Бельгиец проснулся первым. Ему показалось, что кто-то коснулся его
влажным холодным носом и смрадно дохнул. Что это: во сне или наяву? Брегг
протер глаза и приподнялся на локте - никого. Ни одной живой твари, только
невысокие пузатые кусты на краю уступа.
Странные кусты, лохматые пучки травы, прижавшиеся друг к другу, как
биллиардные шары вдоль борта. Брегг встал и, стараясь не разбудить
товарищей, подошел к диковинному кустарнику. Он пнул ногой один из
кустов-шаров, и тот взмыл над обрывом, не падая, а плавно опускаясь вниз и
подрагивая на ветру, как воздушный змей. Брегг оглянулся и обомлел: такой
же диковинный пейзаж окружал их всюду, словно они попали на другую
планету. Трава, на которой они спали, оказалась совсем не травой, а
высоким мхом. Его ворсистый ковер протянулся по всему скалистому уступу,
заползая неровными стрелками вверх. Под ногами он издавал тихий, свистящий
скрип, как стекло, если провести по нему мокрыми пальцами. Да и цвет его
был непривычный, не свойственный мхам, не зеленый или пепельно-серый, а
васильковый. "Может быть, медные руды в подпочвенном слое?" - подумал
Брегг, но тут другое привлекло его внимание - деревья. Низкорослые, кривые
уродцы с обилием корней, как лапы, цепляющиеся за камни, они росли даже на
отвесных скалистых спусках. Листьев у них не было - тонкие рыжие ветви
скручивались друг с другом вроде шаровых кустов, напоминая спутанные мотки
ржавой проволоки. Росли они редко, а меж корнями-лапами бугрились какие-то
оранжевые образования, похожие на клумбы густо посаженных цветов. Но
вблизи оранжевая окраска словно порозовела, цветы же оказались не цветами,
а пузыриками-грибками, плотно прижатыми друг к другу.
Брегг осторожно ступил ногой на край такой "клумбы" - и произошло
неожиданное. Она, вздрогнув, подпрыгнула и отскочила метра на полтора.
Бельгиец выждал: не произойдет ли еще что-нибудь удивительное. Ничего
более не случилось. "Клумба" продолжала "цвести" на другом месте, словно
там и пребывала вовеки. Тогда Брегг повторил опыт. И снова "клумба"
отпрыгнула по прямой, ловко проскользнув между скелетами-деревьями. Именно
на скелеты деревьев были похожи уродцы, лепившиеся по уступам каньона, как
выжженный лес, чудом сохранившийся после бушевавшего когда-то пожара.
Мертвый лес? Да нет, совсем не мертвый, рядом с уродами-дедами подымались
уроды-внуки, подставляя солнцу свои ржавые ветки-проволочки. А "клумбы"
казались даже не растительными, а животными организмами. Может быть, они
всегда так лежат, именно лежат, а не растут, пока их кто-то не потревожит,
подумал Брегг.
Сейчас он совсем не боялся. Обилие диковинных неожиданностей не
подавило, а приободрило его, заинтриговало, возбудило острое любопытство.
Ему захотелось узнать поближе этот удивительный мир, познакомиться с ним,
пока еще спят товарищи, и, вернувшись, рассказать обо всем, что видел. Он
вырвал листок из блокнота, написал, что скоро вернется, а если они услышат
выстрелы, пусть идут на звук - далеко он не забредет, незачем. Записку
придавил зажигалкой, натянул болотные сапоги ("черт знает, могут все-таки
встретиться какие-нибудь ползучие твари"), взял ружье, нож и спустился
уступом ниже.
Пейзаж был все тот же: деревья-уродцы, шары-кусты, только вместо
коврового синего мха торчали травянистые побеги, жесткие и колючие, как
жестяные обрезки. "Хорошо, сапоги надел", - похвалил себя за
предусмотрительность Брегг. Он сразу подметил и другое - не было прыгающих
оранжево-розовых "клумб", зато от дерева к дереву тянулись лианы, тоже не
зеленые, а фиолетовые и тонкие-тонкие, вроде нейлоновой лески, и такие же
крепкие - не разорвешь. Он попробовал это сделать и не смог, лишь
запутался в них, как в паутине.
А то, что могло играть роль паука, больше походило на черепаху и
появилось не сверху, а выкатилось из шаров-кустов, лежавших, как и на
верхнем уступе, по краю обрыва. Именно выкатилось, а не выползло, потому
что тоже было шаром, но не растением, а явно живой тварью, фиолетовой, как
и ее паутина. Шар был величиной с большой арбуз, у него и полосы были
похожие, только не зеленые, а темно-лиловые. Из середины шара высовывалась
острая черепашья мордочка, отнюдь не свидетельствовавшая об агрессивности
твари. Увы, впечатление было ошибочным, и Брегг тотчас же понял это, когда
шар вдруг остановился и прижался к земле, как кошка перед прыжком. В это
мгновение Брегг и успел вскинуть двустволку. А когда шар стремительно
прыгнул, оба ствола ружья изрыгнули пламя. Что было потом, бельгиец уже не
видел: от удушающего смрада, внезапно его окутавшего, он потерял сознание.
Очнулся он от того, что Женэ лил ему на голову из фляжки воду.
- Не трать воду! - крикнул он. - Ее на этом Сириусе вообще нет.
- На каком Сириусе? - не понял Женэ.
- А разве мы на Земле? Погляди на эту тварь, на эти деревья-скелеты, на
эти шары-кусты! А там, наверху, прыгающие "клумбы", видел? А гадость,
которая на меня напала? Кстати, где она?
- Вы ищете это животное, если я вас понял правильно? - осведомился
по-испански Санчес. - От него, увы, остались только клочья.
- Стрелял разрывными, - пояснил Брегг.
- Вот кусок, - Санчес протянул ему кусок синего мяса с запекшейся синей
кровью и с обломком металлически поблескивающей фиолетовой корки. - Почти
металл, - постучал он по ней пальцем, - только не знаю, какой. Медь, должно
быть. У нас в крови железо, а у этого животного, как и у спрутов, - медь.
- Корка - не медь, - усомнился Женэ. - Я думаю, тут что-то другое. Как
он выглядел, этот зверь?
- Прямо как арбуз.
- Занятно. Что же они пьют, если здесь воды нет?
- Может, на дне каньона? Проверим?
- Ты сколько таблеток принял? - осведомился Женэ.
- Две.
- Проглоти еще пару. Счетчик показывает уже почти триста рентген, а
ниже, думаю, будет больше. Радиация в этом каньоне повышается с каждым
шагом.
- Триста семьдесят, - сказал Брегг, сверившись с дозиметром, когда они
спустились на десяток метров. - И обрати внимание на лес.
Уступ здесь был шире, и лес сплошным массивом выстроился по краю. "Не
пробиться, - подумал Женэ, - бульдозер нужен, а не наши ножи".
- Придется возвращаться наверх, - сказал он, - на следующем уступе
уровень радиации уже почти смертельный. На троих таблеток не хватит - надо
спускаться одному.
Санчес сделал несколько снимков опутанного лиловой паутиной леса и
полез на верхний уступ.
- Взгляну на сороконожку, - пояснил он.
- Какую сороконожку? - спросил Брегг.
- Санчес подстрелил наверху еще одну здешнюю тварь, многолапую,
величиной с хорька и в панцире, похожем на фольгу, - сказал Женэ.
Но сороконожки на месте не оказалось. Кто-то унес ее. Но кто? Мох
вокруг не был примят, только возле скалистого выступа, где она лежала,
остались глубокие треугольные следы неведомого хищника.
- Хорошо, что хоть снимки есть, - чуть не плакал Санчес, - какой
экземпляр потерян.
- Арбуз и сороконожка - это мелочь, - закричал, перебивая зоолога,
Брегг. - А если тварь - с бочку? Если на вас прыгнет "клумба", что тогда?
- Тихо, сеньор Брегг, - остановил его Санчес, - мы не глухие. То, что
вы называете "клумбой", просто странствующая колония грибовидных
организмов. По-моему, она не опасна.
- Здесь все опасно, - не унимался бельгиец, - а вы уверены, что синий
мох, на котором мы спали, не ядовит?
- Не паникуй, - сказал Женэ, отшвырнув ногой консервную банку. -
Опаснее всего радиация. С каждым уступом уровень ее повышается почти на
сто рентген, а таких уступов десяток, а то и больше.
- А действуют ли таблетки? - спросил Санчес. - Мне что-то стало не по
себе.
- Тошнит?
- Нет.
- Лихорадит?
- Тоже нет. Просто сонливость.
- У меня, между прочим, тоже, - заметил Брегг.
- Первый признак лучевой болезни - тошнота и рвота через час-полтора
после облучения, - сказал Женэ. - К вечеру лихорадка и боль в горле.
- Нет этих симптомов, - удовлетворенно повторил Санчес. Женэ не
ответил, чувствуя, что и его неудержимо клонит ко сну, хотя день еще
только начинался. "В схватке с каньоном, - подумал он, - мы, кажется,
терпим поражение".
4
Очнулись все почти одновременно и в темноте.
- Уже ночь? - растерялся Санчес.
Бельгиец осветил зажигалкой часы.
- Половина второго. Проспали двенадцать часов.
Разговор сразу принял резкий, обостренный характер. Двенадцатичасовой
каменный сон не освежил и не успокоил. Наоборот, взвинтил. Испанский и
французский языки смешались. Все кричали, перебивая друг друга.
- Опять страх! Почему? Так с ума сойдешь!
- Я же говорил: радиация.
- Какая еще радиация?! Сириус это, Дантов ад.
- Не глупи.
- А где ты видел на Земле эту дьявольщину?
- Спроси зоолога.
- Я подавлен, сеньоры.
- Попробуем зажечь костер.
Дымное пламя осветило шарообразные кусты и деревья-уродцы. Над каньоном
по-прежнему висела тьма. И вдруг в этой непроглядной мгле вспыхнули
огоньки. Их можно было легко сосчитать - не больше десятка. Неподвижные,
иногда чуть-чуть смещавшиеся, они висели на высоте человеческого роста или
выше, на уровне вцепившихся в камни деревьев, и горели, не мигая, тусклым
зелено-оранжевым светом.
- Это глаза, - раздался свистящий шепот бельгийца.
- Вздор, - отозвался Женэ.
- Похоже на глаза, - тоже шепотом произнес зоолог. - Только это не
ягуар.
- А вдруг здешние твари? Покрупнее?
Бельгиец вскочил, выхватил тлеющую головешку из костра и бросился
навстречу немигающим огонькам.
- Жрите, гады! - крикнул он, швырнув головешку в темноту. Глаза
погасли.
- Испугались, - сказал зоолог.
- Неужели вы верите в тварей-гигантов? - спросил француз.
- Не знаю, сеньор Женэ, я ничего не понимаю.
- А я знаю, кто это, - заскрипел зубами Брегг. Даже в свете угасающего
костра было видно, что он дрожит, точно в ознобе. - Это они.
Он схватил двустволку, проверил, заряжена ли, но Женэ тут же отнял у
него оружие.
- Не дури. Их уже нет. Видишь - темно? Ни одного огонька. Ты лучше ляг
и прими снотворное. В таком состоянии можешь сорваться с кручи. А мы с
профессором подежурим.
- Прости, я опять взорвался. Дай таблетки, - Брегг вдруг обмяк и сел,
едва не свалившись в костер. Минут через десять снотворное подействовало -
он уже снова спал, вздрагивая даже во сне.
- Надо уходить отсюда, - сказал Санчес.
- Утром уйдем, - согласился Женэ, - я только еще раз проверю уровень
радиации.
В чаще кривобоких деревьев снова зажглись огоньки. Столько же, а может,
и больше. Глаза? Вероятно. Неподвижные, пристально наблюдающие за ними.
- Опять, - сказал Санчес.
- Вижу.
- С ружьем в руках легче дышится.
В сельве тоже было страшновато. Но там им угрожали змеи, ядовитые
улитки, кровожадные пираньи - не дай бог, свалишься в воду с плота или
перевернется лодка! Здешний страх был особым, гипнотическим, внушенным.
Женэ стыдно было признаться самому себе, что он, победитель соревнований в
скоростной стрельбе по движущимся мишеням и призер велогонок на треке,
сейчас трясется от страха, сжимая скользкими от пота руками ружье.
Диковинные растения? Да бог с ними, с растениями, мало ли незнакомцев в
сельве - все равно в ботанике он профан. Зверье? Против него есть оружие.
Глаза? Тускло-зеленые с оранжевым ободком - они висели в воздухе, как
фонарики. Живые фонарики. Не светят, а всматриваются, не вспыхивают, а
приближаются, не блестят, а приказывают. А ему не хочется подчиняться, не
такой он человек, чтобы смириться со всей этой мистикой. Пусть кто угодно
думает, что глаза таинственных лесных существ, о которых говорят предания
индейцев, наблюдают за ними. Мифологическое выдает за действительное,
сказку - за реальность. Ну а ему, геологу, исходившему тысячи километров в
дебрях трех континентов, это все ни к чему. Сейчас он подойдет поближе к
этим пугающим глазам и выпалит по ним из обоих стволов. А там посмотрит,
уберутся ли они подобру-поздорову.
Женэ встал, перепрыгнул через тлеющие угли костра и шагнул навстречу
глазам-фонарикам. Теперь он знал точно - волны страха идут от них.
Телепатия? Но кто кого боится; он - их или они - его?
Геолог шагнул еще ближе - и произошло неожиданное. Огни отодвинулись,
меняя места, уменьшаясь в объеме, превращаясь из фонариков в светлячки, и
совсем уже угасли, отступив в темноту. Женэ вздохнул облегченно, дрожащие
руки опустили двустволку. И тут случилось то, что можно наблюдать только в
тропиках.
Над каньоном включили свет.
Еще невидимое солнце осветило половину порозовевшего неба. Утро
наступило, и в каньоне проявилась детская пестрота красок, положенных
невпопад, - синева мха, ржавчина леса, оранжевые тона камня, фиолетовые
плетения лиан. "Сириус, - усмехнулся Женэ, - наблюдателен все-таки Брегг".
Он оглянулся: тот спал, оглушенный удвоенной дозой снотворного; Санчес же,
мирно дремавший у потухшего костра, открыл глаза.
- Куда вы? - спросил он шепотом, увидав геолога у обрыва.
- Еще раз проверю уровень радиации на уступах и сейчас же вернусь.
Захватив кроме ружья нож и моток веревки, Женэ прошел по краю поросшего
мхом обрыва. Шаровидных кустов уже не было: кто-то согнал их или они сами
спорхнули вниз. Но мох был примят треугольными следами, похожими на лапы
большой птицы, и широкими плоскими вмятинами. "Их" следы, подумал геолог и
спустился, не прибегая к веревке, на нижний уступ. С дозиметром он не
сверялся: и так знал, как повышается по мере приближения ко дну каньона
уровень радиации. Его интересовало другое: изменения в ландшафте, тонах,
появление новых диковинок флоры. Животные, оставив ночные следы, утром не
появлялись. Но лес густел. Начиная примерно с пятого уступа, он уже
непрерывным массивом тянулся ко дну, шевеля на ветру потрескивающими
ветвями. Женэ взглянул на дозиметр и криво усмехнулся: больше четырехсот.
Смертельная доза! Но горстка таблеток, проглоченных перед спуском, делала
свое дело. В кончиках пальцев покалывало - первый признак действия
гамма-стимулятора. Однако, дальнейший спуск был уже невозможен.
Хотя бы взглянуть, что там, на самом дне каньона? Только подойти к
обрыву трудно: лес сплошной, тянется далеко и слишком густ. Может быть, по
верху, по кронам?
Женэ критически оглядел вставший на его пути ржавый лесной заслон и
лишь сейчас заметил что-то новое в его облике. На первый взгляд - все тот
же скелетообразный лес с кривыми стволами, паучьими ветвями-щупальцами и
корнями-клещами, цепко ухватившимися за камни. Ни одного листика. Как и на
верхних уступах. Он был прозрачнее любой лиственной рощицы поздней осенью.
Но тут, в глубине каньона, он почему-то казался живым сборищем не
деревьев-растений, а деревьев-существ. Стволы походили на тела,
выраставшие прямо из камня, они покачивались, сгибались, вытягивались,
стараясь коснуться друг друга скрюченными ветками.
Страх у геолога давно прошел, он только раздумывал, как бы удобнее
пробраться по этим кронам к обрыву. Веревку и ружье он оставил на камнях:
в паутине ветвей они будут только мешать. Он легко вскарабкался по
ближайшему стволу на верхние сучья и, запутавшись в сплетении веток, лег
на них, как в гамак. И тут он почувствовал, как "гамак" качнулся под ним,
вытянулся, спружинил и подвинул его ближе к обрыву. Еще минута - и его
сдвинули еще на несколько сантиметров. Женэ попробовал оттолкнуться от
толстого сучка под ногами, но тот тоже спружинил и отбросил его еще ближе
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг