ведь голоса Стила, отданные Мердоку, сделали бы того подобием чилийского
диктатора Пиночета. Здесь не знают, что такое Чили и кто такой генерал
Пиночет. Но здесь хорошо помнят прошлое.
А в ту минуту, когда мы с Мартином стояли с пистолетами в передней
Мердока, ни он, ни я не раздумывали о моральном праве.
...Два выстрела взрывают тишину дома. Оба охранника оседают на пол.
Мартин, не нагибаясь к раненым, подхватывает лежащий на табуретке автомат.
Оружие в полном порядке и готово к бою.
- Подходящая штука для встречи с теми, кто сейчас спустится с лестницы.
- А если это Мердок?
- Вступим в переговоры.
На лестнице наверху показывается человек с фонарем. В руке у него
пистолет. Это не Мердок. Нас в темноте холла он не видит.
- Погоди. Может, теперь обойдемся без выстрелов, - шепчет Мартин.
Человек с фонарем приближается, не опуская пистолета.
- Стоп, - говорю я из темноты. - Поставьте фонарь и бросьте пистолет.
Руки вверх!
В ответ гремит выстрел. Я успеваю брякнуться на пол - пуля надо мной
разбивает стекло входной двери.
Мартин не остается в долгу. Подкравшись к лестнице сбоку, он хватает
стрелявшего за ноги. Тот падает навзничь. Фонарь гаснет, но загорается
струйка вытекшего керосина. Мы наспех связываем руки лежащему - он молчит,
видимо понимая, что кричать бессмысленно: Мартин уже направил на него свой
автомат. Из предосторожности мы все-таки затыкаем бандиту рот носовым
платком. Струйки горящего керосина затаптываем, чтобы не загорелась
деревянная лестница. Остается визит к хозяину.
Кабинет заперт. Я стреляю чуть правее замочной скважины. Удар ноги - и
дверь открывается настежь. Тут же из освещенного кабинета слышится
выстрел, но Мердок не видит цели: Мартин и я притаились за косяком двери.
- Не двигаться, Мердок! Нас двое, а ваших телохранителей уже нет.
Бросьте пистолет и поднимите руки. Мы сможем спокойно поговорить с вами,
если нам никто не помешает.
- Верю, - говорит Мердок и кидает пистолет на пол. - Входите, Ано, не
стесняйтесь.
Мы входим, Мердок встречает нас с улыбкой.
- Обыщи его, Мартин, - командую я.
Мартин ощупывает карманы Мердока, подбирает пистолет и передает его
мне.
- Ничего нет, Юри.
- Тогда садитесь, Мердок. - Я указываю пистолетом на диван. - Руки
можете опустить.
В кабинет вбегает горничная с перекошенным от страха лицом, без халата,
только в ночной рубашке.
- Что случилось, мистер Мердок? Меня разбудили выстрелы.
- Идите к себе, Джесси, - спокойно произносит Мердок, - закройте дверь,
запритесь и не выходите до утра, пока не прибудет полиция. Никто вас не
тронет.
Горничная исчезает, и мы остаемся втроем. Мердок сидит на диване, а мы
- напротив, у письменного стола.
- Вы опять переиграли меня, Ано, - кривится в улыбке Мердок.
- Переиграл, - соглашаюсь я, - хотя, скажем мягко, вы и пытались мне
помешать.
- Возможно. Вы, кстати, отвечали тем же. Судя по тому, что вы угробили
моих парней, вам что-то от меня нужно?
- Многое.
- А именно?
- Во-первых, вы немедленно освободите Минни Стил.
- Ее здесь нет.
- А где она? Глупо скрывать...
- Согласен. В кафе "Жюн". Под надежной охраной.
- Жива?
- Пока.
- Вот мы с вами и отправимся сейчас в кафе "Жюн", и вы сами
позаботитесь о ее благополучном возвращении домой.
- А если я этого не сделаю?
- Мы тут же вас убьем, Мердок, не пощадив, как не пощадили ваших
охранников. У нас нет выбора.
- Так ведь и девчонку убьют...
- ...а сенатор Стил умрет от второго сердечного приступа. Допускаю и
это. Но зато вас не будет, Мердок, и Город вздохнет свободно.
- Неужели я так опасен для Города?! - Усмешка напоминает мне прежнего,
уверенного в себе Мердока.
- Не кривляйтесь, - обрываю я его. - Я смотрю дальше Стила и предвижу
ваши замыслы. Итак, согласны?
- У меня тоже нет выбора, - пожимает плечами Мердок, - разрешите
переодеться.
- Последи за ним, Мартин.
Пока Мартин ощупывает сюртук Мердока, я подымаю телефонную трубку.
- Соедините меня с больницей святой Магдалины, не знаю ее номера, -
прошу я телефонистку.
- Дежурный врач у телефона, - отвечает больница.
- Говорит советник сенатора Стила. Он спит, наверно?
- К сожалению, нет, советник. Не спит даже со снотворным. А мы не
рискуем увеличить дозу.
- И не надо. Сообщите ему немедленно, что звонил я, и скажите, что
племянница его через час, а может быть, и раньше, благополучно вернется
домой. Это будет для него лучшим лекарством.
Мердок в сюртуке и цилиндре ждет у двери.
- Я готов, джентльмены.
- Идем к экипажу, - говорю я. - Мы по бокам. Пистолеты у нас в
карманах, пальцы на спуске. Никакие парни из кафе "Жюн" вам не помогут.
Девушку вы отправите самолично в нашем же экипаже, парней отпустите, а мы
втроем поговорим о дальнейшем. Ясно?
- Ясней быть не может.
На связанного охранника он даже не обращает внимания и уверенно шагает
в ночную темь, разбавленную тусклыми бликами газовых фонарей.
22. РЕШАЮЩИЙ ШАГ
Кафе "Жюн" было закрыто. Пришлось стучать. Дверь приоткрылась,
закрепленная изнутри на цепочке, и кто-то хриплым голосом сказал сквозь
щель:
- Навынос не продаем.
Мы ждем ответа Мердока. Он говорит тихо и властно:
- Открой, Слим. Свои.
В распахнутую настежь дверь мы все входим в том же порядке: чуть
впереди Мердок, за ним вплотную я и Мартин.
В зале пусто. Столы поставлены один на другой, стулья отодвинуты в
сторону, на стойке горит единственная свеча, освещающая не больше пяти
квадратных метров погруженного в темноту зала.
- Где девочка, Слим? - спрашивает Мердок.
- Наверху, и угловой комнате. Наверное, уже спит. От ужина отказалась.
- Разбуди ее повежливее. Пусть спускается вниз. Здесь ждут ее друзья.
Кто рядом?
- Крук и Тони. Играют в кости. Проглотили целый бидон абрикосовой.
- Будет оплачено, Слим. Кстати, скажи им по пути, чтобы убирались
отсюда немедленно.
Слим мгновенно исчезает за дверью у стойки, смутно различимой в
темноте. Мердок садится, мы устраиваемся возле него, контролируя каждое
его движение.
- Не напрягайтесь, ребята, - ухмыляется он. - Я работаю честно.
Из двери у стойки появляются двое. Тусклый свет свечи не позволяет
рассмотреть их лица.
- Вызывали, хозяин? - спрашивает один, не подходя близко.
- Вы оба свободны, Тони. Девчонкой займется Слим. А вы по домам. Живо!
Парни почтительно ретируются, не обращая на нас никакого внимания, -
приказа хозяина не было, а самодеятельность, должно быть, не поощряется.
Минуты две-три спустя в зал входит Минни в светлом платье с жирными
пятнами на рукавах: вероятно, ее тащили за руки. Я делаю знак Мартину,
чтобы он держал под прицелом Мердока, поднимаюсь ей навстречу.
- Мсье Ано! - радостно восклицает она и бросается мне на шею, не
замечая ни Мердока, ни Мартина.
- Вы сейчас поедете домой, Минни, - говорю я. - Вас отвезут. И не
пугайтесь, если не застанете там дядю. Он в больнице святой Магдалины.
Легкий сердечный приступ после вашего исчезновения. Сразу позвоните ему.
- Слим, - подает голос Мердок, - доставишь девушку домой. Головой
ответишь за любую задержку.
- А кто же здесь останется, хозяин? - медлит Слим. Ехать ему явно не
хочется.
- Мы подождем твоего возвращения.
- Идите, Минни. - Я подталкиваю ее к выходу. - Экипаж у подъезда.
Минни и Слим уходят. Я закрываю дверь на цепочку.
- Первое ваше требование выполнено, Ано. - Мердок разговаривает
спокойно, но с какой-то внутренней настороженностью. Вероятно, он
понимает, что его ожидает еще более неприятное испытание.
Я сажусь напротив Мердока. Мартин по-прежнему не спускает с него глаз.
- Здесь есть телефон? - спрашиваю я.
- Вон там, за стойкой, - кивает Мердок.
- Через полчаса я позвоню Минни домой, и тогда будет видно, как
выполнили вы наше первое требование. Надеюсь, телефон работает?
- Проверьте.
- Проверим. А пока проверим другое.
- Что?
- Ваш здравый смысл.
- Не понимаю.
- Сейчас объясню. Вы проиграли, Мердок.
- А что я проиграл, кроме голосов Стила?
- Вашу ассоциацию, Мердок, в перспективе - партию и все ожидающие вас
кресла в сенате.
Мердок долго молчит. Выражения его лица я не вижу, но знаю, что он меня
понял и подсчитывает свои возможности.
- А если подробнее? - наконец спрашивает он. Голос его чуть-чуть
дрожит.
- Сейчас вы напишете под мою диктовку заявление в избирательную
комиссию. Вы "признаетесь", что лично проверили обвинения сенатора Стила и
убедились в их справедливости. Как честного политического деятеля вас
глубоко возмутило сотрудничество ассоциации реставраторов с шайкой
грабителей и убийц. Ассоциация скомпрометирована, и вы ее распускаете,
одновременно требуя изъятия из всех избирательных списков ее кандидатов, в
том числе и своей кандидатуры. А избирательные бюллетени с именами
кандидатов вашей, теперь уже бывшей ассоциации предлагаете считать
недействительными.
- Что же вы оставляете мне? - произносит Мердок.
- Не так уж мало. Во-первых, достоинство и незапачканную репутацию,
во-вторых, возможность играть дальше, причем не только проигрывать. У вас
еще остаются все игорные дома и ночные клубы, организация букмекеров на
городском ипподроме и контрольный пакет акций страховой компании "Эврика".
А самое главное, у вас в руках газета, которая может поддерживать и другие
движения: если не "джентльменов" - они, пожалуй, слишком аристократичны
для вас, - то, скажем, церковников-католиков или евангелистов. Ведь и с их
помощью можно добиться сенатского кресла.
Мердок молча встает и проходит за стойку бара. Мартин с пистолетом
следует за ним.
- Я не оружие ищу, а перо и бумагу, - огрызается Мердок.
Отыскав их под прилавком, он, стоя, записывает: "В сенатскую
избирательную комиссию..."
- Диктуйте, - обращается он ко мне.
Со своего места я диктую ему примерно то, что уже высказал.
- А теперь позвоните в редакцию "Брэд энд баттер" и продиктуйте
написанное, - продолжаю я. - Там знают ваш голос и не заподозрят
мистификацию. Лучше всего, если вы доберетесь до редактора. Утром это
заявление должно быть в газете. И на первой полосе. А затем отдадите
бумагу мне. Об избирательной комиссии и о "Сити ньюс" я сам позабочусь.
Мердок довольно быстро находит по телефону ночного редактора.
- Стенографистки не надо. Записывайте сами.
Торопливо, но отчетливо диктует. Слышатся перебивающие текст реплики:
- Что? Я же сказал. Пишите слово в слово. Да, так. Не вы мне, а я вам
плачу за работу. Понятно? Пишите дальше...
Потом опять текст, и снова раздраженная реплика:
- Если хотите сохранить редакторское место, все это должно быть в
завтрашнем номере. Заеду лично. Да, подпишу номер.
И с элегантностью банкомета, подвигающего партнеру его выигрыш, Мердок
протягивает мне листок со своим заявлением. Я аккуратно складываю документ
вчетверо и опускаю в карман.
- Еще две минуты, Мердок, и мы с вами расстанемся, - говорю я, - только
позвоню Минни.
Она уже дома и радостно сообщает, что созвонилась с больницей, дядя все
знает и уговорил врачей отправить его домой.
- Запритесь, Минни, и никого не впускайте до приезда дяди, я попрошу
Мартина подежурить у вас.
- Зачем? - вмешивается Мердок. - Наемных убийц посылать не стану.
Проиграл - плачу.
- Крупно играете и классно проигрываете, - замечает до сих пор
молчавший Мартин. - А ваши "пистолетники" не играют, а постреливают.
- Выстрелов больше не будет, - смеется Мердок. - Вы, может быть,
все-таки вернете мой пистолет, Ано?
- Я верну его вам завтра в сенатском клубе. У вас ведь есть гостевая
карточка?
Мердок не успевает ответить. Свеча гаснет, заливая оплывшим воском
медный подсвечник. Мы оказываемся в темноте. Самая подходящая обстановка
для житейских раздумий. Я почти уверен, что он сказал правду: выстрелов
больше не будет. Мердок размышляет уже не над тем, что проиграл, а над
тем, что выиграл. А выиграл он возможность играть дальше. Ведь мертвецы не
играют. Через час-два он заедет в типографию и подпишет к печати очередной
номер газеты. Мой же экземпляр заявления Мердока, прежде чем попасть в
"Сити ньюс" и сенатскую избирательную комиссию, должен побывать у
Уэнделла. Придется будить магната, не дожидаясь утра. Надо спешить.
Несмотря на все протесты дворецкого, мне удается поднять Уэнделла. Он
выходит в халате, протирая заспанные глаза.
- Что-нибудь сверхсрочное, Ано, иначе бы вы не явились в такое время?
Я вручаю ему сложенный вчетверо лист бумаги и плюхаюсь на кушетку. Ноги
меня не держат - так хочется спать. Мне даже кажется, что я уже сплю и
лишь сквозь сон вижу, как судорожно глотает слюну Уэнделл и как круглеют
его глаза, пробегающие по строчкам заявления Мердока.
- Это не подделка? - спрашивает он, спотыкаясь на гласных.
- Вы странный человек, Уэнделл. Столько месяцев меня знаете, а говорите
такие вещи. Заявление подлинное и должно появиться сегодня в "Брэд энд
баттер". Одновременно надо опубликовать его и нам. Свяжитесь срочно с
редакцией "Сити ньюс" и продиктуйте текст стенографистке. Номер, наверно,
уже печатается, но вы сумеете втиснуть Мердока в оставшуюся часть тиража.
Не стойте с открытым ртом, Уэнделл, не теряйте времени.
Уэнделл покорно, словно младший клерк, бежит к телефону, а я мгновенно
засыпаю в сидячем положении и просыпаюсь, когда он появляется снова.
- Как вы добились этого, Ано? - с умилением восклицает он и
всплескивает руками. - Боже мой, вы больны?
- Нет, просто чертовски устал.
- Выпейте коньяка.
- Давайте.
Глоток коньяка приводит меня в чувство. Но разве можно в нескольких
словах передать события этой ночи? Начинаю с похищения Минни и письма,
отправившего Стила в больницу. Уэнделл вдруг перебивает:
- И он решил отдать Мердоку голоса?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг