Смайли давал примерно те же ответы, в конце концов вынудившие репортеров
оставить его в покое, а он по-прежнему продолжал свою деловую суетню, от
которой, по собственному признанию, терял в весе ежедневно два фунта.
Ужинал он всегда в одном и том же тихом ресторанчике на Сорок пятой
улице, куда редко заглядывал шумный сброд с Сорок второй или с Бродвея.
Здесь его уже знали, и двухместный столик у окна перед эстрадой Смайли
справедливо считал "своим". Поэтому он был неприятно удивлен, когда
однажды, войдя в ресторан, увидел за "своим" столиком широкоплечего
субъекта в синем пиджаке. Недовольство Смайли усилилось, когда он, подойдя
ближе, узнал "оккупанта". Был он натурализовавшимся итальянцем, звали его
Джино, и старое знакомство с ним приятных воспоминаний не вызывало.
А Джино, сделав вид, что не заметил неприязненной мины Смайли,
расплылся в масляной улыбке.
- Привет, Смайли. Узнал все-таки? Так организуем встречу старых друзей.
Выпивка уже дожидается.
Смайли медленно подвигался к столику, торопливо соображая, как ему
вести себя с незваным и неприятным гостем. Что ему надо? Казалось, они
давно забыли и Смайли, и дело, случайно связавшее их, так нет - вспомнили!
Значит, что-то опять понадобилось. Интересно, что?
- Следили за мной? - спросил он сквозь зубы.
- Зачем? Ты же у всех на виду. Каждая собака укажет, где тебя найти.
Смайли решил не терять времени:
- Выкладывай, зачем пришел.
- А ты, оказывается, ничуть не изменился, Боб. Вежливые люди так
разговор не ведут. Вежливые люди говорят: "Здравствуй, Джино. Как
поживаешь, Джино? Рад тебя видеть, Джино".
- А меня совсем не интересует, как ты поживаешь, и я вовсе не рад тебя
видеть.
- Напрасно, - сказал Джино, потягивая холодный "чинзано", - могу
сообщить тебе нечто приятное.
- Что именно?
- Привет от шефа.
- Ответа не будет.
Джино даже не поморщился и продолжал, как будто его совсем не задевали
резкость и неприязнь Смайли.
- Зная обидчивый характер шефа, ты, думаю, изменишь свое опрометчивое
и, я бы сказал, скоропалительное решение. Не стоит обижать старика.
Невежливо и опасно. Когда он узнал, что ты в Нью-Йорке, он обрадовался,
как бамбино. Вызвал меня и сказал со слезами в голосе: "Найди Смайли и
расскажи ему, что я люблю его и никогда не забуду услугу, какую он оказал
нам в шестьдесят шестом". Интерпол до сих пор ломает голову над загадочным
исчезновением некоего груза, который назовем грузом "икс". Ты же знаешь,
Боб, какая память у шефа.
Смайли еле сдерживался. Больше всего ему хотелось схватить Джино за
шиворот и, влепив хорошую оплеуху, вышвырнуть за дверь. Но он понимал, что
оплеухой от итальянца не отделаешься. Он здесь не по своей инициативе. И
Смайли понадобился шефу не для лирических воспоминаний о злосчастном
случае, когда Смайли неосторожно соприкоснулся с грязной аферой шайки, о
которой он до тех пор не имел никакого понятия. От дальнейших
"соприкосновений" ему удалось отделаться, но о нем не забыли, а сейчас
вспомнили. Зачем?
- Слишком много болтаешь, - сказал он хитренько улыбающемуся итальянцу.
- Удивляюсь, как это ты еще жив с таким языком. На месте шефа я бы давно
убрал болтуна.
Но и на "болтуна" Джино ничуть не обиделся.
- Поедем-ка лучше ко мне. Там и поболтаем без взаимных упреков и без
лишних свидетелей.
- Ну нет, - возразил Смайли, - я пришел поужинать и никуда не уйду. Не
нравится? Так можешь убираться на все четыре стороны!
После этого Смайли, демонстративно не обращая внимания на собеседника,
заказал ужин, молниеносно получил его и приступил к трапезе. Джино молча
наблюдал за ним, потом сказал:
- Ты клоун, Смайли. Но я тебя прощаю. Шеф хочет знать, когда ты
вернешься на остров.
- Зачем это ему нужно?
- У нас, Боб, не принято задавать вопросов старшим. Сам знаешь.
"Соврать или сказать правду?" - прикинул Смайли и решил, что врать не
стоит: они все равно узнают об отъезде.
- Как только управлюсь с делами.
- А точнее?
- Где-нибудь на той неделе.
- Поедешь в Гамильтон или прямо на остров?
- Конечно, в Гамильтон. На острове пока делать нечего. Это голый
коралловый риф. А почему тебя это интересует?
Итальянец помолчал, попыхивая сигаретой. Было видно, что он никак не
решается задать свой главный вопрос, из-за которого он и прибыл сюда от
шефа. Оглянулся, придвинулся ближе к Смайли и сказал почти шепотом:
- Однажды ты нам здорово помог, Боб. Так почему бы тебе не помочь нам
вторично?
- В чем?
- Шефу нужен Селеста.
Смайли изумленно присвистнул. Меньше всего он ожидал такого ответа.
- Только-то! - воскликнул он. - Шеф будет брать его целиком или
нарезать дольками?
- Не паясничай. Шеф хочет поговорить с Селестой.
- Ну а я при чем? Обращайтесь во Временный комитет, к Рослову или
Барнсу.
- Боюсь, что в комитете нас превратно поймут, - замялся Джино. - Да и
зачем привлекать лишних свидетелей? Короче, сколько ты хочешь?
- За что?
- Ты отвезешь нас на остров и задашь Селесте несколько вопросов. А нам
передашь его ответы. Вот и все.
- Каких вопросов?
- Понятия не имею. Чем позже мы о них узнаем, тем лучше для нас. Меньше
шансов проболтаться. Понятно?
- Понятно, - сказал Смайли.
Потом он пожалел, что поспешил. Надо было прикинуться простачком и
выведать у Джино побольше подробностей. Правда, вероятно, знал он немного,
но даже это немногое позволило бы Корнхиллу помешать этой шайке. Но в
ресторане Смайли не подумал об этом. Он с трудом сдерживался.
- Ты ждешь ответа? - медленно проговорил он, с трудом подбирая слова. -
Вот он. Пусть твой шеф забудет о том, что существует Селеста. Это чудо не
для аферистов и мошенников. А если он все-таки сунется, у нас всегда
найдется для него пара наручников. Гарантирую от имени Корнхилла. Так и
передай. А теперь убирайся!
Итальянец лениво поднялся, неторопливо потушил сигарету и, улыбнувшись,
спросил:
- А ты не боишься, что карьера директора может вдруг оборваться раньше,
чем ты рассчитывал?
Терпение Смайли не выдержало перегрузки. Итальянец стоял очень удобно:
руки в карманах, пиджак расстегнут - монумент, не человек. И Смайли точно
и сильно ударил монумент в солнечное сплетение. Джино не ожидал нападения.
Охнул, согнулся, невольно подставив под удар подбородок, и Смайли тут же
воспользовался этой любезностью. Итальянец медленно повернулся на каблуках
и тяжко грохнулся на пол. Впрочем, он тут же очнулся, но драться не стал и
даже помог Смайли не очень-то любезно вывести себя на улицу мимо
равнодушных официантов и заученно-вежливого швейцара. Остановив проходящее
такси, Смайли втолкнул по-прежнему молчащего Джино на заднее сиденье
машины и сказал шоферу:
- В аэропорт. Рейсовый в Лос-Анджелес через двадцать минут. Успеете.
- Пожалеешь, старик, - только и сказал Джино.
Но Смайли не испугался угрозы, зная, что тот просто не успеет привести
ее в исполнение. Сегодня он более или менее оправится от шока, переночует
в Лос-Анджелесе, а оттуда на автомашине прикатит в Санта-Барбару на виллу
шефа. Два дня у них уйдут на разговоры и планы отмщения, а может быть, шеф
придумает новый вариант встречи с Селестой. Тем временем Смайли уже будет
дома, на Бермудах. А там пусть попробуют за ним поохотиться: Гамильтон не
Манхэттен, не Сентрал-парк и не Сорок пятая улица. Авто, сбивающее вас
прямо на тротуаре, выстрел из-за угла или пластиковая бомба, заложенная в
радиатор вашей машины, - все эти модерн-убийства для здешних курортов не
характерны. Да и Корнхилл, заинтересованный в благополучном здравии
директора-администратора, дремать не будет. Конечно, опасность всегда
опасность, но Смайли не был трусом.
Расчет его оказался верным. Никто не помешал ему в срок закончить все
дела и благополучно снизиться на аэродроме Майн-Айленда. Здесь его
встретил меланхолично настроенный Рослов, поведавший ему местные сплетни и
новости вперемежку с жалобами на вынужденное бездействие.
- Мак-Кэрри торчит в Лондоне. Волынка с институтом все еще тянется.
Строительная площадка за городом уже найдена, но владелец земли требует
расплаты только наличными. Средства продолжают поступать, но пока не
решится вопрос в ООН о международном руководстве института и о характере
его деятельности, проблема финансовой базы все еще остается проблемой.
Предприимчивые люди уже потихоньку начинают скупать земельные участки
вокруг территории будущего института. Поговаривают, что к этому приложили
руки Корнхилл и Барнс, но те многозначительно темнят или отнекиваются.
Вокруг нашего рифа - суетня: шуруют на воде и под водой магнитологи и
метеорологи, яхтсмены и аквалангисты. Любопытных бездельников разгоняют
патрули Корнхилла, а осевшие здесь кое-какие члены бывшей инспекционной
комиссии что-то записывают. От контактов с Селестой предложено пока
воздержаться, следовательно, нам делать нечего. Я уже сто раз просился
домой - не пускают. Говорят, нужен человечеству. А я хочу, кроме того,
быть нужным только одному человеку, но этот человек намерен прочно связать
свою научную судьбу с Невидимкой. Ну не к Селесте же ревновать - вот и
терплю. Жду помаленьку. В общем, скучно. Хоть бы ты чем повеселил.
- Повеселю, - пообещал Смайли.
Уже вечером в своем кабинете под неоновой надписью снаружи и с огромным
глобусом-баром внутри Смайли рассказал Рослову о недавнем нью-йоркском
приключении.
Как он и ожидал, Рослов заинтересовался.
- Почему они обратились именно к тебе?
- Был один случай... - замялся Смайли.
- Не виляй, может быть, дело серьезнее, чем ты думаешь.
Путаясь и запинаясь, - видно было, что воспоминания не доставляют ему
радости, - Смайли поведал Рослову историю своего знакомства с неким
деятелем, которого его приближенные почтительно именовали шефом. Смайли
только начинал свой кладоискательский бизнес. Тогда-то в одном из
фешенебельных клубов Майами он и познакомился с рослым мужчиной с фигурой
борца и голосом полкового командира. Тот сразу же продемонстрировал свою
симпатию к начинающему бизнесмену, проиграл ему несколько партий на
бильярде и в заключение попросил об одном одолжении.
- Я улетал тогда в Мехико, где меня ждали клиенты - два богатых
молодчика, которых мне удалось заинтересовать перспективой поисков клада
на одном из необитаемых островков в Карибском бассейне. Багажа у меня
почти не было. Вот шеф и попросил меня отвезти в Мехико небольшой чемодан
- "кое-какие сувениры для друзей из Акапулько. Один из них вас встретит в
аэропорту". Я по дурости согласился, получил чемодан и передал его
встретившему меня итальянцу. Это и был Джино. Вечером он навестил меня в
отеле на правах нового знакомого и передал мне пачку сотенных и записку от
шефа: спасибо, мол, за услугу, вы перевезли очень ценные бумаги, которые
не хотелось доверять почте, а я, как бизнесмен бизнесмену, выражаю свою
благодарность по-деловому. Естественно, я заподозрил неладное и вернул
деньги Джино. А он ухмыльнулся и этаким шепотком на ухо: возьмешь, мол,
или не возьмешь, а дело сделано - бумаги эти помогли ускользнуть грузу, за
которым уже несколько месяцев безрезультатно охотятся ищейки Штатов и
Мексики.
- Почему же ты не обратился в полицию? - спросил Рослов.
- С жалобой на себя? Меня бы и взяли, как раскаявшегося участника
операции.
- Ну а финал?
- Деньги, наверное, присвоил Джино, а от меня теперь требуют вторичной
"услуги".
- Кто же этот таинственный "шеф"?
- Джошуа Игер-Райт. Мультимиллионер. Неофициально его называют Трэси.
Это - игорные дома в Рено и урановые прииски в Африке, контрабандная
торговля алмазами и страховой "рэкет". Специальностей много. Только зачем
ему Селеста? И о чем вопросы?
- Вероятно, ему нужна информация, какую нельзя добыть легальным путем.
- Значит, надо усилить охрану острова. Пусть Корнхилл пошлет
дополнительный патрульный катер. Хорошо бы также наладить с островом
вертолетную связь. Ты бы поговорил с Селестой.
- Почему я?
- С тобой он охотней общается.
- Глупости, - сказал Рослов. - Ему нужен только взаимный информативный
обмен.
22. РОСЛОВ ВТОРГАЕТСЯ В "ЧЕРНЫЙ ЯЩИК"
Сообщение Смайли не слишком встревожило Рослова. Не встревожило оно и
членов Временного комитета по контактам с Селестой. Контакты пока не
поощрялись, а комитет, созданный до начала работ спешно организуемого
Международного института ЮНЕСКО, действовал скорее как плотина против
праздного любопытства сразу же наводнивших Бермуды туристов. Да и
собирался он не часто и не в полном составе не потому, что важных дел не
было, а так уж сложились обстоятельства. Директор-администратор ездил,
проектировал и строил, Мак-Кэрри и Бревер дирижировали своими научными
оркестрами - один из Англии, другой из США, а выделенные инспекционной
комиссией Домбош и Крейгер целыми днями пропадали, шныряя вокруг "белого
острова" на воде и под водой с аквалангами, исследуя загадки его аномалий.
Шпагин срочно вылетел в Москву, вызванный командировавшим его институтом,
а Янина выклянчила неделю для поездки в Варшаву повидаться с родителями.
Кроме Смайли и Рослова, в комитете оставались только Барнс и Корнхилл,
выбранные по локальному принципу из уважения к земле, на которой открылось
бермудское чудо. Пользы от них не было никакой. Барнс желчно критиковал
все и вся, втайне недовольный и своим незавидным положением в комитете, и
растущим ажиотажем, превратившим хотя и модный, но благопристойный
английский курорт в сумасшедшую международную ярмарку, а Корнхилл
помалкивал, только выжидая случая потребовать свой куртаж, когда в нем
будут нуждаться.
Он был единственным, кто насторожился, когда Смайли в присутствии
Рослова рассказал о своей встрече в Нью-Йорке.
- Придется строить казарму, - сказал он, помолчав.
Смайли не понял.
- На "белом острове", - пояснил Корнхилл.
На коралловом рифе к этому времени вместо кафе под тентом были
возведены павильон с довольно вместительным залом для переговоров с
Селестой, кабины для стенографических и магнитофонных записей и
радиорубка. Дежурный на острове мог в любую минуту связаться с рацией в
полицейском управлении Гамильтона.
До Смайли дошла наконец мысль Корнхилла.
- Вы считаете необходимым поставить охрану? - спросил он.
- Не только. Надо создавать собственную полицию. Я могу послать трех,
от силы четырех полицейских. Но может случиться, что нам понадобится
сотня. База здесь, в Гамильтоне. На острове круглосуточное дежурство.
Собственные патрульно-сторожевые суда. Круговая оборона бухты, спаренные
пулеметы, может быть даже орудия. Не исключаю необходимость и ракетной
установки, скажем, "земля - воздух", и специальной электрозащиты от
аквалангистов.
- Кого вы собираетесь защищать, Корнхилл? - вмешался Рослов. - Селесту?
Едва ли ему понадобятся ваши ракеты. Он обойдется своими средствами.
- Я защищаю не Селесту, а коралловый риф.
- От кого?
- Вы слышали рассказ Смайли. По-моему, он назвал Игер-Райта?
- Ну и что?
- Вы недооцениваете Трэси. Он может при желании захватить и Майн-Айленд
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг