- Вряд ли. Наверное, так положено. - Капитан принял на вооружение
пифагорийскую формулу: ничему не удивляться. - Пойдем подумаем.
Он пошел к шкафу, на ходу стягивая куртку. Полосы на экране замедлили
свой бег и остановились, чуть подрагивая.
- О чем же думать? - Рациональный Малыш не желал подчиняться явной
нелогичности происходящего.
Капитан не отвечая - он просто был любопытнее - рванул на себя дверь и
вошел в шкаф.
Двери не оказалось, рывок пропал, а в шкафу было темно и пусто.
Где же этот люк, куда надо что-то бросать? Капитан пошарил по стенке и
нашел отверстие. Оно не имело ни стенок, ни дна. А что бросать? Вероятно,
их земные, оскорбляющие здешние вкусы куртки. Можно попробовать.
Он бросил куртку в черную пустоту и стал терпеливо ждать. Ничего не
произошло. Все та же немая темнота. "Идиотизм! - рассердился он. - Сунули
в пустой шкаф, заставили расстаться с привычной курткой и приказали
думать. О чем? И в чем я, интересно, буду разгуливать? Хоть бы шнуровку
гедонийскую получить".
На внутренней стенке шкафа осветился экран - такой же, как и снаружи.
Только вместо бегущих полос Капитан увидел на нем... себя в защитных
шортах, которые он так и не снял вопреки совету ксора, и в белой
сетке-шнуровке.
"Зеркало? - подумал он. - Непохоже. Скорее что-то вроде телемонитора".
Он провел рукой по телу: сетка была настоящей. Одежда по заказу. Ну, а
если не сетка, Окажем, а вестсайдка: плотнее, прочнее и удобнее. Он
подождал, но сетка не исчезала. "Люк", - догадался он, стянул через голову
сетку и швырнул в люк. Теперь его тело плотно облегала майка с короткими
рукавами и круглым воротом, тоже белая, без цветных кругов и
треугольников, какие он видел у гедонийцев.
"Пусть будет зеленой, как и шорты".
Вестсайдка мгновенно окрасилась в травянисто-зеленый цвет.
Капитан подмигнул весело, и его двойник на экране подмигнул в ответ. Он
почти не отличался от среднестатистического гедонийца, этот теледвойник, -
ни одеждой, ни ростом, ни даже лицом. Только глаза выдавали: не холодные,
неподвижные и колючие, а живые и теплые глаза землянина.
"Глаза можно не перекрашивать - хорошенького понемножку", - решил
Капитан и вышел в комнату, на этот раз просто сквозь дверь, без рывка.
Ксор по-прежнему сидел на корточках, обхватив голову руками, а рядом стоял
Малыш в синем трико и гедонийских сандалиях, неизвестно как державшихся на
ноге.
- Давно из цирка? - спросил Капитан.
- А что? - обиделся Малыш. - Мне нравится.
"Вот и еще задачка решена, - подумал Капитан. - Милеа - это попросту
салон верхней одежды, так сказать универмаг с неограниченным
ассортиментом".
- Долго примерял? - спросил он у Малыша.
- Я им сначала фрак заказал, чтоб почуднее. Так не дали.
Капитан засмеялся: фрак! Пожалуй, и на Земле его сейчас нигде, кроме
театральных мастерских, не сошьют, а на Гедоне с ее автоматически
централизованным производством и подавно. В память Координатора - или кто
там этим занимается? - заложен, должно быть, конечный список вещей. Так
сказать, каталог. Вероятно, он огромен и многообразен, но все-таки
ограничен; ограничен мощностью производства, замыслом и фантазией
создателя и вдобавок традициями планеты-матери. Фрака здесь не получишь: о
нем не слыхали.
Он тронул за плечо сидевшего на корточках ксора.
- Мы готовы.
Тот опустил руки и встал. Секунду-другую его глаза все еще были
зажмурены - в трансе он пребывал, что ли? - потом он открыл их и
критически оглядел космонавтов.
- Теперь лучше. Вольные. Проверка воображения. Координатор отсчитает.
Немного, но отсчитает.
- Что отсчитает?
- Инединицы за воображение. Информация.
- А зачем?
- Чтобы жить. Потом будет хорошо.
- Когда?
- После жизни.
- После смерти, - поправил Капитан.
- Нет, после жизни, - не согласился ксор. - Смерти нет.
- А что есть?
- Регенерация.
Капитан уже слышал этот технический термин. Кто-то упоминал о нем в
Зеленом лесу, пояснил его смысл Учитель, как метод смены личности в
неумирающем теле. Капитан видел и первые плоды этого метода - бородатых
младенцев, сосущих питательную жижицу из воздушных трубок. Но сейчас ему
захотелось узнать, что думают об этом зрелые гедонийцы.
- Перерождение, - пояснил ксор. - Исчезнет твое "я", а вместо него
возникнет другое. Ты и не ты. Чужая матрица.
Малыш с интересом вслушивался в их разговор, в котором звучали только
вопросы и реплики Капитана. Мысли ксора он воспринимал как беззвучный
отклик в сознании. Но тем не менее разговор получался, и в него можно было
вступить. Он и вступил.
- Они верят в переселение душ? - спросил он у Капитана.
- Здесь нечто подобное действительно практикуется, - пояснил тот, -
причем на серьезной научной основе. Без чертовщины и мистики.
В глазах ксора впервые промелькнуло нечто вроде удивления.
- Вы те, кто жужжит, - я слышал.
- От кого? - спросил Малыш.
- Общая информация. Как все - слышал.
- Врет?
- Не думаю. Здесь не лгут и, по-видимому, лгать не умеют. Какая-то
система информации для всех, должно быть, все-таки существует. Ее и
называют общей. Интересно, кто и что является ее источником.
- Координатор, наверно.
- Не будем гадать.
Ксор внимательно прислушивался к их словам, потом закрыл глаза и
передал мысль:
- Информация общедоступна. Любая информация.
- Откуда вы ее получаете?
- Она везде. Ее надо копить.
- Для кого?
- Для себя. Как в школе. А потом проверять уровень. Набрал минимум -
хорошо.
- А если больше минимума?
- В запас для Нирваны.
Вот так оно и прозвучало, это понятие - нирвана. Старое, почти забытое
на Земле слово. Вечное блаженство, заработанное праведной жизнью. А каковы
нормы праведности? Библейские? Вряд ли. Устарели они и на Земле,
запылились, пожелтели от времени, как истертые страницы священного писания
в каюте Библа. На Гедоне праведность измеряют в битах - или какие здесь
единицы информации? "Кретины", - резюмировал Малыш. Ошибся парень. Скорее
рабы. Они в постоянном неоплаченном долгу перед теми, кто дал им жизнь. А
какова она, эта жизнь? Аора несомненно отличается от мира зеленого солнца.
Стерилизованное существование ради жалких крох информации или того, что
они называют информацией, - хаос каких-то полузнаний, полувпечатлений,
набранных в спешке, на лету. Посидел на корточках, поразмышлял, придумал
что-то - вот и денежка в копилку; сочинил одежонку похитрее - еще денежка.
Так капля за каплей, авось и до Нирваны дотянешь.
- Что значит "нирвана"? - спросил Капитан.
- Покой. Блаженство. Радость.
- А точнее?
- Не знаю. Из Нирваны не возвращаются.
- Кто же знает?
- Учитель.
"Опять Учитель, Великий миф гедонийцев. Все знает, все видит. Живой -
во всяком случае, мыслящий - бог, не вмешивающийся в жизнь, но творящий
ее. Парадоксально звучит, но подтверждается наблюдениями. Пока, во всяком
случае".
Капитан уже не боялся спрашивать.
- Почему ты называешь себя ксором, а нас - вольными?
- А разве это не так?
- Так. Но в чем разница?
- Вы живете в хаосе, а мы - замкнутые.
- Чем замкнутые?
- Не чем, а на что. Замкнутые на себя. Цикличность информации.
Рождается в себе, перерождается, рождает новую.
- Цепь ассоциаций?
- Не цепь, а кольцо. Вы должны знать.
"Мы должны знать, но не знаем. Неувязочка, которую наш немногословный
или, вернее, немногомысленный собеседник может неправильно истолковать. Не
будем дразнить гусей".
- Мне пора, - беззвучно сказал ксор.
- Возьмешь нас? - спросил Малыш.
- Идите. Я в лепо.
- В лепо так в лепо, - согласился Малыш. - Пошли, Кэп.
Они подошли к стене и подождали какую-то долю секунды, пока она не
исчезла. Но не увидели за ней знакомого белесого коридора.
Пол туннеля загибался к потолку длинным ребристым пандусом, а наверху у
крыши виднелся ровный прямоугольник отверстия: кусок синего неба,
вписанный в рамку светящегося потолка.
- Почему мы шли пешком, а не воспользовались мгновенностью
передвижения? - спросил Капитан.
- Мгновенность удобна, но мышечное передвижение необходимо. Нельзя
расслабляться, - сказал ксор и смешался с толпой, вернее, пошел сквозь
нее, обходя сидящих и переступая лежащих.
Вероятно, Капитан был прав: они впервые попали в город в часы, когда
гедонийцы прятались от палящего солнца в своих домах-сотах, превращавшихся
по желанию хозяев в удобные для них комнаты. А теперь в городе кипела
жизнь. Множество людей в пестрых, причудливо скроенных и раскрашенных
костюмах на крышах, на площадях, группами и в одиночку чего-то ждали, как
переполненный зрительный зал ждет стремительного разлета занавеса. А может
быть, впечатление обманывало и ожидающая толпа была просто бесцельным
скучающим сборищем, ожидающим краткого мига развлечения. Откуда и как
придет к нему этот миг? Со стен домов, на которых воображение неведомых
художников меняло светящиеся картины - цветную бессмыслицу красок и
путаную геометрию линий? С мачты-игры - излучатель или антенна? - чуть
вздрагивающей от легкого ветра? Или из черных отверстий в крышах, одно из
которых только что привело сюда двух чужаков в этой толпе.
На этот раз она не безмолвствовала: отрывистые возгласы негодования или
радости, какие-то крики вдалеке, иногда резкий пронзительный свист. Все
это явно противоречило словам ксора о бессмысленности звуков в мире
осмысленной информации.
Малыш не удержался и напомнил об этом их спутнику.
- Ты прав, - ответил тот, - эмоциональные вспышки, низкий уровень
интеллекта, а в результате сокращенный объем информации.
Космонавты уже привыкли к отрывистым мыслям гедонийца и научились
лепить из них стройные, хотя иногда и малопонятные конструкции речи. Но в
последнем объяснении ксора ничего непонятного не было: разумный, по
здешним представлениям, человек не станет выражать свои чувства выкриками.
Старая земная поговорка "молчание - золото" обрела на Гедоне совсем другой
философский смысл.
Неожиданно ксор остановился, отступая на шаг. Перед ним выросли трое -
атлеты в одинаковых белых шортах, одинаковых синих майках-шнуровках,
оставлявших открытыми одинаково загорелые бычьи шеи. У бедер на золотых
колечках висели одинаковые черные дубинки, похожие на земные -
полицейские.
Капитан и Малыш не могли слышать, о чем они говорили с ксором:
мысленный обмен был заблокирован. Но вдруг один из них, как заправский
земной хулиган, ударил ксора по лицу, ударил лениво, словно выполняя
привычную и скучную обязанность.
- С ума сошел, - сказал Малыш и, сжав кулаки, шагнул вперед.
Капитан задержал его:
- Не вмешивайся.
А вмешиваться и вправду не стоило. Обиженный не ответил на удар. Он
по-прежнему бесстрастно глядел на обидчиков, словно пощечина была только
детской забавной шуткой.
А "шутник" в синей шнуровке отстегнул дубинку, и размашисто с оттяжкой
саданул ксора по плечу. Малыш даже зажмурился: такой удар кость перебьет,
рука плетью повиснет. Но ксор только плечом повел - едва заметное
движение, - и дубинка скользнула вниз.
Он обозлился, этот палач-супермен с подозрительно знакомой дубинкой.
Она снова взлетела - черное продолжение руки, снова ксор неуловимо повел
корпусом, и супермен не удержался на ногах: слишком велика была инерция
удара.
Никто даже не обратил внимания на эту сцену. Люди шли мимо или стояли,
даже не обернувшись, - ни любопытства, ни жалости. Да и дружки супермена с
дубинкой только глазели, не вмешиваясь, не помогая и не удерживая своего
компаньона. А тот уже вскочил легко, сноровисто - стальная пружина, не
человек, - вскочил, снова взмахнув дубинкой. Ксор по-прежнему невозмутимо
смотрел на него с затаенной, как показалось Капитану, усмешкой: атакой
больше, атакой меньше - какая разница, если дубинка снова скользнет по
телу, не оставив ни синяка, ни царапины. Так и случилось: нападающий вновь
промахнулся, побежденный удивительным искусством защиты, которым владел их
спутник.
Капитану надоело ждать. Он рванул за плечо хулигана в синей шнуровке и
ребром ладони ударил его по горлу. Тот сразу обмяк и рухнул на дорогу,
уронив дубинку. Капитан подобрал ее - пригодится когда-нибудь, -
перешагнул через упавшего и крикнул Малышу, кивнув на все еще неподвижного
ксора:
- Бери этого непротивленца и шагай дальше. А то он так полдня простоит.
Малыш подхватил гедонийца под руку и присоединился к Капитану, Минуту,
две, три шли молча, потом ксор спросил:
- Зачем ты его ударил? Он подражатель: сам не может. Низкий коэффициент
информационного накопления.
- Кому же он подражает?
- Гатрам.
- Это кто?
- Сверхлюди. Очень опасны. - Ксор даже поежился. - Я бы с такими не
справился. Они знают юго.
- Не понял.
- Силовой комплекс.
- А информация? Тоже с низким коэффициентом?
- Нет, часто выше нормы.
- Значит, ты слабее?
- Нет, мой коэффициент едва ли ниже.
- Но ты их боишься.
- Только потому, что они знают юго.
- И будут нападать?
- Да.
- Зачем?
- Информация. Ударить, убить, послать в перекройку.
- Значит, убийство не наказуемо? - удивился Малыш.
- За что же наказывать? Убитый получает новую личность, а убийца -
новый уровень информации. Только подражатель дешевле ксора.
- К тому же он, вероятно, уже очухался, - заметил Капитан, - так что
новой информации у меня не прибавилось.
Ему показалось, что во взгляде ксора мелькнуло удовлетворение: уж
кому-кому, а ему новый уровень обеспечен. Он противостоял нападению и, не
пошевелив пальцем, выстоял. А впрочем, черт его знает, рад он или
расстроен: мало инединиц за подражателя! Да и умеют ли они радоваться, а
если и умеют, то как? Насколько все-таки земной человек богаче этих
манекенов, убивающих друг друга за лишний десяток сомнительных инединиц!
Во всех отношениях богаче: ему дано великое счастье жить для людей, а не
ради накопления вздорной, даже нелепой, с земной точки зрения, информации,
формирующей разум среднестатистического гедонийца.
Вот он идет рядом, этот среднестатистический гедониец, идет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг