Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   - Шагай, - подтолкнул меня Зернов, и, шагнув в  знакомую  лиловую  гущу
газа, мы вышли снова на дневной свет, но уже совсем в другой  зал,  именно
зал, а не комнату.
   Из глубины его, заполненной сверкающими металлическими  формами,  вышел
навстречу человек в белом, совсем земном халате, только белизна  его  тоже
сверкала, как белая крышка рояля, отражая окружающий мир. Издали этот  мир
казался путаницей безугольных геометрических  построений,  преимущественно
труб, сфер и цилиндров. Но за  человеком  с  той  же  скоростью  двигалась
высокая, как  цунами,  волна  лилового  газа,  в  которой  гасла  и  таяла
сверкавшая металлом стереометрия. В конце концов газ срезал  зал,  обратив
его в комнату с таким же туманным полом и потолком и такими же  мерцающими
тусклыми стенами. Человек в халате оказался Зерновым-вторым, на  этот  раз
отличавшимся от моего спутника только глянцевым белым халатом.
   - Нет, не нейлон, - сказал он Зернову-первому.  -  Тоже  химия,  только
другая.
   - Мысли читаешь, Вольф Мессинг? - усмехнулся тот.
   - Конечно. Только твои. Ты же знаешь.
   - Знаю, - поморщился мой Зернов, - только привыкнуть не могу.
   Мы сели на подплывшие к нам белые тарелки к такой же  белой,  ничем  не
поддерживаемой массивной плите, на которой мгновенно материализовалась  из
воздуха бутылка "Мартеля" и три широких коньячных бокала.
   - Скатерть-самобранка, - похвастался Зернов-второй.
   Первый пренебрежительно отмахнулся:
   - Видели и едали. В континууме.
   -  Прежде  я  считал  все  эти  чудеса  в   решете   техникой   земного
происхождения, - задумчиво подхватил Зернов-второй, -  кто-то  придумал  и
сконструировал их до Начала. Кто,  мы  забыли,  а  наследством  пользуемся
понемногу и свое ищем, развиваем, разрабатываем. А теперь, когда вернулась
память  прошлого,  я  уже  точно  знаю,  что  все  это  -  подарок   ваших
инопланетных гостей, их эксперимент.  Даже  больше  -  знаю  и  назначение
самого Би-центра.
   - Первая ступень контакта, - перебил Зернов-первый.
   - Научного контакта.
   - Мост к их науке, к их освоению мира.
   - Крутой, между прочим, мост. И трудный. Он же построен в четырехмерном
пространстве. Нет ни коридоров в обычном смысле этого слова, ни дверей, ни
лестниц. То, что их заменяет, длинно, сложно, запутанно и, с земной  точки
зрения, даже бессмысленно. Мы это называем "проходами". Обычно  ими  никто
не пользуется, только в случаях крайней необходимости, когда  телепортация
блокирована.
   - Вы так и говорите - телепортация? - спросил Зернов.
   - Нет, просто переход. Это уже моя земная память. И нуль-переход от нее
же. Удобная штука. Можно немедленно попасть в любую часть  "центра".  Даже
сюда.
   Мерцающие стены впереди не то раздвинулись,  не  то  растаяли,  обнажив
черный экран с равномерно вспыхивающей и гаснущей ядовито-желтой  надписью
по-английски: "Дэйнджер!" - "Опасность!"
   -  Люк-мусоропровод,  -  пошутил  Зернов-дубль.  -  Сюда  автоматически
сбрасываются  радиоактивные   осадки,   различные   излучающие   вещества,
самовзрывающиеся смеси - словом, все, что уже  не  нужно,  но  опасно  для
жизни, - пояснил он.
   - Шагнешь - и конец, - засмеялся я.
   - Не шагнете.  Это  мы  называем  "видимость",  а  полная  телепортация
блокирована до полудня.
   Я взглянул на часы: половина девятого.
   - Не скоро.
   Двойники засмеялись.
   - Он все еще по-земному  считает,  -  сказал  мой  Зернов,  -  забыл  о
восемнадцатичасовых сутках.
   - В сущности, "переход" блокирован  круглые  сутки,  кроме  двух  часов
после полудня, во избежание излишних передвижений. На пешеходные блуждания
в "проходах" решаются только энтузиасты, - заметил его двойник. - Общаться
можно и так.
   Мерцающие стены исчезли - их  сменила  гигантская  карта  продтрассы  и
Города, вернее, макет, освещенный невидимым источником света.  Точь-в-точь
как тот  псевдо-Париж,  который  мы  наблюдали  с  Толькой  в  Гренландии.
Отчетливо были видны лесное шоссе, заставы, улицы, даже дома. А по улицам,
если вглядеться, можно было рассмотреть и  движение  экипажей,  омнибусов,
даже крохотных пешеходов  в  тени  многоэтажных  небоскребов,  похожих  на
стеклянные пеналы, поставленные торчком.
   - Занятная карта, - сказал Зернов-дубль. - Я и сам не понимаю, как  это
сделано.
   Под картой восседал за непривычного вида клавиатурой  очкарик  в  белом
халате моих примерно лет. Полы халата открывали такой же, как  и  у  меня,
золотогалунный мундир.
   - Полицейский? - удивился я.
   - Здесь все полицейские, - сказал Зернов-второй. - Даже я.  Только  без
мундира. Горт! - позвал он.
   Очкарик поднял руку с клавишей.
   - Слушаю, шеф.
   - Что нового?
   - Директива фуд-управления. Еще два пункта во  французском  секторе.  В
третьем и четвертом арондисмане. Виноторговец Огюст и бакалейщик Пежо.
   - Заказ уточнен?
   - Конечно. Списки уже переданы в Эй-центр.
   - Есть отказный сигнал?
   - Нет.
   - Что предлагаете?
   - Продлить восьмой рейс. По улицам Плесси и Мари Жорден, всего двадцать
минут. Вот так... - Он провел указкой над макетом, будто  скользнувшей  по
невидимому стеклу, предохраняющему модель Города от прикосновений.
   - Действуйте.
   Очкарик и карта растаяли за мерцающей пленкой стены, снова возникшей  в
пространстве.
   - В сущности, это какой-то вид телевидения, - заметил я.
   - Не совсем. Фокус безлинзовой оптики. Будущее  голографии  и  лазерной
техники. Кстати, - усмехнулся Зернов-второй, - задай вы  мне  этот  вопрос
даже месяц назад, я бы не сумел ответить. Впервые бы услыхал это слово. Мы
говорим "видимость", а по-русски, если  точнее  перевести,  -  "смотрины".
Смешно, правда? Но смех смехом, а в нашей оптической  лаборатории  мы  уже
подбираемся к этому  чуду.  Полегоньку-помаленьку,  вроде  как  у  меня  к
секрету силового поля. Ну а если  говорить  о  телевидении  в  его  земном
понимании,  то  при  желании  мы   бы   за   полгода   сконструировали   и
телепередатчик и телевизор.
   Но моего Зернова интересовала другая тема:
   - Значит, в твоем распоряжении и входной контроль, и телепортация?
   - Да, механизм управления настроен на мои биотоки.
   - А ты можешь, скажем, снять контроль, сохранив блокаду телепортации?
   - Зачем?
   - Ты же мои мысли читаешь, чудак. Зачем спрашиваешь?
   - Для уверенности.
   - Может создаться ситуация, когда  нам  понадобится  свободный  вход  с
одновременным ограничением передвижения внутри.
   Зернов-второй понимающе усмехнулся:
   - Свободный вход для всех, а блокада против одного?
   - Пять с плюсом.
   - Но он всегда может воспользоваться "проходами".
   - Его можно задержать.
   - Трудно. "Проходы" - это лабиринт. Даже я всех не знаю.
   - Меня интересует только один - к  управлению  выходом  из  континуума.
Энд-камера.
   - Единственный механизм, не подчиненный моему  управлению,  -  вздохнул
Зернов-второй.
   - Для чего он понадобился?
   -  Вероятно,  его  задумали  на   случай   непредвиденной   катастрофы,
стихийного бедствия, которое иногда трудно  предвидеть  даже  сверхразуму.
Допустим, какого-нибудь обвала или  наводнения,  когда  любой  грузовик  с
продовольствием окажется под угрозой  гибели.  Тогда  на  время  ремонтных
работ и предусмотрено действие механизма. А управление им создатели  этого
мира сочли возможным доверить только главе государства.
   - Каким образом? Не состоялась же встреча на высшем уровне.
   - Зачем? Бойл просто знает, что он один  может  нажать  кнопку.  Знание
запрограммировано.
   - Значит, он в  любую  минуту  может  лишить  Город  продовольствия?  -
вмешался я.
   - Если захочет - да. Но никто, кроме него и меня, об этом не знает.
   - Мы знаем, - загадочно сказал мой Зернов.



41. НИКАКИХ СЛУЧАЙНОСТЕЙ

   Я не могу быть  историком  восстания  не  потому,  что  не  способен  к
историческим обобщениям, а просто потому, что я его не видел. Избранный  в
Центральный повстанческий штаб, я  просидел  безвылазно  на  втором  этаже
отеля "Омон", ничего не видя, кроме хлопающих дверей, входящих и выходящих
людей, табачного дыма и зашторенных окон; просидел до  той  самой  минуты,
когда пришла и моя очередь предъявить уже  не  мундирным  патрульным  свою
пластмассовую  красную   фишку.   Она   служила   паролем   и   пропуском,
гарантировала  безопасность  в  случае  нападения  своих  и  давала  право
руководства любой не имевшей командира повстанческой группой.
   Полицейская хунта справляла  свой  триумфальный  день  пышно  и  пьяно.
Повсюду развевались расшитые золотом флаги,  превращавшие  улицы  в  некое
подобие галунных мундиров. Желтые розы цвели на кустах и на окнах. И пьяны
на этот раз были не только полицейские, пьющие без просыпу Бог знает какие
сутки: специальным указом властей с утра была объявлена бесплатная раздача
вина не только в ресторанах, барах и кафетериях, но и в  каждой  торгующей
вином лавчонке, где для  этого  были  сооружены  специальные  стойки:  пей
сколько влезет. И пили. К полудню, по-здешнему к девяти  утра,  на  улицах
плясали и горланили, как на ярмарочной попойке, толпы пьяных людей. Что-то
вроде карнавала не то в Зурбагане, не  то  в  Лиссе,  когда-то  описанного
Грином. Только женщин было сравнительно мало: они, должно быть,  прятались
по домам, не рассчитывая на защиту полиции в случае неизбежных  скандалов.
Галунщики сами затевали скандалы по всякому поводу и  без  повода,  палили
куда попало, как супермены из американских  вестернов,  и  ни  пьяницы  на
улицах, ни замкнувшиеся на все замки и запоры их  жены  и  дочери  даже  и
думать  не  думали,  чем  может  закончиться  эта  пародия  на  гриновский
карнавал.
   Меня  равно  поражали  и   беспечность   хозяев   Города,   их   полная
неосведомленность о том, что назревало у  них  под  носом,  и  продуманная
оперативность повстанческого штаба  и  его  якобинских  сил:  вспоминалось
зерновское: "С нами или без нас, а они свое дело сделают".  И  они  делали
его согласованно, четко и почти безошибочно. Ошибки, конечно, были,  но  и
они  уже  не  смогли  ни  сдержать,  ни  ослабить  развернувшейся  пружины
восстания. Она начала раскручиваться сразу же после полудня, чтобы к концу
дня, а точнее, к началу полицейского банкета  в  "Олимпии"  все  жизненные
центры Города и его окрестностей оказались в  руках  повстанцев.  Как  это
происходило, я узнавал по телефону в бывших апартаментах  Этьена  в  отеле
"Омон": наличие телефона здесь и побудило  штаб  сделать  эти  апартаменты
центром  восстания.  Томпсон  предлагал  мэрию,  но  "Омон"  был  тише   и
малолюднее, а потому и безопаснее.
   Я  всегда  удивлялся  парадоксам,  которые  все  время  порождала   эта
искусственно  созданная  жизнь.  Отсутствие  телефонной  связи,  например,
ограниченной какой-нибудь сотней номеров в городе с миллионным населением,
с каждым годом создававшее все растущие неудобства, стало истинным  благом
для  организаторов  восстания,  позволившим  засекретить  его   до   самой
последней минуты. Наличие телефона дало бы возможность любому полицейскому
или обывателю-прохвосту предупредить власти о замеченных  им  каких-нибудь
подозрительных, с его точки зрения, явлениях.  Но  в  Городе  по  телефону
общались только члены Клуба состоятельных  или  полицейская  периферия  со
своим городским руководством.  Даже  в  Майн-Сити  телефон  был  только  у
коменданта и его заместителей в отдельных рудничных секциях.
   После полудня все периферийные  телефонные  пункты  были  уже  в  руках
повстанцев, а въезды в Город контролировали уже не полицейские, а  рабочие
патрули в галунных мундирах. Полицейские заставы были захвачены даже не  в
первые часы, а в первые минуты восстания. Стил по телефону с моей  заставы
у  выхода  из  континуума  сообщил,  что  автоматчики  Фляша  уже  снимают
полицейские патрули по всей продтрассе. Не имеющие  огнестрельного  оружия
лучники отдельной колонной движутся к Городу. Он  интересовался,  скольких
мы сможем вооружить по прибытии на место.
   - Сотню, не больше, - подсказал мне сидевший рядом Томпсон.
   - Есть же оружие на центральном складе, - горячился Стил.
   - Любая акция в Городе сейчас преждевременна. Все развернется к вечеру.
Очищайте окрестности, не спешите.
   - Где Минье? - спросил я, вспомнив о своем преемнике на заставе.
   - Кому нужен его труп? - кричал Стил. - Я не могу задержать лучников.
   Томпсон, не спавший всю ночь, устало  махнул  рукой:  пусть  дойдут  до
заставы.
   - Вы помните Робин Гуда? - спросил я.
   - Нет, - сказал он и зевнул.  -  Разрешите  вздремнуть  по-стариковски.
Разбудите, если понадобится.
   Я  остался  командовать  парадом.  Мартин  распоряжался  омнибусами   в
Майн-Сити. Фляш объезжал заводы, формируя отряды  "коммунаров".  Где-то  в
глубинах  памяти  он  зацепил  это  слово  и  настоял  на  присвоении  его
вооруженным рабочим группам. Хони Бирнс, мой скаковой тренер -  тоже  член
штаба, - командовал конниками-связными,  поддерживавшими  сообщение  между
очагами  восстания.  Он  сидел  внизу  за  конторкой  портье   и   отдавал
распоряжения  входившим   и   выходившим   наездникам.   Когда   возникала
необходимость, я спускался к нему и сообщал, куда нужно послать нарочного.
   - Не забыл Макдуффа? - вздыхал он. - Какого коня сгубили!
   Сгубил его Бойл во время одной неосторожной поездки не то  на  заставу,
не то в Майн-Сити. Узнавший об этом Хони Бирнс перестал  разговаривать  со
всеми знакомыми полицейскими. Он не здоровался с ними, не подавал  руки  и
отворачивался при встрече. За это его сослали в Майн-Сити,  откуда  совсем
недавно вызволил Оливье.
   Кстати, Оливье аккуратно позвонил в десять.
   - Все в наших руках, - начал он без преамбулы.  -  Обошлось  почти  без
жертв: какие-нибудь два десятка убитых и  раненых.  Тяжелых  ранений  нет.
Зато  блок-боссы,  информаторы  и  пытавшиеся   сопротивляться   охранники
уничтожены полностью. Остальных без оружия и мундиров погнали в лес.
   - Почему без мундиров? - поинтересовался я.
   - Мундиры переданы  авангардным  группам,  предназначенным  для  штурма
товарной станции и Си-центра. Есть кое-что и для вас, лейтенант, -  лукаво
присовокупил Оливье. - Звонил Корсон Бойл. Спрашивал вас. Я  ответил,  что
вы еще с утра выехали в Город. Минут десять назад он  звонил  опять,  явно
чем-то недовольный или встревоженный.
   Я пожал плечами: для себя, не для Оливье.
   - Что он мог узнать? Ничего. Где Мартин?
   - Командует автоматчиками, выехавшими на омнибусах.
   - А Джемс?
   - Повел  безоружных  на  соединение  с  лучниками,  наступающими  вдоль
продтрассы.
   - Успеете задержать?
   - Нет, конечно. А что? - встревожился Оливье.
   Я вздохнул: еще одна порция "робин гудов".
   - Безоружные не должны появляться в Городе, пока не будут захвачены все
опорные полицейские пункты. Пусть  прочесывают  периферию,  -  повторил  я
приказ Томпсона.
   - Попробую связаться, - подумал вслух Оливье. - Пошлю верхового.
   Мы могли говорить свободно, не опасаясь последствий: телефонная станция
к этому времени была уже  занята  "коммунарами"  Фляша.  Но  после  нашего
разговора телефон замолчал, и я грыз ногти, представляя  себе,  что  может
произойти, когда несколько сот голодных  людей,  не  знавших  до  сих  пор
никакой другой дисциплины, кроме  дисциплины  страха,  ворвутся  в  Город,
требуя оружия, да еще когда на  улицах  повсюду  шумит  пьяная  ярмарка  и
ливнем льется сидр и вино. "Запирайте етажи, нынче будут грабежи!"  Я  уже

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг