Пришлось соврать.
- Блока. "Узнаю тебя, жизнь, принимаю и приветствую звоном щита!"
- Чью жизнь?
- А не все ли равно? Даже синтезированную.
- Неточная формулировочка, - тотчас же вмешался он, - ортодоксы
придраться могут. Живая, мол, собака лучше мертвого льва. Девиз
коллаборационизма. Призываешь к сотрудничеству с враждебной цивилизацией.
- Опять Томпсон. Надоело.
- Им тоже. Разобрались.
- Предполагаешь?
- Знаю.
- А что ты хотел мне сказать?
- То, что мы еще встретимся.
- Почему же об этом наедине?
- Потому что так запрограммировано. Помозгуй. Нет нужды пока уточнять
подробности.
- А хочешь честно?
- Что?
- Не восторгает меня сие. Отнюдь не восторгает.
- Ну, старик, это невежливо.
- А надоели мне все эти чудеса и фокусы! До зла горя надоели.
- Ты опять шепчешь что-то?
Это - вслух. Это опять Ирина.
- Пришибло его. Доведись до меня, я бы орал.
А это Толька. Почему-то Зернов молчит. И никто не замечает. Нет,
заметили.
- Почему вы молчите, Борис Аркадьевич? Наш треп надоел?
- Просто задумался. - Зернов, как всегда, тактичен. - А интересный
эксперимент! Поразительный по замыслу: получить всю нужную им информацию
через Анохина. Создать некий дубль памяти. Видимо, они пока еще не
воспринимают языковую, смысловую информацию непосредственно - ни
акустически, ни оптически. Слово не доходит до них, ни произнесенное, ни
начертанное. Доходит только переработанная человеком информация - мысль,
образ.
- Но почему Анохин? Могли взять любого ученого.
Спросил, конечно, Толька.
- Неужели только потому, что его синтезировали первым? Какое значение
может иметь порядковый номер?
- Порядковый номер, бесспорно, не имеет значения. Но первый опыт - да!
И возможно, еще потому, что образное восприятие у Анохина особенно ярко. У
каждого оно есть, лишь выражено по-разному. Математик видит мир иначе, чем
художник или музыкант, у поэта тоже свое поэтическое видение мира. Когда я
говорю, допустим, "палка", у разных людей сознательно или подсознательно
возникает свой образ. У одного - смутное воспоминание о боли, когда-то
испытанной, у другого - о тросточке, увиденной где-нибудь на витрине
универмага, у третьего - о суковатой дубинке грибника. А у тебя что
мелькнуло, Анохин?
- Шест, - сказал я, - фибергласовый. Прыгал на занятиях по легкой
атлетике.
Все засмеялись.
Он тоже. Я тотчас же услыхал его смех. Не самый звук смеха, а то
состояние нервных клеток мозга, которое этот смех порождает.
- Ты смеешься? - спросил я.
- Конечно. Шест! - Он опять засмеялся. - Сколько я намучился с этой
палкой.
- Почему ты?
- Не задавай глупых вопросов. Кстати, Зернов верно подметил
необходимость образного восприятия информации.
- Ты что, весь наш разговор слышал?
- Сквозь тебя. Я же воспринимаю всю переработанную тобой информацию.
Незримо присутствую при всех твоих разговорах.
- Так я сам сейчас не все слушаю.
- Не слушаешь, но слышишь. А я накапливаю все это в своей копилке
памяти. Кстати, прислушайся. Наш Борис Аркадьевич о ней и вещает.
- ...в такой копилке многое накапливается. А тренированная память сразу
извлекает необходимое. Вообще "сверхпамять" - не чудо. Вспомните Араго -
феномен! А шахматисты? Поразительная профессиональная память. Если б мы
только знали ее код и механизм запоминания...
- А они знают?
Это - снова Ирина. Почему-то недоверчиво, даже с иронией. Но Зернов не
замечает иронии, он серьезен.
- Не убежден. Может быть, Анохин только удачный эксперимент. Но узнают
обязательно. Где-нибудь у себя.
- И вы поверили в эту гипотезу?
- А почему бы нет? Чем она хуже других? Столько же доводов "за",
сколько и "против". И потом, она не обидна для человечества, даже
импонирует ему. Последнее звено контакта, взаимоизучения и, как следствие,
обмена информацией между двумя космическими цивилизациями.
- Слыхал? Умница наш Борис Аркадьевич. Последнее звено. Верно.
Недостающее звено.
- Ты тоже веришь в эту гипотезу?
- Я молчу.
- Почему?
- Пока еще рано. У меня еще нет свободы воли. Но придет время...
Мне смешно.
- Начинается мистика. Я что-то не верю в твою загробную жизнь.
- А в скачок из царства необходимости в царство свободы веришь? Можно
ведь и так сформулировать. Свободы воли. Свободы мысли. Свободы
творчества. Почему бы и нам не повторить ваш путь?
- Что ж, значит, мечтатель прав? Появится где-то планетка, этакая
Земля-бис, с нашей водой, с нашим воздухом, с нашими городами?
- Вышутить все можно. А что появится и где появится, никому еще не
известно. Изучение не всегда повторение, чаще поиск.
- Чего? Синтезированных грез? Суперпамяти?
- Все это пробы, старик. Только пробы. Мы живем в мире констант. Для
условий Земли и белковой жизни природа давно уже создала оптимальные
размеры и формы. Так зачем же им менять константы?
Я, должно быть, повторил это вслух, потому что Зернов, улыбнувшись,
ответил:
- Конечно, незачем.
Я покраснел. Как объяснить им свои "мысли вслух" и о чем? Выручил меня
Вано.
- Может, двинемся, Борис Аркадьевич? - сказал он. - Мотор в порядке. И
дорожка, можно сказать, беговая.
Зернов внимательно посмотрел на меня:
- А ты как думаешь, пора?
"Что он хотел сказать этим "пора"? Неужели понял?"
- Давным-давно понял. И ты понял, что он понял. Не притворяйся. Можешь
доложить: пора. Анохин-второй к отбытию готов.
- Не мути душу.
- Так действительно пора. Я - далеко, они - близко.
Мне вдруг стало тяжко, так тяжко, будто перехватило горло и нечем
дышать. Я уже никого и ничего не видел, кроме одинокого путника в белом
поле.
- Значит, прощай.
- Не прощай, а пока. До новой встречи.
- А она будет?
- Непременно.
- Там или здесь?
- Не знаю. Юрка. Чего не знаю, того не знаю. Так ведь не мы с тобой
встретимся, вернее, не только мы с тобой. Миры. Мы и они. Помнишь, как он
кончил свою речь на конгрессе? "И если вернутся они, то вернутся уже
понявшими нас, обогащенными таким пониманием, что-то сумевшими взять от
нас и знающими, что дать нам на взаимном пути к совершенству". Хорошо было
сказано, старик!
И вдруг что-то оборвалось. Я ощутил полную свободу ничем не связанной
мысли.
- Можно ехать, - сказал я Зернову, чувствуя, как у меня дрожит голос.
Только бы он не заметил.
- А почему это решает Анохин? - задорно спросил Дьячук.
Ответил Зернов, у меня не было сил:
- Из трех миллиардов человек на Земле только один Анохин сейчас связан
с неземной, может быть, даже с внегалактической цивилизацией. Так что же
мы скажем человечеству, Юра? Есть контакт, и надолго?
- На века, - сказал я.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 25.11.2002 16:47
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг