюда же, к этим обоям и стульям. Уверяю вас, это не
страшнее, чем перешагнуть лужицу на тротуаре или вон тот порог.
- Париж - это соблазнительно, - сказала Валя.
Губин снисходительно усмехнулся.
- Без валюты? Глазеть на витрины и облизываться? Даже сигареты не
купишь.
- Возьми свои. А может быть, в Лондон, профессор? - Хмелик обернулся к
молчавшему Гиллеру. - Вы только что оттуда приехали. Будете нашим гидом.
- Пожалуй, - оживился Гиллер. - Скажем, в Сити. Любопытно. Переулки еще
Скруджа помнят.
- В Сити по воскресеньям даже мухи со скуки дохнут, - опять не утерпел
Губин. - В Малаховке и то интереснее.
- Может быть, Гималаи? - робко вмешался Минченко. Он был альпинистом.
- Озеров, покажи ему Гималаи! - крикнул Хмелик.
В синем "окне" возникло облачное столпотворение. Облака пенились и
громоздились на скатах снежных вершин и обледенелых утесов. Завыл почти
физически ощутимый ветер.
- Это ты в твидовом пиджачке думаешь сюда выйти? - съязвил Хмелик и
прибавил: - Ну, в общем, все: Гималаи отменяются. Арктика и Антарктика
тоже. Присоединим сюда еще север Канады и юг Аргентины. Что остается?
- А если соединить прогулку со зрелищем - предложил Губин. - Скажем,
что-нибудь вроде "Медисон-сквер гарден" в Нью-Йорке. Мировой зал!
- В Нью-Йорке ночь, невежда. Ты же видел.
- Ну, коррида в Мадриде.
- В Мадриде сиеста. Полдень. Все спят. До корриды шесть или семь часов.
- Где-нибудь дерби или регата...
- Где?
- Сегодня с утра в Монте-Карло автомобильные гонки, - неожиданно сказал
Озеров.
До сих пор он молчал, стесняясь вдвойне: и как объект наблюдения, и как
"лирик" среди "физиков". "Физики" поглядели на него с любопытством.
- Откуда вы знаете? - спросил Губин.
- В "Советском спорте" читал.
- Ралли?
- Нет, скоростные. На сто кругов. От московского автоклуба участвуют
двое наших - Туров и Афанасьев.
- Я, пожалуй, останусь, - заробела Валя. - Автогонки - это страшно.
Но никому страшно не было.
- Ты, старик, сначала Монте-Карло найди, - сказал Хмелик. - Город,
конечно, а не казино, и где-нибудь у шоссе трибуны пошукай. Должны быть
длинные высокие трибуны, как на скачках.
- Погодите, - повелительно вмешался Сошин.
Все обернулись к нему - на худощавом его лице читалось откровенное
негодование. Так он держал себя на экзаменах с отважными, но плохо
подготовленными студентами. На чисто выбритых щеках багровела пятнами
прилившая кровь.
- Я категорически против эксперимента.
- Почему, Павел Викторович? - сдерживая накипавшее раздражение, спросил
Хмелик.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг