- Говорят, такие замки покупают на вывоз в Америку.
- Кто? Где? Рекомендуйте, если знаете. Очаровательный древний замок
времен короля Дункана Шотландского. Все есть - и тайники, и мыши, и
привидения!
- Даже привидения? - засмеялся я, вспомнив о "духе Банко". - Фамильные?
Родгейм внезапно помрачнел и ответил не очень охотно:
- Мне бы не хотелось говорить об этом в таком тоне. Но сам виноват -
сболтнул. А фамильные или нет, не знаю. Они появились совсем недавно, но
уже успели причинить зло. Вы думаете, почему мой дядя переселился в
семейный склеп?
Я промолчал: не хотелось обижать хозяина.
- Не верите? Я тоже не верил. Но выслушайте свидетельские показания и
тогда уже судите. Сначала мое: дядю я почти не знал. Он был чудаковатым,
суровым и нелюдимым стариком, не встречавшимся даже с соседями. Только
Маргарет и Себастьян, ездивший в город за продуктами, прислуживали ему.
Другие не уживались, не выдерживая неудобств здешнего средневекового быта.
Теперь второе показание - Себастьяна. Он вызвал меня телеграммой после
смерти дяди, рассказал обо всем, что произошло, и тотчас же попросил
расчета, не согласившись даже дня провести под этой крышей. А произошло
вот что. Примерно месяц назад Себастьян заметил что-то неладное в комнате
для гостей - есть такая в каждом приличном замке. Ее убирали редко -
гостей никогда не было, но раз в месяц Себастьян выбивал ковры, менял
постельное белье и выметал пыль. Делал он это по вечерам, порой даже ночью
- заедала старика бессонница, да днем и некогда было. И в ту самую ночь он
пришел туда, когда Маргарет и дядюшка уже спали. Подошел к двери и обмер -
за дверью свет. Хотел бежать, да любопытство пересилило. Приоткрыл дверь и
видит: не фонарь, не свеча, а какое-то странное оранжевое сияние около
камина. И все ширилось оно, как пламя костра, сопровождаясь каким-то
монотонным жужжанием. А когда в комнате стало светло как днем, Себастьян,
по его словам, совершенно отчетливо увидал в этом оранжевом ореоле двух
человек. Это я говорю - "человек", а Себастьян сказал - "чертей, только
голых и белых". Один из них будто бы повернулся к нему и сказал что-то
вроде "спасибо". Себастьян охнул и грохнулся на пол. Там его и нашел в
глубоком обмороке услышавший шум дядя.
- Бывает, - сказал я, щелкнув по бутылке виски, стоявшей на столике, -
если вот этим лечишься от бессонницы.
- Я тоже так подумал сначала. Но слушайте дальше. Дядя Джон пуританин,
ни виски, ни пива в рот не брал, да и слугу-пьяницу не стал бы держать. А
уж в расстроенном воображении его никак не обвинишь - спросите кого угодно
в округе, хоть судью, хоть каноника. Но он в точности дублировал опыт
Себастьяна. Кажется, на следующую же ночь. И все повторилось.
- Что именно?
- Все. Не похожее на огонь сияние и голые черти. Себастьян клялся мне,
что дядя так именно ему и сказал. Дядя Джон даже разговаривал с ними,
вернее, слышал их разговор. Один из них шагнул к нему, направил на него
какую-то штуку - Себастьян так и не понял из слов дяди какую - и раздельно
произнес: "Ты... кто?" Старый Джон, человек не робкого десятка, обомлел и
молчит, только губы дрожат. Тогда другой черт или призрак говорит первому:
"Отключайся... он нас боится". И все исчезло - и привидения и свет. А
дядя, еле живой, добрался до постели. Когда Себастьян на другой день
привез врача, старику было совсем плохо. Инфаркт миокарда.
- И вы поверили Себастьяну?
- Дядя рассказал не только ему. И врачу.
- Любопытно. Что же говорит врач?
- Что может сказать врач? - пожал плечами Родгейм. - Девяносто девять
из ста скажут то же самое. Расстроенные нервы, самовнушение, галлюцинация.
Дублированная галлюцинация? Чушь, конечно.
- Значит, привидения? - засмеялся я.
Но Родгейм даже не улыбнулся.
- Не знаю, - искренне сказал он. - Хочу узнать. Потому и торчу здесь, в
каменной мышеловке. Уже три раза ночевал в этой проклятой комнате. И -
ничего. Но я не сдаюсь, у меня йоркширское упрямство - жду. Даже
литературу подобрал по этой части.
Он с шумом отодвинул кресло и пнул ногой стопку древних книг в
пожелтевших кожаных переплетах.
Я поднял одну из них. Старый, пропахший сыростью том инкварто. На
пергаментном титульном листе затейливой черной вязью надпись: "Двести
сорок возможных способов избавления от привидений, а также домашних духов,
пенатов и ларов, собранные магистром богословских наук преподобным
Стивеном Хоуардом". Открыв наугад страницу, прочел: "...а также зажечь в
тигле черную смолу и, положив правую руку на библию, выплеснуть содержимое
тигля в лицо призрака". Я захлопнул книгу.
- Полезная книжечка. Остальные такие же?
- Такие же, - засмеялся Родгейм. - Только время зря потерял.
- Ну ладно. - Я встал и возбужденно потер руки. - Сегодня же я ночую в
комнате для гостей!
- Э-э... как же так? - неуверенно произнес Родгейм. - Ведь вы гость
все-таки.
- Вот именно, - подтвердил я. - Священное право гостя - ночевать в
комнатах с привидениями. Разве не об этом говорится в ваших книгах?
Родгейм все еще колебался: любопытный шотландец боролся в нем с
осторожным хозяином.
- Ну хорошо, действуйте. - Он решительно поднялся. - В случае опасности
стучите по полу. Моя комната под вашей.
- Принято, - сказал я. - Ведите.
Место моего будущего ночлега оказалось небольшой комнатой с красными
шелковыми обоями. Узкая кровать, покрытая клетчатым пледом, находилась в
глубокой нише, а напротив, рядом с камином, возвышалось большое
прямоугольное зеркало без рамы; в нем отражалась пышная стать хозяина со
свечой, моя улыбающаяся физиономия и за нами - вся комната, темная и
страшноватая в неверном свете свечи.
- С богом, - сказал Родгейм. - Я вам свечу оставлю. Все-таки веселее.
Значит, если что - стучите.
Он поставил подсвечник на каминную доску рядом с зеркалом, пожал мне
руку и вышел. Я остался один.
Сначала огляделся, потрогал зачем-то кровать, подошел к зеркалу.
Непонятная неуверенность возникала во мне, я уже готов был сожалеть, что
отважился на этот идиотский эксперимент.
- Кретин, - сказал я вслух.
И тут же понял, что боюсь. А затем рассердился: мне ли, посланцу самой
антирелигиозной науки, трепетать перед привидениями.
- Глупости, - громко продолжал я и насильственно улыбнулся. Улыбка в
зеркале получилась кривая и болезненная.
"Плохо раньше зеркала делали, - подумал я. - Ложусь спать и плюю на
всех призраков, хоть голых, хоть одетых".
С проворством солдата третьего года службы я разделся и юркнул в
постель. Дрожащий огонь свечи отражался в зеркале и, падая на красную
стену, вызывал на ней причудливую игру теней. Вспомнились строки: "Как
ложен свет! На стенах тают тени. Тропические жаркие цветы, престранные
забавные виденья - капризы уязвленной темноты". Кажется, я сам когда-то
написал их. А может, не я? Веки сонливо смыкались, мысли расплывались, как
тени; надвигался сон.
Проснулся я от странного металлического стука, как будто неопровержимый
метроном четко отсчитывал секунды. Я открыл глаза. Блеклый оранжевый свет
исходил из зеркала. С каждой секундой он становился ярче, и в нем
появились серебристые искорки. Они загорались и гасли, вспыхивая на
пределе. Звук метронома участился, превращаясь в монотонное гудение:
казалось, огромный мохнатый шмель, заблудившись, влетел в комнату и бился
о зеркало, пытаясь найти спасительный выход. Искорки вспыхивали все чаще и
чаще, сливаясь в сплошную серебряную завесу, и вдруг в ней, как на экране
на месте зеркала, на фоне незнакомых приборов возник голый улыбаюшийся
человек. Нет, нет, не голый - в туго обтянутом по телу белом трико.
Широкий красный ремень сильно оттягивала какая-то машинка, похожая на
игрушечный кольт. Заметив, что я выжидающе смотрю на него, он отстегнул
"кольт" и направил дуло мне в грудь.
Я ожидал закономерного "Руки вверх", но услышал:
- Не бойся.
Вернее, это не было произнесено. Слова возникли в моем мозгу сами,
голоса я не услышал. "Телепатия", - подумал я. В трубке у "призрака" опять
что-то щелкнуло.
- Не совсем телепатия, но, в общем, ты прав. Мы давно отказались от
звуковой передачи понятий. Это сенсорная связь.
- Кто это "мы"? - Я не без страха взглянул на привидение, знакомое с
телепатией.
- Меня зовут Лен. - Слова его доходили раздельно, отчетливо, с большими
паузами. - Мы из другого мира. Он касается вашего или пересекает его.
Я осознал наконец невероятность происходящего.
- Антимир?
В трубке опять что-то щелкнуло.
- Пока не знаю. Мы еще не определили, однозначны или нет наши миры. И
не ставим задачи проникнуть к вам материально. Пока это только визуальная
встреча.
Я вспомнил о серебристо-оранжевой завесе и спросил:
- Барьер?
- Ты спрашиваешь об экране? Это лишь оптическая иллюзия. Магнитная
защита плюс энергетическое поле, обеспечивающее связь. Ты меня понимаешь?
Я прочел тревогу в его лице и сказал:
- Я физик.
Снова щелчок и радостная улыбка гостя.
- Нам повезло: мы коллеги.
- Неизвестно, кому повезло больше, - усмехнулся я. - Даже научный поиск
у нас один. Я лично занимаюсь проблемой дискретности пространства, проще
говоря - пробиваем окошечко в антимир. Только нам еще далеко до
результатов, ох как далеко! - Я вздохнул.
- Не огорчайся, мы же сможем работать вместе.
Его лицо отразило обуревавшие его чувства - уверенность поиска, радость
удачи, дружеское внимание к братьям по разуму.
"Как эмоциональны эти антимиряне", - подумал я и тут же смутился,
боясь, что он поймает мою мысль. Так и случилось.
- Ты прав, у нас очень развиты эмоциональные центры. Да и у вас тоже!
Двое твоих предшественников... - Мысль его оборвалась.
Но я уже понял.
- Они не были подготовлены к встрече с вами. И ничего не поняли, считая
вас привидениями...
- Привидениями? - услышал я его мысль. - Понимаю. Ты подразумеваешь
души умерших?
- Вы верите в души умерших? - удивился я.
- Нет, конечно. Но у вас кто-то верит?
- Старики, - сказал я. - Жертвы религиозного мировоззрения. Вы имеете
представление, что такое религия? - Я поймал непонимание в его лице. -
Идея бога, как творца мира.
Мой "призрак" пощелкал "кольтом" и засмеялся.
- Древняя идея. Мы уже забыли о ней.
"Как мы отстали от них, - подумал я, - и как непохожи, должно быть,
наши миры!"
- Сходство - необязательное условие взаимопонимания, - услышал я ответ,
- и ты очень похож на нас, только одет иначе.
Я оглядел себя и ужаснулся. Я был никак не одет, - в одних трусах, как
вскочил с постели. Сказать, что спал? Неловко. Может быть, у них спят в
каких-нибудь особых пижамах?
- Это костюм для спортивных упражнений, для физкультурной зарядки, -
сказал я и густо покраснел, поняв, что он уже прочел все мои мысли и
потому улыбается.
Только почему он при этом все время щелкает "кольтом"?
- Что это за трубка у тебя? - не выдержал я.
- Ретранслятор понятий, - пояснил Лен. - Дает эквиваленты непонятных
нам слов.
Я вспомнил таинственные щелчки, сопровождавшие нашу беседу.
- Антимир, привидения, зарядка?
- Да, я не понимал этих слов. Теперь понимаю.
Я попытался собрать воедино разбегавшиеся мысли. До сих пор наш
разговор напоминал бег с барьерами. Преодолев барьер страха, я наткнулся
на барьер удивления. Встреча с неведомым ошеломляла, а вряд ли
ошеломленный человек способен задавать разумные вопросы. Опрос надо вести
планомерно.
- Почему вы избрали для проникновения в наш мир именно эту комнату? -
спросил я.
- Мы ничего не выбирали. Просто наша лаборатория геометрически
совпадает с ней. Вероятно, из соседнего зала мы попали бы в другое место.
- В лес бы вы попали, - сказал я. - Тебе не кажется, что вероятность
нашей встречи была более чем сомнительна?
- Конечно, - согласился Лен. - Мы можем проникать к вам только
статически. Минус-поле не предполагает динамических переходов. Вопрос
транспозиции еще в стадии разработки.
- Минус-поле?
- Ну, если хочешь, переходное поле. Его впервые применил к
нуль-переходу Дан Лоер. А разве вы идете другим путем?
Я кратко объяснил ему суть наших поисков. Когда я упомянул о высоком
вакууме, он перебил:
- Вакуум Аллая? Понятно. Но ведь он совсем не исключает минус-поля. Как
же вы подойдете к транспозиции?
Мне показалось, что я глохну. Лен продолжал говорить, а мой мозг не
воспринимал понятий. В чем смысл транспозиции? Какова природа минус-поля?
Что такое квазистатус? Мне оставалось только хлопать ушами - ведь у меня
не было ретранслятора.
Должно быть, Лен понял это и умолк.
- Не смущайся, - добавил он утешающе. - Непреодолимых трудностей нет.
Я вздохнул.
- А почему вы появляетесь только по ночам? - спросил я только для того,
чтобы не молчать дальше.
- Почему по ночам? - удивился Лен. - У нас день.
- Стало быть, встречное время предполагает такую несовместимость, -
вслух подумал я.
- Безусловно. Ваш мир не полностью зеркален нашему.
- Значит, ваша лаборатория...
- Находится совсем не там, где у вас эта комната. И наше время, и наша
география отличны от ваших.
- Вы знаете нашу географию?
- Узнаем в конце концов. Как и все о вашем мире. А вы - о нашем.
Мне не хотелось ждать новых встреч, я торопился узнать побольше:
- Подожди. Хотя бы вкратце: ваша планета тоже Земля?
- Разве дело в названии?
- Что значит иная география? Другие материки и моря?
- У нас три больших материка, которые занимают примерно треть планеты,
остальные две трети - океан, теплый у экватора и холодный к полюсам.
Вероятно, как и у вас.
- И на трех материках разные государства?
- У нас нет понятия "государства". Человечество управляется советом
лучших людей планеты. - Лен помолчал и неожиданно спросил: - А почему у
вас в комнате нет никаких приборов?
Я мысленно перенес свою лабораторию в этот средневековый замок. Стало
смешно.
- Это не моя комната, - сказал я. - И все здесь очень далеко от науки.
Даже этот единственный прибор. - Я указал на забытый кем-то на камине
прибор для бритья.
- Как же мы будем... работать? - впервые испугался Лен.
- Не беспокойся. Уже завтра к вечеру здесь будет столько не верящих в
привидения физиков, что не забудь ретранслятор.
- О, это самое легкое, - счастливо улыбнулся Лен. - А теперь мне пора.
Слышишь?
Где-то за его спиной вспыхнул радужный глазок и загудел зуммер. Звук не
был похож на то шмелиное жужжание, которым сопровождалось появление
"призрака". То было тревожное гудение, напоминавшее об опасности.
- Что это?
- Энергия на пределе. Нужно отключить поле. Кстати, я так и не знаю
твоего имени.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг